История одного волшебника

      Следующие месяцы пробежали незаметно. Я немного отвлекся от своей первоначальной цели, забыв, зачем я вообще затеял путешествие — погрузиться в мир интриг, которыми окутан Вильгельм и его ближайшее окружение, было довольно интригующе.       Мои способности искусного легилимента были полезны Вильгельму, а я просто наслаждался, раскрывая тайны и обличая истинные помыслы врагов и недоброжелателей герцога. Я не боялся замарать руки, которые и без того уже были по локоть в крови, согласившись незаметно убирать мешавших людей. То, что междоусобные войны маглов весьма жестоки, и никто не играет честно — очевидно.       Арманд Малфой оказался интересной личностью. Родился во Франции, и там же познакомился с уже взрослым Вильгельмом. Смог заслужить дружбу этого недоверчивого ко всем человека, не единожды приходя ему на помощь даже в самых отчаянных ситуациях, нередко спасая жизнь. А сам Вильгельм был уверен, что полезно иметь при себе мага, который является не только советником, но и товарищем. Пусть цели Арманда и были ему ясны — очевидно, взять себе желаемую часть земли после победы, и много золота — куда уж без него.       Примерно на таких же условиях к нему присоединился и Фергус, оборвав все прежние связи с династией Вельф в Европе, в которой больше не рождались волшебники. Его дочери — Аделаида и Летиссия — были последними родившимися там волшебницами. Похоже, здесь не обошлось без проклятий или недобрых заговоров, но эти мысли он оставил при себе.       К слову, я сначала думал про Аделаиду и рассматривал ее на роль потенциальной жены, но не заметив никаких выдающихся магических способностей, разочаровался. Эта рыжеволосая ведьма смогла всколыхнуть что-то в моей груди, но в то же время, было в ней нечто настораживающее. Понимая, что не могу смотреть на нее и видеть в ней лишь ее собственную суть, а не ту, другую женщину, я старался избегать встреч. Правда, своей завораживающей непосредственностью она ломала все преграды, которые я старательно выстраивал между нами. Она была интересна. Не только как женщина-мужчине, скорее как манящая тайна или интрига, что будто просится, чтобы её узнали.       Впрочем, Вильгельм тоже удивил меня предложением пополнить его малый круг советников, и тем самым помочь в этой войне, посулив нескромную награду. Я согласился, сам не зная зачем. Вильгельм приказал поднести мне вина, чтобы закрепить нашу сделку, и я повелся, как глупый мальчишка, осушив предложенный бокал с Веритасерум и выболтал часть своих секретов, рассказав о цели своего путешествия и заинтересованностью в Аделаиде. Я ожидал, что Фергусу это не понравится, но он был не зол, больше озадачен, что его дочь оценили не выше посредственности. Точнее, ее способности. Но Вильгельм был рад, что я пришел не по его душу, и не чтобы выведать все его планы и рассказать оппозиции. Для вида немного поогрызался и простил — все же я мог понять его желание быть в курсе всего, вплоть до мелочей, используя любые, в том числе и грязные методы. — Это было глупо с вашей стороны, — опрокинув остатки вина на роскошный ковер, сказал я. — Я убивал людей и за меньшее.       Вильгельм кивнул каким-то своим мыслям, о которых я знать сейчас не хотел, и выдал короткое: — Думаю, вы будете нам полезны.       И вот уже несколько месяцев прошло моей своеобразной службы. План завоевания Англии был почти готов. У герцога были поистине масштабные идеи, а я уже с азартом предвкушал начала боевых действий, хотя бы от того, что постоянно сидеть на месте — утомительно и бессмысленно.       А еще я старался отогнать от себя все чаще настигающие мысли, о прекрасных зеленых глазах, а также об их обладательнице.       Аделаида была необыкновенной. Пожалуй, это самый светлый человек, которого мне доводилось видеть. Она была прелестна в своих мечтах и порывах помочь всем, кто, по ее мнению, в этом нуждался.       В голову постоянно лезли противоречивые мысли, меня тянуло к Аделаиде, но я не мог предать память о другой женщине, пусть и мертвой.       К тому же, Аделаида не подходила мне, ведь я искал колдунью с сильным магическим потенциалом, а эта юная девушка была вполне заурядной, ничем не выдающейся колдуньей.       Я понимал, что она очень сильно отличается от той, за которую я ее принял, когда впервые увидел. Если та, другая, была очень властолюбивой, в чем-то жестокой и беспринципной, а в достижении своих целей не чуралась любых методов и готова была идти по головам, то Аделаида была полной ее противоположностью… Мягкий и кроткий нрав, доброе сердце, открытое для каждого, и вера в то, что все люди достойны второго шанса, а плохие люди — это люди, в первую очередь, несчастные, заслуживающие помощи и сострадания.       