Семена Синхронии

Квартира Скалли 22 ноября 2000 года 18:35 Принеся с собой свежий белый снег, в Джорджтауне наступил канун Дня Благодарения. И уже не верилось, что всего три недели назад звенящий колючий осенний воздух был наполнен запахом опавших листьев, окрашивающих тротуары рядом с домом Скалли в пряные цвета корицы, шалфея и меда. Национальная метеорологическая служба заверила телезрителей в том, что капризный штормовой фронт, пришедший со среднего запада, поспел как раз к празднику. Но Дана не верила теленовостям, имея собственное мнение на сей счет, хотя ее мысли сложились в абсолютно малдеровскую по содержанию теорию. Из-за невероятно сложного толкования событий, предложенного напарником, мировосприятие Скалли вновь кардинально изменилось, уводя ее еще дальше от пределов строгого и бесстрастного королевства науки. Но главное оставалось неизменным – ее сердце, так же, как и ее тело, постепенно исцелялось. - Наша душа часто пытается общаться с нами посредством синхронистических событий, - вновь сказал ей Малдер прошлой ночью, пока они вдвоем ворковали в постели. – Это сама суть создания, которое является совокупностью подсознательных психологических моделей каждого из нас, и которое пытается достичь уровня сознания и объединиться с физическими моделями внешнего мира с тем, чтобы однажды их союз достиг некого пика… - Ну и как, по-твоему, я достигла этого своего пика? – Ее вопрос носил мягкий оттенок скептицизма и не имел никакого отношения к сексу, хотя на протяжении всего разговора пальцы Даны продолжали нежно ласкать лицо Малдера, словно дразня его. В уголках глаз напарника собрались веселые морщинки, и он поцеловал ладонь, касающуюся его щеки. Справившись с соблазном просто отшутиться, Фокс ответил: - Я убежден, что это произошло в тот самый момент, когда эта сущность достигла уровня твоего сознания, достаточно сильного для того, чтобы вынести проявление внутренней модели. Твои видения, это дело, домик из конструктора. Значимость даты и времени, когда на твоем пути повстречался Бенджи Тиллман, совпавших с моментом, выбранным демоном для того, чтобы найти себе носителя, не связанного с Кокли кровным родством. - Твоя теория поразительно проницательна. Малдер кивнул и добавил: - Эта сила не смогла действовать, находясь в юном и невинном ребенке, так что как только ей представилась возможность, она переместилась в более подходящего носителя – человека, гораздо сильнее подверженного одержимости. Зло привлекает зло, Скалли. Совершенно случайно на вечеринке в честь детского дня рождения демону подвернулась женщина, когда-то избранная им в жертвы – Элис Эберхард Маршалл. Эдакое психическое единение. - Она смогла одурачить Кокли в 1942 году и избегала своей участи в течение всех этих долгих лет, - задумчиво проговорила Дана и убрала руку от лица напарника. – Виктимология наоборот. Я все равно считаю подобное возмездие омерзительным, Малдер. - Однако учитывая, что справедливость в поэтическом смысле восторжествовала подобным образом… - Но цена слишком высока, - закончила за Фокса Скалли, кладя его ладонь чуть выше своих грудей на теплую кожу, исцеление которой за последние две недели требовало всех резервов организма. Больничный, необходимый ей для выздоровления, предоставил Дане уйму времени, которое она тратила на размышления и скитание по своей пустой квартире. Помимо признания Элис, Скалли практически ничего не помнила из случившегося в Обри в ту страшную ночь. Злобные темные образы смешивались с худенькой фигуркой Бенджи Тиллмана и лезвием бритвы, молнией рассекающей воздух. Нежное прикосновение маленькой ручки Эмили и ее тихий голосок. Ощущения острой боли, удушья, отчаяния… а затем - милосердное освобождение. К счастью, им удалось дозвониться до пластического хирурга, и