Приснилось?

      Я летел домой чуть ли не вприпрыжку. Меня окрыляло чувство собственной значимости, а чувство гордости просто зашкаливало. Да… я уел того мальчишку! Казалось бы, что такого в том, что от моих слов кто-то жестко обломается и останется недоумевать в камере до утра. А меня просто разрывала изнутри удовлетворенность собственным поступком и восторг от результата. И плевать, что он один остался в отделении, думаю, так даже лучше. Дома меня встретила жена с шикарным ужином, двойняшек я нашел в комнате, готовящимися к выпускным экзаменам в компании друга. Все ХОРОШО. Даже у меня может быть все хорошо, вот бы еще из головы того парня выкинуть. ***       Утро началось с душевных терзаний. Я просто открыл глаза и в какой-то момент осознал, что мне абсолютно не хочется видеть странного «гостя» за стальной решеткой, и я лучше опоздаю на пару часиков, пока его не заберут. Погода испортилась окончательно: к зною добавились густые серые облака, катастрофически повысившие влажность воздуха. Добравшись до отделения, я уже порядком вымотался, пот стекал ручьями. Мое состояние требовало нового отдыха, а тут это… жуткий переполох в камере заключенного. Именно в камере, так как там на полу уже лежали двое санитаров, один, сжавшись, постанывал и подрагивал, второй лежал тихо и неподвижно, а двое из охраны находились по разные стороны от настороженного, но пока просто наблюдающего парня, и постепенно, явно осторожничая, приближались.       — Что здесь происходит? — спросил я Алиева, стоящего у порога комнаты с ружьем в руках. От неожиданности он слегка вздрогнул и резко повернулся в мою сторону.       — Где вы были? — вопрос я проигнорировал.       — Почему он все еще здесь? — кивок головы в сторону заключенного.       — Потому что Вас не было. Этот тип заявил что «Перед тем, как уйти, мне нужно поговорить с Савкой» и напрочь отказался содействовать. И Вы тоже… опаздываете.       — Вижу, эти из клиники, решили применить грубую силу?       Наверное, я сказал это слишком громко, так как был замечен. Сначала на меня уставились двое охранников, затем, слегка повернув голову в мою сторону, несколько облегченно прикрыл глаза парень, в ответ, как приветствие, я кивнул. О, Боги, эти два олуха расценили мой жест как команду к активным действиям и безрассудно кинулись на свою жертву. Которая без малейших признаков паники или хотя бы напряжения совершила перекат навстречу, вписавшись аккурат между ними и тут же, не вставая, с разворота сделав подсечку, вывела одного из сражения. Желание воевать у второго резко поубавилось, когда, обернувшись, он смог наблюдать существо, находящееся на четвереньках, со слегка изогнутой спиной и до предела напряженными мускулами, готовое к прыжку.       — Гаара! — выкрикиваю я и начинаю медленно подходить к камере. — Гаара, остановись! — Что это? В ответ я слышу глухой рык, но его мышцы, кажется, расслабились. — Гаара? — шальные желтые зрачки на черных белках отчаянно пытаются сфокусироваться на мне… Нарастающая гнетущая атмосфера приобрела свою плотность и начала жутко давить на мозг. Закрываю глаза, считаю до трех. В ушах отчего-то звенит. Открываю глаза. Темные веки парня закрывают бирюзовые зрачки. Он садится на корточки и, произнеся «Великие императорские похороны», нерешительно опускает ладони на пол. С секунду ничего не происходило, затем все то, что скопилось в комнате, резко сжалось и будто бы ушло под землю под судорожное мигание и, как результат, затухание лампы в коридоре. И все. Мы все ошарашено смотрели то друг на друга, то на парня за решеткой, и никто ничего не понимал.       — Почему ты мне мешаешь? — его вопрос, прорезавший тишину, был не то чтоб неуместным, а пугающе неуместным. Он был адресован не мне, не кому-либо находящемуся в комнате. С кем он разговаривает?       — Ам, Гаара… — начал я, не зная, как продолжить, чтоб не спугнуть то равновесие, в котором он сейчас находится. Глаза поднялись на меня, в них таилась какая-то обида, будто бы его только что бросил дорогой человек. — Я помогу тебе. Но не здесь. Здесь не получится.       — Тебе нужна плата? — голос хриплый, глаза слегка прищурены, слышится пренебрежение. — Ты ее получишь.       — Ну, вроде того. Но для начала тебе нужно пройти с теми людьми, — я указал на санитаров, один из которых уже начал приходить в себя. Как ни странно, в нем я узнал вчерашнего психоаналитика. — Они отвезут тебя в безопасное, особое место, и мы сможем ТАМ, — я сделал ударение на этом слове, — обсудить все условия, идет?       Он оценивающе осмотрел меня, затем доктора и кивнул.       — Да. Не задерживайся, — в его голосе слышится отчаянье? Что с ним случилось за это короткое время? ***       Ну вот, это существо наконец-то покинула пределы нашего отделения, и я могу вздохнуть свободно. Ко мне в кабинет вошел Алиев, все еще державшийся за ружье, и нерешительно спросил:       — Лейтенант, когда Вы собираетесь к нему ехать?       Я истерически расхохотался.       — Шутишь? Я даже близко к нему не подойду. Пусть теперь другие голову ломают.