Арагонская

Сестра Дубровского подъехала к нам практически ночью и только лишь из-за моих замогильных завываний, которые я ей устроила в голосовых сообщениях. Её брат без устали выносил мозги своим упрямством и даже не собирался прекращать этим заниматься, хотя я уже буквально рвала на себе волосы от его «весомых» доводов. — Дим, я просто предположила, так что вовсе необязательно расчехлять свои киллеровские навыки и нестись куда-то посреди ночи, — мне пришлось помогать только что зашедшей Алине отцепить от носка бросившегося на неё кота. Надеюсь, мы не разбудим Алису своими воплями. — Упрямый ты баран, видишь, до чего себя довёл? — Да уж, мне же больше заняться нечем, — Дубровский ворчал как старик и пил зелёный чай с успокоительным. Я нашла у него в аптечке тонометр пару часов назад и заставила померить давление, как оказалось — не зря. Дубровский был уже далеко не мальчик и вполне заслуженно может иметь звание гипертоника в своей больничной карте. — Сестра, соблаговоли пойти нахуй. — Ты сейчас сказал прямо как священник из Ватикана, — Алина прошла на кухню, оставив носки и меня коту на растерзание. Шельма был сегодня особенно не в духе. — О чём вообще речь? Зайти не успела, а вы уже собачитесь вовсю. Пока сестра Дубровского ела прямо со сковородки лапшу с котлетами, я сделала очередной заварник и вкратце пересказала события этого дня, не забыв упомянуть, что Дубровский взял с собой пистолет на семейное чаепитие. Алина сделала вид, что пропустила эту реплику мимо ушей и сурово посмотрела на брата, который сидел и любовался огнём в камине. Я в этот момент умудрилась обжечь руку о бок железного чайника и взвыла бешеной собакой. Профессор на мои пляски с бубном и холодной водой отреагировал весьма оперативно и сам замазал руку пантенолом, шикая, когда пыталась заговорить. Его сестра рассуждала о жизни, смерти и том, сколько её брату с таким характером осталось. — Дамы и господа, у меня объявление, — Алина в это время перенесла сделанную мной фотографию на ноутбук и листала какие-то архивные файлы, несмотря на протесты Дубровского о конфиденциальности его данных. — У маменьки подрабатывает двойной агент, так что под угрозой сейчас абсолютно все. И ты, — указала пальцем на Дубровского, — и ты, — показала на меня. — Да она сбрендила не хуже тебя, братец, если до сих пор ничего про него не знает. — Какая ей выгода на пятом десятке помирать? Она весь свой персонал сама по базам пробивала, неужели решила потенциальному убийце шанс на исправление дать? Да уж, даёт она шансы. Я нарочито громко скрипнула стулом и уселась, подбирая под себя ногу и придвигая к себе тарелку с заветренным сыром. — А вы не думали поднять документацию за последний год и посмотреть, с кем она заключала контракты в последние месяцы? Если найти, где конкретно наш молодой человек «прописан» — дело в шляпе, — выдала, сама от себя не ожидая такого закономерного плана действий. Я взглянула на Дубровских, которые не скрывали своего удивления и демонстративно напихала полный рот сыра, совершенно позабыв о том, что от особенно жирных сортов я могу провести на туалете весь следующий день. — Мира, ты меня пугаешь, — ответил профессор истеричным смешком, пока его сестра печатала что-то с утроенной силой. О, даже глаза у него не такие красные, в себя приходить начал. — Начала втягиваться в преступный мир? — Окстись, придурок, — замахнулась на него полотенцем. Почти в шутку. — Не без вашей помощи, между прочим… Нашу очередную перепалку прекратил неожиданный визг тормозов чьей-то машины напротив ворот и оглушительный звонок сигнализации. — Мы кого-то ждём? — Дима вытянулся по струнке и подлетел к кухонному гарнитуру, доставая… Сука, у него и здесь оружие лежит, да что за… — Алина, ты чего с такими глазами круглыми сидишь? Алина? Сестра Дубровская была бледная как мел. *** — Ну и напугали же вы нас! — Дубровский от души хохотал, открывая бутылку вина. — Нельзя было предупредить, мы же столько времени не собирались. Сейчас объясню. Алина попыталась взломать один из серверов, на котором к нашему всеобщему сожалению была двойная система защиты и мы разом пересрались за целость наших жоп после такого достаточно опасного действия, но, как оказалось, к нам решили заехать какие-то старинные друзья Дубровских, решив, что сейчас для этого самое время. На дворе было, кстати, два часа ночи, и мне жутко хотелось спать. Девушку, которая сразу же привлекла моё внимание, звали Златой; это она была за рулём машины, подвозя ещё двух, уже подвыпивших, мужиков, — Игоря и Савву. Эти трое, как мне по секрету шепнул Дубровский, живут наподобие шведской семьи и планируют через пару лет уехать куда-нибудь в Данию и завести детей. Вот живут же люди, в самом деле. — Работаю я от случая к случаю, — Злата болтала без умолку, успевая при этом помогать накрывать на стол и отвечать на смски. — Сейчас вот бизнес развиваю по декоративным игрушкам, вроде получается… — А с наркотиками ты завязала? — спросил Дубровский невзначай, открывая банку с вялеными помидорами. — На чём ты там сидела? — Мефедрон, — ответила девушка, ничуть при этом не смутившись. — Ты же знаешь, я три года в завязке, даже пить бросила… В отличие от этих, — кивнула головой в сторону своих суженых, которых в тепле ещё больше развезло и они валялись на диване, разговаривая о чём-то своём. — Ладно, хватит этих умопомрачительных разговоров, — сестра Дубровского не совсем вежливо влезла в их разговор, поднимая бокал. — Давайте выпьем, раз уж такие гости к нам пожаловали. Что ж, придётся пить.