Арагонская

Про наркоту профессор явно не шутил, а потому за руль просто-напросто сесть побоялся и заказал тачку через убер с каким-то особенно весёлым водилой, подпевавшим Розенбауму и курившим какую-то дрянь, не открывая окон. Пока я переодевалась из роковой красотки в спортивные штаны на заднем сидении, Дубровский рассеянно залипал в какую-то игру на телефоне, а потом и вовсе решил прикимарить у меня на коленях. Картина маслом, короче: «высшее общество» культурно проводит время. — Думаю, тебе стоит собрать сумку на случай, если нам придётся уезжать из города, — негромко сообщил профессор, полюбовно гладя по коленке. — Ситуация сейчас явно не из лёгких складывается, надо думать наперёд. — Да перестань ты, — притормозила пламенный поток речи Димаса, пока он на одуревшую голову ещё не наговорил. — Боишься этого старого развратника? — Если бы, — фыркнул профессор, осторожно переходя в вертикальное положение. — А вот его дружки, которых я сегодня встретил… Мужик любит под чужое влияние попадать, даст «добро» на какое-нибудь дело, а потом сам ходит да удивляется, куда его товарищи пропадают. У меня было много конкурентов, и много кто лишился из-за меня самого дорогого... Профессор запнулся на середине фразы. Семьи. Вот чего он их лишил. Пришлось глубоко вдохнуть и выдохнуть, чтобы не увидеть в Дубровском того-самого-монстра-беспощадного-киллера и Бог знает кого ещё. — Так, голубятня, приехали, — оповестил таксист, подъезжая за пару домов до нашей обители. — Хорошего вечера! Дубровский, помогая мне вылезать из машины, обосрал вышеупомянутого за голубятню так, что у того последние волосы на голове дыбом встали. *** Нехорошее предчувствие захватило меня ещё на подходе к дому, потому что Дубровского, по обыкновению освещающему свой путь фонариком на телефоне, стал разглядывать какой-то тонкий резиновый шнур, тянущийся вдоль дороги. — Ты это слышишь? — окликнул меня профессор, не поворачивая в мою сторону головы. — Какие-то хлопки… Фразу он договорить не успел, потому что нас обоих сбила с ног мощная ударная волна. При падении я крепко саданулась затылком о грунтовую дорожку и ещё пару секунд лежала на холодной земле, соображая, а вот Дубровский вскочил практически сразу и побежал в сторону дома, явно оглушённый на одно ухо, потому что к эпицентру взрыва он находился с десяток метров ближе меня. Взорвалась постройка, которая стояла позади его дома. Я даже не думала, что там что-то вообще есть, потому что территория была относительно небольшая, но сейчас нас обоих волновало другое. Бежать за профессором не было возможности даже при большом желании, так что, когда мне удалось подняться и доковылять до калитки, Дубровский уже носился по дому, громко хлопая дверями и явно матеря кого-то по телефону, ни минуты не стесняясь в выражениях и со всеми возможными речевыми оборотами описывал, кого и как он собирается отыметь. — Мирослава! Вспомнил, наконец. Запихнув явно охуевшего от происходящего кота в переноску и бросив рюкзак с моими, видимо, вещами у порога, подошёл ко мне и со всей дури вмял себе в грудину такими крепкими и не совсем к месту объятьями, что пришлось задержать дыхание на несколько секунд. На его рубашке горели алые капли крови. Сердце пропустило удар. — У тебя лоб разбит, — резюмировала, прерывая его неожиданный порыв. — Придётся зашивать. Собирай вещи, чего встал? Профессор явно не ожидал сейчас такого хладнокровия, потому что сам был в ужасе от происходящего, но покорно продолжил свою беготню по дому, скидывая какие-то нужные и не очень вещи в хер пойми откуда взявшиеся клетчатые сумки. Мы ретировались из дома ровно через десять минут, даже не беспокоясь о том, что пламя уже спокойно перекинулось на дом и дым постепенно покрывает территорию. Дубровский оперативно запихал вещи в машину и прыгнул за руль, позабыв о своём опьянённом состоянии от наркотических веществ. — Тебе надо обработать рану, — резюмировала, с титаническим спокойствием расчехляя аптечку, которую успела выхватить из дома. — Давай потом всё обсудим, сейчас я не готова на конструктивный диалог. Профессор промолчал, сосредоточенно смотря на дорогу. Да ладно, мы оба знали ответы на все вопросы, которые сейчас могли возникнуть. Придётся взрослеть, Мира. И начинать это делать как можно быстрее, потому что пару минут на твоих глазах было совершено вполне себе самое настоящее покушение на твоего мужика, а ты даже сделать ничего не можешь. Глаза начала застилать пелена.