Одни на целом свете

      К вечеру, когда они подъезжали к дому, началась гроза, погруженная в свои мысли Кёко не заметила, как они добрались до города, однако дорогу к дому перекрыли из-за аварии, им пришлось оставить машину на ближайшей стоянке и добираться пешком по мокрым улицам, к счастью, расстояние было не более пятисот метров. Она шла быстро, боясь, что в любую минуту грянет гром, вскоре они добрались до квартиры. Кёко приготовила быстрый ужин, Рэн мрачный ждал в гостиной, резко свет погас, а на улице сверкнула огромная молния. Кёко, не успевшая дойти до комнаты, присела на корточки в коридоре, легонько вскрикнув, ее тело подрагивало от влажной одежды, а теперь, испугавшись, девушка дрожала еще больше.       Рэн тут же подскочил и через несколько секунд присел рядом. Он хотел ее успокоить, но не знал, как, чтобы не обидеть еще больше, однако в этот момент грянул гром, и девушка от неожиданности схватила его за руку и уткнулась лицом в его плечо. Почувствовав, как его любимая дрожит, он тут же прижал ее к себе, поднял, одной рукой придерживая за талию, и отнес в свою комнату, посадив ее на кровать, он плотно задернул шторы, накрыл ее одеялом, а сам сел рядом на пол, взяв ее за руку. Кёко почувствовала, что рука Рэна была холодной и влажной после улицы, она нахмурилась, припоминая, что он еще вчера лежал с тяжелой простудой, и тихо сказала: «Ты тоже должен быть в тепле».       Удивленный Рэн поднял глаза, Кёко не смотрела на него, но ее лицо не выражало ненависти, он лишь грустно ответил: «Вдвоем мы так не поместимся, поэтому я просто буду рядом, пока ты согреваешься».       Кёко нахмурилась еще сильнее, ей хотелось отругать его за детское поведение, но она не могла, пока не оправилась от сегодняшних новостей, шок был слишком велик, и каждое слово в его адрес давалось ей с трудом. В этот момент громкий раскат грома раздался из полуоткрытого окна в комнате Тсуруга-сана, Кёко громко вскрикнула и собиралась бежать, но, споткнувшись о длинные ноги Рэна, начала падать в темноту. Он аккуратно словил и крепко обнял девушку, накрывая их обоих одеялом. «Так-то лучше», улыбнулся он, прижимая к себе трясущуюся Кёко еще ближе. Она сидела боком на его коленях, Рэн прижимал ее к своей груди, словно драгоценное сокровище, на лице его была блаженная улыбка, глаза прикрыты, Кёко прерывисто дышала в его шею, а он старался сильнее укутать ее ноги. От его прикосновений по телу девушки бежали мурашки, через несколько минут молчания их тела начали согреваться, Кёко смогла немного расслабиться в его руках, а он начал неспешно рассказывать ей историю своей жизни, с самого детства и до нашего времени, то, что он сам помнил.       В какой-то момент ее рука легла нему на грудь, тогда она почувствовала, как сильно бьется его сердце. От мысли, что папа – это настоящий отец Рэна, ей стало не по себе, вспомнив, как они встретились во время ее игры, она покраснела. «А ведь действительно, у Куу тоже светлые волосы и довольно вспыльчивый характер, видимо, Куон пошел в него», подумала про себя девушка. Он еще крепче сжал ее, рассказывая о смерти своего друга, Кёко молча слушала его, иногда поднимая взгляд, стараясь увидеть выражение его лица, глаза уже привыкли к темноте, поэтому она могла четко видеть его, но именно в эти моменты он отворачивался от нее, ему было невыносимо больно вспоминать об этих событиях, но хотя бы голос он мог контролировать - намного лучше, чем собственную мимику. Когда его история подошла к их встрече с Кёко, она остановила его, прижавшись к нему и обняв его торс со всей силы, как только могла, он был несказанно рад и поцеловал ее в лоб.       Они просидели так еще некоторое время. Затем Кёко выпрямилась, ослабляя его объятия, и сказала: «Ты правда мой? Друг и сенпай? И человек, который меня любит?». Рэн несколько опешил от этих вопросов, однако, выдохнул с облегчением, улыбнулся, убрал с ее лба влажные пряди и сказал: «Да, это я, Тсуруга Рэн, Куон Хизури, который любит Могами Кёко больше всего на свете».       -Я.. Я еще не до конца все поняла и разобралась, и ты тоже... Потерял память, вел себя странно, домогался до меня, а потом оказался моим Корном, я в замешательстве, пойми, - серьезно сказала Кёко, улыбка Рэна становилась все теплее.       - Я все понимаю, но и тебе следует понимать, что раз я тебя нашел, то теперь не отпущу, мне даже пришлось забыть себя, чтобы отыскать тебя, Кёко! Понимаешь, насколько я желал быть рядом? – да, именно так он и думал внутри себя и теперь пытался передать эти мысли ей, не в попытке найти оправдания, а чтобы она приняла его чувства.       Тут снова природа решила отомстить за что-то Кёко: очередной раскат грома перепугал ее настолько, что она резко прижалась к Рэну всем телом, обхватив его за шею. Он лишь смог вздохнуть, когда осознал, насколько ситуация в любой момент может приобрести интересный оттенок. Приобняв Кёко за талию, он попытался сесть чуть выше, однако она ни на секунду не ослабила своих объятий, плотнее прижавшись к молодому человеку. «Бедный Рэнчик», маленькие духи президента и Яширо-сана летали вокруг него и хихикали.       - Кёко, любимая, если ты сейчас чуть не отодвинешься, то я не знаю, смогу ли себя контролировать, - отрывисто сказал Рэн низким голосом, собирая все остатки своей воли. Кёко не поняла, что он имеет в виду, но что ей было ясно – нет ничего лучше, чем быть в объятиях человека, который тебя любит и заботится о тебе, который бережет тебя, она уже давно вдыхала аромат его тела и не могла остановиться, ей хотелось всегда быть рядом с ним, чтобы это мгновение не заканчивалось. Услышав историю его жизни до встречи с ней, многое стало ей ясно, многое и о Корне, и о Рэне, ей было страшно представить, как он смог пережить все это практически в одиночку, как бы ей хотелось разделить с ним всю боль.       Он заволновался о ее состоянии, когда понял, что она совсем не слушает, что он ей говорит. Потрогав ее лоб, стало понятно, что у нее начинается жар. Ему не пришло лучше идеи, чем разогреть организм с помощью крепкого алкоголя, поэтому сейчас он не видел другого выбора. Поднявшись с девушкой на руках, он бросил одеяло на кровать, а сам не спеша отправился на кухню, придерживая ее за бедра.       Он налил в бокал виски и, усадив Кёко на стол, собирался сначала сам его выпить, как вдруг она с румянцем на щеках отобрала у него бокал, осушив его. «Теперь мне уже не будет так страшно, да, Рэн?», сказала Кёко, тыча ему в грудь пустым бокалом, «Я пока буду называть тебя Рэн, если ты не против...». Он ухмыльнулся и, приблизившись к ней, сказал: «Хорошо, не против. Но ответь мне, как это называется? Тебе нельзя алкоголь, ты ведь еще маленькая у меня». На пустой желудок алкоголь быстро достиг своей цели в организме Кёко, тогда она игриво положила руки на плечи Рэна и, прижимаясь к нему, сказала: «Неужели ты сможешь мне запретить?». Она приблизилась губами к его губам, шепча: «Сам целовал маленькую девочку, будучи пьяным, ай-яй-яй, и не стыдно тебе?».       Остатки разума покинули Рэна, взмахнув на прощание белым платком, он нежно коснулся губ Кёко, таких мягких, отдающих терпким ароматом виски. В ответ Кёко лишь сильнее прижалась к нему, отдаваясь поцелую с полной страстью, придвинула его голову ближе к себе, она устала думать обо всем, но точно знала, что никогда не пожалеет, если останется в его руках.       Рэн прижимал ее к себе так крепко, как только мог, чтобы не сжать ее до смерти, до него донесся стон, после которого последний замок с грохотом упал внутри него. Пришло понимание того, что прекратить он будет не в силах. «Кёко», отстраняя ее, глубоко дыша, проговорил Рэн, «ты понимаешь, что происходит? Я не уверен, что смогу остановится, ведь я тебя очень люблю, я слишком давно этого хотел, милая, прошу, если ты не хочешь, то лучше останови меня сейчас и беги!», он глубоко смотрел в ее глаза, за окном мирно шел дождь, они находились на раскаленной до предела кухне, не в силах заставить себя мыслить здраво. «Ты – Рэн, Куон, мужчина, которого я целую, которого я ... очень люблю!», воскликнула Кёко с чувством.       