***
Касаясь руками своего еще плоского живота, Ив серьезно задумалась, почему она смогла забеременеть, ведь Провидец когда-то в Каттегате ей предсказал, что она никогда не будет иметь детей, тем более от Ивара Бескостного. Но Олег решил обратное. Тогда в хижине, где Ив провела с ним ночь, он уверенно заявил, что она родит от него дитя. Верно богам лучше известно, нежели князю, хоть и Вещему. Но Ив так запуталась в этой жизни, она запуталась в мужчинах и отчаянно пыталась доказать всем своё право на личную жизнь. Гордыня ей не позволяла надругаться над собой еще раз. Она была горда! И это ее качество не позволяло Ив разменивать такую великую ценность на мелочи в лице мужчин. Она одна, красивая, сильная, волевая, ей всего двадцать один, и что ее ждёт на Руси, будучи княгиней? Ничего. В Киеве должен править Игорь, а в Каттегате — сын Олега. Нет — сын Ив под регентством Ивара Бескостного. Но Каттегатом сейчас правил Бьерн Железнобокий, и Ив было сложно строить какие-либо планы. «Брат, потеснись, дай дорогу моему любимому мужчине», — смеялась она в мыслях, оттачивая клинок до безупречной остроты. Тем временем подготовка к войне с северянами под предводительством князя Олега и Ивара Бескостного шла полным ходом. И князь Руси решил отправить в разведку несколько десятков своих воинов в скандинавские земли, чтобы таким образом прозондировать почву перед наступлением, просмотреть местность и, может быть, обнаружить по пути вражьих разведчиков. Верный вассал Великого князя согласился взять на себя такую сложную миссию. Да у Ивара Бескостного и другого выбора не было. Жизнь шла своим чередом, может когда-нибудь она изменит свой вектор направления в лучшую сторону, и младший сын Рагнара Лодброка будет властвовать и любить до старости. Но сейчас Олег определенно послал его в такую даль, в одну сторону, чтоб и не вернулся, хотя в глубине души Вещий этого не хотел, ему нужен был Ивар, его идеальный соперник и друг, который подогревал его гордыню и укреплял его отношения с Ив. Но так ли укреплялись отношения прекрасной воительницы с Олегом, когда рядом находился ее настоящий муж? Когда Ивар покинул Киев, Ив подолгу находилась с маленьким Игорем, невольно привыкая и привязываясь к нему. Как было бы идеально, если бы у них с Иваром был ребенок, чтобы они оба заботились о нем, любили, воспитывали. Ребенок конунга и королевы Каттегата. Прекрасно. Но боги не коснулись счастьем младшего сына Рагнара и дочери Лагерты, не подарили им общего ребенка и не подарят никогда. Так она думала, проводя весело время с княжичем в его комнате, а потом, целуя его в висок, отгоняла эти грустные мысли, которые уже никогда не сбудутся. Князь Игорь был очень хорошим и умным мальчиком, но Олег обращался с ним крайне строго, задиристо, а временами даже жестоко. Ругал, наказывал и заставлял упражняться на мечах с такого малого возраста. — Почему ты так относишься к своему племяннику? Он же твой наследник, наследник престола Руси, — раздражалась Ив, искря грустными голубыми глазами, когда они с князем завтракали в трапезной. Ивар был далеко и неизвестно, какая участь могла постигнуть его на опасном пути, а Олег был еще дальше, даже сидя напротив нее. — Он должен знать свое место и готовиться в этой жизни только к худшему. Ему уже не пять лет. А Аскольд с Диром решили воспитать в нем неженку, за это и поплатились, — как-то совсем спокойно ответил Олег, отправляя кусочек жареного мяса в рот. В княжеской трапезной, обычно наполненной боярами, стражниками и весельем, сейчас было тихо. Князь сидел за длинным столом напротив Ив, а рядом с ним чинно примостился князь Игорь, но мальчик будто и не был замечен Олегом, он не обращая внимания, резко отзывался о нем. — Значит, так ты будешь и к нашему ребенку относиться? — уголки ее губ дрогнули, она внимательно следила за реакцией Олега, даже не притронувшись к своей еде. Она демонстративно положила руку на свой живот и пристально посмотрела на князя. — Ты… беременна… — протянул Олег, уставившись на Ив. — Не нужно быть Вещим, чтобы догадаться, — ровным голосом сказала варяжка, но все же князь заметил иронию в ее манерах, разговоре и поведении. Он широко