***
— «Странно осознавать то, что когда-то давно, ещё в средний школе Че Ён и я учились одном классе. Я смутно помню то время. Всё, что я отчётливо могу вспомнить – это Джи Су, с которой я переписывалась во время последнего года средней школы, когда собиралась возвращаться в Таиланд и переходить в старшую школу. Тогда, я только начинала свой путь полиглота. Я болела этим, я хотела изучать языки. За время начальный школы я отлично знала тайский, начинала изучать английский язык. По наставлению учителя и матери, я поехала в Австралию сначала по обмену, а потом и полностью перевелась. Это помогло мне изучить английский язык в необходимой среде. Свободно говорив на двух языках, я не перестала заниматься. Дальше, под конец средней школы, я познакомилась с Джи Су. Мы обе жаждали изучать языки, но Джи был больше важен английский, она считала, что английский, в общей картине, поможет дальше жить. Ким помогала мне с корейским, а я ей с английским, так мы и подружились. После учебы в Бангкоке, я переехала в Корею и Су лично настояла на встрече. Саму среднюю школу я совсем не помню. Помню только одно, до тех выходных я и Пак хорошо общались, но из-за моей стеснительности, так и не стали ближе. А после них, и вовсе этот шанс ускользнул. Не сказала бы, что я была безумно влюблена, но мне хотелось разбить морды тем засранцам, кто говорил за её спиной гадости про её мать и отца. Наверно, это была какая-то легкая влюбленность, симпатия. Так я думала, пока не встретилась с ней в совершенно другой обстановке. Сейчас, я поняла, что первый, кто украл моё сердце, была не та японка в Корее, которая была добра ко мне в первый день универа и помогала мне во всем, а кореянка из Австралии, которая была очень милой и общительной девушкой, душой компании. После тех самых выходных, что-то изменилось в поведении наших одноклассников, они шептали о том, что у неё нет матери, а отец в запое. В её семье всё так плохо, что за ней приглядывает отец Дженни, которая по слухам была её подругой ещё с того места, где Че Ён родилась. Слышав всё это, она стала закрытой, ходила только с Ким, практически ни с кем не общалась и была поводом для ещё большего количества насмешек и козней. Мэй – вторая её подруга, с которой она сохранила общение, говорила ей о том, что нужно рассказать учителям, это не правильно – сидеть и игнорировать слухи с ложной информацией. Не думаю, что она помнит те дни и помнит ли в них меня. Складывается чувство, что она вычеркнула те моменты прошлого из своих воспоминаний. И сейчас, я – совершенно незнакомый человек для неё.» Лиса, встав с рабочего места, идет в лекторскую отметить свой уход. В коридорах второго этажа странновато тихо, а в кабинете, куда она направлялась, не удивительно шумно. — Я же сказал, что это бред! Они должны пройти эту тему! — Хватит загружать моих детей! Они должны сперва освоить весь курс математики, а твой японский подождёт! — Коллеги, ваши предметы одинаково важны для студентов этого университета, — вмешалась француженка в перепалку Дениса и какого-то профессора. — И да Мистер Ким, вместо того, чтобы тут орать и ущемлять программу для ребят, мог бы своё расписание поправить. — Вот-вот! Послушай Дюпен! Это не я их загружаю, а ты! Это они на моих лекциях спят и жалуются на тебя! Ой… — Цуруги в момент осёкся, прикрыв рот ладонью. Уже шёпотом добавил, — не стоило мне этого говорить. Профессор стоял в полном непонимании и недовольстве, когда молодой японец убежав подальше, согнулся над телефоном и что-то быстро печатал. — Что, пишешь студентам, чтобы задницу свою защитить? — неожиданно произнесла Лиса, бесшумно зайдя в кабинет. Трое людей даже не повели бровью, но математик, что стоял спиной к тайке, вздрогнул и испуганно охнул. — Я не виноват, что у меня язык длинный, они простят. — Парень