Знаменосцы

Оставалось два дня. Ни догадок, ни действий не было. Словно искать чёрную кошку в темной комнате, особенно, если ее там нет, или ходить по минному полю. Один шаг мог нести потерю, хуже — провал. Дни и ошибки равносильны, драгоценны. Теперь второй шанс никто не даст. Рафаил стоял у входа в магазин и курил. Им овладевала тревожность, вонзалась в тело и сознание острыми шипами. Разум терзался и метался по сторонам: той, что приписана ему с Начала, и той, на которую он вступил шесть лет назад. Казалось, что-то далекое шептало манящее предложение, но Рафаил старался не замечать: курил, как сейчас, разговаривал с цветами или проверял сообщения. — Привет, Рафаил, — услышал он, задерживая фильтр у губ. Рафаил нервно посмотрел в сторону. Ровный, бархатный голос, казалось, разрезал умиротворенную послеполуденную тишину улицы и спокойствие стоявшего на ней ангела. — Гавриил, Сандальфон, — проговорил он, осматривая ангелов, вставших сбоку от него с приторными улыбками и самыми деловыми видами на Челси, — чем могу быть полезен? — И потушил окурок о мусорку, выкидывая его туда же. — Ты и сам знаешь, — сказал Гавриил, не убирая улыбку. — А что это ты делал? — Это? — непонимающе спросил Рафаил. — Это. — Гавриил повторил его действия с сигаретой: соединил указательный и средний пальцы, поднес к губам, слегка отдалил, затем опять поднес, затем вновь отдалил… — Я понял, — остановил его Рафаил. — Курил. — Зачем? — Гавриил чуть склонил голову в бок и вопросительно выгнул бровь. Сандальфон позади него молчал, слегка прищурившись. — Ну, люди так делают. Я ведь живу рядом с ними и стараюсь соответствовать. Сандальфон и Гавриил переглянулись. Многозначительно, как показалось Рафаилу. — Ты не пробовал? — В голосе Рафаила отразилась капля усмешки. — Мое тело — это храм. Я не должен его осквернять подобными… примитивными жестами, — серьезно сказал Гавриил и сложил руки в замок. «Какими?» — хотел было переспросить Рафаил, но вместо этого глубоко вздохнул и указал им на дверь магазина. После, ожидая, пока они войдут, бегло оглянулся по сторонам и закрыл дверь. Сандальфон и Гавриил были довольно крупными ангелами. Первому досталось не похожее на великого воина тело: мягкое, круглое, казавшееся нелепым. Второму же — крупное, с мускулами и арийскими чертами. Однако они оба походили на двух весьма успешных бизнесменов. — Как мило, — приторно-жеманно сказал Сандальфон, заканчивая оглядывать помещение. — И это тоже, чтобы соответствовать людям? — спросил Гавриил. Рафаил утвердительно кивнул. Хотели думать так — пусть думают. Ему же меньше проблем и вопросов. Ангелы вновь замолчали. Это начинало раздражать. Рафаил недовольно поджал губы, сложив руки на груди в знаке ожидания дальнейших слов. Важные ангелы явились к нему на землю и молчали — звучало, как начало второсортного анекдота, неправда ли? Большей нелепости ситуации придавало, что это реальность. И они до сих пор молчали. — Упаковать букетик? — спросил Рафаил, изогнув бровь. Сандальфон не уловил иронии и строго посмотрел на него, будто именно он тратил их драгоценное время. Гавриил поджал губы. — Обойдемся, — наконец произнес он и посмотрел на Рафаила. — Нас никто не услышит? — Нет. — Отлично. — Гавриил сложил руки в карманы пальто. Его взгляд сосредоточился на покрытом веснушками лице Рафаила, словно он собирался рассматривать каждую по отдельности или в них затаилось что-то. — Готов к субботе? — Возможно, — ответил Рафаил. — Вы только за этим и соизволили снизойти на землю? — Не только за этим, — сказал Гавриил. Лицо его сделалось польщенным, как и у Сандальфона. «Идиоты. Даже сарказма не понимают», — подумал Рафаил, подавляя усмешку. — Войско почти готово. — Война призвана. — Оу, — проговорил Рафаил. — И остальные, получается? — Нет, пока только Война, — сказал Гавриил. Довольная улыбка не спадала с его лица. — Но процесс запущен, Рафаил. Скоро все четверо соберутся на главном поле и мир узрит свой конец… — Замечательно, — перебил Рафаил. — А кто их призывает? Гавриил потупил лицо и ответил: «Не мой отдел». — Внештатные подрядчики, — объяснил Сандальфон. — И как все проходит? — спросил Рафаил. — Война за Войной, — философски произнес Сандальфон. Гавриил удивленно обернулся к нему и хлопнул по плечу, заулыбавшись. — Как хорошо сказано. Война за Войной, — повторил тот, будто собирался вручить ему Нобелевскую премию за одно высказывание. — Гениально, Сандальфон. Сандальфон довольно смотрел на него, пропитываясь гордостью. Рафаил закатил глаза. — Гениально, — протянул напоследок Гавриил и хмыкнул, а после вновь посмотрел на Рафаила. — Но мы пришли обсудить с тобой антихриста. Рафаил резко посмотрел на него. — А что с антихристом? Что-то не так? — Все так. В соответствии с Божьим замыслом, — сказал Гавриил, подходя чуть ближе. — Цербера выпустили, он нашел хозяина и готовится. Дело только за всадниками. — Как удачно, — без нужной радости произнес Рафаил. — Надеюсь, с мальчиком все будет хорошо. — С антихристом, Рафаил, не с мальчиком, — поправил его