Я знаю, как на мёд садятся мухи, Я знаю смерть, что рыщет, всё губя, Я знаю книги, истины и слухи, Я знаю всё, но только не себя. Франсуа Вийон, «Баллада примет»
— Ты убил двух моих бесов! — Ты чуть не убил архангела! Асмодей сверкнул злым оскалом, сжимая в руке канделябр. Астарот ненавидяще смотрел на демона, готовый в любую минуту увернуться от очередного предмета. — Никто не собирался убивать твоего архангела! — прорычал Асмодей, страдальчески закатив глаза. — Не собирался! — И словно в подтверждение своих слов он активно жестикулировал. — Да ты что?! — злобно усмехнулся Астарот, сделав шаг вперед и сразу развернувшись боком. Канделябр пролетел совсем рядом и с грохотом упал на пол. — Что же они тогда делали? Игрались? Перья чистили? — Запугивали! — выкрикнул демон и забегал взглядом по столу, понимая, что больше кинуть нечем. — Он бы и так остался жив! Я же не идиот, чтобы убивать архангела! Да даже не своими руками, но все равно бы не стал! Непонимающе сведя брови, Астарот чуть смирил бушевавшую в нем ярость. Либо Асмодей выгораживал свою задницу, либо бесы неправильно его поняли, однако в этой ситуации оба варианта выглядели правдоподобно. И что значит это «запугивали»? Кого? Рафаила? Астарота? «Идиота кусок», — пронеслось в голове Астарота, но он не стал озвучить это — просто потер переносицу и вздохнул. — Объясняй все, как есть, — более-менее спокойно произнес он, на что Асмодей лишь сглотнул и указал на небольшой диван у стены. Астарот строго посмотрел на демона, дав этим жестом отказ. — Нечего тут объяснять, — начал тот, но сразу же умолк, облокотившись ладонью о край стола. Астарот недовольно повел бровью. Асмодей цыкнул. — Неразлучные герцоги Ада, — фыркнул тот. — Властители сорока легионов демонов… До каких-то пор. Потом один по совершенно идиотской причине ушел из Ада, прихватив ту истеричку, прижился на земле, связался с врагом. И забыл обо всем, что было до этого. — Прекрати фарисействовать, — кинул Астарот, изнуренно вздохнув. — Ты выглядишь как обиженный ребенок. — Я не думал, что ты напрочь забудешь об Аде! Я надеялся, что ты будешь вспоминать, возвращаться хоть иногда, а не когда это нужно тебе! — А тебе не могло показаться, что я нарочно сбежал отсюда? — Астарот пристально посмотрел на Асмодея, чуть склонив голову в бок. — Могло, — произнес Асмодей, — но тогда мне становилось интересно: почему? Чем тебе не нравилась жизнь здесь? — Потому что это не жизнь, Асмодей, а существование. — И ты сбежал к людям, надеясь жить там? — Демон усмехнулся. Как же бессмыслен был их разговор, ведь ни один в итоге не смог бы понять другого. Асмодей был слишком демоном, чтобы понять Астарота. Астарот слишком очеловечился, чтобы понять Асмодея. То, ради чего существовал один, было недоступно для понимания другого. И что теперь объяснять? Да сами попытки глупы: ни один из них не хотел понимать другого. Как только Астарот собрался что-то сказать, Асмодей жестом попросил молчать. — Я знаю, почему ты по-настоящему захотел уйти к людям. — Голос демона слегка дрогнул, будто вся сущность отвергала одну лишь мысль об этом, но сознание настойчиво твердило, что все именно так. И, предугадав отпирания Астарота, он хлопнул ладонью по столу, говоря сквозь зубы: — Я все знаю. Но я не могу это понять… — Не понимаю, о чем ты, — хладнокровно произнес Астарот. Асмодей застыл с приоткрытым ртом. — Как?.. — проговорил тот, выходя из-за стола, прямо к Астароту. — Да все ты понимаешь… Но Астарот надел новую маску — безразличия. Асмодей непонимающе разглядывал его, стараясь увидеть во взгляде тот самый страх и трепет, что был в нем ранее во время подобных разговоров. Но ничего. Словно вновь видел того Астарота, герцога Ада, своего брата… — Неужели! — воскликнул Асмодей, взяв того за плечи и слегка потрусив от внезапной радости. — Неужели все, как я и думал! — Он в предвкушении закусил губу и резко отпустил брата, сложив руки по бокам. — Прозрел! Понял, чем это могло закончиться, и закончил эту нелепицу сам! Как я рад! — Как ты и думал?! — прошипел Астарот. — То есть, ты врал, что ничего не знал о нападении?! Вся радость Асмодея пропала так же резко, как и появилась. Он дотронулся до переносицы и потер ее, жестикулируя, словно что-то объясняя или складывая будущее объяснение мысленно. — Асмодей, сукин сын! — Не успел Асмодей обернуться, как его схватили за горло и повалили на стол, вдавливая головой в железную поверхность. Он схватился за руку Астарота, пытаясь тщетно вырваться. — Это бесполезно: я могу не дышать!.. — хрипел Асмодей, чувствуя, как пальцы все сильнее вжимаются в кожу. — Я голову тебе оторву! Прикрутить ее обратно ты точно не сможешь! — Да что я сказал?! — Лучше спроси, что ты сделал! — Я сделал то, что должен был! — Лицо и глаза Асмодея залились кровью, синева проступала на коже, но он ни на миг не прекращал вырываться. — Если бы все продолжилось у вас, то рано или поздно кто-нибудь еще узнал, тогда вам обоим бы было несладко… — То есть теперь ты думаешь, что всем сладко?! — Да! По крайней мере, вас не прикончат свои же стороны из-за этой неосторожности! А все так бы и закончилось: его бы сожгли в адском пламени, а тебя бы искупали в святой воде! Астарот замер на миг, которым и воспользовался Асмодей, чтобы оторвать руку от шеи. Взгляд Астарота был стеклянным. Он не отреагировал на действие Асмодея, не стал что-либо говорить. Просто смотрел, будто слова демона стрелой пронзили ту часть в сознании, что когда-то сама напоминала обо всех последствиях общения с ангелом, и вернула их на место. — Вы еще спасибо должны мне сказать, — проговорил Асмодей и закашлял, потирая фиолетовые следы на шее. — Он меня теперь ненавидит, — полушепотом произнес Астарот, сев на край стола. — Как и должно быть. — Из-за тебя… — Ты надоел нудить, — фыркнул Асмодей, сев рядом. — Не из-за меня, а благодаря мне. — Иди в задницу, Асмодей. — Сам иди в задницу, Астарот. — Лучше бы я тебе голову оторвал… Асмодей усмехнулся, хотя Астарот сказал это вполне серьезно. — Какие теперь планы? — как ни в чем не бывало спросил Асмодей, подвинувшись ближе и хотев приобнять брата за плечи, но тот резко встал. — Никаких, — сухо ответил Астарот. — Тогда возвращайся в Ад. Тут точно будет, чем заняться. Астарот грозно посмотрел на него, вальяжно закинувшего ногу за ногу и будто ожидавшего согласия. — Никогда, — кинул демон и исчез.***
Огонек одиноко извивался в поленьях, будто ища что-то, за что можно зацепиться. К примеру, за такой же огонек. Затем сплестись с ним в причудливом танце. И разгореться вместе. Гореть, гореть… Жечь все, но вместе. Как печально, что их ждет один итог: горка пепла из того, что заставляло гореть. Астарот взял кочергу и запустил ее к этому огоньку, аккуратно распределяя дрова. Огонек потух. Астарот откинул кочергу и вернулся в кресло, точнее, впал в него, теперь смотря на угли и пустоту. — Как ваши дела? — В дверь коротко постучали и сразу же открыли. Хозяйка квартиры бесшумно прошла внутрь, смотря на темную макушку сидящего. — Вы не выходили с прошлого вечера… Голодны? Я могу принести что-нибудь. — Не нужно, — кинул Астарот, словно давая понять свою незаинтересованность в общении, тем более помощи. Она вздохнула. Нет, все же не бесшумны были ее шаги: среди звенящей тишины было слышно ее неровное дыхание и легкие шаги. Если упасть в собственные мысли, то будешь слышать только их — Астарот упал, только в пустоту. Даже думать ни о чем не хотелось… Да и о чем? Все прошедшие события сбивались в кучу, толкались и не давали покоя, а демон так к нему стремился, что не мог уже отдать. Казалось, итог этих мыслей был очевиден. Когда Астарот вернулся из Ада, он сел в это кресло и сидел. Просто сидел, периодически сжимая деревяный подлокотник, если в сознании всплывал образ ангела с крыльями, залившимися собственной кровью, и глазами, полными боли и ненависти. Затем вспоминались его слова — и все мешалось. Гнев, вина, заблуждение, потеря — совсем, как во время падения. Тогда он вспоминал этот день подробно. День, когда пали ангелы, когда они потеряли благодать, свет. День, когда в мир пришло равновесие, зло. Только почему это вспоминается легче? Будто это — естественно, а последнее — так странно, инородно… Возможно, время сыграло свою роль: после падения прошло много веков, за которые вполне можно сродниться с этой мыслью и принять ее. Не зря ведь люди говорили, что время лечит… Только они не учли кое-что важное: ничто не лечится просто так. У всего должен быть целитель. Время — лекарство. Без целителя оно ничто, потому что можно спутать дозу или вовсе забыть о ней. И Астарот потерял своего целителя среди миллионов.***