Прогуливаясь по саду, разбитом при замке графа Мэна, принадлежащий Вильгельму, в компании Аделаиды, я ловил себя на мысли, что мне начинает нравиться вот так вот прогуливаться с ней. И все чаще замечал на себе ее заинтересованные долгие взгляды, но стоило мне только повернуться, как она, смущаясь, отворачивалась. Мне это казалось весьма забавным, хоть и неуместным: девушка годилась мне в дочери. Поэтому, слыша все ее суждения о мировоззрении во время очередной прогулки, я решил удовлетворить свой интерес и развить эту тему, а еще немного сбить навязчивое внимание к своей персоне.       Погода стояла очень благоприятная: на небе — ни одного облачка, а солнце греет так, что от жары начинаются путаться все мысли, кроме одной — спрятаться бы поскорее в тень, чтобы лениво наблюдать оттуда за неспешным течением времени.       Проходя мимо небольшого уютного закутка, где своей раскидистой кроной старый дуб отбрасывал спасительную тень, мы решили немного посидеть там, укрывшись от изнуряющей жары.  — Знаете, меня весьма забавит ваш взгляд на мир, — начал я, опустившись на каменную прохладную скамью. — О чем вы? — удивившись, спросила Аделаида.       Сейчас мы находились наедине, что в последнее время не было редкостью: Вильгельм со своими советниками отправился проверять последние приготовления к грядущей войне, или скорее, бойне. Я же свою работу сделал и, посему, был оставлен в замке следить за союзниками и вассалами.       Трястись в седле, а именно так приходилось перемещаться, мне не хотелось, и я был рад остаться здесь, вдали от военных лагерей и постоянных долгих обсуждений стратегий. За последние дни всё это мне здорово приелось. — То, как вы рассуждаете о людях, — ответил я, улыбнувшись, заметив, что девушка слегка нахмурилась. — А что тут забавного? — слегка вздернув тонкие брови, ответила Аделаида с важным видом. — Я убеждена, что нет злых людей, и всех можно понять… — Даже, если человек способен убить? — спросил я, мгновенно становясь серьезным.       Девушка прикусила губа, а потом, словно что-то для себя решив, произнесла: — Сейчас идет война. Многие убивают. — Это вынужденная мера — или ты или тебя. Я же говорю о тех, кто делает это осознанно и просто потому, что он преследует какую-то цель. Например, если человек ему мешает или… скажем, для ритуала. — Нет, тогда это не злые люди, а испорченные. Темная магия оставляет свой след, уродуя душу и развращая мысли. — Ах, милая Аделаида, — рассмеялся я, заставив девушку вздрогнуть, — не нужно делить магию на темную и светлую. Магия это инструмент, не более. — Салазар, я не успеваю за вашими мыслями, — ответила она, слегка улыбнувшись, а я от этой улыбки не смог оторвать взгляд.       Но решил, что уж стоит идти до конца и открыть немного глаза этому юному созданию, чтобы она не строила иллюзий на мой счет, создавая в голове какой-то далекий от реальности образ героя. — Значит, я — испорченный человек, а душа моя — страшна и извращена. А вы миледи, сейчас сидите в уединенном уголке с таким ужасным человеком…       Видя, как глаза девушки удивленно распахнулись, я усмехнулся. Но тут же отведя взгляд, Аделаида устремила его на сложенные на коленях руки и принялась о чем-то думать. — Вы это специально все мне сейчас говорите? — вскинув голову, спросила девушка, а я замер, совершенно сбитый с толку столь резкой сменой настроения. — Думаете, что это меня оттолкнет? — Нет, я просто хотел, чтобы у вас не создалось неправильное впечатление обо мне. — О вас не может сложиться плохого впечатления! — выпалила девушка, а потом смущенно потупила взгляд. — Мне не важно, милорд, какую вы магию используете… — А что вам важно?       Аделаида, судорожно вздохнув, опустила взгляд на свои ладони что нервно теребили лёгкую ткань верхнего платья. Но как по мне, «легкой» она была лишь условно. В такую жару я с искренним состраданием относился к дамам. Жестокие запреты заставляли их носить такие вещи, которые удобными можно было назвать лишь с натяжкой. Мелькнула мысль, что если бы не охлаждающие жары, Аделаида вряд ли бы спокойно смогла стерпеть этот зной.       Шумный вздох отвлёк меня от рассуждений. И невольно я обратил внимание на ведьму, сидящую рядом. Подобравшись, словно перед прыжком в пропасть, она обернулась ко мне вполоборота. — Я не хочу замуж за Арманда, — твёрдо заявила Аделаида. — Но отец и не подумает считаться с моим мнением. С моим и с мнением моей сестры. Я, как старшая дочь, была обещана Малфою. После того, как война закончится…       Аделаида сделала паузу и, очевидно, смутившись от своей откровенности, пыталась собраться с мыслями.       