выпрямился и повернулся к мужчине, – но ты, Сук Ли, будь с ними человечнее, они не роботы, не загружай их таким большим количеством материала. — Я тебя понял Цуруги, раз дело доходит до такого, попробую что-нибудь сделать, — спокойно ответив, Ким Сук Ли покинул лекторскую. — А, Лиса! Ты чего сюда припёрлась? У тебя уже все закончилось? — Дэнис Цуруги, ты мне что, наставник? Тон попроще сделай, — грубо начала девушка, но тут же весёлым голосом продолжила, — раз пришла, значит закончила. Я – не вы, что постоянно тут сидите. Я в своей аудитории работаю. Даже в перемены! — Вот видишь, Лалиса честный работник, не то, что ты! — Молчащая всё это время Чжи Вон, поднялась с кресла, положила в карман телефон, что не выпускала ещё до прихода Манобан, похлопала ту по плечу и вышла из кабинета. — Куда это она? — Лиса с интересом повернулась к Цуруги, который загадочно смотрел в ответ на вопрос Ким. — Ну, это не наше дело, наверное… Я пошла! — Отметившись в журнале черной ручкой, Пранприя выходит из лекторской и идёт к аудитории 211, кабинет Английского языка.***
— «Никогда не думала, что буду курировать конкурс. Делать мне больше нечего». Розанна сидела за своим рабочем столом и разбирала документы для лингвистического конкурса, которые ей сунул Цуруги в лекторской, когда она только пришла на работу. Сделав ещё один глоток кофе, девушка перелистывает скреплённые листы, увлеченно читая представленный материал. Она успела прочесть правила и перечень языков, входящих в конкурс. Дальше, по её мнению, была вода водой с ненужной информацией из Википедии. Вдруг раздается несмелый стук где-то в углу, а дальше из двухстворчатой двери высовывается милое личико. — Привет, Че Ён. Не помешаю? — Лиса, согнувшись, выглядывала из дверного проема, что выглядело смешно с обратной стороны. Пак, не поднимая головы, кивнула, дав разрешение войти. Очередной глоток неизвестный по счету. Розэ перелистывает пару страниц, убеждаясь, что дальше уже читать нет смысла. — Ты что-то хотела или ты уже закончила? — Подняла голову кореянка. — А... Ну да, закончила. Ты ещё долго? Может я помогу? — кореянка снова опустила голову в документы, открывая уже следующую папку. — Что ты всё рвешься мне помогать? Нравлюсь что ли? — Последний вопрос ввел Лису в пятисекундный ступор, на что Че Ён хмыкнула. — «То строит из себя смелую, флиртуя без зазрения совести, то смущается, как подросток.» — Проносится в мыслях Пак, но вспомнив себя совершенно такую же несколько дней назад, затыкается, признав поражение собственному сарказму. — Ну… Может быть, но не об этом, — всё-таки отвечает Лалиса, выдергивая девушку из раздумий. — Ты хотела поговорить, вот я тебя и зову на обед. В ответ, Пак лишь допивает стакан с кофе и бросает в урну, где лежали четверо точно таких же стаканчиков. — «Ого, она что, не спала всю ночь?» — Че Ён, можно вопрос? — Я уже почти закончила… Или ты про другое? — Про другое. — Получив вялое «валяй», тайка продолжила, — Почему ты выпила так много кофе? — Кофе? — с максимальным непониманием переспрашивает Розэ, но подняв голову на темноволосую, моргает, — а, кофе… Ну, так получилось, что я спала всё воскресенье и… Не стоило так много спать… Из-за этого я чувствую сильную усталость и засыпаю каждые 15 минут… — Ох, тогда оставь это на завтра, тебе нужно переключиться. Вставай! Я знаю куда пойти в таком случае. — Лиса взяла Че Ён под руку и повела из аудитории. — Стой! И… — опешив, Рози с лёгким румянцем на щеках посмотрела на свою руку обвитую рукой Манобан, — отпусти… Я сбегаю в кабинет, отмечусь и мы пойдем! Лиса смущённо кивнула и выпустила девушку из объятий. Вернулась Рози с пиджаком, который забыла на стуле в аудитории. Тайка снова взяла её под руку и они направились в одно кафе, которое так хвалила При. Улица встретила