Сандальфон. — К чему вопрос? — не понял Гавриил, в подозрении посмотрев на Рафаила. — Ты же сам вызвался за ним следить. — Да когда это было… — произнес он, отводя взгляд от пристальных глаз Гавриила. — Мало ли… — Никаких «мало ли», — оборвал его Гавриил, высунув руки из карманов. — Все идет по плану. Осталось два дня, Рафаил. Считай минуты… Нет, секунды, чтобы быть готовым в тот самый момент. Понял? — Несомненно, — бесстрастно произнес Рафаил и ощутил хлопок по плечу. Гавриил воодушевленно и в предвкушении смотрел на него. Могло показаться, что в его взгляде есть гордость, как у отца, чье чадо сдало трудный экзамен или пригласило возлюбленную на выпускной бал, но это был Гавриил, и смотрел он на Рафаила. — Неужто ты не рад? — внезапно спросил Сандальфон, облизывая тонкие, сухие губы. — Мы не видим ликования. — Ура-а, — вяло произнес Рафаил, по-прежнему смотря в сторону. Гавриил и Сандальфон прищурились. — Помни, кто ты и для чего был создан, Рафаил. Мы ждем момента, к которому шли все эти века, а ты ведешь себя так, будто он ничего не значит. — Гавриил расправил плечи и приподнял подбородок. — Все наше существование предвещало этот момент. Мы должны выйти на битву. — Гавриил сложил руки за спиной. — Мы должны победить. Ты должен вспомнить, кто ты на самом деле и прекратить уподобляться людям. Мы не знаем точно, но догадываемся, к чему это может привести. Ты архангел. Ты воин. Ты тот, кто понесет ангельское знамя и взойдет с ним на вершину, олицетворяя безоговорочную победу над злом. — Эта битва так нужна всем? — проговорил Рафаил, поднимая взгляд. — Я столько жил с людьми и смог понять, что войны не давали желаемых плодов. Лишь разрушения, боль и… — Все верно, ведь они люди, а мы — высшие существа, которым должны быть недоступны тревоги и опасения низших. Люди достаточно прожили, достаточно совершили ошибок, и Армагеддон покажет им, какими незначительными они были. — И неужели мы видим сомнение? — вмешался Сандальфон. Рафаил поджал губы. — Отрекись в последние дни от всего земного. Помни, что Всевышняя велела тебе. — Гавриил вновь похлопал его по плечу. — Мы надеемся на твое благоразумие, Рафаил. Разбуди в себе боевую машину. Рафаил не сдержал поникший взгляд, однако, благо, его уже никто не заметил: ангелы бесследно исчезли из магазина, и лишь неприятный привкус встречи и обязанности остался на языке. Когда он смог сдвинуться с места, чувствовалось, что за ним следовала тень. Тень, которая настигала его каждый раз после встречи с собратьями.

***

То, что мир подходит к концу, знало не так много существ. В сравнении с количеством людей, естественно, поэтому жизнь продолжалась, не думая останавливаться. Пока что. Если прогуливаться по улицам Лондона, особенно центра, три раза в неделю можно встретить мужчину с немалой картонной вывеской, гласящей: «Уничтожение мелких и крупных гадов из наших жизней!» И обычный номер телефона. Человек, ходивший с картонкой, был доволен лично придуманным лозунгом, ведь имел он не одно значение. Проходившие мимо люди понимали лишь одно и редко записывали номер, а еще реже звонили. Видимо, мужчину это мало интересовало, или вовсе нет. На любого с косым взглядом в свою сторону он не ленился обращать внимание и кидать парочку-тройку бранных слов, которые чаще всего указывали на трусость и слабость прошедшего, которому оставалось только фыркнуть. Мужчину звали Шедвелл. Он был стар, но молод душой, если присмотреться в горящие глаза и прислушаться к живой речи. И, казалось, в этот день особенно выделялся. Ньют Пульцифер только что потерял очередную работу. Отучившись на бухгалтера, он ожидал хорошую должность в крупной компании, вечные подсчеты, заносчивых коллег и стабильное положение, но все перечеркивала злосчастная техника. В детстве ему стоило лишь притронуться к компьютеру, как у электрика прибавлялось работы, а люди лишались света во всем районе. Прошли годы — ничего не изменилось. Порча? Вероятно. Матушка уже молилась на его будущее и говорила сыну делать то же самое, но он списывал все на огромное невезение. Бог техники, если такой и был, видимо, не полюбил его с самого рождения, хотя что ему мог сделать беззащитный младенец? Он решил остановиться у сквера, грустно поглядывая на соседнее сидение, где была коробка с офисными принадлежностями. Не хотелось беспокоить маму, поэтому он припарковался и вышел, думая проходить по улицам до вечера и вернуться домой, рассказать маме о выдуманном рабочем дне, поужинать. Надежд на нахождение новой работы не было, но судьба всегда была непредсказуема. Картонка с лозунгом сразу же приковала его внимание и заставила задуматься. Что же все-таки имел в виду этот мужчина? Неужели все и правда так предсказуемо, как казалось? Вряд ли, ведь что-то все равно не давало ему покоя. Ньют подошел и не успел задать вопрос, как мужчина первым спросил: «Хочешь показать свое мужество?» — Да, — проговорил Ньют, поправляя очки. Шедвелл кивнул и взял картонку под подмышку, ведя юношу в сторону фургона с фаст-фудом. Как все произошло дальше, осталось