Я же не видел в этом ничего ужасного. Подобные браки по расчету, особенно у знати, были обычным делом. Мне оставалось лишь изобразить на лице понимающую улыбку. Ну конечно же, чего ещё может желать молодая дева, чье наивное сердце ещё не успело зачерстветь, а душа требует, а самое главное — верит, в любовь. «А сам будто в неё не веришь?» — ехидно шепнуло мое подсознание, но я отмахнулся от этой мысли. «Ох, не любовь это была. Скорее помутнение рассудка, одержимость, влечение, страсть, наваждение. Да что угодно, только не любовь. Разве может любящий сотворить такое?» — убеждал я себя. — А что вы хотите от меня? — с лёгкой тенью иронии, спросил я. — Вы пользуетесь уважением моего отца, — тихо, будто сама не веря в то, о чем говорит, произнесла Аделаида. — Быть может, вы попробуете его убедить, что это неудачная идея…       Я был уже готов сказать Аделаиде, что раз её отец решил породниться с Малфоем, то ей нужно просто принять его волю. Но эти слова так и не сорвались с моих губ. Глядя в эти выразительные глаза напротив я не смог их произнести. Слишком много всего плескалось в них, и не нужно применять магию, чтобы почувствовать и понять всю эту смесь чувств. Тревога. Решимость. Надежда. И… обречённость. Именно последнее меня заставило остановиться. — Вас так сильно пугает мысль стать леди Малфой? — вздёрнув бровь, с иронией спросил я. — Он не лорд! — Пока не лорд, — согласился я, позабавившись бурной реакции. — То есть вас смущает лишь отсутствие титула?       Я рассмеялся и тут же продолжил, не дав Аделаиде вставить и слова: — Не беспокойтесь, у Малфоя всё будет: и титул, и земли, и даже золото. Много золота.       Девушка даже задохнулась от моих слов, возмущённо поднявшись со скамьи, она встала передо мной, гордо выпрямив спину. — Меня не волнует богатство и громкое имя! — холодно заявила она, но лихорадочный румянец выдавал ее внутренний настрой. — Я не хочу мешать счастью младшей сестры! Летиссия влюблена в Арманда без памяти! Но ей всего четырнадцать, отец и слушать ничего не станет о её замужестве с ним. Но война — дело не быстрое. Когда все закончится, она уже расцветёт и будет готова стать женой того, кому отдала свое сердце.       Улыбка невольно расцвела на моих губах, но такая реакция ещё больше разозлила Аделаиду. — Впрочем, вижу, что вас лишь веселят мои заботы, — подобрав полы платья, сказала она и, развернувшись, поспешила удалиться. — Всего доброго, милорд.       Подчеркнуто официальный тон лишь убедил меня, что моя реакция не пришлась ей по душе. Я сокрушенно покачал головой, в глубине души восхищаясь её отважностью. Или глупостью, смотря с какой стороны посмотреть. Намекать малознакомому мужчине на замужество… это было, как минимум, неприлично. Впрочем, она обратилась ко мне лишь с надеждой, что я смогу переубедить Фергуса. Но неужели нежелание быть супругой Малфоя и солидарность к детской влюбленности сестры толкнули её на этот шаг?       Мои размышления прервала волна магии. Кто-то сотворил довольно сильные чары в саду. Это известие мгновенно сбило с меня задумчивость и заставило сосредоточиться. Уже через мгновение я был на ногах и следовал в ту сторону. Краем сознания я отметил, что именно в той стороне скрылась Аделаида. И странная тревога заставила ускорить шаг.       Центральная тропа ухоженного сада вела меня к поместью. Но в нескольких десятках шагов от него пришлось свернуть. Кто-то использовал магию в небольшом, скрытом от посторонних глаз, закутке. Если не знать, что здесь что-то есть, то его и не заметить.       Небольшой пятачок, некогда живописный, выглядел сейчас так, словно пепелище от костра. Трава и часть живой изгороди была выжжена до голой земли. Полукруглая кованая скамья, стоящая в углу, до сих пор была горячей, а из небольшого прудика шел пар от недавно испарившейся воды.       Я отчётливо чувствовал, что магия, примененная здесь, была сильной. Отголоски были похожи на спонтанный стихийный всплеск, какой часто бывает у детей, что ещё не контролируют свою магию. Но чтобы такой силы? Это было странным. Подойдя к каменному пруду я отчётливо видел следы копоти. Тот, у кого произошел стихийный выброс, держался за бортик. — Интересно, — задумчиво произнес я вслух. — И кто же постарался?       Никаких мыслей о том, что тут случилось, у меня не было. Поэтому, я уничтожил следы пожара, спрятав их за магглоотталкивающими чарами, пока зелень снова не затянет этот укромный уголок, и поспешил в замок размышляя, есть ли здесь ещё волшебники с детьми.       Я помнил, что перед тем как всё это случилось, здесь проходила одна расстроенная ведьма. Возможно, она может пролить свет на эту ситуацию…