девушек приятной прохладой, решив не спешить, они медленно прогуливались, наслаждаясь свежестью. Некоторые люди, особенно старше 60-ти смотрели на них, как на пару, и умилялись. Настолько правдоподобно они выглядели. Розэ уже который раз ловила на себе внимательный взгляд какой-то женщины. Неприятное чувство не давало покоя и девушка решила выйти из удобного сплетения рук. Лиса посмотрела на неё с долью грусти, но понимала, светловолосой не нравилось, что на них так пялились. — Прежде, чем ты расскажешь мне о той секретной информации, ты должна попробовать их кухню! Ты сама выберешь или доверишься мне? — девушки уже дошли до того самого кафе и сели за четырех местный столик с красными кожаными диванчиками. — Ну.. Не знаю даже. Я думаю, ты захочешь, чтобы я попробовала что-то конкретное, что тебе здесь очень нравится и ты считаешь это блюдо очень вкусным. Давай, доверюсь твоему вкусу. — Лиса улыбнулась и подозвала официанта. Молодой парень быстро нашел девушек и принес меню со всеми другими приборами. Тайка начала показывать разные блюда девушке, что сидела рядом по левую сторону, и объяснять какое лучше и почему. — Хорошо, давай этот. — Кивнула Рози и начала наблюдать за действиями темноволосой. — Ник, подойдите пожалуйста. — Дамы, смотрю вы уже определились, что заказываем? — Пасту Песто, с цельными листьями базилика на две персоны. И попроси ещё к пармеджано сыр моцарелла. А напитки – мохито, без листьев мяты. — Ага, записал. Тогда в мохито только измельчённые листья? — Да, верно. — Спасибо, ожидайте. — Ничего себе, у тебя запросы… Ты уже так пробовала? Ну, песто с моцареллой? — Ага, и это ещё вкуснее, чем обычный песто! — А мята тебе чем не угодила? — Она у них не обработанная, прямо с кустов. А у неё же острые ворсинки есть, у меня после первого раза так язык жгло, а Джи Су на парах смеялась надо мной. С тех пор я прошу именно такой мохито. Правда сейчас не тот персонал, который был тогда, да и само кафе подросло... Так время летит. — Девушки болтали пока им не принесли заказ, далее уже через периодическое молчание, говорили про тот конкурс, материал которого читала Рози перед обедом. Розанна увлеченно слушала Лалису, которая с нескрываемым энтузиазмом рассказывала про это кафе, когда оно только начинало раскручиваться. Легонько показывая пальцем, шептала, что вон там, рядом с тем большим фикусом, раньше стоял старый караоке, а на барной стойке вместо тех красивых банок, были маленькие горшочки с кактусами, которые тогда постоянно сметали локтями посетители. Приятная музыка придавала их разговору мягкости и уютности, они болтали так открыто и легко, будто были знакомы вечность. За всей этой атмосферой, девушки заснули в обнимку до самого вечера. Розэ проснулась первая. Испугавшись на пару секунд, посмотрела на время. 19:02. Что-то тяжёлое давило на правое плечо. Лиса преспокойно дремала на девушке, обняв левой рукой плечи и положив голову на одно из них. Рози решила не тревожить этот прекрасный вид на прелестное личико тайки. Она аккуратно поправила свою пепельную косу и наклонилась к Лисе. Легко коснувшись губами макушки темноволосой, отстранилась. Уже через пару минут девушка начинает ёрзать от дискомфорта. Плечо Розэ всё сильнее отекает и побаливает. Чуть пошевелив им, кореянка нечаянно будит Манобан, что уже во всю пускала слюни. Она с интересом посмотрела на сонную тайку, которая, медленно поднимаясь, пыталась понять где она. Моргнув несколько раз и осмотрев помещение, Лалису находит осознание. — Ох, – перепуганная девушка поворачивает голову в сторону Пак, — боже, Че Ён, я тут уснула что-ли? — Да, только вот мы вместе уснули, — мило хихикая, поправляет её кореянка. — Похоже, ты тоже сильно устала. — Это верно, уже вечер наверное, — произносит Лиса, переводя взгляд на улицу, что уже