В этот момент в квартире появился свет, девушка залилась краской и, опустив глаза, уже не так смело, но продолжила: «Я не настолько пьяна, чтобы делать необдуманные поступки, я хочу быть с тобой, хочу сделать тебя счастливым, хочу, чтобы тебе было хорошо, мне очень нравятся... твои поцелуи и прикосновения... Я не хочу, чтобы ты останавливался, я правда... тебя люблю», прошептала смущенно Кёко, нервно теребя подол платья.       Рэн подхватил ее и понес в направлении спальни, затем остановился возле кровати и поставил ее, а сам сел на колени рядом с ней, взяв ее руку, смотря ей в глаза, он произнес: «Кёко, милая моя, я безумно счастлив сейчас и в любую секунду могу сорваться, поэтому хочу сказать это до того, как потеряю контроль, ты мое все, будь со мной всегда, мне трудно поверить, но я безумно рад, что мои чувства взаимны, прошу, стань моей навеки».       В комнате, освещенной лишь слабым светом из коридора, Кёко могла видеть отчаяние и надежду в изумрудных глазах любимого Рэна, который стоял сейчас перед ней на коленях, она была очень смущена. Опустившись рядом с ним, игнорируя вопрос в его глазах, она поцеловала его в губы и крепко прижалась к нему, аккуратно пытаясь повторить то, что делал Рэн на кухне своим языком, ее голова кружилась, внутри все трепетало, горячие объятия парня не заставили долго ждать. Двое влюбленных на полу не могли оторваться друг от друга, казалось, прошла целая вечность, прежде чем парень не смог больше терпеть и поднялся, не прерывая поцелуй, с девушкой на кровать.       Кёко испытывала новое для себя чувство, ни разу она не была так возбуждена, ее тело горело, в голове все перемешалось, руки не останавливались ни на секунду, обвиваясь вокруг шеи Рэна, трогая его плечи, грудь, шаловливо забирались под рубашку, касаясь его бархатной кожи, она непроизвольно постанывала, низ живота наполнялся чем-то неизвестным ранее, ей казалось, что еще немного, и она растает как свеча. Сердце девушки готово было выпрыгнуть из груди в любой момент, прикосновения любимого человека заставляли ее тело выгибаться, она без остановки двигалась под ним, внизу пульсировало, и ей стало понятно, что трусики стали мокрыми насквозь. Краска прилила к щекам еще больше, ей стало стыдно, она не хотела запачкать его, поэтому попыталась отстраниться, придержав парня за плечи. «Что случилось? Тебе нехорошо?», спросил Рэн прерывисто, его глаза были красными, голова работала слабо, однако он тоже очень нервничал, но не хотел, чтобы их первая ночь с Кёко стала неприятным воспоминанием. «Я... Мне нужно в туалет... Мое белье...», сказала она неуверенно и отвела взгляд, ее щеки пылали сильнее прежнего, дыхание тоже еще не восстановилось, а пульс зашкаливал.       Рэн попытался сосредоточиться, а когда все понял, то лишь улыбнулся: «Моя хорошая», сказал он, быстро снимая рубашку через голову и покрывая ее шею поцелуями, во время этого приговаривая: «твое белье намокло, да? Не переживай, это нормально в данной ситуации, ты же знаешь, что происходит с мужчинами, да?», он бросил на нее многозначительный взгляд, она не отрываясь смотрела на него полузакрытыми глазами, а в этот момент смутилась и кивнула, отводя взгляд в сторону. «У женщин своя реакция на возбуждение, которая проявляется вот так», проговорил он, аккуратно спускаясь к груди, сжимая ее рукой и покрывая поцелуями через одежду, «грудь становится чувствительней, смотри», сказав это, он проник в чашечку бюстгальтера, легонько прикоснулся к соску пальцем. Девушка выгнулась от неожиданности, с уст сорвался резкий стон, тогда Рэн поспешно расстегнув платье и застежку на спине девушки, опустил одежду и прильнул к другому соску губами, сжимая небольшую упругую грудь свободной рукой, поглаживая и дразня стонущую от удовольствия Кёко.       