Думать о времени становилось все сложнее. Вспоминать — невообразимо. Оно текло вокруг него, как и раньше. Как и раньше люди были в его власти. Астарот потерял счет. Казалось, это была третья зима. Да, наверное, именно третья. И все. Больше он не думал — ходил, отвлекался, существовал. В конце возвращался в ту самую квартиру, где до сих пор хранил книги. Многие годы он собирал их и не мог бросить. Словно это последнее, что осталось у него на земле. «Всего лишь три года, — думал Астарот, вернувшись в очередной раз в свое кресло и прикрыв глаза. — Как ужасно долго они тянулись… Даже триста лет так не ощущались, так что сейчас?» Сейчас он терял смысл. В чем же он был до этого? Увы, Астарот понимал. Но также понимал, что не могло это быть единственной причиной. И что же еще? Искушение? Возможно, но уже около двух веков назад он убедился: люди и без него справляются. Призывы? Точно нет: и до его переселения на землю они были, да и не слишком он их любил, чтобы назвать причиной. Неужели все вертелось вокруг ангела? Все годы он жил одной надеждой на встречу с ним? Надеждой, что сможет увидеть его? Бред. Ужасный бред, вопиющий, однако… правдивый. «Я не ощущал такого и после Черной смерти, когда он пропал, — думал Астарот. — Продолжал спокойно жить, делать свою работу. Что мешает сейчас? — Он усмехнулся и почувствовал некое облегчение. — Может, это прекрасная возможность начать все сначала. Самому. Для себя. Америка ведь не так плоха, тем более, прижился я здесь. Сколько всего можно сделать? — Астарот заметно оживал от этих мыслей. Убеждая себя, он не заметил, как встал и начал возбужденно ходить по периметру комнаты. — Раньше ведь мог жить сам. Жил. Что сейчас мешает? Открою магазин, буду продолжать жить с людьми, наблюдать за ними. Как прежде. Я ведь хотел этого. И хочу. — Он встал у окна и посмотрел на оживленную улицу, восходящее солнце, персиковый рассвет. — Без него будет лучше: я уже был без него долгое время». Был. И не один раз. Только Астарот забыл о маленькой, но важной детали: раньше он знал, что еще сможет его увидеть, — сейчас не сможет, потому что они оба выбрали это. Астарот сдержал обещание: остался в Америке, думал об открытии книжного магазина, ходил в рестораны, посещал выставки, общался с людьми. Сливался с привычной рутиной, обуздал ее почти сполна. И можно было бы долго описывать, что же делал Астарот до конца девятнадцатого века, но зачем? Читатель и сам способен представить себе это, тем более выше были указаны некоторые вещи. Дальнейшие, честно, не так уж и интересно, потому что не несет особого смысла. Обычная жизнь не совсем обычного человека. И так до начала двадцатого века. Магазин он, кстати, так и не открыл. Казалось, что не хватает какого-то толчка, либо желания. А потом пропадала возможность. Начинались войны. Астарот чувствовал, что этот век отнимет многое, изменит еще большее, только больше вины в этом будет именно людей. Если Ад или Небеса и поспособствуют чему-то, то лишь косвенно. Так все и случалось, хотя демон ничего не знал о вмешательствах, потому что утерял связь и с Адом, и с Раем, словно никогда не знал об их существовании.***
Бостон, 1975 год Когда россыпь звезд озаряла небо, а огни — улицы, начиналась жизнь. Как будто из спячки дневной, полной рутины жизни выходили люди, надевали лучшие наряды и давали волю страсти в душе — это время позволяло им быть собой. И время не только вечернее, но и век. В этом определенно было что-то прекрасное. Астарот начинал вновь ощущать себя живым, сливаясь со всеми ними. Греха не утаить, да и никто не старался: места, которые раньше считались позорными, сейчас придавались огласке. Вывески ярко светились, украшали кварталы, манили к себе. И люди шли туда. Люди, самые разные: днем примерный семьянин, трудоголик с фотографиями семьи в портмоне; вечно холостой, полный энергии и веры в себя юноша и даже по-настоящему живущий лишь ночью бизнесмен — они были там. Астарот думал, что относился к последней категории, однако бизнес он до сих пор не заимел. Пожалуй, только грезил о нем, с некой печалью вспоминая об одиноких книгах. «Неправильно это, — думал он, когда в очередной раз избавлял их от пыли, — книгам нужна работа, они должны читаться, а не лежать в пыли». Однако никак не мог придумать, как лучше поступить. Идеей о магазине он жил давно. Потом, рассмотрев ее со всех сторон, он понял, что магазин, значит, продажа — продавать эти книги не хотелось. Вдруг они попали бы не в те руки? Но что тогда? Библиотека? Для нее у Астарота не так много книг. Он посещал их огромное количество за все века, и во все века ассортимент превосходил его в несколько раз. И что оставалось? Просто собственная коллекция? Тоже неплохо, но Астарот хотел другого. Чего именно? Да сам не понимал. Так что же дальше про это заманчивое место? Людей было много. За каждым столиком сидело по три джентльмена, два, иногда и пятеро. Все курили сигары, пили, разговаривали о том, что скопилось за день, неделю, а после замолкали, стоило потухнуть свету. Начиналось ожидание ярких прожекторов на сцене, музыки из углов и гибких тел. Возможно, Астарот бы заметил копошение позади себя и некую странность, однако все его мысли в этот момент были заняты покоем и горьким вкусом табака. То, что происходило на сцене, и не слишком волновало демона. В этом он, скорее, видел фон, под который приятно погрузиться в мысли о настоящем. Первое представление закончилось. Мужчины присвистывали, хлопали, что-то кричали и плескались алкоголем, пока кулисы закрывались. Астарот лишь усмехнулся и затянулся, выпуская клуб дыма вверх, прикрыв глаза. — Какой интересный мужчина в не менее интересном месте. Можно было подумать, что слова были обращены не к демону, однако сказавший на этом не остановился: отодвинул стул, сел рядом и потянулся за стаканом виски. От подобной наглости Астарот раскрыл глаза и непонимающе уставился на довольно знакомое лицо, чуть прикрытое шляпой и озаренное усмешкой. Он непонимающе свел брови. Шутка какая-то? Ни весточки, ни напоминания за почти сто лет — и такое легкое появление? — Не смотри так, будто не рад. — Свет вновь начинал гаснуть. — Я знаю, что рад. — Шокирован, — признался Астарот, струсив пепел с сигареты. — Не думал, что встречу тебя в таком месте. Раздался тихий смех. — Я всегда была полна сюрпризов. Астарот тихо усмехнулся, осматривая демоницу. Кроме мужского костюма тройки и собранных волос, ничего не изменилось. Даже манера речи все та же, как бы она не старалась придать ей больше маскулинности. — Не пустили на входе? — спросил Астарот, усмешливо смотря на Лилит, закинувшую ногу за ногу и облокотившуюся на спинку стула. — Ага, — кинула она, сделав глоток. — Почему женщинам на сцене можно быть, а в зале — нет? Ужасно несправедливо. Я бы жалобу написала. — Так пиши. — Оказывается, это у них правило такое, что женщинам нельзя, — фыркнула она, перейдя на шепот. — Но такую возможность я не могла упустить. — Астарот коснулся фильтра губами с еле заметной улыбкой и посмотрел на сцену. — И что же, мне придется сдать тебя? — Он искоса посмотрел на Лилит, что слегка напряглась. — Я к тебе по-дружески, а ты сразу сдать, — сказала Лилит, недовольно выдохнув. — Лучше молчи. Некрасиво отвлекаться от представления. Как оказалось, Лилит точно так же скиталась по городам, странам. Только она не была ограничена одним материком — перед ней весь шар земной расстилался. Не зная покоя, демоница блуждала одна, пока не встретила Астарота. — Я, кстати, искала тебя в Портленде. Лет тридцать назад. — Лилит зажала бутылку шампанского между коленей, поднатужилась и зашевелила рукой. — Как будто след простыл. Они уже давно вышли из заведения и не спеша