Арагонская

Второй раз я проснулась уже в полном одиночестве и прибывала в нём следующие несколько недель. Брат приходил иногда и приносил задания, потому что учёбу сейчас бросать было бы крайне фатально. Гипс, кстати, сняли через дней десять и мне удалось научиться ходить на костылях. Заживало всё как на собаке, разве что ногу разрабатывать было действительно тяжело. Из-за слишком большого количества свободного времени я долгое время размышляла над крайним разговором с Дубровским и пыталась провести собственное «расследование», потому что в полиции мне бы явно не помогли, а обращаться в СМИ — крайний идиотизм. Было несколько запасных вариантов, но надо было для начала из больницы выписаться. — Арагонская, на выход! — в качестве реабилитолога был весёлый такой мужик лет сорока, который заставлял подниматься с кровати даже самых тяжёлых пациентов. Рано или поздно все, кто были рядом с ним, начинали улыбаться. И посылать его нахер. Я обречённо вздохнула и взяла свои жёлтые подлокотные. Моя соседка по палате, Любовь Андреевна, была от них в полном восторге. Реабилитационный зал всё-таки был местом для пыток и за времяпрепровождение в нём худеть удавалось на несколько килограммов точно. Приеду домой — закажу суши и буду есть неделю без перерывов. В момент самых жестоких экзекуций над организмом медсестра оповестила о каком-то посетителе, пришедшем по мою душу. Брат, наверное. Мои надежды не оправдались. Едва я выползла из лифта, сразу увидела Дубровского, да ещё и с сестрой в компании. Чёрт, надо валить обратно и притвориться спящей. А лучше мёртвой. — Мира! — блять, ну почему я такая медленная. Пришлось придержать уже закрывающуюся дверь лифта и сделать радостный вид, хотя Дубровский был последним человеком, которого хотелось видеть. Торт принёс? Замечательно, им его и ушатаю. Алина мягко притормозила брата и кинулась ко мне, широко раскинув руки. Обняла так, что затрещали все кости. — Мы здесь, по правде сказать, под левыми паспортами, так что не называй по имени, — торопливо шепнула на ухо и отпустила, проводя рукой по волосам. Ну да, чего ещё можно было ожидать после недавней заварухи. Интересно, их фотороботы уже в полиции или они и с ними дела наладить умудрились? Алина отпросила меня для прогулки во внутреннем больничном дворике, тем самым давая возможность Дубровскому съебаться обратно в машину. Поняла, видимо, что сейчас у нас любой диалог в драку перерастёт. Скамейка, на которую мы сели в итоге, была дико холодной и от этого ещё больше захотелось уйти, но сестра Дубровского отпускать меня прямо сейчас не намеревалась. Видимо, будет задушевный и не очень приятный разговор. — Брат тебе всё рассказал? — Алина нервно тискала сумку в руках. — Понимаю, такое сложно переварить. Я обречённо опустила голову на ладони. Да, как же. Человек, который с такой нежной любовью относится к собственной семье, загубил далеко не одну душу и после этого возвращался домой с чистой совестью и по локоть в крови. — Алин, я не осуждаю, — мне пришлось взять себя в руки и посмотреть ей прямо в глаза, чтобы придать своим словам мнимой уверенности. — Вопрос в том, почему сама не догадалась, когда ты с пушкой в дом заявилась. — Согласна, — она рвано выдохнула и достала из кармана сигареты. Чиркнула спичкой. — При других обстоятельствах тебя бы уже давно здесь не было, но… Послушай меня, послушай, — схватила меня за руку каким-то отчаянным жестом. — Это что-то должно означать, правда? Правда. Я вырвала руку и закатилась каким-то слишком болезненным смехом, так, что даже в глазах зарябило. Алина молча наблюдала, боясь сказать что-то лишнее. — Полный пиздец, — ответила, когда наконец смогла нормально дышать. — С чего это вдруг такое великодушие? Другие обстоятельства обнаружились? — Вот это уже по деловому, — выкинула бычок в стоящую рядом урну. — Сама понимаешь, сейчас не могу всё объяснить, но что-то выяснить удалось, не зря же я столько лет работаю. Слышала когда-нибудь про «Оксиген»? Что-то смутно знакомое. Я потянулась в карман за телефоном. — На Петроградском шоссе раньше завод стоял, его закрыли буквально через пару лет после открытия. — Алина помогла вбить нужный адрес в поисковике и действительно обнаружилась такая организация, у которой сайт в браузере накрылся аж в шестнадцатом году. — Надо съездить, проверить кое-что. Разумеется, чтобы Дубровский не знал, иначе вздёрнет на ближайшей берёзе. Да он меня скорее прихлопнет, учитывая происходящее. Алина сидела с таким воинственным выражением лица, что мне стало не по себе. — Ладно. — Я решительно встала со скамейки, опираясь на костыли. — Меня выпишут дней через пять, тогда приедешь и всё решим. Провожать до входа в больницу она меня не стала и потому шлёпать пришлось в гордом одиночестве и с чётким ощущением того, что всё только начинается.