***
Ив провела жуткую, полную разочарования ночь. После того, как она поспешно вышла из горящего дома Провидца, она бродила по темным и холодным улицам Каттегата, слыша крики людей, которые пытались спасти этого старого ублюдка от огня. О боги, а ведь он сказал, что у нее никогда не будет детей. Может, Ивар не зря нашел другую женщину, словно зная о бесплодии Ив. Но для дочери Лагерты это была измена. Вот почему Ивар так часто не приходил ночевать, пропадал куда-то, решил с чего-то, что он живой бог. Эти постоянные издевательства над ней. Значит, всё шло от Фрейдис. Это она руководила Иваром, она взрастила эту опухоль под названием божественность конунга Ивара. Такие женщины, как она, всегда хотят добиться самых больших высот, начиная с самого дна. Однако конунгу можно иметь много жен и много наложниц. А как сказал провидец, Ив не может иметь детей, и таким образом Фрейдис родит Ивару дитя. Только вот Ивар обожал Ив, боготворил свою жену, предназначенную ему богами. Он любил ее, проводил с ней все свое свободное время, сделал ее своей королевой. Не мешала же Рагнару его любовь к Лагерте иметь другую женщину. Ивар пошел по стопам отца, но было здесь и что-то еще. Заинтригованная, она должна узнать что. В Большом Зале накрывали на стол для завтрака. Обычно Ив и Ивар завтракали не одни, еще присутствовал Хвитсерк с Ильсой, а телохранители Ивара были расставлены по всем углам зала для безопасности конунга. Ведь всё очень изменилось с приходом к власти в Каттегате Ивара. Ив больше не окружал многочисленный состав обслуживающего персонала, как было во времена Лагерты, когда Большой Зал был переполнен, весел и всегда праздничный. Сейчас везде находилась только охрана Бескостного. А с тех пор, как был поднят мятеж против него, конунг укрепил свою безопасность и безопасность своей королевы, а точнее ее золотую клетку. Но сейчас ей было все равно. Всю бессонную, душераздирающую ночь Ив провела одна в покоях, с бутылкой вина, которую периодически пила. Время двигалось к рассвету, и королева Каттегата решила провести его на пристани у холодного моря, погрузившись в свои раздумья, все так же оставаясь наедине с изменой мужа. Девушка села на деревянную кладку, прижав ноги к груди. Холодный ветер не давал Ив задумываться о смерти, но по щеке медленно скатилась одинокая слеза. Ей было холодно, очень холодно, но больше всего больно. В это время Ивар, пребывая в хорошем расположении духа вышел из своего дома, и направился в дом конунгов. Погода была морозной, но на удивление солнечной, хотя еще было только утро. Навстречу ему словно волки выскочили его охранники. Он вдруг дернулся и остановился. — Что? — спросил в недоумении Ивар. — Вождь, мы проследили за вашей женой, как вы и просили. Она пробыла в покоях почти всю ночь, а сейчас сидит на пристани, — сообщил один из стражников. Бескостный удивленно вскинул бровь, потом едва заметно искривил губы в некоем подобии улыбки, но промолчал. Явно не ожидал новой выходки своей жены. Какого черта, она там забыла, что она задумала? И Ивар повернул свой костыль в сторону причала, лишь бросив охранникам, чтобы за ним не шли. Стража еще хотела сообщить о гибели Провидца, но Ивар всем своим существом показал, что больше не стоит ему что-либо говорить. На пристани было еще совсем мало людей. Только-только солнце собиралось выйти из-за горизонта, и викинг увидел сидящую на кладке женскую фигуру, закутанную в плащ. Ивар подошел ближе, не отрывая взгляда от жены, затем еще ближе, подбирая в уме слова, чтобы начать разговор. Но в горле словно образовался ком. Что такое? Обычно он убивает одним лишь взглядом, а тут сказать ничего не может. Он решительно взошел на причал, и Ив услышала не только шаги, но и стук костыля по дереву. Ивар. Только девушка не обернулась и ничего не сказала. Викинг стал позади нее, казалось, и само море перестало шуметь в присутствии конунга Каттегата. — Она отравляет твой разум, — прошептала Ив. И этой