блуждали по светлым улицам. — Я уехал оттуда после Первой Мировой. — Астарот протянул руку, но Лилит резким рывком вырвала пробку из горлышка и подняла бутылку вверх. — Открыла! — весело крикнула она, игнорируя разливавшуюся по рукам пену. — И зачем искала? — спросил Астарот, поджав губы и ожидая очередь. — Просто, — Лилит утерла капельку, сползавшую по подбородку, — хотела увидеться, поболтать и все такое. Астарот чуть усмехнулся, беря бутылку и пытаясь разглядеть подтекст по типу «увидеться, чтобы оторвать тебе голову», но слова звучали крайне безобидно и невинно. Неужто забыла или не знала?.. — Все равно рада, что нашла тебя. — Она улыбнулась, подняв голову вверх, к темному небу с бледным полумесяцем. Ныне аккуратно собранные в низкий пучок волосы были распущены, свет уличных фонарей разливался на темных волнах. Так странно все-таки: свет во тьме, между ними словно гармония, уговор, безмятежность. И так странно, что сейчас этого не хотелось. Пары минут хватило, чтобы опустошить бутылку шампанского. Еще пару минут они молчали, затем медленно посмотрели друг на друга и поняли, что думали об одном и том же. О чем же? О том, от чего горели глаза и поднимались уголки губ, а во рту приятно сохло в предвкушении. Глупо спрашивать у двух демонов, где они в столь поздний час нашли ящик виски, да и никто и не интересовался: все давно видели третий сон. Астарот и Лилит сидели на скамейке в парке. Только они и алкоголь — какое прекрасное и интригующее сочетание. — Что дальше собираешься делать? — спросила Лилит, стукая ногтями по стеклянной бутылке. Ее взгляд был расслабленным и спокойным, обращенным куда-то вдаль. — Не знаю, — Астарот сложил руки на животе и прикрыл глаза, — но хотел свою книжную лавку… — До сих пор? — перебила Лилит, с усмешкой посмотрев на него. — Ну а что еще? — Астарот фыркнул. — Строить козни на земле или из Ада? Или вернуться к сделкам? Лилит рассмеялась, когда после сказанного Астарот скривился. — Я о том же, — вздохнул он. — У тебя столько знаний, а ты хочешь запереться с ними в магазинчике, к тому же торговать чужими трудами? — спросила Лилит, сев поровнее и изогнув бровь. Глаза заблестели, будто таили в себе грандиозную идею, ждавшую своего часа. — И что ты предлагаешь? — неуверенно спросил Астарот: этот взгляд был ему знаком. — Делиться этим. — Лилит театрально развела руки в стороны, как будто презентовала новую пьесу или изобретение. — Только представь, — она взяла Астарота за плечо и свободной рукой указала в пространство, — сколько умов можно зажечь этим. — На слове «этим» Лилит ткнула Астарота в голову. — Расскажешь им, что знаешь сам. — Мутно это все. — Астарот отвел взгляд, однако призадумался. — Мутно — это идея с магазином, а это — гениально! — Не знаю. Это очень серьезно, тем боле мои знания не всегда так легко воспринимались людскими умами. — Делай так, чтобы было легко. — Лилит… — Замолчи, — резко сказала она и вздохнула. — Половина твоих сделок — это просьбы о знаниях. Считай, что это будет то же самое, только души не так быстро попадут в Ад. — Лилит взяла бутылку и отпила. — Все то же самое, Астарот, то же самое, но гораздо веселее. Наверное, это был первый случай в истории, когда демон породил сомнение в демоне. После этого они приняли единогласное решение — протрезветь и обсудить все нормально, до малейшей детали, хоть это и показалось Лилит слишком уныло. В ее стиле была внезапность. Она любила отдаваться течению в отличие от Астарота, который должен был знать все: как им заявить о себе, дать первое выступление, показать знания и завлечь людей? Каким образом? Люди ведь непредсказуемы. Им легко могли не понравиться идеи, темы, о которых предпочитал говорить Астарот, а это прямая дорога к провалу. «Думай позитивно», — прерывала подобные рассуждения Лилит и улыбалась в предвкушении, хотя было непонятно, что можно сейчас ожидать. «Лучшего», — дополняла она и загоралась странной идеей. Странная — это, пожалуй, еще мягко сказано. И за три года Астарот успел в этом убедиться, но ни разу не усомнился. Тысяча девятьсот семьдесят пятый год стал годом небольшого шага, как считал Астарот, и огромного скачка, как утверждала Лилит.***
Нью-Йорк, 1978 год — Тираж в десять тысяч экземпляров распродан… — Она стучала указательными пальцами по столу, имитируя барабаны, выдерживала интригу и закусывала губу, а после короткой паузы воскликнула: — За полчаса! Это победа! — Все, как ты и планировала, — довольно улыбнувшись, сказал Астарот и поднял бокал вверх. — За победу. — За победу! Хрустальные бокалы звонко соприкоснулись, и игристое вино заплескалось, как волны. — И это только начало, — игриво подмигнула Лилит, отставив бокал в сторону и взяв в правую руку вилку, а в левую — нож. — Наоборот, — подсказал Астарот, а сам взял в руки китайские палочки. Демоница рассмеялась и поменяла приборы местами. — Теперь мы люди светские, нужно привыкнуть к свету и грядущей популярности. — Она отрезала небольшой кусочек бифштекса и поместила в рот, на секунду прикрыв глаза в наслаждении. — Потрясаюсе. Нуфно было мне лет триста назад ефе окунуться в омут гастрономического блашенства! — Не говори с набитым ртом, — спокойно сказал Астарот, окуная ролл в соевый соус. — Да-да, — проглатывая, произнесла Лилит, отрезая новый кусок. — Просто я сейчас так рада, Астарот! Столько трудов, и все не напрасно! А что же дальше? — Если людям это не надоест, то большее. — Астарот слегка улыбнулся, искоса смотря на полное радости и наслаждения лицо демоницы. Они были в ресторане не одни, но никто не обращал на них внимание. Видимо, настолько гармонично пара демонов смотрелась здесь, в окружении людей… Астарот замечал, что радовался слову «люди», будто оно было пропитано каким-то непонятным, невидимым сиропом, который однажды мог испробовать каждый. — Потрясающе, — чуть тише сказала Лилит, вновь притронувшись к бокалу. — Японская кухня здесь все-таки не очень. — Астарот слегка призадумался. — Возможно, век назад обедал в одном ресторане в… — В Англии? — с легкой усмешкой продолжила Лилит. — Нет. — Это был резкий ответ. Лилит поджала губы — Астарот опустил взгляд, словно показывая свою заинтересованность в одном лишь блюде. Сладость одного слова заменилась горечью другого — и в этот раз пропитки оказалось намного больше. Они молчали. Астарот пытался идеально распределить соевый соус по рису, а Лилит остановилась. Они оба знали, отчего наступила тишина, отчего было столько горечи, но никто не пытался поднять эту тему вновь. Словно табуированная, запрещенная на законодательном уровне, словно могла повлечь последствия. Какие? Неизвестно. Вариантов было много, столько же было вопросов у Лилит. Однажды она смогла начать эту тему, предугадав самую безмятежную и, пожалуй, безопасную минуту, когда Астарот допивал вторую бутылку виски. «Интересно, как там Рафаил», — совершенно обычно произнесла тогда Лилит, искоса наблюдая за реакцией демона. Казалось, он застыл. «Пропал куда-то…» — продолжала она, будто невзначай вспоминая его. Лицо Астарота менялось: появлялась складка меж бровей, но одновременно опускались их уголки. «Не знаю», — резко отвечал Астарот, залпом допивая содержимое и утирая капельку на губе. «Удивительно», — пыталась усмехнуться Лилит, словно подчеркивая свое показное спокойствие, ведь внутри царила буря. «Почему так?» — продолжала она, надеясь узнать хоть что-то за век. Астарот грубо отвечал: «Мы больше не общаемся», — и уходил. Большего узнать было невозможно. Лилит продолжала быть в неведении, строя ужасные догадки из-за последних событий, связанных с ангелом, и слов: «Мы больше не общаемся». Она догадывалась, но не хотела верить. Как-то неправдоподобно ей это казалось, как-то неправильно. Просто перестали общаться? Никогда не поверит. Что-то произошло. Что-то серьезное. Что-то страшное — другого Лилит не могла вообразить, ведь знала о сути их отношений. И, к сожалению, все это было лишь ее смутными догадками, который никто не мог подтвердить: Астарот — из-за намеренного избегания темы, Рафаил — из-за внезапного исчезновения. В этот раз она надеялась снова. И снова хоронила надежды. Но что же и правда было с Рафаилом? Неизвестно. Ангел