улыбнулся, счастливое его лицо расплылось в красивой улыбке, он не верил своим ушам. Он действительно был рад, что его женщина, прекрасная Ив, будущая жена, родит от него наследника. Великий князь ощутил тепло такого желанного для него семейного благополучия. И он, оставив еду, вскочил в сумасшедшем восторге и, подбежав к Ив, упал пред ней на колени. — Моя милая, моя родная, моя владычица! — он взял ее руки в свои и торопливо покрывал поцелуями ладони и пальчики. — Я все сделаю, чтобы ты была счастлива, и чтобы никто не помешал нам. Господь дал мне власть, и дал мне тебя, любовь моя. А в скором времени даст и ребенка. Ив просто следила за этим эмоциональным проявлением у князя. Что ей нравилось в Олеге, так это его искренность: искренняя любовь, искренняя злость, ненависть, сила. Он не скрывал своих чувств, не на охоте, не в бою, тем более в постели, жарко целуя и лаская свою варяжку. Не скрывал и ревности, так легко отправив своего друга Бескостного, может быть, на смерть. — Ты ничего не ешь, в таком прекрасном положении, как у тебя, нужно хорошо питаться. Тем более я уж позабочусь о том, чтобы моя женщина ни в чем не нуждалась. Ив действительно ни в чем не нуждалась, кроме Ивара, как в воздухе. А об этом Олег не мог позаботиться. Возможно, она просто была привязана к своему конунгу на веки. Какая-то магия присутствовала в их отношениях, магия любви. Их тянуло к друг другу, как мотыльков на свет. — Спасибо тебе за заботу, но я все равно не останусь в Киеве, я поеду с тобой в Скандинавию. — Ив, ты бредишь! Я не отпущу тебя с собой на войну. Просьба странная, но я уверен, что у тебя есть на это причины. — Причина быть рядом с тобой, с мои князем сердца, — она разомкнула их пальцы и развернулась к столу, чтобы продолжить трапезу.***
Спустя какое-то время, короткое или длинное — Ивар уже сбился со счету — он вернулся в Киев. И не один, а со своим братом Хвитсерком. Два Рагнарссона случайно повстречались в Балтии, две потерянные души снова обрели друг друга. И на этот раз бедный, измученный Хвитсерк, так жестоко выброшенный Бьерном за стены Каттегата, вновь видит свое спасение в Иваре. По дороге назад, в Киев, Бескостный ничего ему не рассказывал об Олеге и об Ив. Хвитсерку нужна была помощь, физическая и душевная, и он не хотел давить на брата еще какой-либо информацией. Но сам бедный и несчастный Хвитсерк, скрывая от Ивара самое главное — убийство Лагерты — благодарил всех богов, что сохранили ему жизнь на свете, и что он, так желавший Ивару смерти, вновь желает ему жизни. — О, мой брат! Я хочу, чтобы ты знал, что для меня ты всегда остаешься в первую очередь моим младшим братом. Знаю, что эта вражда слишком укоренилась в наших с тобой сердцах, и, возможно, только в старости мы сможем примириться. Но, брат, я все равно тебя люблю и протягиваю тебе свою руку мира, — Ивар обнял Хвитсерка, принимая его искреннее примирение, и они спокойно добирались назад в Русь. Ворота церкви отворились, и морозный ветер ударил в лицо Великому князю. Но его черные глаза не испугались зимней колкости, наоборот, он пошел ей навстречу. Когда он покинул святое место, перед ним, владыкой Руси, открылся действительно величественный вид. Его зЕмли. Благодаря идеальному расположению, на возвышении, Олег увидел, насколько его столица красива, но что-то его угнетало в этой красоте. Внезапно в его душу закралась мысль, что он все это может враз потерять. И тут же ворота перед площадью открылись, и въехал Ивар Бескостный с воеводами Олега. Давящая боль летала в воздухе, и князь, как никто другой, знал это чувство и уже довольно долго жил с ним, с чувством ревности и ненависти. Но если его варяг возвратился, значит, все прошло хорошо. Со стороны фигура сына Рагнара Лодброка выглядела непоколебимой, что лишь усиливало в головах людей плохие предчувствия, как и грозный взгляд Олега. Быстрый шаг без колебаний привел князя к середине площади, где он должен был встретиться с Бескостным и своим войском. — Я верну себе только то, что по праву принадлежит роду Одина. Я не возьму ничего, кроме права, дарованного мне богами и моим отцом, — провозгласил Ивар, приближаясь к Олегу. — А я и не собирался тебе отдавать