Арагонская

Я вздохнула и стала наблюдать за происходящим. Думай, Мира, думай. — И что здесь происходит, можно поинтересоваться? — голос, к большому удивлению, звучал спокойно и буднично. Бандитский Петербург не остался в прошлом, он продолжает развиваться более изощрённо и в соответствии с современными реалиями. На разговоры мне бравых товарищей развестись не удалось и потому ко мне сейчас подошёл продавец, держа в руках самый настоящий автомат. Отец говорил, что если попадаешь в такую ситуацию, лучше не рыпаться лишний раз и вызывать начальника охраны. Проблема только в том, что никакой охраны у меня и в помине не было, только наш дражайший дядя выползает в высший свет с наёмниками, которые и на родителей в своё время работали. Но даже они их не уберегли, чего уж тут. — Девочка, ты же молодая совсем… Зачем с плохими людьми связываешься? — Аркаша, как выяснилось с помощью бейджика на рабочей форме, даже с какой-то грустью второму дружку в мою сторону рукой махнул. А, сейчас связывать будете, значит. Всю жизнь мечтала об этом, ну как же. — Слушай, отец, а тебе какое дело до моего возраста? — интересно, если вспомню навыки блатных разговоров, то это поможет хоть как-то ситуацию изменить? Главное быть сейчас максимально уверенной, иначе план треснет по швам. — Если какое дело есть — спрашивай, браткам звонить не буду лишний раз. — Ты чё, сидевшая? — Аркаша начал в раздумьях голову чесать. — А мы вообще кого задержали, тех или не тех? — Этих, блять! — я выхватила из кармана электрошокер и от всей души всадила этим несчастным придуркам. Пусть в отключке часик поваляются, им полезно будет. И вообще, лучше было для начала карманы мои обыскать, бандиты хреновы. Окна заправки, кажется, не особо рассчитаны на выстрелы, так что я едва успела заскочить за продуктовую стойку. Мужик, который Алину держал, палил нещадно. И на кой мне сейчас этот автомат, который в спешке каким-то чудом в руках оказался, если даже стрелять не умею? Только и успела рукой закрыться, чтобы какая-нибудь хрень в глаза не прилетела. Когда пальба кончилась, я высунулась из своего укрытия, чтобы обстановку оценить. Даже сигнал тревоги не сработал, ну надо же как всё подстроили. Алина каким-то чудом умудрилась вывернуться из рук потенциального убийцы и от всей души двинула ему в нос, отчего тот повалился без чувств на асфальт. Я выбросила ненужное теперь оружие и, перескакивая через разгромленные стенды, побежала к выходу, хотя почему-то даже просто идти сложно было неимоверно. — Какого хера сейчас было, скажи на милость?! — лететь на неё с кулаками было довольно-так опасно, но сдерживаться сейчас у меня здравого смысла не хватило. Девушка успела отскочить в сторону и я упала на колено из-за резкой смены траектории движения. — По дороге объясню, — Алина сама была здорово напугана и оглядывалась вокруг растерянно. — Бежим до машины, здесь оставаться опасно. Ну да, а то я не догадалась. Мы тронулись с места на бешеной скорости, хотя автомобиль был явно не предназначен для гонок. В бардачке было полным полно всякого хлама, среди которого мне удалось найти перекись и не совсем внятного вида бинты. Мда-а, видимо о дальнейшей активной жизни придётся забыть, потому что только сейчас, когда схлынула волна адреналина, я обнаружила одну очень интересную вещь. Колено было разбито приличным, кажется, образом, потому что кровь не останавливалась, пропитывая штанину насквозь. Пришлось разрывать ткань джинсов руками. — У нас новая проблема, — в глазах начинало мутнеть немного, так что разговаривать было тяжело. Оно и понятно, когда наконец начинаешь ощущать боль в полной степени. — Колено прострелено, кровь остановить не могу. — Пиздец. — Алина на секунду обернулась, оценивая моё состояние и мигом побледнела. — Надо звонить Димасу, не отключайся ради всего святого. Примерно через десять минут, когда я успела затянуть ногу выше раны шарфом в качестве жгута, Алина резко свернула в ближайший от дороги двор. Пуля, кажется, не прошла насквозь и что делать дальше я не имела ни малейшего понятия. Помимо перекиси нашёлся ещё и нашатырь, которым приходилось периодически возвращаться в плавающее сознание, пока сестра Дубровского с матами и почти криком объяснялась с братом, который орал на неё в ответ. А на улице уже потемнело здорово и теперь ненужных свидетелей у нас явно быть не должно. — Ладно, повезём тебя к знакомому врачу для начала, Димас все вопросы решит и подъедет, — Алина сжимала руль до белых костяшек и опять ехала на максимальной скорости, рискуя ещё и в аварию попасть. — Если в обморок свалишься — оповещай. — Оповещаю, — хохотнула невесело и тут же потеряла сознание. *** Очнуться мне довелось в палате с цветными простынями и капельницей в руке. Нога уже была загипсована по самое бедро и боль немного притупилась. Глаза открывались слабо и дико хотелось пить. О, Дубровский тоже здесь. Стоял