купалась в лучах оранжевого заката. — Как красиво… Че Ён оборачивается к окну слева и завороженно соглашается с тайкой. Вдруг в её светлую голову приходит довольно хорошая мысль. Кореянка зовёт официанта. — Извините, Ник, можно вас? — Несмотря на популярность, в кафе было мало людей, что создавало комфортную атмосферу. — Я вас слушаю. — Сделайте нам пожалуйста горячий шоколад с собой. И простите, что уснули у вас. — Всё хорошо, нам даже приятно, — записав заказ, Ник летящей походкой удаляется к бару. — Шоколад? Че Ён, ты любишь горячий шоколад? — Ну да, а что? — мило спросив, Че Ён повернулась к Лисе. — Просто, я его обожаю. — Ну так это чудесно! Пойдём прогуляемся в парке рядом? Девушкам принесли напитки и они, оставив чаевые, вышли из заведения. Бродя ещё несколько минут по прохладным улочкам, они дошли до парка. Мягкий свет солнца, где-то выше горизонта, приятно освещал тропинку, вдоль которой было размещено несколько удобных лавочек и лежало множество лепестков, уже закончившей цветение сакуры. — Давай присядем вон на ту? — Предложила Лиса, направляя свою спутницу к белой лавочке. — Думаю, ещё пару минут посидим и мне нужно будет по делам, ты не против? — Розэ не очень хотелось уходить, но у неё было слишком мало времени. — Ох, конечно, нет проблем, — мило кивая ответила тайка. После прощания со своей новой подругой, Че Ён мигом направляется в сторону квартиры Дженни. Там, её ждёт серьезный разговор о завтрашнем дне и многократные подколы старшей. Уже подходя к комплексу с двумя небоскребами, Пак вспоминает самое главное, о чем она должна была поговорить с Манобан, но так и не поговорила. — «Ох, чёрт! Вот я дура ослеплённая!» — мило хлопнула себя по лбу Рози, поднимаясь по лестнице к лифту.***
— Знаешь, я всё чаще спрашиваю себя: «А может, тогда, лет 14 назад, это было именно то чувство? Чувство полета и невесомости, нежности и уверенности. Уверенности в том, что это всё взаимно и тебя не используют или общаются из жалости…» Но, я всё чаще сомневаюсь в этой теории. Может, это из-за того, что я какая-то не такая и не могу правильно любить, а могу быть только влюбленной. Это вообще всё запутанно. Например, когда я влюблена и просто без ума от человека, я счастлива, мне нравится это чувство, мне нравится его чувствовать, но… Когда мне признаются в чувствах и хотят отношений, я цепенею. Я не знаю, что ответить и-и… Боже, я в такой растерянности, тут даже в мыслях не подвиснешь как в манге, хах… Да и, в случае с несильными чувствами у меня просто всё рушится, вся симпатия и влечение. Всё. Пусто. После такого я даже не знаю, буду ли общаться с другими. Но когда, чисто по тупости, я соглашаюсь – могу взять и начать пялиться на какую-нибудь классную девушку, игнорируя свою половинку; у меня совсем угасают чувства. Я не знаю, как это побороть, но думаю, если мои чувства будут очень сильными и желание быть с ней до конца, просто взять и увезти её с собой, конечно если она сама будет не против, то не думаю, что эта функция сработает… Может, она связана с чуйкой и сразу подаёт знак, что оно тебе не надо, ты просто тратишь время… Да, наверное так. — Лиса сидела на полу напротив панорамного окна и поглаживала ушки любимого кота. — Лео, ты всегда меня выслушаешь и поймёшь. Люблю тебя, мой хороший мальчик... — Девушка наклонилась к шотландцу, лежащему у неё меж ног и коротко чмокнула в пушистый лобик. — Ну-ну, кошатница. Что, репетируешь признание и монолог сложной жизни перед розой? — Неожиданно, но не удивительно для тайки, из дверного проема прозвучал мягкий голос Ким Джи Су. — Боже, Су, ты так мне надоела… Почему я всё ещё общаюсь с тобой? — вздохнув, Манобан уронила голову на мягкий край кровати, на которую всё это время опиралась. — Потому что привязалась... И любишь, — запнувшись произнесла