Священная Луна

      Берт говорил, что наш омега ему не снится — почему-то подобные сны изводили лишь меня. Невольно приходила мысль, что это потому, что я слабее, но зачем вообще омеге понадобилось такое?       После каждого кошмара Берт меня успокаивал. А я пытался, честно пытался изменить ход снов, оставаться спокойнее, и вот за несколько дней до полнолуния у меня получилось: я шагнул к омеге и накрыл его руку своей — его пальцы дрогнули, и кинжал упал на землю. Я видел, как надменное выражение его лица сменилось на удивленное — омега ощущал моё спокойствие, а не страх. А я лишь пытался размеренно дышать, как учил меня Берт, и действительно вглядывался в его глаза, пытаясь понять, заглянуть дальше кривой усмешки.       После этого подобные сны перестали меня посещать. А потом наступило полнолуние, и я забылся, отпуская себя, вновь разделяя свой бег с белоснежным волком. Когда мы завалились на нашу поляну, я не сопротивлялся. Не ушёл от игривого прыжка волка, распластавшись под ним, прижатый к земле: я помнил о своём обещании и предвкушал. Белый волк вылизывал мою морду, а я лишь щурился, наслаждаясь тем, как крепко он прижимал меня к земле и покусывал холку.       На этот раз я первым обернулся в человека, беззастенчиво раскинув под ним ноги, и его зверь замер. Не сразу Берт последовал за мной, обнимая, накрывая своим телом — его глаза горели светлым огнём, а Луна за его спиной вынырнула из-за тучи, наблюдая за нами.       Я расслабился, позволяя Берту целовать и прикусывать мой живот, спускаясь ниже, но всё равно не сдержался, когда он жадно лизнул между ягодиц, — выгнулся, откидывая голову назад, подвывая от удовольствия, и впервые замечая его. На поляне мы были не одни.       Тот самый омега неподвижно сидел, скрестив ноги, лунный свет будто бы обходил его стороной. Я внутренне ощутил, что он был магом — о боги, магом! — и потому я не учуял его присутствие на поляне. Его взгляд проходил будто бы сквозь меня, но то, что он был рядом, что он видел, огнём проходилось по нервам — отдаваться Берту было ещё слаще, я показывал своё удовольствие теперь не только альфе. Интересно, заметил ли Берт его? И как давно?       Когда от толчков Берта меня выгнуло в очередной раз, я кончил себе на живот и распластался на земле. Взгляд не мог ни на чём сфокусироваться, но я упорно пытался смотреть на омегу.       — Это всё, на что ты способен, волчишка? — тот наконец поднялся с земли, сверкнул взглядом свысока, и Берт отстранился, перестав меня обнимать, отпуская. Я ошалело улыбнулся и перекинулся в зверя, подбираясь к омеге, чтобы встать обнажённым перед ним на колени.       Взглянув на него снизу вверх, я жадно втянул носом воздух и широко оскалился. Ну как, ты же хотел видеть меня перед собой на коленях? Я потянулся руками к его походным штанам, стряхнул пояс едва подрагивающими от возбуждения пальцами. Из задницы у меня до сих пор текло семя Берта, а я до дрожи хотел омегу, мага, который мог бы испепелить меня взглядом. Но почему-то этого не делал.       По его аромату я чувствовал, что омега не был оборотнем. Просто человек, маг... от силы которого у меня шерсть вставала на загривке. Вот уж воистину Луна свела нас с тем омегой, от которого может содрогнуться мир.       Сначала мне показалось, что Берт отступил, оттягивая близкое знакомство с омегой, давая возможность нам двоим разобраться наяву, а не во снах. Но обхватывая губами омежий член, с урчанием прижимая ладони к его обнажённым ягодицам, я ощутил, что Берт встал у него за спиной, стягивая за ворот рубаху. В своём сердце я не чувствовал ревности, всё было правильно — нас трое, и Луна свела нас вместе именно здесь, так нужно.       