пропал, словно его никогда не существовало, словно не было его физической формы на земле. Он не чувствовался, возможно, из-за расстояния, возможно, из-за того, что больше не был на земле. Самое страшное — возможно, его и вовсе не было. Вообще нигде. Ни одна из этих мыслей не успокаивала демона. Проходили дни, недели — годы пролетали. Он научился блокировать эти поганые, изъедавшие изнутри всю сущность мысли, сумел вспомнить, что произошло, и понять, что это правильно. Да, с какой-то стороны правильно, как думал Астарот. Баланс приходил в норму, границы восстанавливались, бездна увеличивалась, и, чтобы не упасть в нее, приходилось бежать и не оглядываться. Так он и делал, но спотыкался каждый раз, если видел хотя бы одну рыжую макушку в толпе. Не он… но как же начинало ныть за грудной клеткой до осознания. И так каждый гребаный раз. Благо, Астарот учился еще одному: не оглядываться. Помогало, правда. И казалось, что лекарь был найден. По залу разливалась ненавязчивая мелодия фортепиано, ни разу не сбивавшая беседу и трапезу. Астарот облокотился о спинку стула, задумчиво поглаживая ножку бокала, пока его плеча не тронулись и не вырвали из мыслей. Почувствовался резкий запах приторных духов, в то время как ладонь проскользнула с плеча к спине, легко и невесомо. Астарот развернулся и получил короткий поцелуй в губы, который сейчас бы назвали дежурным. Это легкое прикосновение, словно заменяющее «привет» или «добрый день», заменяющее давно ушедший из основного этикета поцелуй руки дамы. Астарот еще не совсем привык к этому. Лучше будет сказать, что он никак не мог принять это: столько веков дам при встрече целовали в руку мужчины, они и проявляли всегда инициативу, а сейчас дамы сами тянулись за поцелуем, однако никого это не смущало: слишком уж люди привыкли. Астарот бесстрастно смотрел за девушкой, севшей рядом. — Могу поздравить? — произнесла она слегка дрожавшим от частого дыхания голосом и бегло осмотрела сначала Астарота, потом Лилит. — Распроданы за полчаса, — кинул Астарот, искоса посмотрев на ее засветившееся от счастья лицо. И чему так рада? И неужели искренне? — Как замечательно! — Она беззвучно хлопнула в ладоши и положили свою ладонь на его. — Лучше некуда! — дополнила Лилит, подмигнув и жестом подозвав официанта. — Стелла, красное, белое или покрепче? — Дейзи. Я же просила, — смущенно произнесла она и убрала ладонь. — Белое, пожалуйста. Лилит слегка усмехнулась, почувствовав на себе укоризненный взгляд Астарота, и повторила просьбу Дейзи официанту. — Но еще рано расслабляться, — сказала Лилит. — На следующей неделе нас пригласили на раут. — Зачем это сейчас? — Астарот непонимающе посмотрел на Лилит. — У нас и так довольно много связей. — Это не повод. Чем больше связей, тем больше вероятность выйти на мировой уровень. — Лилит закинула ногу за ногу и достала из портсигара тонкую сигарету. — Не в одной же Америке сидеть, да, Дейзи? — Никогда о таком не думала… — Задумайся и заставь задуматься его. — Лилит кинула быстрый взгляд на Астарота, после чего зажала сигарету между губ и закурила. Дейзи опустила взгляд: она знала, что для Астарота ее слова ничего не значат. Точнее, для Эстера. Три года назад, когда Лилит и Астарот только начинали карьеру, было обнаружено множество дыр в их жизни. Сами они и не подумали об этом, ведь были высшими существами, биографию имели, к тому же очень долгую, но для полного подражания людям нужно было что-то попроще и по-людски. — Тебе нужно полное имя, как у людей, — говорила Лилит, разливая по бокалам вино. — Что-нибудь привычное… Джон, Уильям… Астарот брезгливо фыркнул, однако задумался. За пятьдесят девять веков он никогда не задумывался о таком. Просто жил с именем Астарот, не задумываясь об этих излишествах, как у людей. Все-таки ни один демон не имел фамилии, если не считать Люцифера с его изящно-вульгарной фамилией — Денница. Астарот всегда был просто Астаротом, герцогом Астаротом, демоном. И все. Не было и мыслей, чтобы взять какую-нибудь фамилию, но сейчас этого требовала ситуация. — Или фамилию, — продолжала Лилит, отставив бутылку в сторону. — Смит? Или… Не знаю, какие там у людей есть? — Лучше имя, — сказал он, взяв бокал. — Астарот и так звучит слишком по-демонически. Имя может разбавить это. — Согласна. — А ты? Лилит не задумываясь ответила: «Лилит Денница», — чем вызвала усмешку у демона. — Так и будешь с его именем ходить? — спросил Астарот, отпивая. — Вообще, — голос Лилит стал строже, — оно мое по праву. Не забывай, кто тут мать демонов и первый демон. — Резонно. Такими темпами вопрос с именем был почти решен. Лилит еще давно определилась с этим, Астароту потребовалось время. Ему не хотелось быть банальным, полностью сливаться с толпой, поэтому приходилось искать. В голову сразу приходили имена из книг, но казалось, что люди сразу могут понять это, хотя так только казалось. Совпадения — это до того неотъемлемая часть жизни, что на них почти перестали обращать внимание. Но Астарот хотел что-то свое. Что-то, что ни о чем и ни о ком не будет напоминать. Такими темпами он долго был бы в поисках, пока Лилит внезапно не предложила: «Эстер». И очередной вопрос разрешился. — Эстер Астарот, — довольно повторяла Лилит будто на распев красивое сочетание. Люди были того же мнения. Остальные вопросы были легче. Всего лишь зарекомендовать себя, заиметь связи в нужном круге лиц, поддерживать общение с ними и заводить философские темы, что как раз пришлись по нраву обществу. Для демонов это и правда было легче из-за козырей в рукавах. И в то время, как Астарот рекомендовал себя, показывал знания, Лилит представлялась его менеджером и сестрой. А фамилии разные лишь потому, что сестрица рано стала вдовой. И за три года эта схема дала плоды, на которые они и надеялись.***
— Попробуй с более глубоким вырезом, — сказала Лилит, сидя на удобном светлом диванчике модного магазина. — Это слишком открыто, — произнесла Дейзи, осматривая платье, о котором говорила Лилит. — Я не знаю… — Тогда третье. Оно смотрелось лучше всех. Дейзи задумчиво посмотрела в сторону, вспоминая это самое платье под номером три. Заметив это, Лилит вздохнула и сказала: — Темно-синее, с одним плечом и облегающей юбкой. — Наверное, оно и правда лучше… — Дейзи взяла его с вешалки и спряталась за шторкой. — А украшения? — Темные перчатки, жемчуг — беспроигрышный вариант. — Лилит перелистнула страницу журнала, лежавшего на коленях. — Потом в салоне сделают прическу и макияж, так что не переживай. — Правда хорошо смотрится? — Дейзи открыла шторку, поглаживая себя по бокам. — Мне кажется, этот фасон не для меня… — Какое бы ты платье не надела, все не поскупятся на комплимент. И даже не на один. — Лилит искоса посмотрела на девушку, подмечая, что фасон был точно ее: округлые бедра, но не широкие, тонкие ножки, осиная талия и хрупкие плечи — обворожительно. И к чему сомнения? — Возможно, — произнесла Дейзи и слегка улыбнулась. — Вырез тут как раз. Не так смущает движение. — Или все же попробовать с вырезом? — Оно же тебе не понравилось. — В голосе Лилит будто проскользнула строгость. Она внимательнее оглядела Дейзи, заставив ее смущаться еще больше. — Бери это и блистай. — Но вдруг Эстеру не понравится? — Ему? — Лилит усмехнулась, но тут же напряглась. — Идиот он, если не понравится. Главное, чтобы тебе нравилось. — Но я должна соответствовать ему, Лилит… — Ничего ты ему не должна, — кинула Лилит, отбросив журнал на диван и встав. — Ты неправильно говоришь. Я ему обязана всем. — Дейзи вздохнула и немного прошлась. — На светском рауте мы должны смотреться гармонично, красиво, чтобы ему не было стыдно. — Так, — казалось, самодостаточная и свободная часть личности Лилит теряла терпение, — в таком платье это он должен заботиться о своем внешнем виде. — Она подошла к девушке и взяла ее за плечи. — Ты выглядишь чудесно. Прекрати думать только о нем и вспомни наконец о себе. Платье отличное. Ты не хуже. Через три дня ты озаришь весь свет своим видом и выиграешь все внимание. Может, кстати, присмотришь какого-нибудь богатенького мужчину, который будет пускать слюни от любого твоего вида… — Лилит, — возмущенно прикрикнула