***
В этом году я решил не ехать в Париж. Гоняясь за Гарри, приглядывая за Марволо и провоцируя Дамблдора, я совсем забросил свои дела. И скоро мне грозило видеть во снах не зеленые глаза, а горы несделанных домашних дел. Поэтому совершенно не удивительно, что первого же июля я сорвался в Эдинбург. Вряд ли Гарри приедет так рано, но и тратить время, которое могло бы быть нашим, на бесконечные экономические прения с бабушкой я был не готов. И как же я был рад услышать этим же вечером хлопок входной двери и радостный возглас: «Ты уже приехал!» Мой Гарри стоял в дверях кухни, и на его лице сияла немного шальная улыбка. Мой. Здесь, где мы только вдвоем, и он так близко ко мне, я могу позволить себе так думать о нем.***
— Куда хочешь сходить в день Рождения? Люц прислал сову, они с Драко застряли на том румынском заводе. Поэтому предлагают собраться и отметить уже в Париже. Ты же не будешь против? Обычно все праздники семья Малфоев отмечала вместе. А уже после расставания Люца и Цисси особенно широко отмечала — они явно испытывали чувство вины перед сыновьями, поэтому старались еще больше. Но в этом году все складывалось в мою пользу. Сначала на румынском заводе Малфоев случилась забастовка персонала: работающие там вампиры требовали сдвинуть рабочую ночь еще на час к полуночи. Потом ´приболела´ Нарцисса, хотя я был уверен, что токсикоз нельзя считать болезнью, но она упорно не рассказывала об этом семье. Все-все складывалось так, чтобы в этот день мы с Гарри были только вдвоем. — Да, папа и мне написал. Сходить… Я могу прям что угодно выбрать? — щенячьи глазки Гарри намекали, что он что-то задумал. — Твой вопрос вызывает у меня подозрения. И куда же ты хочешь, бесенок? — когда он делает такое лицо, я мысленно начинаю готовиться к неприятностям и вспоминать, где у меня зелье от нервов. — Я же стану совершеннолетним. Можно мы сходим в маггловский бар? Пожааалуйста! — его лицо выражало такую надежду. — В бар? — ты и я проведем вместе где-то ночь? — Ладно, только родителям не говори.***
Мое чутье меня не подвело — неприятности начались практически сразу. Для начала Гарри выбрал немноголюдный бар рядом с нашим домом. Приглушенное освещение, полупустой зал, на сцене какая-то девушка мурлыкала под гитару что-то романтичное. И вокруг парочки. Конечно, чего я еще ожидал в четверг вечером? Гарри же, судя по всему, был абсолютно доволен. А потом оказалось, что Поттер совершенно неустойчив к алкоголю. Всего два каких-то местных коктейля, а такой эффект! Его движения замедлились, стали неуверенными, а оттого более плавными, язык начал заплетаться, а в глазах загорелись шальные огоньки. Опасно, Северус, ой как опасно! Такой Гарри казался совсем взрослым, еще более притягательным и желанным. Выпитый мной виски моментально ударил в голову. А Гарри словно почувствовал мое состояние. — Сееев, — он подвинулся ко мне еще ближе и зашептал на ухо, — Здесь так шууумно… А пошли в наш пааарк… «Сееев». Мое сердце забилось еще быстрее, а перед глазами возникла прошлогодняя сцена: Гарри, выгибающийся на сбившихся простынях. Остановись, Северус, он все еще твой ученик! Да, в парк, в парк. Надо проветрить голову, остыть. Слегка покачиваясь, Гарри шел вдоль пруда. Состроив в очередной раз щенячьи глазки, он упросил меня отпустить его в магазин, чтобы купить свежий багет для уток. И теперь с довольной улыбкой он размахивал багетом, зажатым в одной руке, и бутылкой пива — в другой. — Сев, смотри, мандаринки! — Гарри еще активнее замахал багетом в сторону пруда, — Они опять вдвоем. Сев, как думаешь, они парочка? Пьяный Поттер наконец-то снова называл меня по имени. Но теперь это казалось чем-то запретным, греховным. И было так сладко. — Скорее всего, Гарри. В Китае мне говорили, что они выбирают пару один раз и на всю жизнь, — Гарри удивленно посмотрел на меня. — Сев, ты серьезно? И что, прям никогда не расстаются? — у него сделалось очень задумчивое лицо. — Не знаю, — я рассмеялся, задумчивый Поттер выглядел слишком смешно, — Я просто помню, что моему университетскому другу подарили таких на свадьбу. — Значит навсегда… — пробормотал Гарри, а потом внезапно резко повернулся ко мне. И тут же потерял равновесие, зашатался, а багет взвился