тот прибыл в больницу Мемориал спустя всего несколько минут после Даны. Используя тончайшие нити, он умело и с совершенным мастерством художника наложил швы. Врач пообещал, что оставшиеся шрамы будут видимы только тем, кто знает об их существовании и станет намеренно искать их. Малдер наверняка улыбнулся бы этому замечанию, хотя в тот момент Дана просто была рада тому, что выжила, точно так же, как ее напарник шесть лет назад, сумевший избежать смерти от руки Би Джей. Линде Тибоди повезло меньше – она до сих пор оставалась в критическом состоянии, лишь иногда приходя в сознание. В отделении экстренной медицинской помощи Скалли оказалась уже без напарника. Рентгеновские снимки были сделаны, грудная клетка перевязана, на глубокую рану на голове наложены швы. На поврежденную кожу нанесли целебную мазь и покрыли бесконечными слоями бинтов. В конце концов Дана почувствовала себя запеленатой в кокон из перевязочных материалов и дымки обезболивающего, заволокшей сознание. Проснувшись позже на больничной койке и повернув голову набок, она уткнулась в оксфордскую рубашку напарника; его грудь вздымалась и опадала в такт уверенному дыханию. Блаженная близость Малдера, его нежный поцелуй в лоб заставили Скалли выплеснуть сдерживаемые эмоции. Несмотря на все попытки медсестры, Фокс не сдвинулся с места до тех пор, пока Дана не успокоилась, спрятав лицо в его мокрой от ее слез рубашке. Не прошло и суток, как они оказались на борту самолета, несущего их обратно в Вашингтон. Скалли прекрасно знала, что для того, чтобы срослись сломанные ребра, в среднем требуется от четырех до шести недель. Прошло всего четырнадцать дней ее вынужденного отпуска с предписанным постельным режимом, а она уже задыхалась от бездействия, а потому, невзирая на ни на что, Дана продолжала свои прогулки по квартире, тренируя тело и разум. Трещины в пятом и шестом позвонках, а также отек легкого – ничтожная цена за ее жизнь, неустанно повторял Малдер. Ее мать горячо соглашалась с ним. Даже несмотря на то, что ей так и не удалось как следует обнять свою израненную дочь, Маргарет Скалли старалась заботиться о ней. Мэгги все свободное время проводила рядом с Даной, утешая ее и кормя супом, приготовленным своими руками. Однако с наступлением первого же вечера, она не сделала ни малейшей попытки остаться до утра. Намерение Малдера провести ночь рядом с ее дочерью было нерушимым и очевидным в собственнической и привычной позе Фокса, стоявшего рядом с кроватью напарницы, зорко следя за ее состоянием; его дорожная сумка со все еще болтающимися на ней бирками авиакомпании находилась в спальне. Когда Скалли прощалась с матерью, Малдер с неприкрытой любовью провел ладонью по волосам напарницы. Дана знала, что та свобода, с которой они теперь касались друг друга, все эти знаки, свидетельствующие об интимности, которую они делили, не остались незамеченными Маргарет. Поцеловав дочь, она также оставила поцелуй на покрытой щетиной щеке Малдера, а затем направилась к выходу. - Я позабочусь о ней, - донесся до Скалли из прихожей голос напарника, такой серьезный и полный спокойной уверенности, - так что ни о чем не тревожьтесь. - Обязательно позвони мне, Фокс, если понадобится моя помощь, - последовал ответ. В изнеможении закрыв глаза, Скалли едва ли не физически ощутила тактичное одобрение, с которым ее мать отнеслась к новому, более глубокому уровню их с Малдером партнерства. Кроме того, несмотря на их сумасшедшую, полную опасностей работу, жизнь Даны Скалли обещала в скором времени вновь наладиться благодаря защите, любви и заботе ее напарника. Для ускорения выздоровления ей пришлось по несколько раз в день заниматься дыхательной гимнастикой. Прижимая к груди подушку для того, чтобы уменьшить боль, Скалли делала глубокие вдохи с целью