за гранью понимания Ньюта. Его вовлекли в довольно долгий, но интересный разговор, состоявший по большей части из реплик Шедвелла. Ведьмы, борьба, мужество — внутри что-то екнуло, заставляя сердце забиться чаще. — Разве их не убили всех во времена инквизиций? — спросил Ньют, смотря, как Шедвелл добавляет шестой пакетик сахара в чай. — Невозможно навсегда избавиться от зла, парень, — уверенно сказал Шедвелл. Что ж, сомневаться в его словах не представлялось возможным. Наверное, именно из-за этого он и взял визитку, написанную от руки на пожелтевшем, скомканном листе и не выпускал всю дорогу до дома. Удивительно, как быстро прошло время. Так и будет, если он запишется в ряды добровольцев? Хотелось верить, что да. Шедвелл, довольный работой, решил больше не задерживаться и вернуться в дом, приходившийся также штаб-квартирой двух организаций. Он шел в приподнятом настроении, все время озираясь по сторонам и пугая окружающих, пока не остановился у ступенек, держа в руке ключ и замечая знакомую Шевроле. — Занеси эту мазь, пожалуйста, — сказал Рафаил, протягивая Астароту пакет с небольшой баночкой. — Почему я? Рафаил вздохнул и покосился на Шедвелла. — Это ее сосед, а у меня с ним сложные отношения. Не хочу пересекаться, — пояснил Рафаил. Астарот понимающе кивнул, усмехнулся, выходя из машины. Шел он под пронзительным взглядом мужчины, не подавая вида, что заметил его. После Шедвелл прямо, не стесняясь, пристально и будто осуждающе смотрел на Рафаила. Рафаил потирал переносицу, бубня под нос, как этот человек ему докучал, и надеясь, что он не решится подойти ближе. Пока Астарот не вышел обратно (достаточно быстро), Шедвелл не сводил взгляд. Демон старался уйти так же незаметно, как и зашел, но его резко остановили, схватив за локоть. — Добрый день, — начал Шедвелл, отпуская его, когда Астарот недовольно посмотрел на этот жест, — быстро вы. — К чему должен быть долго? — Ну знаете, — хмыкнул Шедвелл и замолчал. Астарот вопросительно изогнул бровь, мол, он не желал вступать с ним в разговор без надобности, которой и не могло быть, но у мужчины, видимо, были другие планы. — Я сержант тайной организации… Может, вы слышали? — Она же тайная, — не понял Астарот. — И занимаемся мы уничтожением ведьм, — словно не услышав, продолжил Шедвелл, заискивающе посмотрев по сторонам. Он сложил руки за спиной и, видно, думая, что делал это незаметно, указал взглядом назад, на Рафаила. — Меня давно преследует мысль, что ваша спутница ведьма, — многозначительно произнес он и кивнул. Астарот подавил смешок. — С чего вы взяли? — спросил он, изнемогая от абсурдности ситуации. — Рыжие волосы, сторонится вечно меня… У ведьм, понимаете ли, нюх на таких, как я, — уверенно сказал Шедвелл. — Подумайте об этом еще на досуге. И возьмите номерок. — Обязательно, — усмехнулся Астарот, из вежливости взяв бумажку с номером, и пошел к машине, обходя назойливого мужчину с твердой позицией. Рафаил смотрел на это из открытого окна с самым невозмутимым видом. Когда Астарот сел, он медленно развернулся на звуки тихого смеха и взялся за руль. Машина завелась сама. — Я все слышал, — сказал Рафаил. — И так каждый раз. Я не шучу. Астарот чуть громче засмеялся и облокотился о спинку кресла. Они направлялись в Ритц, где чудесным образом освободился столик на двоих на имя Рафаила Констеллатио. По правде говоря, Астароту нравилась такая жизнь в Лондоне: более размеренная, спокойная и неторопливая, не как в Америке. Порой хотелось упрекнуть Рафаила в этом, но люди уже давно сами полностью влияли на окружение. Или Астарот сам чувствовал себя спокойнее. Почему-то именно здесь… Хотя, причина все же известна. — Ко мне наведывались Гавриил и Сандальфон, — произнес Рафаил, насаживая на вилку пару овощей. — Видимо, подготовка идет полным ходом. — Сандальфон? — Астарот вопросительно посмотрел на ангела, остановив вилку со стейком у рта. — Это который снес два города? Содом и Гоморра, да? Рафаил утвердительно кивнул, продолжая накалывать овощи. — Никогда не забуду, сколько наших планов он также снес. — Астарот вздохнул и положил кусок мяса в рот, тщательно прожевывая и держа запястья у края стола. — Еще какие-нибудь новости? — Какие еще могут быть новости, Астарот? — фыркнул Рафаил, облокачиваясь о стул. — Кроме Армагеддона они больше ни за чем не могли прийти! — Мои вообще со мной не связываются, так что все подробности важны. — Да ну? — Рафаил удивленно посмотрел на него. — И ты не пытался? — Нет. — Астарот вытер уголки рта салфеткой и потер переносицу. — У меня нет желания связываться с ними. Не первый век визит или простая встреча с кем-то оттуда оборачивается вереницей проблем для меня. — Астарот, в этот раз проблемы для всего живого, — сказал Рафаил, будто собирался отчитывать не демона, а маленького ребенка. — Во-первых, Армагеддон через два дня. Атлантида скоро всплывет, Кракен вместе с ней! Во-вторых, антихрист непонятно где! Я еще не говорю о том, что он уже обрел силы! — Да, но я и так пытаюсь что-то сделать. — Мы пытаемся, — ближе