Арагонская

Из особняка мы с профессором ретировались без лишних прощаний и обещания приехать на ужин на следующей неделе. Сбежали, попросту говоря. Сестра его с нами не поехала и осталась в логове матушки ещё на какое-то время. — Думаю, ты уже поняла, что я не хотел обсуждать это при тебе, — Дубровский собрался с силами заговорить со мной только тогда, когда мы выехали на трассу в сторону дома. Я безостановочно курила в окно, игнорируя ледяной ветер в лицо и пепел на пальцах. — В любом случае это всего лишь теория и весомых доказательств ей нет. — Мне только одно непонятно, — после тяжёлого вздоха и очередной затяжки. — Почему вокруг нашей истории постоянно крутятся какие-то новые и новые имена, о которых я и знать не знала никогда? Этому есть какое-то объяснение? — Всё гораздо проще, чем ты можешь себе представить, — ухмыльнулся Дубровский, останавливаясь на светофоре и переводя на меня взгляд. — Когда ты состоишь в фирме, вокруг тебя постоянно есть люди, которые заметают за тобой следы. Подкуп, шантаж, поддельные документы, справки… — Не продолжай, — прервала на середине предложения. Могла бы и сама догадаться что какого-то адекватного ответа не будет, учитывая, чем занимается его семья и он в частности. Занимался. — В любом случае надо всё проверить, — продолжил профессор, замечая смятение на моём лице. — Когда ты последний раз общалась с дядюшкой? — Понятия не имею, — пожала плечами, выкидывая окурок и откидывая голову на сидение, размышляя. — По большей части всеми делами с бумагами и остальным занимается брат, так что он с ним общается гораздо чаще меня. — Пусть будет осторожен. Доверять ему точно нельзя, сама понимаешь, — профессор резко вывернул руль влево, выезжая в сторону платного участка дороги. — Не соглашайтесь ни на какие частные встречи, либо звони и я поеду с вами. — У Саши есть травмат, — перебила, смотря на профиль профессора, который на мои слова никак не среагировал. — Оружие ему точно доверять нельзя. Скорее себе колено прострелит, чем кому-то всерьёз навредить сможет, — профессор закатил глаза. — Кстати, через два дня у вас первый зачёт со мной, не забыла? Да я уже пятнадцать раз забыла про эту зимнюю сессию, но закивала с такой уверенностью, что Дубровский больше вопросов не задавал и включил радио, слушая прогноз погоды и новости за день. Украдкой проверила расписание, в котором действительно было написано, что у нас с ним стоит первый экзамен, да и вообще каким-то немыслимым образом надо за неделю всё повторить и ещё за две недели сдать четыре экзамена, не считая статьи, которую я должна отдать научному руководителю уже после нового года… Чёрт с ним. Сначала надо добраться до дома и поговорить обо всём с братом. *** Дубровский высадил меня прямо около подъезда, смазано чмокнул в щеку, сунул в карман денег на еду и уехал, не желая ничего слышать про моё вполне себе прекрасное самостоятельное существование и без его денежных вливаний. Лучше бы себе квартиру поприличнее нашёл, честное слово. — Саш, ты дома? — крикнула, захлопывая за собой входную дверь и втягивая носом воздух: подъёмы по лестнице для меня всё ещё являются задачей не из лёгких. — Мира, привет! — и когда это он в последний раз со мной так здоровался? Впрочем, подумать толком он мне об этом не дал и в несколько прыжков оказался рядом, бешено сверкая глазами. — Нам пизда! — Тогда не вижу поводов для радости, — усмехнулась, протягивая руку и приглаживая брату волосы, торчащие во все стороны. Он прикрыл глаза и на пару секунд стал похож на довольного кота, которому наконец уделили внимание за долгое время и купили вкусный паштет. — Ну ладно, ладно, — он вывернулся из-под моей руки и достал из кармана пижамных штанов конверт с письмом, уже вскрытый и несколько помятый. Я приняла его чуть дрожащими пальцами: нам уже давно никто ничего не писал. «Уважаемые Александр и Мирослава Арагонские! Приглашаю вас на предновогодний приём, который состоится 30 декабря в 19.00. Для удобства передвижения будет предоставлен личный водитель. С уважением, Дядя.» — Саша, — во рту пересохло и голос звучал низко и почти угрожающе. — Нам надо поговорить.