фразой она словно очистила дорогу для Ивара, и он тоже нарушил тишину. — Мой разум не отравлен, просто я не могу доверять дочери Лагерты, — ровным настойчивым голосом сказал он. — И ты пьяна, и вся дрожишь от холода, — Ивар бросил взгляд на бутылку, предположив, что это был алкоголь. Она медленно встала и хотела было уже повернуться к стоящему позади Ивару, но пошатнувшись, не удержалась и непременно упала бы в бурлящую стихию, если бы сильная рука младшего Лодброка не поймала свою жену за талию. Он крепко-крепко прижал Ив к себе. Плевать, что они обратят на себя внимание. Эти мгновения того стоили. Ему стало хорошо, просто и хорошо рядом с любимой женой. Хотелось запустить ладонь в ее волосы. К этому времени Фрейдис направлялась через пристань к своему дому. Она увидела на причале стоящего Ивара Бескостного с Ив. Он обнимал ее и что-то говорил ей. Блондинке сложно было разглядеть выражение их лиц, но их объятия говорили сами за себя и привели девушку в неистовый гнев. Она решила не задерживаться и не смотреть на них, поспешно проследовав в сторону своего дома. Но здравый смысл вернулся к Ив, и она отпрянула от мужа. — Убери от меня свои предательские руки, — огрызнулась она и начала высвобождаться от сильных объятий Ивара. Он же в свою очередь взял ее крепко за запястья и процедил сквозь зубы: — Ты пьяна, морозишь черти что. — Я не пьяна, я даже и губ не увлажнила алкоголем, я просто всё видела своими глазами, Ивар, — уже спокойнее произнесла Ив, не в силах больше сопротивляться Бескостному. — Отпусти меня, давай все прекратим, я просто уйду. Викинг серьезно посмотрел в глаза жены. Ему показалось очень странным, что дочь Лагерты так быстро сдалась. Ну и что, что он спал с Фрейдис. Для него она ничего не значила, избранным он себя и до этого считал, просто Фрейдис лишь подтвердила его мнение. Вот если бы Ив его признала богом — другое дело, он бы почувствовал себя властелином мира. Но увы. Она должна повиноваться ему. — Пошли, — Ивар грубо взял Ив за локоть и поволок к дому конунгов. Проходящие мимо люди уже начали думать, что калека ведет жену на казнь. Никто и слова не проронил. Все лишь уставились на них с большим чувством страха. — Куда ты меня ведешь, безумец? — Ив еле языком могла шевелить от холода. Но повинно шла за младшим Лодброком. — Замолчи, не могу тебя больше слушать, дорогая, — огрызнулся Бескостный и тяжело оперся о костыль, нога снова заныла. Он сильно вцепился в ее руку и ковылял по земле. — А вы что уставились, других дел больше нет?! Выпороть бы вас всех, ублюдки. Жители и гости города, словно мухи в кипятке, забегали, возвращаясь к своим делам, чтобы хоть как-то избавить себя от присутствия конунга. Наконец-то он приволок Ив к дому и ослабил хватку. Охрана их тут же обступила. — Заприте королеву в темнице, пусть немного протрезвеет, — приказал Ивар своим верным псам, затем повернулся к Ив и тихо произнес: — Любимая, это для твоего же блага, — и целомудренно поцеловал ее в лоб. А она то ли с отчаянием, то ли с жалостью посмотрела на викинга. — Ты всё разрушаешь, Ивар, — печально ухмыльнулась Ив, — в тебе нет и капли божественности, лишь злость и жажда мести. Правда, как и у моей матери. Он на мгновение потупил взгляд, а потом его будто кипятком обдало. Он сжал одну руку в кулак, а второй крепче схватился за костыль. В этот момент Ив лишь услышала от него нервный смешок, в котором он продемонстрировал белозубую улыбку, и жестом приказал стражникам, чтобы девушку увели. Сильные руки дерзко и неуклюже схватили девушку, а Ивар, заметив такое обращение, сразу же отреагировал: — Ради Одина, чтоб ни один волос с ее головы не упал, мерзавцы. — Простите, господин. И стражники увели ее прозябшую, измотанную, с разбитым сердцем в отдельную комнату и заперли там. БОЛЬШОЙ ЗАЛ — Провидец сгорел в своей хижине! — на завтрак Хвитсерк ворвался в Большой Зал, чтобы сообщить эту горькую не только для Каттегата, но и лично для