наклоняясь к нему, проговорил Рафаил, сузив глаза. — Если твои доставляли мальчика одиннадцать лет назад, то они должны помнить, куда доставляли, кому и кто это делал. Последнее не так важно, но суть ты понял. — Я не спорю, Рафаил, но это вряд ли делал наш отдел. Знаешь, есть кое-кто и повыше рангом. — Астарот спокойно смотрел на него, убрав руки на колени. — Вельзевул, к примеру, и ее шайка. Им бы точно доверили это. — Так свяжись с ними и узнай все! — Рафаил поставил локти на стол и облокотился о ладони лбом, страдальчески вздыхая. — Пробеги по связам, свяжись с кем-нибудь из своих, разузнай об антихристе побольше, но не бездействуй, в конце концов. — Его голос стал спокойнее. Астарот слушал ангела лишь краем уха, ведь и сам понимал все сказанное. Мысли демона внезапно захватила одна до ужаса гениальная вещь. — Слушай, — начал он, слегка понизив голос, — антихрист получил силы, Конец Света через два дня, отлично, но что, если он все-таки не начнется? — Не начнется? — не понял Рафаил, искоса посмотрев на него. — То есть? Цербер уже с ним. Процесс запущен. — Да, — заискивающе продолжил Астарот. Его взгляд сделался многозначительным. Рафаил сузил глаза. — Но если бы мальчишки не было, то и процесс бы остановился. — Он умолк, ожидая, пока до ангела дойдет. Рафаил непонимающе смотрел на него. — Мы и так не знаем, где мальчишка, — напомнил он. — Да, но когда узнаем, с ним может произойти несчастный случай… — Рафаил непонимающе молчал. Астарот сдался: — Ты можешь убить его. Опять молчание. Потом зрачки Рафаила сузились, и он резко выпрямился, сомкнув пальцы в кулак. Перестали слышаться говоры со сторон, мелодия рояля. — Ты в своем уме?! — воскликнул Рафаил. — Я не собираюсь убивать мальчика! — Воспринимай его не как мальчика, а как ребенка Сатаны, который скоро убьет всех. И мальчиков, и девочек. — Нет! Исключено! — Рафаил строго свел брови. — Я не буду марать руки даже в крови этого ребенка. — От этого зависит судьба человечества! Других вариантов нет. — Раз тебя это так беспокоит, то сам его и убивай! — Я никогда не трогал детей. Это не в моих принципах, — спокойно сказал Астарот с тенью гордости. — Да ну, — насмешливо протянул Рафаил, — демон и такой чистый. — Это дело принципов, Рафаил, — тверже сказал Астарот. — У демона принципы… Кто-нибудь такое вообще видел? — Ангел усмехнулся и уперся сжатой в кулак рукой о стол. — Сам ведь говоришь: «Судьба человечества зависит от этого!» — передразнивал демона ангел. — Ты демон. Принципы не в твоей природе. — Ну конечно, — фыркнул Астарот. — Как же я мог забыть! Получается, я что, должен прямо сейчас убивать каждого человека? — Он недовольно смотрел на Рафаила. — Раз демон, то шага ступить не могу без подлой мысли? Демон до мозга костей так и делает, конечно же! — У тебя вообще нет мозгов, раз предлагаешь такое! — кинул Рафаил и отвернулся, разжимая кулак. Астарот хотел начать парировать, как помещение вновь заполнила игра рояля и разговоры людей. — Ты смешон, Астарот, — более тихо продолжил Рафаил. — Вся эта ситуация смешна до абсурда. И знаешь, с каждым часом мне кажется это все больше. И все больше кажется, что мы зря пытаемся, как и всегда… — И что ты предлагаешь? — спросил демон с поникшим взглядом. — Прекратить все? Сидеть смирно и дожидаться, пока землю не обдаст адским пламенем? — От этого будет больше пользы… — Рафаил поджал губы, прикрывая глаза. Астарот сглотнул, смотря на ангела. Смиренность, которую он увидел в нем шесть лет назад, вновь вернулась. Только в этот раз демон не отказывался принимать это, наоборот: понимающе кивнул и приготовился вставать. Рафаил, услышав шевеление, краем глаза следил за ним, незаметно сжимая коленку. — Мы уже начали это, и останавливаться на полпути глупо, — тихо проговорил Астарот. — Я помню про соглашение не вторгаться в историю людей и в их судьбы, но сейчас мы вторгаемся в судьбу всего живого, в нашу, и вряд ли уже можно свернуть назад. — Судный день вспомнит все наши грехи и заставит расплатиться за них… — Он не случится, потому что я собираюсь продолжить начатое, ангел. — Астарот встал и поправил пиджак. — Если ты готов смириться, то я — нет. — Он посмотрел на него и задвинул стул. — Видимо, до встречи на Судном дне?.. Рафаил не отвечал. Он смотрел в одну точку и чувствовал, как опускались плечи и принципы, как слова демона задели в нем самое больное. Ангел молчал. Молчал и демон, не уходя, ожидая последнего слова. Вряд ли в этот момент он надеялся на то, что Рафаил встанет рядом с ним, вновь протянет ладонь и согласится идти до самого конца. Нет, он уже не надеялся. Астарот помнил, как и это могло сыграть злую шутку, поэтому просто ждал последнее слово ангела, чтобы запечатлеть его в своей памяти и прокручивать, как старую пластинку с милой сердцу мелодией. Видимо, Рафаил тоже прокручивал его слова. После нескольких секунд молчания он встал и достал из кармана бумажник, отсчитал несколько купюр, положил на стол, жестом подозвав официанта, но не обернулся в сторону Астарота. И произнёс: «Я подвезу тебя».