кореянка. — Ладно, верю. И хватит её розой называть. — Возмутилась младшая. — Ну извини. Прошлое прозвище не очень, а так, и подходит, и никто не узнает, если будут подслушивать или просто нечаянно услышат… — Сбавляя тон голоса, Джи Су продолжила, — но, может, ты будешь разговаривать на такие темы с человеком? Ну, который сможет дать совет или словом помочь, своё мнение высказать. Так, со стороны… — Ты имеешь ввиду себя? Су, я тебя люблю и ценю твои попытки поддержать меня, не подкалывая, что у тебя хреново выходит, — поддела тайка, — но пока, я хочу разобраться во всем одна. — Хорошо, я понимаю… Я поставлю чайник, заварим лапшу как в старые добрые? — Да, давай! — уже со счастливой улыбкой отозвалась Лалиса.***
Из маленькой комнаты доносились приглушённые мужские голоса, когда девушки вошли в открытую, специально для них, дверь. Старенькое трёхэтажное здание с уютной парадной и мягкой атмосферой ностальгии встретило сестёр пасмурным утром. — Па-ап! Мы зашли, — будто нарочно детским голосом окликнула младшая Ким одного из своих родителей, хлопнув входной дверью. — Вы так быстро, мы думали придётся караулить дверь, чтобы кто-нибудь посторонний просто так не зашёл, — шутя, встретил их на пороге старший Ким. — Ты знаешь мы к вам всегда как окрыленные несёмся, — обнимая отца, утверждала Че Ён. — Так по вам соскучились, что словами не передать. — Вижу-вижу, — выглянул папа Пак из-за угла кухни, — мы собирались готовить блинчики, присоединяйтесь. — С радостью! — улыбаясь, согласилась младшая. — Я пожалуй присоединюсь чуть позже, — крепко обняв второго отца, пробурчала Дженни и прошла по коридору в ванную комнату. — Ну хорошо, пойдем Рози, — Ким приобнял дочь за талию и повел в сторону кухни. Готовка заняла не больше двух часов. Пока счастливая троица приготавливала необходимые ингредиенты, балуясь с мукой и сражаясь на скалке с деревянной ложкой, Дженни завершила свои неотложные дела и присоединилась к работе. Мужчины мешали жидкую смесь, добавляя необходимые пропорции, а девушки забирая у них в маленький половник немного смеси, наливали её на сковородку и через некоторое время слишком аккуратно переворачивали, что когда блинчики криво ложились на другую сторону, одна отчаянно выла, а другая – смеялась. Через час на круглом столе стояли четыре тарелки с четырёхэтажными башенками из толстеньких не до панкейков-блинчиков, как назвал сие творчество папа Пак. Прибрав за собой на рабочей половине кухни, дочки с отцами сели обедать. Кто-то поливал панкейки сиропом, кто-то сыпал ореховую стружку, а кто-то выкладывал рисунки разными ягодками. Главное, что было в этот момент – это семейный уют и комфортное молчание с умеренным жеванием очень вкусной пищи. После трапезы всё направились в гостиную смотреть неинтересные каналы по ТВ и сплетничать, попутно рассказывая, что у кого нового. — …Вы только представьте, я – второй креативный директор Channel! Я там чуть в обморок не упала. Ладно модный редактор, но чтобы директор меня заметил и предложил сотрудничество, как напарника и заместителя – полный атас, о таком даже никто не думал! — Воодушевленно рассказывала Дженни, как она поднялась по лестнице моды. — Я так рад за тебя, ты наш яркий лучик в этом гламурном мире. Доносишь все детали, я ценю это, — высказал своё мнение папа Пак. — Папа Ким, мы можем поговорить наедине? — с мольбой спросила Че Ён. — Конечно. Мы пойдем проговорим о своём, хорошо? — Ким чмокнул в макушки двух любимых людей и направился на кухню, — пойдём, Рози. — Чем ты хочешь поделиться? — мужчина начал первый, когда они зашли в комнату. — Пап… Я совсем запуталась. Я не понимаю, как мне реагировать на всё то, что происходит. Оно берет и как обрушится на меня. Я даже не поняла, в какую секунду моя жизнь вышла из-под контроля. — Так, хорошо. А