больше, только земли. Твои земли! — низкий голос Вещего прозвенел на площади, и хоть некоторые люди не услышали его, они бы все равно не поняли смысл этих многозначных для Ивара слов. — Я приехал не сам. Боги смилостивились и послали на моем пути брата, — сказал Ивар Олегу. — Хвитсерк, это Великий князь Руси — Вещий Олег, — Ивар повернулся к брату, который едва держался в седле лошади из-за плохого самочувствия, и указал на князя. — А это мой брат Хвитсерк, такой же сын Рагнара Лодброка, как и я. — Я очень раз познакомиться с еще одним Лодброком. И я бесконечно благодарен тебе, мой дорогой варяг. Помощь от тебя весьма полезна в это непростое время. — Не стоит благодарить, Олег. Я сам не знал, что вернусь. Олег лишь поклонился Бескостному, читая между строк его лукавство. — Прошу всех на пир, хорошие вести нужно отпраздновать! На пиру Ив не было, она, ссылаясь на плохое самочувствие, осталась в своих покоях. Да и у Ивара притупились чувства к ней за время разведывательного пути. Тем более все его мысли занялись Хвитсерком и его состоянием, а Ив — боги — он просто заставлял себя не думать о ней. Тем более все решено уже: его прекрасная женщина обручена с другим, от которого она носит такого долгожданного и желанного для нее ребенка. А ребенку нужен отец! Поэтому младший Лодброк просчитал для себя все «шахматные» ходы. После пира Олег обмолвился Ив, что прибыл еще один Лодброк. Так, невзначай, спокойно, будто его это не касается, ему это неинтересно. И за всем этим внешним спокойствием скрывалась пламенная ревность, когда он представлял ее хоть с каким-то из Лодброков. Вещему хотелось наложить все запреты на этих чертовых варягов, чтоб и близко не подступались к его женщине. Захватить к чертовой матери Скандинавию и убить всех Рагнарссонов. Но эта новость такое впечатление произвела на Ив, что невозможно было поверить, чтобы Хвитсерк вообще решился бок о бок находиться в дороге с Иваром, после всего что «бог» Ивар натворил. Да и Ив нарушила уже все возможные запреты касательно Бескостного, которые нарушить было смерти подобно. Теперь она так хотела увидеть Хвитсерка. Больше жизни. Поговорить с ним, обнять и просто побыть рядом. Она уже и не надеялась увидеть его. Но надежда умирает последней. Тихонько постучав, Ив приоткрыла двери и проскользнула внутрь. Только в комнате находился не один Хвитс, но и его младший брат. До этого времени он успел рассказать ему про убийство Лагерты. — Здравствуй, Хвитсерк, — мягко произнесла Ив и взглянула сразу же на Ивара, сидевшего подле брата. Бескостный нерешительно и с неловко брошенным на нее взглядом поднялся, чтобы подать ей стул, и опять опустился на свое место. А старший Лодброк, в свою очередь, будто приведение увидел. Лежа на постели он со страхом попятился. — Это она, Ивар! Это Лагерта! Она теперь меня до конца жизни будет преследовать. — Тише, тише, брат! Это Ив, прости, что не сказал тебе, — успокоил Ивар брата, схватив за руку. — Ив? Да какого йотуна! Что здесь творится на Руси. Ты здесь и Ив. Стой! Ив? Это ты… Боги, о боги, прости меня, моя милая Ив. Я сотворил страшное… — красноватые глаза Хвитсерка бегали, как у сумасшедшего. Руки дрожали и нервно сжимали меха, которым он укрывался. — Заткнись, Хвист, ради бога. Она беременна, ей не нужно сейчас слышать это! — Что слышать, Ивар? Хвитсерк? — Беременна… Это так прекрасно, что у вас будет наконец-то ребенок, — Ив совершенно не верила своим глазам. Перед ней был не этот добрый парень, который так любил своего брата. Перед ней находился другой Хвитсерк, непонятный для нее. — Это не наш ребенок, а Ив и князя Олега, — ответил безразлично Ивар. — Что? Я ничего не понимаю. О, боги, что происходит? Причем здесь Олег? — Хвитс, ты слишком много пропустил, твоя жизнь наполнилась болью, наркотиками и алкоголем. Так что не удивляйся всему, что сейчас происходит. У тебя агония, я больше не бог, и Ив не моя королева. Балом правит Олег, он шахматный король. Поэтому… — Говори, Хвитсерк. Говори, что хотел сказать, — потребовала Ив. — Что с Бьерном, где он? — Я… — Он убил Лагерту, — хрипло произнес Ивар, стараясь не смотреть на Ив. Молчание. Безумные глаза Хвитсерка стали еще более безумными. — Слышать это мне очень прискорбно, но прискорбнее всего то, что она так и не стала для меня настоящей матерью. Я сама себя воспитала благодаря жизненным обстоятельствам. И я была рада повидать тебя, Хвитсерк. Я рада, что ты жив и здоров. Ивар украдкой взглянул на округливший живот Ив и резко увел взгляд. Он был рад, что она так отреагировала на смерть Лагерты и мимолетно схватил ее за руку. — Спокойно ночи, — попрощалась красавица, и ее многозначительный взгляд на Бескостного сказал о многом. Она его любит.***