Невольно когти удлинились, я надавил ими на округлый зад, а потом пересёкся пальцами с Бертом. Когда я смог совладать с собой, мы вместе толкались пальцами во влажный зад, вместе с урчанием ласкали омегу: Берт покусывал его шею, я же продолжал доставлять ему удовольствие своим ртом. Так приятно было вдыхать глубоко раскрывшийся аромат, смешанный с запахом Берта. А когда я почувствовал цепкие пальцы омеги на своём затылке, то меня опалило новой волной возбуждения. Мне нравилось чувствовать его силу и знать, что он не навредит и не станет угрожать как во сне.       Берт потянул омегу назад, на траву, улёгся под ним, прижимая спиной к своей груди — я пересёкся с ним взглядом и понял, что он уступает омегу мне. Я упёрся руками и навис над нашим магом, впервые целуя и с глухим рыком ловя его стон. Но даже сейчас, зажатый между нами, омега не поддавался безропотно, а активно получал удовольствие: его руки были везде, он не стеснялся сжимать моё тело, касаться так, как захочет.       В первое мгновение мне показалось, что это пальцы Берта, но нет, это были пальцы омеги, тонкие и изящные, они скользнули по семени альфы между ягодиц, а затем и в мой зад. Он поэтому смотрел на нас с Бертом и не вмешивался? Ему нравилось? Я оскалился, рокоча ему в лицо, наблюдая за тем, как лихорадочно блестят его тёмные глаза. А потом он надавил, притягивая, заставляя потереться членом о его собственный зад.       Не знаю, как Берт терпел всё это и не вмешивался, лишь обнимая нас обоих и урывая поцелуи. Стоило мне первый раз толкнуться в нашего омегу, как я рычаще застонал, теряясь в этом удовольствии, одновременно ощущая его ласковые пальцы. Я подвывал, а Луна лукаво освещала наше бесстыдство.       Когда мы с омегой насытились, Берт уложил нас на траву, омегу между нами, а я перевернулся набок, взглядом к лесу. В голове приятно звенело от отсутствия мыслей, но стоило заметить, как рядом в траве что-то блеснуло, и я напрягся, протягивая руку. Откинув ткань, я увидел вещи мага: странные амулеты, книга, какие-то склянки и... тот самый кинжал. Шерсть на загривке невольно встала дыбом, омега у меня за спиной усмехнулся, а Берт тихо рыкнул, одергивая меня и мой страх.       — Да, волчишка, ты понял правильно. Сегодня я должен был сделать это: оборвать нашу связь, использовать кровь и ваши жизни, чтобы остаться свободным. Но я не смог, — я ощутил, как его пальцы вывели неясный узор у меня на спине, и от этого прикосновения я почему-то расслабился.       — Моё имя Риан, — негромко и по-прежнему спокойно представился наш омега, продолжая гладить мою спину. — Я ученик северного мага Муанна, и вчера я одолел своего учителя. Его знания, его земли и слуги — всё это стало моим. А сегодня я должен был стать свободным, я должен был стать сильнее, — я заметил в его голосе горечь и сожаление, поэтому не смог больше лежать к нему спиной.       — Ты стал им, — без колебаний заявил я, глядя ему в глаза. Не знаю, почему я ощутил чёткую уверенность в этом, почему подобрал именно эти слова, но меня дополнил Берт.       — Когда силы переполняют тебя, то отнять жизнь становится легче, чем её сохранить. Ты сделал правильный выбор и стал сильнее, — Берт коснулся губами шеи омеги, не опасаясь. Его отношение после признания мага не изменилось. А ещё он отнимал чужие жизни и знал, о чём говорил — задания за его годы жизни наёмника попадались разные.       Я подался ближе к Риану, меня притягивали его глаза, однако прежде, чем успел что-то сказать, ощутил его губы на своих. Этот поцелуй был мягче всех предыдущих, омега просто касался меня, пробовал ощущения моего тепла и мой вкус. Словно пытался привыкнуть к тому, что меня не нужно приносить в жертву, и я здесь, живой.       — Как там у вас говорят? — после некоторого молчания, игриво щурясь, спросил Риан. — Луна никогда не ошибается?       Вместо ответа я широко улыбнулся, а после закинул голову и взвыл, отдавая дань Луне и благодаря за нашу встречу. Рядом мне вторил Берт, и Риан рассмеялся, понимая всё без слов.       Да, Луна никогда не ошибается, и этот омега теперь наш омега.