поддержать объем легких и предотвратить скопление жидкости. Дана прекрасно знала о том, что поверхностное дыхание в течение длительного времени может стать причиной пневмонии, а потому мирилась с этими упражнениями, несмотря на их болезненность. В первый раз Малдер наблюдал за процессом со стороны. Лежа на боку в своей пижаме, Скалли ссутулила спину и крепко уперлась босыми ногами в кровать для устойчивости. Обняв подушку и с силой прижав ее к груди, Дана вдохнула как можно глубже и застонала от боли. На третьем вдохе Фокс нетерпеливо фыркнул и, отобрав у напарницы подушку, отбросил ненужный более предмет в сторону, после чего занял его место в руках Скалли и между ее коленей. - А теперь сжимай меня, - велел Малдер, так что Дана послушно обхватила его широкое тело и что есть силы прижала к себе, безмерно любя его и будучи благодарной за его близость и бескорыстную помощь в подобных делах; уткнувшись в шею Фокса, она тихо стонала от боли. – Напарники во всем, Скалли, - пояснил он шепотом. Так много еще предстоит наладить, и они оба сделают для этого все возможное… Малдер продолжал работу над текущими делами и послушно посещал совещания в здании Гувера, начав с того места, где они остановились несколько недель назад. Вынужденно сидя дома, Дана вносила свой посильный вклад, разрабатывая окончательный отчет о проведенном в Обри расследовании и добавляя в него научные факты и изыскания, однако ни на что большее она была не способна. Уборка и приготовление пищи оставались за пределами ее возможностей, но, следуя установленному им самим расписанию, вскоре должен был вернуться Малдер, принеся с собой обед и свое фирменное обаяние. Испытывая нетерпение и голод, Дана сделала еще один круг по квартире - извилистое путешествие сквозь прохладные, погруженные в тишину комнаты - остановившись по пути для того, чтобы понаблюдать за снегопадом через украшенное морозным рисунком окно. Добравшись до спальни, Скалли увеличила температуру на термостате и плотнее закуталась в свитер. На улице зажглись фонари, запорошенные снегом, и семьи в домах по соседству попрятались от холода в своих теплых и уютных жилищах. Дана понимала, что каждое дело, за которое они с Малдером брались, несло в себе значительный риск. Каждая пережитая ими трагедия предоставляла ей возможность самосовершенствоваться и развивать свою веру, но в то же время грозила отнять существенную ее часть. Оглядываясь назад, Скалли понимала, что Малдер всегда был лучше приспособлен ко всему темному, что таили в себе Секретные Материалы. Будучи профайлером, он с легкостью чувствовал маниакальные импульсы в поведении людей, что давало ему возможность реагировать на опасность вовремя и тем самым смягчать последствия. Ей же требовалось сперва оценить шаткую опору, взвешивая на чашах весов веру и скептицизм ученого, в то время как земля у нее под ногами каждую секунду грозила разверзнуться. Доказательства, с которыми Дане пришлось столкнуться совсем недавно – сны маленького мальчика, построенный из конструктора крошечный домик – оберег, полученный от умершей дочери – еще предстоит аккуратно рассортировать и каталогизировать, но они уже подарили Скалли ощущение решимости, признания и утешения. Элис Маршалл погибла той темной снежной ночью, сраженная второй из двух пуль, выпущенных в нее Малдером. Первая должна была предостеречь, но последующая имела своей целью убить. Демон, живущий в старой женщине, не желал останавливаться даже несмотря на устное предупреждение и выстрел в плечо. Страдая от травмы головы, лейтенант Брайан Тиллман все же нашел в себе силы подтвердить, что Элис Маршалл на самом деле призналась в том, что стала соучастницей Гарри Кокли в убийстве своей сестры в 1942 году. Он также велел сыну кинуть игрушечный домик в старую женщину