себя, новость. — Повтори, что? — безразлично переспросил Ивар. Он сидел за столом и ел мясо, отрывая от него куски и запивая при этом бокалом вина. — Я сказал, что Провидец заживо сгорел в своем жилище. Нужно разузнать, кто это подстроил. Вряд ли, старик сам себя поджег, — предполагал Хвитсерк. Завтрак уже начался, но на стол еще продолжали ставить разные вкусности. — Ну и что, — хмыкнул Ивар, пожимая плечами, — мне до него нет никакого дела, пошел он к чертовой матери. У меня свои заботы. — Но ты правитель Каттегата, брат, — напомнил Хвитсерк, — это как раз твои заботы. Ивар проигнорировал сказанное братом и вальяжно откинулся на спинку стула, медленно отпивая из бокала жидкость. Зная достаточно хорошо своего младшего брата, Хвитсерк все равно не мог понять, почему Ивар стал обеспокоен лишь своей персоной. — Кстати, Хвитс, у меня для тебя есть поручение, — начал Ивар дружелюбным тоном. — Присаживайся, и ты, Ильса тоже. Как не родные, ей богу. Старший брат закатил глаза и цокнул. Потому что с Иваром невозможно было нормально разговаривать. С самого детства с ним невыносимо было спорить. У него на всё всегда были свои злобные отговорки. Хвитсерк привык к этому и, больше ничего не сказав, отодвинул Ильсе стул, а затем сел сам. — А где Ив? — как ни в чем не бывало спросила ее сводная сестра. — Ив нездоровится, — ответил Бескостный и облизал губы, не поднимая взгляда на девушку. Хвитсерк заподозрил, что его братишка что-то скрывает, и встревожился еще больше, украдкой взглянув на Ивара. Затем налил себе вина в бокал и поднес к губам. Ивар быстро перевел тему со своей жены на брата. — Дорогой, я тут подумал, что ты можешь стать для меня более полезным, нежели раньше, — сказал Бескостный, на мгновение бросив взгляд на Ильсу, будто это было и ей адресовано. — Меня беспокоит, что у тебя нет здесь достойной тебя роли. Ты ведешь пустую и праздную жизнь. Но ты мой брат, и я люблю тебя. — И как я могу быть полезным для тебя? — хмыкнул Хвитсерк. — Отправишься к конунгу Олафу в качестве посла, — объяснил Ивар, — подпишешь мирное соглашение, ведь скоро мы отправляемся в Англию, в Йорк. — А если я откажусь, не хочу уезжать с Каттегата, у меня здесь жена, новая жизнь, — настойчиво произнес Хвитсерк, взял жену за ладонь, поднося к губам в невольном поцелуе. — И мы любим друг друга, — с той же настойчивостью, что и ее муж, сказала девушка. — Солнышко мое, это всё прекрасно, любовь — это самое невероятное чувство, но непокорных ждет наказание, — теперь взгляд Ивара из хитрого превратился в безумный. Ильсу словно холодной водой облили. — Ты позволяешь себе чересчур много, Ивар, — ответил Хвитсерк и холодно на него посмотрел, затем тяжело вздохнул и добавил: — Ладно, я отправлюсь завтра, на рассвете. — Нет, дорогой братец, ты отправишься сегодня, сейчас же, сиюминутно, как только закончишь завтракать. Ильса удивленно, расширив глаза, посмотрела на Хвитсерк, тот в свою очередь повернулся к жене и мягко произнес: — Все будет хорошо, так надо. Двери Большого Зала распахнулись и прервали такую напряженную атмосферу между конунгом, его братом и Ильсой. В Зал зашел один из слуг Ивара и покорно сообщил, что всё готово. — Отлично, я скоро приду, — ответил калека и широко улыбнулся в предвкушении чего-то грандиозного. Хвитсерк лишь вопросительно взглянул на брата, не понимая, что вообще здесь происходит. Хотя и не нужно было понимать, его брат, Ивар Бескостный, явно сошел с ума. Покончив с трапезой, все трое вышли на улицу, морозный воздух сразу же освежил голову Хвитсерка и дал мыслям волю думать хоть чуточку трезвее. Но перед глазами сразу же вырос огромный тотем в образе человека, воина — в центре площади города был установлен величественный истукан. Этот был деревянный идол, который выглядел точной копией нынешнего конунга, Ивара Бескостного. Хвитсерк с Ильсой подошли ближе к новому божеству и недоуменно переглянулись. Их взгляды могли говорить лишь об одном — младший сын Рагнара