***

Пророчества были штукой неоднозначной и не всегда правдивой, если находились в неправильных умах. Анафеме Гаджет повезло: ее род насчитывал несколько веков, и все века рождал ведьм. Только не следовало думать, что ведьмы эти схожи с фольклорными, которых приравнивали к голым девицам, колдующими над травами в поле и любившись позабавиться в холодной водице поздно ночью. Нет, Анафема была настоящей ведьмой, как и ее мать, бабушка, прабабушка и так далее. Однако, как показала практика, оглашать это не следовало. Люди до ужаса их боялись. Как-то, будучи подростком, Анафема пошутила при матери, что не люди боялись ведьм, а мужчины — красивых девушек и просто хотели избавиться от эроса, который они и пробуждали. Потом обычный люд искал красивых девушек и сжигал их на костре. В то время она, кстати, увлекалась психологией по Фрейду, что скоро прошло. Однако с ее мыслью можно было поспорить: убивали и настоящих ведьм, но очень редко, ведь ведьмы — женщины умные, они знали все наперед и не могли допустить банальную смерть, ежели она все же и настигала их. Агнесса Псих была одной из них, познавших ведьмовскую участь и тут же расплатившихся за это. И как бы не боялись ведьм, пророчества были крайне важны. Их ценили, их придерживались. Прошло несколько веков — вера угасала, однако огонек еще горел в мире людей. В четверг деревушка Тадфилд пополнилась ровно на одного человека. Анафема сняла Жасминовый коттедж не случайно: если судить по пророчествам, то именно он и должен был стать ее временной обителью, чтобы уж точно ничего не пропустить и исполнить все предсказанное больше трёх веков назад. — Да, мам, я хорошо долетела, — говорила она, раскладывая вещи на столе. — И поела. — Полеты очень утомляют, дорогая, — говорила ее мать, наблюдая за действиями дочери из экрана планшета. — Все уцелело? — Конечно, — вздохнула Анафема, присаживаясь на стул напротив планшета, — я в порядке. Вещи в порядке. Книги тоже. — Я горжусь тобой. — Миссис Гаджет ласково улыбнулась. Анафема улыбнулась в ответ. — Сделай все, как говорила Агнесса. Не подведи мир. — Я знаю, — кивнула Анафема, и изображение свернулось. Все же ей не давало покоя странное предчувствие, и вряд ли это было вызвано скорым концом. Скорее, само место, деревня, было необычным. Предвкушая ощущения от нахождения здесь, она представляла серость, страх и дрожь, но получила обратное: краски лета, любовь и спокойные, нежные волны. Агнесса не упоминала об этом. Это и напрягало. Анафема с детства привыкла жить по пророчествам. Каждый шаг, каждый вздох были прописаны в них, хоть и не всегда понятно. Если новые события и происходили, то Анафема бежала от них, либо перечитывала пророчества и спокойно вздыхала, понимая, что так и должно быть, все в норме. По-другому жить она не умела. К счастью это или нет — неизвестно. А учитывая скорые события, и вовсе не важно.

***

Все-таки Тадфилд был небольшой деревней, и новости разлетались лучше свежих яблок с соседского огорода. Адам и Эти как раз занимались «кражей», когда обсуждали приехавшую. У детей всегда хорошо развито воображение, отчего они уже которую минуту активно обсуждали, кем могла быть приезжая. — А вдруг она ведьма, — сказал Адам, ловя яблоки, которые кидал ему, сидя на ветке, Брайан. — Ведьм не существует, — тихо крикнул Уэнслидейл, стоявший в паре метров от них и караулящий. — Я читал про них. И все, что я читал, честно говоря, притянуто за уши и необоснованно. — А Испанская инквизиция для тебя шутка? — повернулся в его сторону Адам. — Нет, ведьмы точно были и есть. Ты видел вообще ее? — Если ты про приезжую, то нет. Но ее видел мой отец. Он бы точно понял, если с ней что-то не так. — А ведьм видел? — повторил Адам. — Нет, потому что их не существует, — настаивал Уэнсли. — Это все сказки. Адам словил еще пару яблок и закинул в сумку, отвернувшись и задумавшись. Нет, он не сомневался по поводу существования ведьм. Он включал воображение, которое всегда была очень красочным и подходящим для новых игр компании. Каким бы занудой и зубрилой порой не был Уэнслидейл, изменить позицию Адама было нелегко. Оно и к лучшему, ведь из-за этого и капельки воображения рождались самые лучшие игры.