Дейзи, округлив глаза, — да что ты такое говоришь? Не нужен мне никакой богатенький мужчина, не умеющий сдерживать слюни. Мы уже почти два года вместе с Эстером, я не могу так поступить с ним… — Я просто пошутила, — сказала Лилит и отпустила ее. — Не шути так больше, пожалуйста. Лилит приподняла руки, будто говоря: «Как скажешь», — и села обратно. — Неплохой срок два года, кстати, — словно невзначай сказала Лилит. — Я тоже так думаю, — чуть смущенно произнесла Дейзи и отвела взгляд. — У меня не было еще настолько длинных отношений… Тебе может показаться это смешным, но раньше и не было возможности на нормальные отношения… Хотя, ты понимаешь. — Понимаю. — А у Астарота?.. Лилит резко напряглась и медленно перевела взгляд на ждавшую ответа Дейзи. — Не знаю, — произнесла Лилит, нарочно отводя взгляд. Были — не были, какая разница? Да и сама Лилит теперь не так уж была уверена. Дейзи заправила прядь волос за ухо. — Лилит, — вдруг произнесла она с особой мягкостью и села рядом, сложив руки на коленях, — а что ты думаешь насчет… нас? То есть, смогут ли наши отношения стать чем-то большим? Лилит напряглась. Ответ был хорошо известен ей. Она точно знала, что должна ответить, но понимала, что не ей это говорить. «Конечно, нет. Он демон, его ожидает вечность, он никогда не свяжет свою жизнь с человеком на таком уровне», — пронеслось в голове Лилит, однако осталось без огласки. Для Дейзи Астарот был умным, воспитанным, идеальным — таким, каким она хотела видеть его, таким, каким он хотел казаться. Лилит знала о нем намного больше, видела его разным, а то, что было показано Дейзи, — пустая оболочка, созданная в надежде на сливание с людьми; серая масса, неожиданно ставшая чьим-то идеалом. — А ты хочешь? — Лилит испуганно-напряженно посмотрела на нее. — Посвятить себя такому человеку? Я ничего в жизни так сильно не хотела… — И что в нем такого? — фыркнула Лилит. — Как что? — взгляд Дейзи загорелся. — Он такой воспитанный, сдержанный, умный. С ним я чувствую себя обычной и нужной, а когда он рядом, то мне спокойно и легко. Лилит сдержала усмешку. Ей показалось, будто что-то неестественное, противоречивое было с словах девушки, будто та убеждала себя в своей важности. — Я хочу подарить ему всю себя, хочу подарить семью и теплый дом, где буду ждать его, любить… — Знаешь, — резко прервала ее Лилит, вставая, — кого-кого, а его точно боготворить не нужно. Ни в коем случае. — Но это чистая правда. — Я тоже говорю чистую правду. — Лилит взяла с дивана свою сумочку и поправила юбку. — Не будь такой наивной. Эстер совсем не такой, каким может казаться. — Лилит, — Дейзи игриво улыбнулась, — я понимаю, что ты его сестра и знаешь его намного дольше, но порой мне кажется, что я знаю его лучше… — Очередная наивность, — вздохнула Лилит. — Не тешь себя надеждами. Эстер еще тот засранец. — Он очень добрый. — Не спорю, но все же. Прислушайся ко мне и… возьми это платье. Дейзи кивнула и ушла за шторку, пока Лилит не спеша выходила из магазина, в надежде вдохнуть чистый воздух. Последний разговор не давал ей покоя: больше всего Лилит не любила надежду. Она хотела быть во всем уверенной, а не утешенной нелепыми мечтами о чем-то, данными кем-то столь же нелепым. Наверное, все демоны не любили надежду, ведь однажды ее растоптали на их глазах. Но Дейзи была человеком, за ее спиной нет багажа стольких лет, нужно проявить снисходительность. Лилит начинала беспокоиться. Если в двадцатом веке до сих пор были ярмарки невест, то Дейзи была бы самым желанным экспонатом. Скромная, тихая, послушная, с недоверием относящаяся к эмансипации, готовая отдать свободу во благо семьи, ставившая мужчину превыше себя, своих интересов — она казалась идеалом жены, если бы не одно «но». Два года назад, в тысяча девятьсот семьдесят шестом году, когда Лилит была занята обществом влиятельных мужчин (по большей части уже женатых), Астарот терпеливо ожидал от нее новостей (Лилит сама предложила взять подобную работу на себя), но и сам времени зря не терял. Не в пользу их дела, конечно, а в пользу себя, потому что чувствовал, как его вновь затягивает в уныние. Вследствие этого каждый вечер был ознаменован походом в горящие и завлекающие кварталы, где находились ночные клубы, либо более приземленные места: бордели. В последние Астарот заходил крайне редко, в случае особой необходимости, которая в последние десятилетия настигала его с такой же частотой. Но что же с клубом? На Тайм-сквере находился один, где Астарота хорошо помнили. Каждые три дня было шоу, которое он не пропускал. Шоу там были каждый день, но именно в эти дни выступала она. Миниатюрная, но вряд ли слабая, уверенно двигавшаяся, поглощенная занятием и игнорировавшая десятки похотливых взглядов и выкриков. Казалась недосягаемой и далекой, словно на другой стороне, со спокойным и нежным взглядом, с волнистыми блондинистыми волосами, несомненно, крашеными. Астарот приходил только ради нее, каждый раз желая поймать взгляд тусклых зеленых глаз под длинными ресницами и тонной макияжа. Однако никакой похоти он не чувствовал. Наверное, вскоре из-за этого он и выкупил ее у владельцев за приличную сумму, отчего и получил выговор от Лилит, но не упрек. Тогда ночной клуб оторвал от сердца танцовщицу Стеллу. В то время Астарот жил в Нью-Йорке, на съемной квартире. Признаться, он не желал покупать жилье, хотя имел возможность. В этом веке условия съема нравились ему намного больше. Он привел ее в просторную квартиру, выдержанную в темных тонах, в центре Нью-Йорка, а она, казалось, была готова расплакаться. — Успокойся, — говорил Астарот, оставив ее вещи у порога. — Или тебе не хотелось уезжать?.. — Нет, что ты… Я просто не думала, что я правда свободна. — Она прикрыла лицо руками. Раздался всхлип. — Неужели я похож на такого человека? — Нет, нет. Не подумай! — Она оторвала руки от лица и протянула к нему, активно размахивая, словно придавая словам больше веса. — Прости, что заставила так подумать… Ты не похож, ни капли… — Астарот. Эстер Астарот, — сказал он, слегка улыбнувшись и взяв ее за руки. — Называй меня Эстер, Стелла. — Дейзи. Называй меня Дейзи, Эстер, — сказала Дейзи, наконец улыбнувшись. Астарот притянул ее ближе, дотронулся до розоватой, влажной щеки и утер слезинки, пока она завороженно смотрела на это. — Дейзи, — проговорил Астарот полушепотом и ощутил чужие губы на своих, нежно, будто в страхе целовавшие его. И страх был недолог: он обвил своей рукой ее талию, ближе притягивая к себе, целуя с большей страстью и чувствуя взволнованные вздохи и шепот: «Спасибо».***
Лилит не нужен был ключ: для того, чтобы войти в квартиру Астарота, ей требовалось всего лишь дернуть ручку — и дверь открывалась. Лилит не нужно было приглашение или разрешение. Ее не волновало, в какой момент она может зайти. Она просто входила и не всегда заявляла о своем приходе. Из-за этого Астарот несколько раз был на грани скидывания ее с окна, а Дейзи на грани истерики. Однако в этот раз Лилит, только войдя, крикнула: «Я вас убью». Сразу же послышалось копошение. Лилит, стукая каблуками, прошла на кухню и раскрыла ящик, где хранился алкоголь. — Причина? — раздался голос позади нее. Обернувшись, Лилит увидела Астарота. — Раут в пять. Сейчас три. Улавливаешь? — раздраженно говорила она, с горла отпивая коньяк. — Дейзи давно ушла в салон. — Без меня? Астарот кивнул, подошел и забрал бутылку, закрыл ее, после чего поставил на прежнее место. — Ты какой-то сонный. — Лилит слегка прищурилась и села за стол. — И помятый. — Я читал с двух часов. — Всего лишь час? И там измотался? — Лилит усмехнулась. — С двух часов ночи, — фыркнул Астарот, потерев переносицу, на которой красовались два красных овальных пятнышка от очков. — Совсем себя не бережешь. — Что мне беречь? — неожиданно резко сказал он. — Я демон. Мне это никак не угрожает. — И раздраженный еще, — продолжила Лилит, вздохнув. — Как давно ты заглядывал к Дейзи ночью? Астарот непонимающе посмотрел на нее. Затем взгляд сделался удивленным, а в конце — строгим, словно тема была неприятна. — И напряженный… — Хватит. Нужно будет — загляну. — Ну смотри, а то разочаруется она в тебе и уйдет к другому, кто чаще будет