Лодброка стал полноценным богом всех викингов. На площади послышались громогласные восклицания. Люди, которые действительно приняли калеку как бога кричали: «Один — Ивар!». Бескостный же в свою очередь лестно улыбался и продолжал внимать так много значащие для него слова. Он пришел в огромную эйфорию, увидев себя богом. Как Один, его образ стоял перед всеми людьми и будто напоминал, вот он я, ваш бог, кто посмеет теперь что-то возразить мне. Хвитсерк и Ильса молча смотрели на это дикое сборище, которое слепо приняло своего нового божества, но сын Рагнара понимал, что все равно нужно повиноваться брату и сделать всё, как он велит, не ради себя, а ради безопасности своей жены. — Мы скоро увидимся, не волнуйся, любимая, — сказал Хвитсерк и, взяв лицо девушки ладонями, нежно поцеловал ее в губы. — Береги себя, дорогой, — прошептала она, не в силах больше сдерживать комок слёз. И он уехал, оставив Каттегат таким холодным, диким, по-иварски яростным и совсем уже для него чужим. Но он вернётся, это уж Хвитсерк точно знает. В Большом Зале Бескостный, сидя на троне, задумчиво отпил из бокала вино и сжал одну руку в кулак так, что ногти впились в кожу. Его снова одолевал гнев, потому что, недавно прибывшие следопыты из саксонской земли сообщили Ивару Бескостному, что молодой Альфред уже король и готовит армию против младшего Рагнарссона. А еще к его армии присоединились викинги: Бьерн Железнобокий, Лагерта, Уббе и остальные. — Я и не сомневался, друзья мои, что эти трусы живы. Я отправлю часть своего войска в Англию, пусть там пока повоюют, а Каттегат нужно укрепить для новой войны, — решил Ивар безумно улыбаясь.***
В день празднования идола Ивара Бескостного ожидался пышный праздник. На площади Каттегата собрался народ, но лишь те, кто действительно принимал Ивара как бога. Те, кто не верил в него, держались отдельно, остерегались, по большей части отсиживаясь у себя в хижинах, тихо ненавидя своего нового правителя. Но Ильса с матерью и другие люди не могли молчать. Планировался заговор против калеки Бескостного и его узурпаторства над людьми. Ну, а пока, Ивар в лучах славы со своей ратью пил вино и эль, закусывал мясом и праздновал победу над всем миром. Девушки, присутствующие на празднике, заметили, что их конунг без королевы. И никто не хотел упустить момент. Новый скандинавский бог был красив, молод и властен… и на данный момент свободен. Что еще нужно для такого опьяняющего вечера. Ивар сидел на своей колеснице и разговаривал с одним из своих воинов, облокотившись о бортик. Он украдкой поглядывал, как красавицы все больше входили в экстаз и танцевали вокруг жаркого ночного костра. Их тела выгибались в красивом, пьянящем, будто мистическом порыве, девушки прикасались к друг другу, обнимая и лаская друг друга. Никто из мужчин не хотел упустить свой шанс заняться любовью с одной из красавиц этой ночью. Казалось, сексуальная энергия настолько заполнила пространство вокруг, что дышать стало невмоготу. Ивар пристально посмотрел на них, боясь упустить из виду этих вейл. Одна из девушек, заметила внимательный взор конунга и, закончив свой танец, подошла к его колеснице. Пылавшая страстью, разгоряченная она мило улыбнулась и произнесла: — Мой повелитель, не хочешь ли ты уединиться за городом, подальше от этой суеты, — в глазах девушки запрыгали черти, она открыто и явно предлагала себя викингу. — Дорогая, ты даже представить не можешь, как хочу, — нежно ответил Ивар девушке, наклонившись к ее уху. — Но не с тобой, с тобой скучно, — Ивар выпрямился назад и увел от нее взгляд, поднося бокал к губам. Воин, который стоял рядом с калекой и всё слышал, вдруг опешил от реакции своего правителя. Как можно было отказать такой шикарной девице, которая, тем более, сама себя предлагала. Но никто не знал волю бога Ивара. Ему, очевидно, было виднее. Девушка недовольно и как-то боязливо сделала шаг назад. Подумав, вдруг она обидела или разозлила бога Ивара, и он ее за это