Поздно. Одной поздней ночью было слишком темно и холодно, чтобы куда-то идти и что-то говорить. Властитель этих земель, Великий князь Руси, захватчик Царьграда, Вещий Олег мирно спал в своей постели, ласково прижимая Ив, укутываясь в ее запахи и волосы. А она, от отчаянных и наглых, даже преступных, мыслей, какие ранее не приходили ей в голову, не спала. Ей совсем не шел сон. < Ив завороженно смотрела на маленькую лампадку перед образами христианских святых в углу комнаты и вспоминала, что все, что она делала в этой жизни, вроде как грехом считается в христианском мире. Она задумалась, так ли грешно вела себя бывшая жена Олега, что поплатилась за это? Если эта Рогнеда так была похожа на Ив, то варяжку значит такая же участь может ожидать, хоть и в далеком будущем. Нет. Не позволит. Ее жизнь превратилась в сплошную боль и страдания. В ней правят интриги, смерть родных и злоба. Но с ней всегда был Ивар, и сейчас он рядом с ней. Ради него она готова на все, прощая все его грехи, любя его до бесконечности. Наверно, глупая. Но ведь она спряталась так далеко от него, от самого Ивара Бескостного, а он все равно смог ее найти. Он рядом. Сейчас. < Погруженная в собственные мысли, Ив посмотрела на князя, затем нащупала кинжал, привязанный у себя на бедре, осторожно вынула его и застыла. Ее бросило в холодный пот, дрожащими руками она сжимала рукоять оружия, а хотелось сжимать острое лезвие, чтоб до крови, чтобы утолить боль другой болью. Прикусив губу до крови, она спрятала все свои принципы, жалость и любовь к этому человеку. Даже спящий он был спокойным и все равно могущественным. Нужно было набраться смелости. Глубокий вдох, и длинное лезвие кинжала воткнулось князю прямо в горло. Он даже не успел полностью очнуться, лишь открыв глаза, сдавленно произнес: — Ах, ты… — он захлебывался собственной кровью, хотел еще что-то произнести, но не смог. Ив, усевшись удобней, вонзала кинжал в его уже мертвое тело. А потом еще и смотрела, как с лезвия капала кровь. — Ему нужна я, а мне нужен он. А ты, Олег, не вписываешься в мою жизнь. Тебя нет в ней, в моей жизни. Сколько усилий стоило убить князя Руси. Князя, который был настолько могуч, что, казалось, в мире не было ему равных. Как трудно было решиться на такое. Для нее это действительно смелый шаг. Убить своего любовника, убить Олега Вещего. Обезумевшая, она в состоянии аффекта даже не поняла, что сделала, ей стало немыслимо страшно. Жестоко расправившись с Олегом, она могла пойти после этого только к одному человеку. ....... — Я убила Олега… — Ив стояла на пороге в покоях Бескостного в одной окровавленной рубахе, все лицо в брызгах крови, а руки полностью алого цвета. Сперва он — сонный — подумал, что бедная его девочка потеряла ребенка, но то, что она сделала было уму непостижимо. Вымазанная кровью Великого князя Руси, она подписала себе смертельный приговор. — Ивар, что мне теперь делать, что нам теперь делать? — ее простуженный дрожащий голос разрывал тишину комнаты. Викинг с трудом поднялся с кровати, оперся о костыль и подошёл к Ив. — Успокойся, любимая, я все решу сам. Тебе не стоит ни о чем волноваться, — он обнял ее, крепко прижимая к себе, пытаясь защитить от всего. — Я люблю тебя больше жизни. Не совладав с собой, он припал к ее губам, чтобы заглушить ее страх; он упивался ее дыханием, самым сокровенным дыханием ее, про которое знают только кровь, сновидения и мысли; он взял одной рукой ее подбородок, а другой затылок. Она обвила замерзшими руками его обнаженные мускулистые плечи и шею, готовая раствориться в нем, в волной нахлынувшей неге. Но оба понимали — расслабляться сейчас никак нельзя.