у окна в растянутой толстовке и пил из термоса, время от времени поправляя очки. Хотелось кинуть в него что-нибудь, но руки не слушались. — Охуенный рассвет, правда? На улице действительно расползалось малиновое марево, хотя солнце ещё не вышло на горизонте. Окно было открыто немного, донося шум трамваев и сигналы автомобилей. Сейчас часов пять утра, явно не больше. — Врач не уверен, сможешь ли ты вообще ходить, — о-о, что я слышу. Дубровский прямо-таки агрессию источал, хотя в чём моя вина? Выгнать его чтоли от греха подальше, ещё ссор в таком-то состоянии не хватало. — Брат думает что ты попала в аварию, документы оформили как подобает. И на том спасибо. Где мы, кстати говоря? В больницах города таким явно не занимаются, разве что мы сейчас в каком-нибудь отдалённом спальном районе. Разговаривать не хотелось. Как раз кстати на тумбе стояла бутылка минералки и я даже смогла взять её нормально в руки и попить, хотя половина кровати теперь тоже в воде была. Голова наконец протрезвилась и можно было возвращаться к дальнейшей оценке ситуации. Дубровский вдруг со всей силы ударил кулаком по подоконнику и резко обернулся ко мне: - У тебя разрыв связок и частичная замена сустава. Как ты могла, а? О, так он ещё и обвиняет, замечательно просто. Видимо мне действительно здорово «повезло», теперь минимум несколько месяцев ходить на костылях и ещё чёрт знает сколько времени убить на восстановление, хотя по факту есть действительно здоровый шанс остаться с этой проблемой на всю оставшуюся жизнь. Потрясающие перспективы. — Дубровский, не спускай только на меня всех собак сейчас. Я торчу в больнице с перебитой ногой, а ты ещё скандал сейчас собираешься устроить. Дай покурить лучше, заебал. Профессор обернулся наконец и одним взглядом заставил вжаться в простыни, но так ничего и не сказал, хотя если бы по морде дал было б не так мерзотно сейчас это его я-тебя-видеть-не-могу терпеть. Кажется, он не брился несколько дней и теперь выглядел намного старше и намного более уставшим. Я, наверное, выглядела не менее посредственно. — Покушение готовилось несколько лет. На тебя и брата. Мне было поручено разобраться конкретно с твоей персоной, но так и не смог. — Совесть у киллера проснулась? — как будто внутри всё перевернулось. Родной, кто же ты на самом деле, скажи на милость. — Продолжай свою исповедь, пока я не в состоянии встать и надавать тебе пиздюлей. А он ведь действительно рассказал. О том, как его матушка ещё давным-давно начала держать бизнес (ну куда же без него) по подпольному оружию, о том, что наш отче мешал её планам своим обострённым чувством справедливости и как поручено было их с матерью убрать. Хуже всего было то, что своего старшего сына она обменяла когда-то на очень выгодный и важный для неё договор с фирмой, где под официальным предлогом можно было нанять телохранителей, но на самом деле — убийц, говоря проще — наёмников, которые покрывали извне и по первому зову убирали с пути ненужных свидетелей. Кого-то из них было невозможно вычислить, потому что они вели максимально тихую жизнь и в любой момент были готовы исчезнуть на какой-то промежуток времени. Дубровский попал туда в возрасте тринадцати лет и уже в шестнадцать получил свой первый заказ. Не выполнить работу — умереть, разорвать контракт — получить пулю в лоб. Руки у него были по локоть в крови, что уж тут скрывать. Вырваться он всё же сумел. Оказывается, его дражайшая маменька тоже была не готова до конца сыну жизнь губить и назначила несколько условий, по которым он сможет беспрепятственно уйти на волю. Первое условие было потерей значительной части здоровья, второе — безупречная работа в течение девяти с половиной лет, третье — женитьба не раньше тридцати лет или же помощь с воспитанием ребёнка его сестры в случае потери кормильца. Короче говоря, совпали все три пункта, но иногда ему звонили и просили помочь по старой дружбе с каким-то вопросом. Убивать, кстати, ему больше не пришлось. А сейчас происходит полный пиздец: его сестру уже давным-давно хотят завербовать, но она работает координатором в компании своей маменьки, которая её даже защитить никак не пытается. И в обмен на её свободу он должен выполнить свой последний заказ и убрать нас, последних прямых наследников компании «Int.S» и множества её ответвлений. Имя заказчика, ясное дело, никто не знал. — Помимо этого компания-конкурент пытается вставить палки в колёса всем подряд: и компании маменьки, и фирме, и вашей «Int.S». Это оттуда ребята на стоянке вас встречали. В общем, как-то так. Интересно, что надо говорить в подобных ситуациях? Мне удалось приподняться и сесть, предусмотрительно обложившись подушками. Катетер в руке здорово мешался. Хотелось устроить полнейший скандал, но, пока я над всем размышляла, голова резко потяжелела и заснуть удалось буквально за пару минут. А за окном медленно выходил рассвет.