накажет. Но выражения лица Бескостного говорило иное, ему девушка была просто безразличной. Когда красивая вейла вовсе покинула конунга, Фрейдис внезапно появилась позади колесницы и ласково взяла Ивара за руку. Тот сразу же отреагировал. Его любовница подумала, что это из-за нее Ивар отказал девице. — Ммм, Фрейдис, тебя и звать не надо, сама приходишь, — ехидно улыбнулся Бескостный. — Хочешь вина, — калека протянул свой бокал наложнице, и его синие глаза при отблеске огня в костре засверкали каким-то другим ярким цветом. — Я тебя хочу, — загадочно прошептала Фрейдис. Ивар внезапно наклонился и сладко впился в ее губы словно для галочки. Затем также внезапно прервал поцелуй, схватился за костыль и встал с колесницы. — Ты куда? — в недоумении спросила блондинка. — Туда, куда я запер свою жену, — сказал Ивар и удалился из праздника. Фрейдис лишь посмотрела ему в след, не зная радоваться ли ей от того, что Ив темнице, или злиться, что Ивар ее оставляет и идет к этой стерве. По щеке девушки скатилась слеза, и она моментально ее смахнула, подумав лишь, что Ив заслуживает ужасную и мучительную смерть. Веселье продолжалось уже без конунга, но любовница Ивара не решалась проследовать за ним.***
Заперев жену в самой дальней части дома конунгов, королева оказалась в какой-то сырой полутемной комнатушке без окон, в которой была лишь одна кровать и свечи. Здесь пахло сыростью и деревом. — Чертов сын Рагнара Лодброка, — выпалила Ив, когда перед ее носом захлопнулась дверь. — И за что боги свели меня с этим подонком. Суровые стражники закрыли дверь на ключ. Через какое-то время Ивар приказал принести своей жене еду и питье. На самом деле это было как раз кстати. Ив очень хотелось есть и пить. А в особенности пить. Ведь после вина не всегда хорошее состояние во рту. Ее душу переполняли боль, злость и отчаяние. Такие, как Ивар не меняются, такие, как он приносят лишь разрушение, окутывая необузданной страстью и влечением. Он влёк ее в свои сети, как беспомощную мушку паук. Но она не переставала его любить. Ив сняла с себя меховую накидку и швырнула ее на кровать. Через какое-то время Ив заснула. Она проспала до самой ночи, и во сне ей слышались громкие радостные крики, звон бубна и барабанов, но усталость и душевная боль взяли верх над состоянием королевы. Она продолжала спать дальше. Ивар медленно открыл дверь комнаты. В помещении царила гробовая тишина. Она, наверное, уснула. Он оставил костыль за дверью, и опустившись на пол, пополз к кровати Ив. Но она сразу же почувствовала присутствие кого-то другого в комнате. Добравшись до ложа, Бескостный смирно сел и расправил ноги. Тем временем Ив украдкой достала нож под подушкой. Она резко развернулась и подставила лезвие к горлу своего мужа. Ну, конечно, это был он. Она не сомневалась, но тем не менее очень удивилась. Сначала Ив с облегчением вздохнула, потому что это был все-таки ее муж, а не кто-то другой, хотела уже убрать острие, но вспомнив, что всем сердцем желала отмщения оставила держать нож у шеи калеки. Он и не шелохнулся. И не отстранился, держался уверенно, вальяжно и саркастически улыбался. — Зачем ты пришел? — спросила она и строго посмотрела на Бескостного. — Хотел уточнить, почему ты меня сегодня утром сравнила с Лагертой, — его глаза сверкнули синим пламенем. Он был одет в черный плащ и на голову был накинут капюшон. В этой темноте при свете маленькой свечи викинг выглядел устрашающе. Она сразу же убрала нож и облизала пересохшие губы, затем удобно уселась на кровати. — Ивар, она была для меня плохой матерью. Все детство я ее очень редко видела, даже Бьерн мне уделял больше внимания, чем она, — сказала Ив и посмотрела на нож в своей руке. — Мать постоянно мне говорила, что переживает за меня, что сильно любит, поэтому прятала по всяким захолустным местам, чтобы меня никто не нашел. А я от этого лишь страдала, томилась не знаю, как. И ты сейчас так же поступаешь со мной, как моя мать. Прячешь, не