***

Лилит поймала на крючок фургон со службой экспресс-доставки и следовала всюду за ним. Нет, ограбить его повторно не удалось. Из-за открытого багажника посылки не выпали. Курьер точно запомнил ее, поэтому следовало придерживаться дистанции. Местом, куда он направлялся в этот раз, была забегаловка «Бургер Лорд». Примитивная, дешевая и наверняка одна из тех, где по пятницам собирался буйный народ и заканчивал работу заведения поломанными столами и разбитой посудой. Что ж, пару раз она навещала такие и оставалась в диком восторге. Жаль, что сегодня четверг и что такого точно не повторится. Пока курьер сверял записи, Лилит, распустив волосы из высокого хвоста, зашла в «Бургер Лорд» и заняла дальний столик. К ней подошла официантка, женщина средних лет в красном переднике, с приторной улыбкой и потрепанным блокнотом, и спросила: «У нас новое меню на подходе, но пока можете заказать что-либо из прежнего. Бургеры и картошка у нас отменные». Лилит быстро посмотрела на нее и попросила принести всего понемножку. Ее мысли и взгляд были заняты двумя фигурами, контрастирующими с обычными посетителями данного места. Женщина, вероятно, самая обычная, деловая, в юбке-карандаш и блузке, и мужчина, в строгом костюме, с бородкой и самодовольной улыбкой. «Это он», — подумала Лилит, отворачиваясь таким образом, чтобы краем глаза можно было хотя бы что-нибудь разглядеть. Слышала она почти все, хоть и сдерживала желание склеить губы недо-певцу в пафосном костюме Элвиса Пресли. «Отвратительно, — подумала Лилит, когда Соболь достал из кейса содержимое, а Фрэнни, так звали его помощницу, рассказывала о правильной подаче блюда. — В мире столько хороших по вкусу блюд, а они предлагают это! И кто вообще согласится это есть? — Судя по дальнейшему разговору, многие, ведь «Бургер Лорд» собирались менять на «Корм!» — Хоть какой-то плюс от Армагеддона». Демоница фыркнула и услышала шаги. Это был курьер. Он нес картонную коробку под подмышкой и планшет с листками. Еще один всадник был уведомлен и готов. Лилит достала телефон, разблокировала его и собиралась писать сообщение, как официантка поднесла горячий заказ. — Приятного аппетита, — сказала она, улыбаясь. Лилит удивленно посмотрела на нее, совсем забыв про заказ. Конечно, она не собиралась есть. Что за чушь? Каждая секунда на счету, а она будет тратить время на забегаловки с еще неизвестно какими блюдами! Нет уж, если и потратить минуты на трапезу, то только самую лучшую. — Я не буду есть, — сказала Лилит, вставая. — Вам все равно придется заплатить, — все так же улыбаясь, сказала женщина, но более твердо, словно намекала, что уйти просто так не получится. — Заказ был сделан. Лилит поджала губы и забегала взглядом по столу, сумке и помещению. Денег у нее не было. — Какие-то проблемы? — лепетала официантка, сложив руки на груди. — Что вы… — протянула Лилит и незаметно взялась за ручку сумки. — Ой, постойте, это у вас на кухне что-то горит? — Не пытайтесь. Я сама не готовлю. Лилит сузила глаза и недовольно вздохнула. — Платите, девушка, — настойчиво повторяла официантка, не сводя с Лилит взгляд. — Все равно скоро все умрете — прошептала Лилит, прикрыв глаза. Официантка услышала ее и непонимающе склонила голову в бок, как демоница перед ней исчезла, оставив гору вопросов и неоплаченный, горячий обед. Лилит появилась позади здания и облегченно вздохнула. Телефон в руке напомнил о том, что она хотела сделать. И она сделала: нашла диалог с Рафаилом, написала о Голоде и уставилась в экран, ожидая ответа или метки прочитано, но ни того, ни другого не было. Прошло около трех часов. Она сидела на лавочке в пустом сквере и пусто смотрела в неизменный экран, где за эти часы прибавилось порядка десятка сообщений тому же получателю, но ни единого ответа и галочки. Лилит волновалась. От Рафаила не было ответа. Одно молчание, хотя раньше он почти сразу же отвечал ей. Голову атаковали, с одной стороны, абсурдные мысли, а с другой — вполне логичные, ведь их положение сейчас было незавидным. Могло