Арагонская

Дубровский отстал от меня и уехал к себе примерно в два часа ночи, оставляя в коридоре деньги на «покушать», но его никто об этом не просил: видимо, картошку с остатками умирающих замороженных овощей не уважал. В половину восьмого вставать после таких приключений было особенно тяжело. — Это чё такое? — Саша возник в дверях, едва услышав мой будильник. Очень вовремя, как раз надевала брюки и вынудила его лицезреть мои труселя. — Ты с кем вчера, извиняюсь, совокупиться успела? В руке он комкал упаковку от презерватива. Ярко-розовый цвет будет ещё долго напоминать мне обо всех этих страстях в стиле бразильских сериалов. — А ты сам-то где был? — ответила без доли смущения, продолжая сборы. — У Дашки соседки по комнате тоже дома сегодня не ночевали, правильно понимаю? — Стелишь ты, конечно, краси-иво, но всех подробностей тебе знать необязательно, — брат выразил свою высшую степень признательности напополам с изрядной долей сарказма и удалился с загадочным выражением лица, включая на телефоне музыку. «Перемен» Цоя, кажется. Больше Саша эту тему не поднимал, только посмеивался периодически, переписываясь с кем-то по телефону. Всё ему было понятно, конечно, и скандал закатывать было бы лишним. «Неважно, кто с кем спит, — главное, чтобы все выспались» работало неукоснительно. Главное не принести в дом ребёнка раньше времени, а в остальном беспокоиться не о чем. Сейчас родители, конечно, могли бы требовать внуков и правнуков, но по понятным обстоятельствам этого не происходит. Может быть, это даже плюс. В попытках разобраться с записями по пропедевтике внутренних болезней я не успела заметить, каким образом нам удалось добраться до универа и даже посетить первую лекцию (не очень важную, честно сказать, потому как балл по предмету у меня был достаточно высокий, чтобы получить «автомат» и совершенно ни о чём не беспокоиться). Саша сидел в коридоре у дверей лекционной и с очень важным видом пил кофе из автомата, разглядывая в интернете эскизы татуировок. — Лучше бы стрижку сделал, честное слово, — фыркнула, отрываясь от конспектов и пытаясь предугадать ход его мыслей. Волка, надеюсь, бить не захочет? — Тебе идёт, конечно, лохматым быть, но с выбритым затылком ты был прямо-таки неотразим. — Спасибо за комплимент, — брат подхватил волну источаемого мной сарказма и собирался ответить что-нибудь в тон. — На себя посмотри лучше, Рапунцель, шампунь только так уходит. За разговорами я, уже в который раз, увидела Дубровского только когда он подошёл вплотную и теперь вполне справедливо выжидал, когда с ним поздороваются. — Дмитрий Алексеич, ты когда перестанешь так тихо ходить? Душа в пятки уходит, честное слово. Я пододвинулась поближе к брату, потому что профессор соизволил посидеть вместе с нами, тем более что на этаже людей практически не было. — О, здрасте, — брат обменялся с ним рукопожатием и в этот момент шестерёнки в его голове начали медленно крутиться, выстраивая логическую цепочку вчерашнего вечера. Заулыбался очень недобро. — Как спалось? — Замечательно, — хмыкнул профессор, наблюдая за тем, как мои глаза округляются с каждой секундой. Ещё чуть-чуть и завою от ужаса, клянусь. — Очень уж хороший вечер вчера выдался, да, Мирослава? — Придурки, — фыркнула, уставляясь обратно в конспекты. — Потом между собой все подробности обсудить можете, если так сильно хочется. — Чего обсудим? — Даша прибежала, по-видимому, из столовой, полюбовно прижимая к груди целлофановый пакет с булками. — Давайте хоть поедим, раз пошла такая пьянка. Мда-а, ситуация с каждой минутой приобретает новые обороты. Вместо ответа я молча забрала «груз» из рук подруги и взяла себе одно замечательное хлебобулочное изделие с повидлом внутри и какой-то посыпкой. Помада, правда, смажется, но это того стоит. Разговор нам завершить так и не довелось, потому что я продолжала жевать и молчать как партизан, пока остальные переключились на какие-то другие злободневные темы, заметив, что рожа моя становится всё мрачнее и мрачнее. Оно и понятно. — Ладно, ребят, — Дубровский спешно глянул на часы и поднялся. — Мне идти надо, да и вам бы не помешало. — Пиздуй-пиздуй, Дмитрий Алексеевич, — ответила профессору сквозь зубы, который на моё прощание не слишком-то и отреагировал, только кулаком пригрозил и потопал по коридору, здороваясь с другими студентами. Я отряхнула руки и потянулась за второй порцией быстрых углеводов, благо Даша решила купить сразу восемь булок, оставляя всех остальных на правильном питании. Кофе подошёл бы к нашему маленькому пиршеству как нельзя кстати. Больше возможность поесть не представилась, поэтому, когда на дворе уже было семь часов вечера, мой желудок медленно сворачивался в трубочку и своими звуками пугал всех в радиусе нескольких метров. — Мир, когда всё это закончится? Мы вышли на улицу и теперь стояли на парковке, пока Дубровский копался в поисках зажигалки. Видимо, придётся дать ему задание сбегать до ближайшего ларька. — Чего такое? — подошла к брату, заглядывая в его телефон. А, ясно всё, читает очередную статью… Вот чёрт. — Неужели у журналистов нет сейчас дел поинтереснее, чем в старом белье копаться? — Как тонко подмечено, — профессор в это время уже успел закурить и слушал, по-видимому, голосовое сообщение. — Александр, надеюсь, ты будешь не слишком против, если я украду твою сестру на пару часов? Интересно, кто-нибудь вообще думал спросить об этом меня.