даешь свободно вздохнуть, якобы для моей же безопасности. Я не желаю находиться в золотой клетке, я хочу править Каттегатом, как и ты, Ивар, — блондинка подняла взгляд на мужа, а он все это время на нее только и смотрел. Он ничего не ответил, не мог ответить. Но понимал, что ЕГО мать его любила, несмотря на его страдания и увечья. Ив задумалась, погрузилась в свои печальные воспоминания о детстве и юности, где самым счастливым моментом в ее жизни стал момент, когда она встретила Ивара. Затем девушка как будто очнулась. — Ты снова пил? — недовольно спросила она, принюхавшись к запаху алкоголя. — Немного, сегодня праздник в честь моего идола, — он сказал это с гордостью, но, увидев безразличный взгляд Ив, сразу замолчал. Она тяжело и безнадежно вздохнула. — Может, ты Дионис, бог вина и веселья? — Кто такой Дионис? - — Ох, Ивар, Дионис — греческий бог. — Любимая, не нужно мне тут ложных богов вмешивать, я единственный в своем роде. — Ты очень жалок, Ивар — хмыкнула Ив и подобрала под себя ноги. — Не смей так говорить, я к этому стремился всю свою жизнь. Я захватил и узурпировал Йорк. Я возглавил великую армию язычников, я победил в войне против твоей матери. Я стал конунгом Каттегата, я стал богом, в конце концов, а ты говоришь, что я жалок?! А ты что сделала? — Ивар с каждым словом все больше и больше повышал голос, и кровь в его жилах начинала закипать. — Я полюбила тебя, - просто, ровным голосом ответила Ив. В комнате стало еще темнее. Пару свечей погасло, и казалось, холодный ветер пронесся по спальне. Ивар опешил от неожиданных слов жены, а особенно от проницательного, но вместе с тем ее высокомерного взгляда. Дочь Лагерты вовсе его не боялась. — Я не хочу перед тобою казаться слабым, — снова начал Ивар уже мягким тоном. — Так как ты, никто на меня на влияет, я не могу тебе сопротивляться, поэтому и посадил тебя сюда. Я тебя безумно люблю, — он протянул руку и коснулся ее обнаженной ноги, она резко дернулась, избегая прикосновения. Ив сразу же вспомнила прошлую ночь, когда Ивар страстно утешал другую, и ей стало как-то гадко и противно. Но словам своего мужа она поверила. Он приподнялся и сел на кровать рядом с ней. Желваки на его скулах заходили, жилка на виске пульсировала от негодования. — Знаешь, я все время думал о тебе, когда был в Англии. Я не мог понять, почему меня так влечет к дочери Лагерты. И сейчас… ты сидишь такая красивая… — Бескостный наклонился, чтобы поцеловать любимую. Но Ив отстранилась. — Ивар, я не могу иметь детей, - серьезно произнесла она. Викинг на мгновение замер. Прищурив глаза, он уставился на Ив. — Кто тебе такое сказал? — Провидец. Ивар покачал головою. — Я ходил к нему пару недель назад, и он мне такое напредсказывал, что мне хотелось прибить его на месте. Я рад, что ты превратила его в пепел, — улыбнувшись, сказал Ивар. Она опешила, откуда он знает, что она сожгла дом Провидца вместе с ним. — Моя стража следила за тобой в ту ночь, и возле моего дома, и возле дома этого старого урода. Ив не знала уже, что ответить. При каждом вздохе грудь ее высоко вздымалась. Она была бледная, ее волосы растрепались, губы пересохли. И Ивару так захотелось увлажнить их своими губами. Не контролируя себя, Бескостный уже глядел на эти губы, как одержимый. — Но Провидец напророчил моей матери, что она умрет от руки одного из сыновей Рагнара Лодброка. — Значит, иногда он бывал прав, — хитро усмехнулся Ивар, а затем сказал: — Иди ко мне. В отличие от разума Ив, ее тело жаждало прикосновений его нежных страстных рук, она хотела почувствовать его у себя внутри, но мозг говорил другое — измена с Фрейдис. Отчаянно пытаясь собрать остатки гордости, Ив быстро и изящно поднялась с кровати, и ее голова так закружилась от утомления, что девушка потеряла контроль над собой и могла бы упасть на пол, но сильные руки, как два каната подхватили е и обвили вокруг талии. Сердце забилось быстрее, и Ив уставилась прямо на Ивара. Он сидел на