теперь конкретно, из-за кого или чего это произошло? Виновник есть? — Ну, не виновник… Но… Помнишь, когда я тебе открылась, после того как ты помог папе, говорила, что осознала свою слабость к женскому полу? — Я хорошо запомнил тот день, ведь ты начала доверять мне как отцу, конечно я всё помню. Ты встретила ту тайку? — Да. Лиса устроилась к нам в университет, учителем тайского языка… Она не просто обратила на себя внимание, мне кажется, она решила вспомнить наши переглядки в средней школе и брать быка за рога… Ох... — Понял тебя, но что конкретно происходит? — Рози хныкнула и кинулась в кольцо рук отца, что с большой любовью предоставил уютное место. — Она совсем не поменялась, такая же решительная снаружи и неуверенная внутри. Представляешь, в первый же день как только мы столкнулись буквально лбом ко лбу, она затащила меня в свою тачку и поцеловала. Я чувствую себя маленькой девочкой, которая только пробует это всё. Мне как будто перемотали жизнь на четырнадцать лет назад! А потом, как настоящие подростки, два дня игнорировали друг друга, — сквозь слёзки, хихикнула девушка. — Дальше я уже не могла найти себе места, стала рассеянной и жутко стеснительной. Потом мы объединились с кафедрой математики и отпраздновали день рождения одного профессора и пополнение в коллективе иностранных языков. Стало всё ещё запутаннее, когда я услышала, что Лису хотят завалить на её зачётной неделе, когда студенты сдают свои курсовые и она, как лектор, должна провести семинар, после чего её бы одобрили на эту должность окончательно, — тараторила кореянка, выйдя из теплых объятий отца. — И ты забила тревогу. — Можно и так сказать. Я написала в записке, что мне нужно с ней поговорить об очень важной информации, но я совсем забыла про это, когда мы решили встретиться. Пап, кажется Лиса разбудила во мне те давние чувства. Я не знаю, что будет дальше…***
—…Пап, кажется Лиса разбудила во мне те давние чувства. Я не знаю, что будет дальше… Дженни, притаившись за углом, слышала всё, что касалось их разговора. Отлучившись из гостиной под предлогом нужды, кореянка сгорала от интереса, о чем таком секретном хочет поделиться Че Ён с её родным отцом. Эгоистично, но – это Дженни, любопытная Дженни. Слезы каким-то неестественным напором брызнули, девушка прикрыла рот рукой, чтобы не издавать лишних звуков. Что это было? Ревность? Обида? Ведь мы так много говорили на эти темы, доверяли друг другу все тайны. А сейчас, дорогая сестра, изливает душу неродному отцу, ожидая понимания и утешения. Почему не я? Разум Ким смешался множественными вопросами, ложными изречениями и пустотой одновременно. Хотелось сбежать, сбежать от того, что она услышала и что не услышала. Много разных придуманных мыслей уже заполонили реальную информацию и смешали с выдумкой, которую так боялась кореянка. Не здесь, не со мной. Икнув, Дженни не сдержалась и ворвалась в ванну комнату, поспешно запираясь. На кухне, услышав звук, стали беспокоиться. Че Ён подбежала к двери, за которой сидела Дженни давясь слезами. — Сестрёнка, что-то случилось? Ты в порядке? — «Нет, не в порядке…», — честно ответила у себя в голове старшая, но озвучила совершенно иное. — Да, всё под контролем. Просто месячные, сама понимаешь. — Конечно, хорошо. Мы ждём тебя в гостиной. Дженни уже думала, как ей правдоподобно слинять. Она не может больше здесь оставаться, в таком состоянии – нет. Вынув из заднего кармана телефон, девушка пишет Тессе – той самой телохранительнице, которую нашла Вики. Ей отвечают сразу же. Условившись, что Дженни приедет к ней в номер, девушка пишет, чтобы у Тессы были полтора литра виски и маленькая пепси к её прибытию. Нужно успокоится и отвлечься, безопасно отвлечься. С таким выводом Ким быстро умывается и выходит. Солгав о том, что ей срочно нужно в офис, пулей покидает уютное местечко. Оставляя остальную семью пребывать в неведении.***