заглядывать. — Не велика потеря, — отмахнулся Астарот. Лилит поджала губы. — Вообще, у нее большие надежды на тебя, на ваше будущее. Астарот непонимающе изогнул бровь. — Дал бедной девочке надежду, которую она так бережно хранит и живет только ею. — Демоница усмехнулась, опустив взгляд. — И даже не думает, что это будет не вечно. — Она вчера оставила журнал открытым, а там был разворот со свадебными украшениями. — Уже и сама намеки делает. — Бред. Просто так получилось. — Да, сначала так получилось, потом получится так, что начнет упоминать об этом, будто невзначай, — с усмешкой произнесла Лилит и посмотрела на демона, будто любуясь вызванным ступором. — Ты знаешь, почему я ее забрал. Так что глупо говорить о таком. — Конечно, знаю. А она знает? Астарот фыркнул. — Об этом я и говорю. — Она вздохнула и проводила выходящего из кухни Астарота взглядом, а после сама направилась за ним. — Лучше уже начинать думать, как будешь ее бросать. Все-таки согласись, что лет через тридцать она, с седыми волосами, старческими морщинами, не поймет, почему ты остался таким же. — Я и не собирался быть с ней еще тридцать лет. — Тогда думай. В противном случае у меня была пара идей… — Она выдержала недолгую паузу, села на подлокотник кресла, на котором сидел Астарот, и положила ладони на его плечи, слегка массируя. — Можно было бы подстроить несчастный случай, аварию и исчезнуть из ее жизни таким деликатным способом. — Ты считаешь смерть «деликатным способом»? — Астарот посмотрел на нее. — Не лучше прямо сказать, а не устраивать этот фарс? — Глупый Астарот. Жизнь ничему не учит? — Лилит усмехнулась, приобняла Астарота за плечи и положила щеку на его голову. — Разрыв может ранить ее. — А смерть не может? — Лучше знать, что этого человека уже нет: не будешь надеяться на встречу, искать в толпе, чем знать, что он жив-здоров и ходит где-то совсем рядом, но не ищет тебя. Так ведь, Астарот? Астарот резко встал, отчего Лилит чуть не упала на кресло, но успела удержаться за спинку. — Теперь понимаешь? — повторила она. Он злобно посмотрел на нее, словно прожигая взглядом и ненавидя каждой клеткой тела. — Понимаешь, — на выдохе произнесла Лилит. — Я понимаю только то, что это никак не твое дело, Лилит. Прекрати уже лезть, куда не просят. — Астарот фыркнул, запустив руку в волосы. — Я бы не лезла, если бы ты нормально объяснил, что произошло у вас с Рафаилом! Демон закатил глаза от недовольства, чувствуя, как пристально смотрела на него Лилит. — То, что мы поссорились, — все, что тебе нужно знать, — строго кинул демон, будто выговаривая каждое слово с особой интонацией, означавшей раздражение. — Нет уж, Астарот, это не все! Я хочу знать, что произошло, а не чем это закончилось! — Лилит срывалась на крик, жестикулировала тонкими пальцами с длинными ногтями. — Тебе так сложно объяснить мне это? — Да, сложно! — Ты мне не доверяешь? Астарот умолк, тяжело дыша и посмотрев на демоницу. — Он жив-здоров — все. Большего я не знаю, — более спокойно ответил Астарот, опустив глаза в левый нижний угол. Большего он и правда не знал, а что еще хуже — он точно не знал и это. — Слава Богу! — Лилит! — Прости! Я просто переживаю из-за всего этого, а ты ни капли не помогаешь успокоиться. — Лилит опустилась на кресло, положив голову на спинку и прикрыв глаза. — Я и не должен, — кинул Астарот. — Помнишь, что я обещала, если с Рафаилом что-то случится? — приоткрыв глаза, почти шепотом проговорила Лилит, сжимая подлокотник. Астарот кивнул, сглотнув и выпустив руку из волос. — Я тебя уже и без этого хочу придушить! — крикнула демоница, сжав ладонь в кулак. — Замечательно! — Да, замечательно! — повторила Лилит и встала. — У тебя есть полчаса, чтобы собраться! — Успею, не беспокойся! — Да иди ты к черту!***
1981 год. Лилит привыкла добиваться своего. Она не привыкла останавливаться на половине пути, даже если дорога не была усыпана розами и не вызывала интереса. Лилит не думала об этом. Астарот же оказался полной противоположностью ей. На самом деле, он не понимал, о какой верхушке вечно твердила демоница и почему ей так этого хотелось. Неужели не понимала, что невозможно вечно носить эти маски? — Ты бы мог пожертвовать эти книги кому-нибудь. Или продать на аукционе, — задумчиво протянула Лилит, закусив кончик ручки, которой подписывала какие-то бумаги. Астарот искоса смотрел за ней и не имел желания влезать в бумажные дела. — Исключено. Эти книги мои, и они будут у меня, — твердо сказал он. — Ты издеваешься, — кинула Лилит, будто тщетно уговаривала капризного ребенка купить игрушку подешевле. — Что нам с твоих книг? Они стоят, пылятся, а толку никакого! Так хоть пожертвуешь и уже украсишь все заголовки, — Лилит подняла ладони, соединила указательные и большие пальцы обеих рук и рассоединила, словно очертила в воздухе прямоугольник, — «Эстер Астарот занимается благотворительностью» или лучше так: «Эстер Астарот с сестрой, Лилит Денница, великодушно распродают книги, имеющие огромную ценность»! — Никто их распродавать не будет. — Упертый, как баран, — фыркнула Лилит, вернувшись к бумагам. — Присосался к ним, как грудничок к груди, но даже они рано или поздно отпускают это. И тебе пора спустя столько лет. — Я сказал — нет, Лилит. — Астарот раздраженно провел ладонью по лицу и закинул голову назад, на спинку кресла. — Нет так нет, — вздохнула она. — Кстати, о грудничках. Астарот фыркнул. — В семь у тебя открытая лекция в университете. Не факт, что там будут только ученики, поэтому слишком не нагружай их, а то будет как в тот раз, когда никто ничего не понял. — Я тебе изначально говорил, что многие могут не понимать то, о чем я говорю. Людям долгие века вбивали в головы совершенно другое. — Ну так ты и опирайся на это. Все равно никто из-за философа-любителя не станет переписывать Библию или Ветхий завет, Новый и все такое. Астарот цыкнул, мысленно прокрутив, что ему это и не нужно, как и никому не нужно. Ему вообще не хотелось проводить эти лекции, на которых ты говоришь одно и то же под скучающими, иногда пристальными, а иногда и осуждающими взглядами людей, получивших от Лилит скромную кличку «груднички». Порой Астароту казалось, что его рассказы до такой степени не интересны им, что те впадали в уныние. Поначалу это нравилось. Потом начинало напрягать. И напрягало не то, что слушатели так реагировали, а то, что ему «нравилось» это. — Вот именно — философ-любитель, — проговорил Астарот, вставая и подходя к окну. — Адлер обещал, что, если все пойдет хорошо, лет через десять ты станешь вполне себе философом. Еще семь лет попотеть — и вуа-ля, — без особой торжественности сказала Лилит, перекладывая просмотренную бумагу к кучке таких же. — Может все-таки открыть магазин? Договориться с редакциями, авторами, продавать разную литературу и не мучаться со всем этим… — проговорил демон, запустив одну руку в карман. — Ага, и все опять делать мне? — Если так трудно, то можешь и не делать, — сказал Астарот. — Я и сам в силах все устроить. — Да уж, так со всем помогаешь, стараешься, а вместо банального спасибо слышишь это, — проговорила Лилит, покачав головой и вздохнув. — Лучше бы открыли ночной клуб, честно… Ты был бы владельцем, был бы в своей естественной среде обитания, — она хихикнула, — я бы руководила бухгалтерией, стояла за баром. А сейчас мы почти у цели. Нельзя все бросать. — О какой цели ты говоришь? — Астарот перевел взгляд на нее, сведя брови. — Мне это надоедает. — Надоедает, потому что в этом слишком много жизни? — В ее голосе слышалась ирония. — Я же вижу, как в последнее время ты все реже и реже выходишь в люди. А раньше ведь не мог целыми днями просто сидеть и читать, а сейчас… Вот где Дейзи? — В парке или кафе. Может, пошла по магазинам… Не знаю. Меня это не волнует. — А если она сейчас с кем-то другим? — Тогда я очень за нее рад. Лилит страдальчески возвела глаза к потолку и прошептала что-то в духе «какой ты идиот», а после сказала: — Если ты с гнильцой, то не значит, что и она. — Мне правда все равно. — И давно вы перешли на свободные отношения? — Кто тебе вообще сказал, что это серьезные отношения? — Дейзи. — Лилит насмешливо заулыбалась, взяв готовую стопку с