произойти все, что угодно. Кто угодно мог узнать об их деле. А дальше… Нет, ну, если бы сверху или снизу все узнали, то и ей бы досталось, верно? А пока что она спокойно сидела в парке, не ощущая слежки и пристальных взглядов. Рафаил мог уснуть, но средь бела дня? Он никогда так не делал. Звонить Астароту — дохлый номер. Демон жил в двадцать первом веке, а по ощущениям — в начале двадцатого, когда в обиход только шли проводные телефоны, который, кстати, только у него и имелся. Что было с Рафаилом — оставалось загадкой. Лилит не находила себе места, но и не могла переместиться к нему, ведь находилась за тысячи километров. Перемещения изнуряли и обессиливали и так находившуюся на грани демоницу. Еще ладно, если расстояние несколько метров, максимум — километр, но не тысячи. Она списывала это все на усталость, отсутствие отдыха в последние годы и приближение Конца, в котором ей отвели не самую завидную роль. Для Астарота его роль была известна. Не сказать, что она была завидной. Для других демонов — возможно, лично для него — точно нет. Единственный путь, дававший другую роль, уже протоптан. Так сказать, действие втихую, смена ролей, о которой никто не догадывался, пока. И казалось, что каждый шаг приближал к раскрытию. Однако теперь идти назад нельзя. Астарот ходил по просторному помещению, держа руки в замке и смотря в пол. Когда Рафаил довез его, он собирался позвать ангела внутрь, но тот неожиданно быстро уехал, не проронив ни слова. Это казалось странным, ведь он еще ни разу не был в помещении, которое Астарот купил не так давно, чтобы разместить все книги и открыть библиотеку. Если раньше обстановка не позволяла приглашать гостей (отсутствие ремонта, стопки книг, не дававшие нормального прохода, отсутствие нормальной мебели и интерьера в целом), то сейчас все это было. И почему не продолжить разговор после Ритц с бутылочкой вина? Непонятно. Ангел просто уехал. Астарот не стал тормозить его — просто зашел внутрь и впал в раздумья. Теперь же единственным, что его волновало, был Ад, а точнее, что он скажет там, когда внезапно вернется. — Асмодей, как поживаешь? — говорил он пустоте и останавливался. — Какое, к черту, «как поживаешь»? Нет, не могу я так сказать… Как подготовка к Армагеддону? — Астарот остановился и фыркнул. — Конечно, это выглядит так естественно. Ни разу не интересовался, а тут нате! За окном смеркалось. Астарот не замечал подступавшей тьмы — продолжал ходить и говорить сам с собой, пока окончательно не остановился и не взялся за голову. — Зачем вообще идти к Асмодею? Можно сделать так, чтобы он не узнал о моем визите, — предполагал демон. — Хотя он точно узнает. Мое возвращение не останется пропущенным… Но в Аду полным ходом должна идти подготовка армии, к чему заострять внимание на мне?.. — Астарот умолк на секунду и недовольно завопил. — Потому что ты знаменосец этой армии, идиот! — И ударил себя по лбу. Демона связала робость и нерешительность. Как себя вести, что говорить, к кому идти? Да черт бы побрал эту войну, этих демонов, этих ангелов, этот божественный план! Хотелось громко сказать об этом, чтобы Она точно услышала. Чего бояться? На Страшном суде и так все узнается, и, как верно говорил Рафаил, всем воздастся по грехам их. Им в первую очередь, без сомнений. Столько веков они самовольничали, шли наперекор сторонам, и теперь глупо надеться на безнаказанность. Готовы ли они были на это, или нет — станет неважным. Важно будет лишь то, что их знамена не загорятся божественным светом и не воспылают адским огнем. Давно уже в них это не играло главной роли. Давно они ушли на свои стороны. И это придавало страх. Астарот сжал кулаки. Страх? Он ведь демон. Он восстал против Нее, он встал рядом с Люцифером, он пал. О каком страхе может идти речь, если он до сих пор помнил ужас и боль на дне Бездны?.. Это людские эмоции и чувства взяли власть над демоном, а он и не сопротивлялся. Что ж, пора вспомнить, что было дано ему во тьме, что она отняла у него, и вернуться — с холодом и решительностью.