— Че Ёни-и, открой пожалуйста, а? — Уже пять минут не перестает голосить поддатая Дженни на пороге своей же квартиры. — Джен, что тебе открыть? В дом ты уже зашла. А ну вставай с пола. — Открой мне вина-а. Оно там, м-м-м… в баре. Ик, — довольно серьезно подытожила старшая, что со стороны выглядело смешно. — Никакое вино ты пить не будешь, ты вообще где так набралась? Когда успела-то? — Розэ несла на руках в гостиную пьяную сестру. — Пару часов прошло, как ты в офис уехала. Или не в офис? Дженни, где ты была? — Рози? — Да? — после того, как положила Ким на диван, спросила младшая, садясь рядом. — Ты женишься на мне? — Что? Что за вопрос ещё такой? Нет. — На такой ответ Дженни икнула и выпятила нижнюю губу, показывая, что обиделась. — Ты меня не любишь? — Ну почему сразу не люблю… Люблю, но жениться я в принципе сейчас не собираюсь. — Ты женишься на Манобан? — перебила старшая. — Что? Не-ет! С чего ты взяла? — Чушь. Ты так часто стала про неё говорить, даже папе о ней рассказала… Икъ- А как же я? Что же, всё что между нами было… Ничего не значит для тебя? Кто я тогда!? — Чуть ли не в истерике прикрикивает Дженни, хватаясь за предплечья Че Ён. — Ну что ты, тише… Успокойся, не плачь, Нини- — Не называй меня так! — Снова перебивая, Дженни сильнее сжимает худые руки, — Так называть меня может только Рози, а ты… Сейчас ты не она! — Резко отпуская сестру, вытирает слезы на щеках. — Ну, чего ты так завелась. Я не уверена, что чувствую к этой Манобан что-то… успокойся. Тебе нужно поспать. Ты, получается, завтра на работу не идёшь? Давай я с тобой останусь, помогу. — Не надо мне ничего. Как ты не понимаешь… Со мной тебе точно будет лучше! — Лёжа на боку бубнила Ким, но тут же поднялась и села наваливаясь на сестру, — Че Ён пожалуйста!... Скажи что-нибудь… — Но младшая молчала. — Нет, не говори… Поцелуй меня. Рози, лучше поцелуй! — Хныкая, как ребенок, тихонько трясла Пак за плечи, — поцелуй в последний раз свою Нини… — Дженни… — наконец заговорила Розэ, но её снова перебили. — Молчи. Я сказала целовать, а не разговаривать, — Ким потянулась к губам Че Ён, но так наклонилась назад и повернула голову вправо. — М-м- Рози! — Пак вывернулась из когтей Ким и сиганула на кухню. Взяв стакан, наполнила холодной водой до краев и спокойно пошла обратно. В гостиной сидя прижавшись к коленкам, выла старшая, захлебываясь от слёз. Услышав возвращающиеся шаги, подняла взгляд на девушку, что подойдя, смотрела на неё с сожалением. — Выпей, — тихо произнесла Розэ. — Не буду, — отвернувшись, плюнула Джен. За что, в ту же секунду, получила холодной водой в лицо. Вскочив с дивана, старшая начала моментально вытирать глаза и хватать рваными вдохами воздух, – Какого хрена ты творишь? — яростно крикнула старшая, но в секунду осеклась, будто протрезвев. — Боже... Какой ужас… — от Че Ён доносилось молчание. Это не впервые, когда Ким напивается и пристаёт к ней используя их необычные отношения, но несмотря на редкость таких событий, Пак знает как с этим справиться. — О господи, Рози, прости меня… — Дженни поникла, виновато опустив голову. — Всё? Успокоилась? — Спросила девушка мягким голосом, — посмотри на меня. Ким медленно начала поднимать глаза на свою младшую сестру, которая сейчас была больше похожа на старшую. Пак аккуратно взяла округлое личико в свои ладони и протёрла большими пальцами некоторые слезинки вместе с каплями воды на пухлых щечках темноволосой. Поднеся за щеки лицо ближе к себе, Розэ мягко чмокнула Дженни за нижнюю губу и уткнулась лбом ей в мокрый лоб. — Глупая, мне не за что тебя прощать. Больше так не пей, ладно? — в ответ Джен коротко кивнула, падая в объятья сестры. Но через пару секунд добавила, — люблю тебя Рози… Спасибо.