в воздух и упал в пруд, напугав тех самых уток. Они рассерженно закрякали, взмыли в воздух и улетели подальше от нетрезвых магов. Но Гарри этого, кажется, даже не заметил. Нетвердой походкой он подошел вплотную ко мне, поднял голову и долго смотрел мне в глаза. — Сееев, — его хриплый шепот разнесся над гладью озера, заглушив для меня все остальные звуки, — будешь моей мандаринкой, Сев? Тудум! Тудум! Стук сердца казался оглушающим. А на меня смотрели зеленые глаза. Смотрели с вызовом и легким страхом. Смотрели совсем как во сне. Мир замер. Его губы были теплыми и хмельными — я пьянел от их мягкости, вкуса. Проводил по ним языком, прикусывал зубами и млел, чувствуя его дрожь и рваные вздохи. Не знаю, кто из нас аппарировал в дом, просто внезапно я почувствовал, как падаю спиной на диван в гостиной. Гарри прижимал меня к нему, шепча что-то ласково-бессвязное, и продолжал целовать. И казалось таким правильным запустить руки под его футболку, огладить бока, провести ладонями по спине. Он выгибался, прижимаясь ко мне все теснее и жарко дышал в ухо. Где-то далеко-далеко в незатуманенной части мозга еще билась мысль, что так нельзя, что спать с собственным студентом аморально. Но здесь и сейчас, в Эдинбурге, не было студента Поттера и профессора Снейпа, а были только Гарри и Северус. И пусть это самообман, я хочу насладиться им хотя бы до утра. И я наслаждаюсь: трогаю, глажу, целую. Его кожа пахнет чем-то пряным, как самая изысканная специя, и так хочется попробовать ее на вкус. Стащить с нас футболки и прижаться кожа к коже, лизнуть в ямочку между ключицами и потеряться в звуках его стонов. Через жесткую ткань джинс я чувствую, как он прижимается ко мне своим твердым членом. Как же меня раздражают эти тряпки! Но видимо не одного меня, и Гарри уже пытается стащить их с меня. Правильно, мой хороший, я так хочу еще раз увидеть тебя голым. Обнаженный Поттер прекрасен как тонкое молодое дерево. Я смотрю и не могу насмотреться, а он тянет меня к себе и шепчет: «Северус, пожалуйста…» И я глажу его везде, где могу дотянуться, целую в шею и прикусываю соски. Он жалобно стонет, вскидывая бедра и пытаясь об меня потереться. На вкус он сладко-соленый, как самое изысканное лакомство. Я обвожу языком венки на его члене, слизываю капельку смазки с головки, и он потрясенно выдыхает. Неужели у тебя еще никого не было? И мне хочется подарить тебе столько ласки, чтобы ты навсегда запомнил нашу ночь. Во время секса Гарри очень шумный: он громко стонет и что-то шепчет. А всего через пару движений моего языка вдруг замирает, будто прислушиваясь к себе, и громко стонет: «Сеееев». А по моим губам течет его пряное семя. И я не выдерживаю, дотягиваюсь до своего члена и начинаю быстро скользить по нему рукой. Всего пара движений, и я догоняю его, выплескиваясь в собственную руку. Мой любимый, мой хороший, я так долго тебя ждал… А Гарри снова тянет меня к себе и так нежно и долго целует, что мы так и засыпаем, не разорвав объятий.***
Я проснулся от удивительного чувства: словно ко мне прижимается кто-то теплый и ласковый. Сквозь дрему мне казалось, что этот кто-то перебирает мои волосы, дышит в плечо и прижимается всем телом. Какой волшебный сон! И я обнимаю мой сон в ответ, вдыхаю его пряный запах, а руки сами ложатся на его упругую задницу. Кто-то судорожно вздыхает и прижимается ко мне восхитительно твердым членом. Такого мои сны себе еще не позволяли, но я совершенно не хочу просыпаться. А хочу гладить теплую кожу, прижимать это гибкое тело к себе все теснее, слышать тихие стоны. Его член трется об мой, и возбуждение накатывает душной волной. Они оба идеально ложатся в мою руку, и я чувствую, как трется кожа о кожу, размазываю ставшую общей смазку. А стоны моего сна становятся громче, его руки путаются в моих волосах, а на губах чувствуется чужое дыхание. Мои руку и член заливает чужое семя, а нервы обжигает такой знакомый стон: «Сееев». И я срываюсь вслед за моим сном, выгибаюсь, смешиваю нашу сперму и тихо шепчу: «Гарри…» Гарри?! Вздрогнув, я открываю глаза. На меня смотрит тяжело дышащий, но такой счастливый Поттер. Не сон! Это не сон… Что я наделал?! И словно издеваясь, на меня обрушиваются воспоминания о вчерашней ночи.