для того, чтобы защитить федерального агента и выиграть еще немного времени, надеясь на скорое прибытие помощи. Согласно новостям, принесенным Малдером, лейтенант планировал взять длительный отпуск для того, чтобы развестись с женой, получить вместе с сыном квалифицированную помощь психолога и переехать из Обри. - Он одинокий мужчина с добрым сердцем, - однажды ночью прошептала Скалли, нежно касаясь щеки напарника. – Он едва ли не всю свою жизнь потратил на женщин, которые не принесли ему ничего, кроме боли и разочарования; женщин, не способных ответить ему взаимностью по множеству различных причин. - А что насчет присутствующей дамы? Скалли нахмурилась. - Вопрос ни о чем, Малдер… и тебе это прекрасно известно. - Но я все же хотел бы услышать на него ответ, - серьезно произнес Фокс, потянувшись за ее ладонью. На прошлой неделе им стало известно, что Джанин Тиллман нашлась в небольшом городишке неподалеку от Линкольна, штат Небраска, где она уже в течение года периодически встречалась с любовником, разделяющим ее привязанность к алкоголю. Изнуренная неудовлетворенностью от семейной жизни и также готовая к разводу, миссис Тиллман заявила, что сделает что угодно, лишь бы разделаться с формальностями как можно скорее. Согласившись с советом адвоката и просьбой своего маленького сына, лейтенант решил не выдвигать против жены обвинений в плохом обращении с ребенком, предпочтя раз и навсегда оборвать все ниточки, связывающие его с этой женщиной. Размышляя о той неуловимой связи, что возникла между ней и Бенджи Тиллманом за эти две недели, Скалли задавалась вопросом о том, получит ли психолог, работающий теперь с мальчиком, игрушечные домики и произнесенные шепотом предупреждения. Скорее всего, нет - если считать синхронистическую теорию Малдера истинной, то порочный круг, в который некогда попал ребенок, был разорван окончательно. - Юнг утверждал, что синхронистические события часто связаны с сильными изменениями в жизни, - сказал Фокс однажды ночью, прижимая к себе напарницу. – Внутренняя трансформация создает внешний резонанс, когда всплеск психической энергии распространяется на физический мир. В этом случае причиной послужила ваша с Бенджи встреча. Все еще не до конца убежденная в этой теории, Дана с удивлением осознала, что она скучает по Бенджи Тиллману и его трогательному детскому вниманию к ней. Скалли надеялась, что однажды голос мальчика утратит хриплую напряженность, а его кожа станет чистой. Он будет весело улыбаться и смеяться, как и всякий здоровый эмоциональный пятилетний ребенок. Так, как это делала бы Эмили, если бы была жива. Иногда Дана слышала веселый и задорный смех дочери в своих кажущихся такими реалистичными снах. Всякий раз, когда Малдер с беспокойством будил ее, Скалли просыпалась в слезах, но сильные руки напарника, обнимающие ее, помогали справиться с грустью и неуверенностью. Тот факт, что теперь они обсуждали подобные темы, пусть даже и под покровом темноты, свидетельствовал о том, что душевные раны начали затягиваться, а доверие между ними ступило на новый уровень. Медленно-медленно возведенные Даной стены, хранящие ее одиночество, начинали рушиться… Погруженная в свои мысли, Скалли не заметила, как дошла до кухни. На чистой белой столешнице в ожидании завтрашнего скромного праздничного ужина были разложены продукты – сухая смесь для фаршировки, готовые булочки для гамбургеров и купленный по настоянию Фокса клюквенный соус. Им удалось отвертеться от необходимости присутствовать на традиционном обеде в честь Дня Благодарения в доме Маргарет; вместо этого Малдер и Скалли решили остаться дома и спокойно отпраздновать торжество жизни наедине. Миссис Скалли все же настояла на своем и заехала к дочери, привезя с собой домашний яблочный пирог и парочку праздничных