***
Ночь уже накрыла Киев, тьма спустилась на княжеский терем, и Ив шла по длинному, украшенному факелами, коридору, возвращаясь из своих покоев в княжьи, и внезапно чья-то мужская рука, одетая в кожаные наручники, показалась в дверях маленькой каморки и, схватив ее за тонкую руку, втащила внутрь. В маленькой темной комнатке Бескостный прижал к стене Ив, обжигая ее горячим дыханием и голубоглазым взором. — Невероятно, ты жива, любимая! — бархатистый голос викинга царапал Ив каждым словом, он едва сдерживал свои эмоции, чтобы не наброситься с поцелуями на жену. А Ив едва ли хватало терпения и нервов, чтобы пережить такую неожиданную встречу, а тут еще и ее конунг снова пытается над ней поиздеваться. — Убери свои кровавые руки, Ивар, или придуши меня здесь. Сочту за честь быть убитой самим Бескостным, — злостно прошипела дочь Лагерты, видя его действия. Она была зла на него, но Ивар нежно взял ее руку и поднес к своим губам, скрашивая гнев жены. — Боги дали мне вторую жизнь, чтобы я встретил тебя. Какая же все-таки судьба непредсказуемая вещь. — Ивар, ты хотел меня убить, ты изменял мне с этой ведьмой Фрейдис, ты сжег неповинных людей, зачем мы снова встретились? — ее голос задрожал, она уже не боялась его, ей показалось, что перед дней был уже не тот Ивар Бескостный, кровавый бог Каттегата, а другой человек, повзрослевший мужчина, настоящий викинг с печальными глазами и потерянными надеждами. Он молчал, продолжая обжигать ее шею горячим дыханием, сердце Ив колотилось, как ненормальное, скорее всего вместе с другим сердцем в этом помещении, а потом замерло. Он возвышался над ней подобно прекрасному падшему ангелу, в черных кожаных доспехах и собранными в хвост волосами. Еле заметная темная щетина на его щеках говорила о первобытной мужественности, а широкий чувственный рот обещал блаженство. Но больше всего она утопала в его глазах, синих, как северное море. Однажды, давным-давно, его глаза излучали гнев и холод, но сейчас были теплы и страстны. Бескостный лишь облизал пересохшие губы и решился спросить: — Ты любишь его? Ты с ним проводишь ночи? — спросил он. Ив поняла, что вопрос касался Олега, но такие родные и любимые прикосновения Ивара заставили ее на мгновения забыться. Окунуться в воспоминания об их прежней любви, но потом в голову все же ударил здравый смысл, и Ив осторожно отстранилась. — Тебя это уже не должно касаться. Князь Олег появился в моей жизни тогда, когда, казалось, я утратила смысл всего. — Как скажешь, Ив. Но я испугался того, что наделал. Себя испугался. Я убил Фрейдис, а Бьерн забрал у меня Каттегат. И вот посмотрел я на себя со стороны, на что способен, как поступаю с людьми, и представил, что, любовь моя, мог тебя погубить. Но я хочу тебе добра и счастья. И чтобы ни один мужчина на свете не причинил тебе боли. Хоть и желаю тебя снова вернуть! Все отдать готов! И не капли не усомнился я в чувствах своих к тебе. Прости, что снова ворвался в твою жизнь, наверное, боги захотели нашей встречи, и вот теперь ты и я… Ивар опустил глаза и немного отошел в сторону, плечом облокотившись о стену. Вещий Олег показался Лодброку достойным союзником, сильным и могущественным правителем, который сможет ему помочь вернуть былые земли и отомстить братьям, но сможет ли Олег стать достойным соперником ему. Этого Бескостный еще не мог знать, но он точно понял волю богов: вернуть свою женщину. — Ничего боги не знают, есть я и князь Олег, а ты, Ивар Бескостный — мое прошлое. Извини, что испортила тебе пребывание в Киеве. Ивар только хотел сказать еще что-то Ив, как она тут же выскользнула из каморки, и в коридоре послышались лишь удаляющиеся тихие шаги. А за углом широкого терема, князь Олег нахмурился и усмехнулся, искривив в улыбке красивый рот и, наблюдая за удаляющейся фигурой своей любимой варяжки, задумался. Теперь он точно был уверен, что его новоиспеченный северный гость и его любимая девочка — бывшие любовники, а то и вовсе супруги.***
— Зачем я тебе в Новгороде, Олег? — горделиво спросил Ивар, когда они сидели в его покоях и пили уже неизвестно какой по счету кубок вина. Полумрачная обстановка комнаты, и два князя, как будто тьмы были пьяны, определенно пьяны, и эта грань могла зайти далеко, если бы не мысли об Ив. — Ты умен, чертовски умен. А я ценю ум, потому что мои союзники, Аскольд и Дир — глупы. Поможешь мне отобрать у них Новгород, и я вновь сделаю тебя конунгом Каттегата, а то и всей Норвегии. Ивар загадочно хмыкнул, отпивая из кубка напиток. Хотелось бы Бескостному сказать в этот момент Олегу, что Каттегатом он будет править только с Ив, но прикусил язык и сказал другое: — Я польщен, Олег, и благодарен тебе за сохраненную жизнь и мне до боли знакома твоя любовница. — О, ты хочешь ее? — его пьяные стеклянные глаза сузились до ухмылки. — У меня такое чутье, что ее желает весь мой Киев. И я могу тебя подарить сотни своих наложниц, самых прекрасных в мире, но Ив не отдам никому. Казалось, что Вещий даже пьяный смог отдать себе отчет в том, что Ив принадлежала лишь ему. Сейчас был самый подходящий момент для Ивара сказать Олегу о нем и Ив, но по какой-то непонятной причине он инстинктивно осознавал, что ему следует молчать. — Мне не нужны сотни наложниц, мне не нужны земли, я действительно сейчас хочу только одного — одну женщину. — Так возьми ее. В чем проблема? — Проблема в том, что я — дурак, а она богиня. — Ты не дурак. Ты — бог, Ивар! — Олег рассмеялся. — А каждая женщина в душе — полнейшая шлюха. Давай лучше выпьем за твоего бога Одина, и ты пойдешь спать, договорились? Ивар кивнул, в данный момент он не мог думать логически, алкоголь настолько ударил в голову, что слова князя Олега показались правдой, неужели Ив была обыкновенной подстилкой Вещего, хоть и очень-очень дорогой. Кто бы ни была Ив Ивару, хоть женой, князь ее Бескостному уже не отдаст.