бумагами. Астарот фыркнул, посмотрев на темное небо. Не было золотых, оранжевых оттенков, не было теплоты осеннего вечера. Все смешивалось в один неприятный, серо-синий цвет, даже унылый. Луна одиноко висела в небе, как последний плод на дереве, ранее украшенном десятками похожих плодов, но сорванных кем-то и намеренно оставленном одном-единственном как напоминанием. Уже не чувствовалась привязанность к миру, людям. Они вновь казались пешками. Никем. Живут под небом, ходят по земле, дышат воздухом — и в этом их значимость? Они забывали или отрицали тех, кто дал им все это. Они возносили себя превыше всего. Астарот чувствовал раздражение: слишком многое возомнили о себе люди. Одно лишь небо было мило ему. Вечером и ночью не мог он не рассматривать его. Без неба он не мог представить себя на земле. И раньше Астарот бы побоялся этих мыслей и поспешил бы отогнать их тем, что связывало с землей. Поэтому и смотрел в небо, забыв о том, кто подарил его миру. Лекция началась ровно в семь. Окончиться должна была в девять. Ни минуты больше Астарот не желал тратить на нее. Даже с удовольствием окончил бы все это раньше, но организаторы были людьми придирчивыми — все упреки были бы сказаны Лилит, а от нее уже простого упрека не дождешься. Аудитория заполнена. Астарот видел лица, макушки пришедших, подмечал, что люди здесь разных возрастов: есть ученики университета, есть совсем юные, а есть совсем старые. Надев очки, демон тихо вздохнул и озвучил тему лекции: «Добро и зло: есть ли отличия?» Вызубренный за пять лет текст легко отлетал от зубов, фразы повторялись из раза в раз, голова уже болела от них. Он не следил за тонкой линией логики своих слов, углублялся в научные термины и не всегда находил нужным объяснять их, хоть и видел селившееся на лицах непонимание. И скуку. Все ту же скуку. «Интересно, что им обещали за то, что они пришли сюда», — подумал Астарот, сделав небольшую паузу и незаметно усмехнувшись. Если и кто-то действительно был увлечен, то это были единицы. — Вы можете сделать, как вам покажется, добрый поступок, а он незаметно обернется злом. Видите ли теперь различие? Я тоже — нет. Но с давних времен вам вбили в разумы, что добро и зло — две чаши, находившиеся в вечном наполнении; добро и зло — две стороны, находившиеся в вечном противостоянии. Миссия каждой стороны — наполнить свою чашу, чтобы она создала перевес, плохим или хорошим поступком. Но кто может знать, куда уйдут эти труды: в добро или зло? Последствия всегда непредсказуемы, а эти предрассудки, — Астарот поджал губы, — глупы. Астарот вновь умолк: он увидел нетерпеливо тянувшуюся вверх руку и кивнул. Тот, кто тянулся, был совсем юношей. Полноватый, нелепый, но с горящими глазами и с нескрываемой радость от того, что его заметили. Он встал, покашлял в кулак и сначала писклявым голосом начал говорить: — Получается, если я переведу бабушку через дорогу, то это может и не быть хорошим поступком? — В конце его голос стал более твердым и громким. — Ее может сбить машина, как и тебя, — спокойно ответил Астарот, сложив руки на пояснице. Юноша сдвинул брови от легкого испуга. — А если я добавлю острого перца в блюдо человека? Это может быть и хорошим поступком? — Если человек любит острое, то почему нет? — Астарот ближе подошел к краю сцены и оглядел всех вновь, но немного по-другому. — Якоб Бёме как-то сказал: «Доброе так же легко превращается в злое, как и злое — в доброе». Я бы не стал сполна верить сапожнику, но эта мысль все же зацепила. Советую прислушаться, хотя… — Он усмехнулся. — Если вы уже здесь, то уже прислушиваетесь, даже если осуждаете. Немного по-другому Астарот смотрел на них неспроста: теперь все взгляды были обращены к ним, все слушали диалог и, казалось, наконец вникали в суть. — Я не слышал о Якобе Бёме, — проговорил юноша, будто боялся насмешливых взглядов свою сторону от незнания. Хотя в аудитории Якоба Бёме знаком был лишь одному, причем лично. — Тадеуш, сядь! Хватит тратить время мистера Астарота, — строго сказала ему женщина, видимо, являвшаяся ему матерью, и потянула юношу вниз, на сидение. — Учи историю, Тадеуш, особенно культуру, — напоследок сказал Астарот и взглянул на наручные часы, стрелка которых уже на пару минут двинулась за девять.***
Астарот уже был в квартире, уже читал. Светильник в гостиной был единственным источником света, но и этого было вполне достаточно. При большом желании Астарот мог бы и в темноте спокойно читать, но это вряд ли бы поняла Дейзи. Сама Дейзи, как всегда, была молчалива и тиха. За последние годы вечера в тишине стали их обыденностью, небольшой традицией, хотя чем их разбавлять? Пустыми разговорами? Им все равно не о чем говорить. Однако этот вечер был не таким тихим. Астарот слышал шаги, копошение — надеялся, что большего и не будет, но после краем глаза заметил ставшую перед ним фигуру в легком бордовом халате, вызвавшем в Астароте невысказанный упрек. Он бесстрастно посмотрел на нее и вернулся к книге. — Как все прошло? — спросила Дейзи, будто стараясь не разрушить приятную тишину. — Как обычно, — кинул Астарот, хотя сам понимал, что этот раз отличался от всех предыдущих. — Прости, что не пришла, — сказала она, держась обеими руками за бортики халата, этим закрывая его на себе. — Ничего, — ответил Астарот, перелистнув страницу, — я и не заметил. Дейзи поджала губы и отвела взгляд. — А я сегодня прошлась по магазинам… — Молодец, — не дослушав, прервал Астарот. — Купила это. Думала, что тебе понравится. — Тебе идет, — сказал Астарот, написав что-то карандашом на полях. — Эстер, — более решительно позвала Дейзи, смотря на него, приспуская халатик на плечах. Он медленно спадал, оголяя грудь. — Нет, Дейзи, не сегодня. — Астарот посмотрел на нее, но не более. Даже не рассмотрел округлые груди. — Я планировал читать. — Почему в твои планы не могу войти я? — с нотками обиды и жалости сказала она, вновь надевая халатик на плечи. — Ты читаешь каждый день… — С тобой мы тоже видимся каждый день. — Но мы уже три недели не занимались… этим… — Она сглотнула и поднесла руку к носу, будто сдерживая слезы. — Я не понимаю… — В последнее время у меня много работы, ты же знаешь, — сказал Астарот, притупив раздражение в голосе. — Я знаю, что всем этим занимается Лилит. — Дейзи сделала пару шагов в сторону, развернувшись к нему спиной. — У тебя кто-то есть?.. Дрожь. Всхлип. — Нет. — Не ври мне, пожалуйста… — У меня никого нет, — тверже сказал Астарот, отложив книгу. — Как ты вообще могла подумать? — Потому что ты начинаешь избегать меня, Эстер!.. И все время проводишь с этими… книгами. — Дейзи туго завязала халат на поясе. — Неужели они лучше, чем я… — Нам нужно расстаться, — равнодушно сказал Астарот. Дейзи резко обернулась, испуганно-непонимающе смотря на него. — Из-за этого?.. — Дрожь совсем захватила тихий голос. — Нет, не из-за этого. — Астарот не вставал, смотрел на нее. — Наши пути расходятся. То, чего хочешь ты, не хочу я. И так будет всегда. — Почему… Я только хочу быть с тобой — вот мой путь… — Но этого не будет. Я не хочу быть с кем-то. Дейзи смотрела на него дрожащим взглядом. Точно так же дрожала нижняя, розоватая губа, дрожали ладони. — Почему ты говоришь мне это сейчас? — А когда я должен был сказать? Еще лет через десять? Когда? — Теперь он не скрывал раздражение и срывался на крик. — Тешить тебя пустыми надеждами, чтобы в конце все равно разойтись? — Но мы так давно вместе, Эстер… Ты с самого начала не хотел быть со мной? — С самого начала я хотел помочь тебе, — кинул Астарот, потерев переносицу. — Теперь моя помощь не нужна. Я тебя не выгоняю, а прошу уйти. Денег дам, не волнуйся. — Ты хочешь избавиться от меня деньгами? Выкупил за деньги, выгоняешь тоже за деньги? — Без денег ты пропадаешь. — Я без тебя пропаду, Эстер!.. Астарот свел брови, смотря в ее красные от тихих слез глаза. — Чего ты хочешь добиться своими слезами? — Он встал, вопросительно выгнув бровь. — Что я передумаю? Дейзи приоткрыла рот, хотя что-то сказать, но слов, видимо, не нашлось. Сев на диван, она склонила голову вниз, облокотилась на ладони. Слезы шли сами по себе, сдержать их было невозможно, но взгляд сделался пустым. — Уже поздно, — сказал