кровати, а она нависала над ним, крепко прижата, и могла видеть его синие глаза. Затем его твердые ладони начали гладить ее спину и опускаться ниже, сжимая руками ягодицы. Пульс королевы участился, губы задрожали. И она наклонившись, горячо, влажно и сладко впилась в его губы. Ивар прорычал ей в рот. Его язык уже был внутри ее рта. Он еще раз подтвердит тот факт, что Ив самая прекрасная женщина в его жизни. Он долго не был с ней, но постоянно желал ее, даже будучи с Фрейдис. Но кто эта Фрейдис… просто бывшая рабыня, которая смогла убедить Ивара Бескостного, что он бог. Ив одной рукой забрала копну волос назад и, расставив ноги, уселась Бескостному на колени, не прерывая поцелуй. Его жена была любима им, несмотря на ее состояние и обстановку, в которой она сейчас находились. Голод сжигал Ивара, заставляя его вонзать язык глубже, обнимать крепче и желать больше. Он спустился на ее шею, целовал, облизывал и покусывал жилку. Ив вместе с тем выгнулась и тихо застонала. Что-то твердое, как железо, упиралось ей в бедро. Ивар уже не мог сдерживать себя, поэтому убрав руки с талии схватился за платье и разорвал его на две части. Под платьем было тонкое белое нижнее платье, оно красиво подчеркивало формы девушки, и это еще больше сводило викинга с ума. — Принцесса днем, королева ночью, — прошептал Ивар в лицо Ив. — Скорее узница днем и узница ночью, — иронично и тяжело дыша ответила жена конунга. Ив на кровати нащупала нож позади Ивара и взяла его. Затем, немного отстранившись, она разрезала ножом защелки на жилете Ивара. Он лишь лукаво взглянул на Ив, и когда девушка сняла с него всю верхнюю одежду, оставив красавца обнаженным, она немного приподнялась, чтобы ей было удобно, и оседлала его, полностью вобрав член в себя. Ивар застонал от наслаждения и вновь ворвался в ее рот. После поцелуя Ив медленно начала двигаться на нем, медленно опускалась и поднималась, ни на секунду не выпуская его плоть из себя. Ивар придерживал ее за бедра. Затем она начала двигаться быстрее по мере приближения оргазма, но вдруг в дверь ворвался один из стражников Ивара. — Простите, что помешал, но, мой повелитель, там на площади бунтовщики изувечили Ваш идол. Ив нехотя встала и выпустила из себя клинок Ивара, так и не достигнув наслаждения. Не желая выпускать жену из своих объятий, Ивар вдруг вспомнил все проклятия мира, и облизав губы, начал одеваться. Закончив с жилетом, он гневно приказал стражнику, чтобы подал конунгу костыль. Ивар встал, затем взглянул на свою жену. — Боги, наверное, позавидовали мне, поэтому и помешали тебя любить. Ив грустно улыбнулась в ответ и прикрыла себя своим меховым плащом, который покоился на кровати. Конечно, она не хотела, чтобы Ивар ее покидал, хотела, чтобы они любили друг друга всю ночь. Но… что это за идол? Почему Ивар в очередной раз пришел в ярость? Ив снова возненавидела его за то, что он так поступил с ней. Когда Бескостный вышел из помещения и направился на улицу, Фрейдис тихонько пробралась к стражникам, охранявшим Ив. Она подошла к ним и нежным голоском обратилась: — Я хочу, чтобы вы убили королеву, - заявила милым голоском девушка. Два стражника переглянулись. — А ты кто такая, чтобы мы слушались твоих приказов? — недоверчиво спросил один. — Я будущая жена Ивара Бескостного и королева Каттегата, — твёрдо ответила Фрейдис и протянула свой золотой браслет. — Это ваша награда. Убьете Ив, потом будет больше. Оказалось, что жена конунга Ивара в нашего живого бога не верит. Поэтому он ее и запер сюда. Она его хочет погубить, разрушить Каттегат. И девушка развернулась, чтобы уйти, но вдруг остановилась и напоследок добавила: — Можете перед этим поразвлечься с ней, если хотите. — Я не против поразвлечься с ней, как это только что делал наш вождь, - двое викингов рассмеялись. Наложница Бескостного лишь злостно улыбнулась охранникам. Даже заперев ее в этой конуре, он приходит сюда и любит ее. Фрейдис подумала, что Ив просто ведьма. — Убейте ее.