тыкв, которые Малдер тряс с раздражающей частотой, не в силах спокойно дожидаться момента, когда семена высохнут и начнут издавать приятный мелодичный перестук. Некоторые вещи становятся только лучше после долгого ожидания. Занятия любовью – отличный тому пример. Скалли глубоко вздохнула и, осторожно выпустив воздух из легких, провела ладонью по груди, заставив соски затвердеть. Это могло бы произойти сегодня, если только ее тело позволит подобное соблазнительное посягательство. Порой Дана сгорала от желания, однако ее плоть и поврежденные кости, весьма вероятно, помешают ей осуществить задуманное. Малдер, как и полагается близкому другу и любовнику, в последние несколько недель проявил себя терпеливым и находчивым, нежно лаская ее тело руками, губами и языком, с поразительной легкостью читая ее нужды и желания. Чувственные ростки, взошедшие между ними прошлой весной, расцвели пышным цветом в Обри и сейчас приносили первые плоды глубочайшей преданности, которую напарники делили друг с другом. Звук поворачиваемого в замке ключа вывел Дану из задумчивости, и она повернулась к входящему в квартиру Малдеру. Отряхнув на пороге последние хлопья снега, он снял обувь и присоединился к Скалли на кухне. Его глаза в тусклом свете казались темными и полными сомнения, и он не сделал ни одной попытки прикоснуться к ней. Положив пальто и большой пакет, из которого доносился манящий запах китайской еды, на стул, Фокс протянул напарнице широкий конверт цвета червонного золота. - Его доставили в офис, - пояснил он, вглядываясь в лицо Даны. - Что внутри? - Он адресован специальному агенту Дане Скалли, так что я решил, что открыть его должна ты. Взяв пухлый конверт в руки, Скалли перевернула его и, прочтя имя отправителя – Тиллман, закрыла глаза. - Малдер… - произнесла она и замолчала, склонив голову. - Скалли, открой его. Однако не зная, кто являлся автором послания – отец или сын - она боялась это делать, особенно в преддверии праздника. Но все же врожденное любопытство и необходимость выяснить правду, какой бы болезненной она ни оказалась, все же пересилили тревогу. Взяв тонкий нож из ящика стола, Дана разрезала один конец конверта, перевернула его и вытряхнула содержимое на столешницу. О, Господи! Скалли замерла на месте. Нет, этого не может быть… Перед ней лежали листы картона осенних цветов, сложенные так, чтобы поместиться в конверт. Коричневый, оранжевый, желтый, красный. На одном листе Дана обнаружила кусочки серебристой фольги, приклеенные к черной тесьме и белый воротничок, на другом… Слезы застлали зрение, и Скалли сжала переносицу, пряча глаза. Мгновенно Малдер оказался рядом, заботливо и осторожно обняв ее за талию. - Что это? Картинки? Дана покачала головой. - Нет, это аппликация. Дети клеят их на окна класса. – Должно быть, Бенджи снова ходит в школу, и ни о чем более не заботясь, с радостью готовится к празднику вместе с одноклассниками. Об этом свидетельствовали яркие цвета и свободные формы – выражение спокойствия и благополучия. Душившие ее слезы мешали Дане говорить, и Малдер на мгновение прижался губами к ее макушке, а затем внимательно взглянул на лежащий перед ними подарок. - Эй, Скалли, посмотри-ка сюда… - Фокс взял первую поделку и расправил ее на столе, разглаживая сгибы так, что стала видна блестящая пряжка из фольги. – Мальчик-колонист с ружьем. Весьма неплохо. – Он потянулся за следующей работой и усмехнулся. – Девочка-индианка, держащая початок кукурузы, вернее, я думаю, что это початок. Немного похож на длинный багровый… - Малдер… - строго произнесла Дана, не давая напарнику развить эту тему. Рассмотрев еще несколько поделок, Малдер обнял Скалли крепче и, лаская ее бедро одной рукой, предложил: - Разверни последнюю. - Это индейка, - пробормотала Дана. Вытерев