Астарот. — Завтра соберешь вещи и уедешь. Деньги оставлю. — Я думала, что освободилась, — начала она, вжавшись тонкими пальцами в волосы, — думала, что с тобой наконец-то смогу ощутить то, о чем мечтала… Но вновь оказалась жалкой куклой. Мною все пользовались и выбрасывали. Теперь и ты… — Все мы куклы в чьей-то игре. И все ими будем. Дейзи нервно усмехнулась, подняв голову и посмотрев заплаканными глазами на Астарота. — И кто же руководит нами, — спросила она неожиданно для демона, чем заставила его застыть. — Бог, — быстро кинул он, но все же ощутил жжение во рту, будто раскаленный свинец заливали в него с особой медлительностью. — Эстер, — вновь позвала Дейзи. Астарот остановился, взявшись рукой за дверной проем, — ты когда-нибудь любил меня? Астарот, ничего не ответив, зашел в свою комнату и закрыл дверь. Утром они не виделись. Астарот слышал, как она собиралась, как вызывала такси, как захлопывала дверь. Спустя несколько минут он вышел и ощутил пустоту в квартире. Она вызывала смешанные чувства, но явно не те, от которых хотелось ненавидеть себя. Подойдя к телефону, набрал номер Лилит и почти сразу услышал короткое: «Слушаю». — Я ее бросил, — сказал он, но в ответ услышал лишь гудки. — И как все прошло? — Лилит появилась позади, с легким волнением рассматривая его. — Нормально, — кинул Астарот, повесив телефон. — Она ушла недавно. — Без скандала? Астарот пожал плечами и сказал: «Кажется, без». Лилит вздохнула. — Да уж, как же ты тонко чувствуешь эмоции и ситуацию, — иронично проговорила она, щелкнула пальцами и ловко открутила крышку бутылки. — За свободу. — И сделала большой глоток. Астарот усмехнулся, смотря, как Лилит села на диван, — сам встал у другого конца, облокотившись о него рукой. — Кстати, вчерашнее выступление прошло достойно. Мне рассказали, что публика осталась очень довольна. — Я ничего нового не говорил. — Значит, сказал старое по-новому. В любом случае желающих поступить в университет прибавилось. А это дает тебе огро-омный шанс на становление там профессором. — Насчет этого, — сказал Астарот, вздохнув. — Я точно решил бросить все это. Лилит чуть не выплюнула дорогой коньяк на новую кофту, но вовремя прикрыла рот рукой и произнесла: «Ты издеваешься?!» — Нет, я серьезно. Дальше будет еще бессмысленнее. — Что это значит, Астарот?! В этом весь смысл! Люди тысячи лет повторяют одно и то же, только формулируют по-разному, а ты и правда вносишь что-то новое! — Новое? — Он усмехнулся. — Лилит, люди поняли это «новое» еще с самого начала. Сотни людей твердили это. — Но ты можешь закрепить это в их умах навсегда! — Для какой цели? — Астарот раздраженно вздохнул, взяв у нее бутылку и отпив. — Я даже не знаю, зачем им это! Все равно продолжат делать так, как знают или как им говорят сотни других, а не один я! Лилит с осуждением смотрела на то, как убывал алкоголь, после чего фыркнула, отвернулась и сложила руки на груди. — И что ты хочешь? — спросила она. — Открыть магазин и сидеть все время там? — Я буду продавать действительно хорошую литературу, которая сможет повлиять на людей. Задача книг именно в этом. — Книги теряют свою ценность, Астарот, — на выдохе произнесла Лилит и прикрыла глаза. — Ладно, хочешь — будет так. Что там для этого нужно? Место, договор с издательствами, писателями? Постараюсь начать решать этот вопрос. — Ты не поняла, — Астарот отдал ей бутылку, — я хочу открыть это сам. Лилит взяла бутылку, поднесла ее ко рту, но застыла в недоумении. — Сам? — словно не веря переспросила она. — А я что?.. — Живи сама. — Астарот пожал плечами. — Отправься куда-нибудь, начни вновь совращать чужих мужей и жен, склонять их к греху и что ты там еще делала… — Да я и так все совмещала в последние годы. — Тем более. Меньше проблем. Только твоя работа и никаких обязанностей. — Я не жаловалась на это, — кинула Лилит и все-таки отпила. — И когда начнешь этим заниматься? — Немного отдохну, перееду… — Из Америки? — Нет, — твердо сказал Астарот, — из Америки я никуда не уеду. — Лилит вздохнула, а Астарот продолжил: — Потом еще пополню свою коллекцию, узнаю об издательствах, начну договариваться с ними, а потом только открою. — И уверен, что тебе не нужна помощь? — Лилит, — Астарот посмотрел на нее, недовольно и непонимающе, — разве ты не хочешь быть одна, свободна? Мир огромен, в нем есть многое, что может тебе понравиться. Ты была в Азии? Если нет, то советую посетить. Либо Европа. Что-нибудь да придется по душе. — Почему я вообще должна быть одна? — Лилит сделала большой глоток. — А почему ты должна вечно следовать за кем-то? — Астарот фыркнул. — Разве это та Лилит, которая рвалась к свободе и собственной независимости? Которая хотела подчинить себе Ад? И почему эта Лилит сейчас снова ищет подчинение для себя? Ты не можешь существовать одна? Лилит резко встала, бешено смотря на Астарота, словно ее облили кипятком, а не правдой. — Какой же ты мудак, Астарот. Лилит сделала последний глоток и со всей силы замахнулась на демона бутылкой, от которой он вовремя успел увернуться. Стекло разлетелось в мелкие куски от сильного удара и звоном пронзило слух. — Я сказал правду. — Если правду ты и сказал Рафаилу, то я понимаю, почему вы прекратили общаться! Астарот поджал губы, отводя взгляд. — Я не могу не быть одна, идиот. Я могу! Я всегда была одна, с самого начала и до того дня, как встретила тебя и Рафаила. И была одна после. И не пропала, как видишь! — Она развела руки в стороны, словно демонстрируя себя. — Но это стало одиночеством. А ни один демон не одинок, кроме меня. Даже ты… С Рафаилом, которого ты потерял, и Асмодеем… У тебя были они. И была я. А у меня — только ты. Потому что только от общения с тобой мне ничего не угрожало. — Тебе что-то угрожало?.. — Оказывается, следили за мной, а не за Рафаилом… — Как?.. — Не знаю. Мне это сказал Асмодей, — говорила она, потирая переносицу. — За Рафаилом следили тоже. — Астарот сглотнул. — Значит, за нами обоими! — кинула Лилит и махнула рукой, после чего уперлась руками о бока и сделала несколько шагов в сторону. Почему Асмодей не сказал об этом? Почему умолчал, что слежка была не только за Рафаилом? И почему с Лилит все нормально?.. Он не знал, не понимал, казалось, уже ничего. Было слышно, как в тишине тяжело дышит Лилит. — С тобой ничего не делали? — взволнованно спросил Астарот. Лилит посмотрела на него с отвращением. — А с Рафаилом что-то делали? Астарот молчал. — Мудак… — проговорила она. — Где Рафаил? — Не знаю. Может, там же, в Англии… — Мудак, — напоследок сказала Лилит и исчезла. Астарот остался один.***
Очередная потеря ввела в прежнее состояние, в котором он был столетие назад. Астарот помнил это ощущение, это гадкое чувство и помнил, что оно могло с ним сделать, однако теперь он знал, как остановить его. Спустя несколько лет демон собрался с духом и решил привести мечту в реальность. Что там нужно для начала? Переехать, точно. Он переехал из Нью-Йорка в Сент-Луис, где, как ему показалось, будет спокойнее. Спокойнее не стало. Годы проходили. Астарот терял счет времени. Идея с магазином начинала казаться глупой. И правда — что он будет там делать? Просто сидеть, ждать очередного клиента? Нет. Ему уже ничего не хотелось. Сущность начинало пронизывать ощущение тревоги, а разум — понимание бессмысленности жизни на земле. Поэтому он и вернулся в Ад. Асмодей долго рассматривал его в тишине, пока горели от радости глаза. — Неужели, — говорил он, положив руку на плечо Астарота. — Или ты снова по делу? — Асмодей усмехнулся. — Лучше расскажи, что в Аду нового, — сказал Астарот, и ни один мускул на его лице не дрогнул. — Ну, — протянул Асмодей, отпрянув от него, — все почти так же. — Он сделал ударение на слове «почти» и довольно заулыбался. Астарот вопросительно посмотрел на нарочно оттягивавшего момент Асмодея, пока тот закусывал от волнения губу и бегал полным нетерпения взглядом по демону. — Мы готовимся к Армагеддону! — радостно заявил он, хлопнув в ладоши. Астарот застыл. Асмодей слегка поник, когда не заметил схожей реакции у брата. — Всего лишь шесть лет осталось — и все. То, к чему мы готовились… — С самого начала, да… — отлетело с уст застывшего Астарота.