***

Офисы Ада и Небес находились в одном здании, как у обычных фирм. Учитывая реалии века, такими они и были, только вот демоны поднимались совсем не вверх. Астарот встал в коридоре офиса Ада, в подвале. В последний свой визит он не успел разглядеть все подробно, но помещение точно пережило изменения… Ну, как пережило. Не совсем. Сырость, холод и мрак по-прежнему оставались. Плесень на стенах, потолки с дырами, под которыми стояли демоны с ведрами, огромные, жирные крысы, за которыми гнались демоны, — это было ново. И новы были взгляды, сопутствующие Астароту все то время, пока он шел вдоль по коридору. — Ты ошибся залом, — услышал он голос позади себя, когда сделал шаг вперед, вглубь комнаты с несколькими столами, шкафами и демонами. — Нужно было повернуть в коридоре, а не идти прямо. Астарот развернулся и увидел Дагон. Все та же зловещая, недоброжелательная и строгая. Он кивнул ей. — Если здесь ты, то я не ошибся, — сказал Астарот. Его взгляд был собранным и серьезным. Почти как в старые добрые. — Я могу увидеть Вельзевул? — Вельзевул занята. У нас десятимиллионная армия, которую нужно приготовить за пару дней, — бесстрастно кинула Дагон и прошла внутрь, ставя на стол ведро, куда вскоре упала пара капель. — Я ее заместитель. — Я помню. — Астарот сложил руки за спиной и подошел ближе, осматриваясь. — Неплохо устроились. Дагон резко посмотрела на него и свела брови. — Эти потолки ничем не заштукатуришь. И крыс не вытравишь. Неплохо, согласна, но условия все равно ужасные. — Раньше было и похуже. — Раньше не протекал потолок и не бегали крысы! Они грызут всю мебель и все отчеты! — Дагон для подтверждения слов взяла со стола погрызанную по краям папку и резко кинула ее обратно, сложив руки на груди. — После нашей победы тот хороший офис достанется нам. И будут ангелы печься о потолке и крысах. Ее лицо впервые проявило эмоцию: предвкушение. Астарот поджал губы. — Я как раз насчет этого… — Я помню про твое вмешательство в жизнь будущего владыки, — перебила Дагон, утеряв эмоцию. — Похвально. Так шансы на победу увеличиваются. — Конечно, — кинул Астарот и продолжил, — но мне кажется, что есть одна проблема. Дагон без эмоций смотрела на него, ожидая продолжение. — Это лучше обсудить с Вельзевул. Дагон кивнула и ушла в другой коридор. Астарот, пользуясь одиночеством, крепче сжал ладони и вздохнул. Они вернулись быстро. Вельзевул нехотя плелась рядом с ничуть не отличавшейся Дагон, а увидев Астарота, остановилась и приоткрыла рот. Из него вылетела муха. — Говорит, что что-что важное. По поводу будущего владыки, — пояснила Дагон. Вельзевул прикрыла рот и кивнула. — Все идет четко по плану, — сказала она. Астароту казалось, что огромная муха на ее голове вот-вот накинется на него. — Быстрее говори. У меня много дел. — В общем, — начал Астарот и сглотнул, — у меня есть гипотеза, что мальчик, находившийся под наблюдением Ада, совершенно не тот. Дагон и Вельзевул молча смотрели на него. — И что? — сказала вторая. — Я подумал, что вы должны знать… — Астарот, армия почти готова, цербер нашел хозяина. Кем бы ни был мальчик, Армагеддон наступит, — уверенно говорила Вельзевул, чеканя каждое слово, словно без этого они не были ясны. — Ничто и никто не сможет на это повлиять. — Но весь план… — План продуман изначально и продуман не нами. Всадники почти готовы. Им не нужно указывать, куда ехать — они и сами разберутся. — Вельзевул сделала шаг вперед и подняла голову, не сводя глаз с Астарота. — Лучше займись полезным. У тебя сорок легионов демонов, но всех их собирает один Асмодей. Скажи спасибо, что Азазель вызвался помогать, а у него и самого дел немало. Астарот сглотнул и свел брови. Видимо, все действительно под контролем. Решительность Ада не пошатнуть даже такой новостью. Оно и понятно: им нужна только война и победа, а кто ее начнет — совсем не важно. Ему бы такой уверенности… — Заканчивай со своими земными делами и возвращайся, — напоследок сказала Вельзевул, сверкнула недовольным взглядом и развернулась, неторопливо уходя в коридор, из которого пришла. — Мне нужна информация о том, куда доставили будущего владыку, — резко произнес Астарот. Вельзевул остановилась и сказала Дагон, чтобы предоставила всю нужную информацию. Дагон кивнула и подошла к шкафу, где были разбросаны папки, начала искать нужную, разводя больший беспорядок, и поднесла ее Астарота. Раскрыла, но в руки не дала. — Планета Земля, шестая тысяча лет, двадцать первое столетие после… — Можно пропустить это? — нетерпеливо попросил Астарот и хотел было придвинуть к себе папку, как Дагон ближе подвинула ее к себе, метнув недовольный взгляд. — Англия, Оксфордшир, Тадфилд. Владыка был вручен неумолчному ордену святой Бериллы… — Благодарю, — спешно произнес Астарот и вновь поймал взгляд Дагон, словно говоривший: «Ни слова больше не скажу, раз перебиваешь». И правда не сказала, даже когда демон в спешке ушел прочь. — Странный он, — сказала Вельзевул, до сих пор стоявшая в проеме. — Это от жизни с людьми, — фыркнула Дагон, убирая папку на место. — Не доверяю я ему. — Оно и понятно. Мы демоны. Мы никому не доверяем. — Да, — сказала Дагон, — но этому особенно. Одни догадки, никаких действий и помощи. С чего нам вообще ему верить? Этот демон никогда не внушал доверия. Не хватало ещё, чтобы эта новость была ложью, чтобы сбить нас с толку. Почему Люцифер вообще ему доверил знамя? Вельзевул пожала плечами и позвала демона взглядом за собой. Они пошли по коридору. — Нужно наведаться к Асмодею, — произнесла Вельзевул после раздумий. — А то вечно этот Астарот бегает из Ада на землю и обратно. Нужно усмирить его и показать место. — Слышала, что у них разлад последние века. Вельзевул усмехнулась. — Братоубийство всегда нравилось мне. — Она интригующе посмотрела на Дагон, что довольно хмыкнула, смотря вперед.