слезинку, она обеими руками разгладила аппликацию, изображавшую традиционную праздничную птицу. Наклеенные разноцветные полоски бумаги составляли хвост, красная широкая бородка под желтым клювом… туловище… Скалли судорожно сглотнула, осознав, что она видит перед собой – контур птицы представлял собой обведенную детскую ручку, при этом большой пальчик изображал шею, ладошка – округлое тельце, а очертания остальных пальцев давали основу для наклеенных хвостовых перьев. Вот в чем она отчаянно нуждалась в течение этих первых недель ноября, но кто мог об этом знать? Холодок пробежал по телу Даны, и кожа на руках покрылась мурашками. Резко взглянув вверх на напарника, Скалли спросила: - Малдер, от кого на самом деле пришло это послание? Фокс щелкнул по конверту пальцем и произнес: - Тут написано «Тиллман», так что, должно быть, от Бенджи. Я уверен, что ладонь лейтенанта гораздо больше. - Я прекрасно поняла, что это работа Бенджи, но кто велел ему сделать эти поделки? Что если… что если она попросила его смастерить их… для меня? - Ты считаешь, что он до сих пор имеет связь с Эмили? Искренний до грубости, Малдер произнес это имя, и его голос показался Дане слишком громким в тишине кухни. Скалли почувствовала, как напарник сжал ее руку, этим жестом молча прося ее посмотреть ему в глаза. - Скалли, на этот вопрос мы, вероятно, никогда не найдем ответа. Но я считаю, что неважно от которого из детей по твоему мнению пришел этот подарок – ведь они оба дороги тебе. В любом случае, поделки предназначались для тебя. Дана была согласна с этими словами, однако что-то кольнуло в груди и слезы сожаления вновь обожгли глаза. Как всегда жизнь свелась к горькой истине – она никогда не узнает ответы на столь важные ее сердцу вопросы, связанные с истинными причинами ее похищения и бесплодия. Теперь Дана поняла, что на самом деле не имеет значения, прислал ли этот подарок на День Благодарения маленький Бенджи Тиллман или же ее любимая, давно потерянная дочь. Какое-то время Скалли позволила себе помечтать о том, как бы выглядели поделки Эмили в окне классной комнаты или здесь, дома… Неожиданный всплеск благодарности заставил ее потянуться к Малдеру и, склонив его голову, Дана прижалась своими губами к его, наслаждаясь знакомым вкусом и мужским запахом, его отзывчивостью и влажным скольжением языка по ее нёбу. Даже в этот момент Фокс не позволил себе забыть о травмах напарницы, очень осторожно обнимая ее до тех пор, пока им не пришлось разорвать поцелуй. Снова наклонившись, Малдер потерся носом о волосы Даны, а затем, откашлявшись, глубоко вдохнул ее запах и отстранился; его глаза мягко искрились взятыми под контроль эмоциями. - Итак, Скалли… куда ты повесишь поделки? - Я думаю, здесь – на холодильнике. - На клейкую ленту или на магнит? - Эээ… - Секунду Дана раздумывала, а затем, придя к решению, сглотнула и ответила: - Магниты. У меня есть несколько в ящике около раковины. – Отвернувшись, она добавила через плечо: - Не жди меня, можешь начинать ужин, если хочешь… Но Малдер уже покинул кухню, унося тяжелый белый пакет с едой в гостиную. Загорелся свет, телевизор наполнил комнату голубоватым сиянием, и до Скалли донеслись звуки, свидетельствующие о том, что напарник принялся рыться в бумажном свертке, расставляя на журнальном столике коробки с их совместным ужином. Однако в этом, казалось бы, простом действии заключалось гораздо больше смысла, осознала Дана, смаргивая слезы благодарности и любви. Фокс понимал и уважал ее стремление остаться в одиночестве. Это так по-малдеровски – дать ей возможность прийти в себя в мягком свете своей кухни, подарив ей эти хрупкие, волшебные моменты, необходимые для того, чтобы развесить подарки и без слов пообщаться со своими детьми прежде, чем она присоединится к нему за ужином.