Ее грудь была во власти Рэна, возбуждение отдавалось внизу, каждый раз ее клитор подергивался, а стенки влагалища сжимались, ей казалось это сладкой мукой, желание нарастало с каждой секундой, она неосознанно стала тереться о парня, на что услышала, как он резко выдохнул. Вернувшись к ее губам, он прошептал: «Кёко», и впился страстным поцелуем, его рука, сжимавшая ее грудь, стала спускаться ниже, он провел рукой по бедру девушки, сжимая его, разжигая большее желание, и обратно. Однако остановившись на животе, рука не спеша, еле касаясь кожи, двинулась к сокровенному месту девушки, Рэн мог почувствовать через белье, что она более, чем готова принять его, однако хотел, чтобы сначала она почувствовала удовольствие. Пальцем надавив на трусики, он будто привел все ее тело в движение, она прогнулась в спине, открыла глаза, сильно ухватила его за плечи, а потом подалась бедрами вверх.       Он улыбнулся ей, не прекращая ласки, стал увеличивать темп, затем, в какой-то момент, когда увидел, что Кёко расслабилась, снял с нее остатки одежды, небрежно скинул с себя брюки и продолжил ласкать клитор, покрывая поцелуями ее губы, грудь и шею, оставляя засосы от неудержимого звериного желания. Вскоре тело девушки максимально напряглось, его два пальца свободно могли войти во влагалище, он сделал несколько быстрых движений, услышав, наконец, протяжные стоны блаженства любимой, в его душе разлилось тепло, а семя казалось было готово само излиться в любой момент.        Тело Кёко дрожало, дыхание перехватило, она пыталась прийти в себя, но все было бесполезно, искры летали в глазах, а влагалище не прекращало сокращаться от первого испытанного ей оргазма. Почему-то ей было даже немного больно, однако волна удовольствия, нахлынувшая на нее, скрасила этот незабываемый миг. Рэн обнимал ее, гладя ее волосы, лежа на его плече ей было так спокойно и хорошо, ей казалось, что она сейчас в раю, однако, было ощущение, что все это неправильно.       Придя в себя, девушка приподнялась на локте, посмотрела на парня и сказала ему: «Рэн... Я так счастлива сейчас... Но я так не могу! Я хочу, чтобы ты тоже... Я хочу этого, я на все готова, можешь меня не жалеть!», со всей решительностью выпалила она, смотря на него испытывающим взглядом. Он рассмеялся, подумав, что сейчас самый счастливый человек на планете – это он сам, обнял ее и прижал к себе, лежа на боку, и целовал ее нежно и долго.       Затем он присел и полностью оголил свое тело, Кёко как завороженная не могла отвести взгляда от его достоинства, рука непроизвольно двинулась к нему, Рэн вздрогнул от ее прикосновения, а эмоции захлестнули девушку. Она начала двигать рукой, наблюдая за реакцией парня, осторожно сжимать его член, плавно проводить по разбухшим венам, легонько касаться головки, он был такой горячий, из отверстия выделялась какая-то жидкость, он пульсировал в ее руке, немного увеличиваясь и твердея с каждым ее движением. Кёко не могла оторваться от этого процесса, Рэн ее нежно остановил, повернув лицо к себе. Увидев его звериный взгляд, она осознала, что сама была жертвой, но стоило ее глазам испуганно распахнуться, он уже запечатал ее страхи поцелуем, крепче прижимаясь к любимой, повалил ее на спину, раздвинул ноги, страстно сжимая бедра и ягодицы девушки.       Она инстинктивно подалась вперед, навстречу его ласкам, ощутив головку у входа, начала тереться об нее, ей хотелось взлететь на самый верх блаженства. Рэн оторвался от нее и заглянул в глаза, глубоко дыша, сказал: «Да ты меня с ума сведешь», он коварно улыбнулся. Девушка, осознав, что происходит, прикрыла руками красное от стыда лицо и высоко пропищала: «Ах, простите, простите меня, пожалуйста! Не представляю, что на меня нашло! Просто я... никогда не испытывала подобного, мне очень стыдно!». Он начал целовать ее руки, так что ей пришлось убрать их. «Рэн, если тебе неудобно, я могу уйти...», медленно проговорила девушка, отводя свой взгляд.       Нетерпеливые губы тут же впились в нее, они сплелись языками, и все тревоги Кёко рассеялись в ту же секунду.       - Ну уж нет, любимая, я тебя никуда не отпущу! Тебе придется взять ответственность за то, каким ты меня сделала, - он чмокнул ее в лоб, поднялся, взял подушку и подложил под девушку, приподнимая ее бедра, - надеюсь, что так тебе будет удобно, не могу сказать, что тебе не будет больно, но если не сможешь продолжать, то только скажи, - склонившись над ней, Рэн глубоко поцеловал ее, в это время лаская ее внизу пальцами. После того, как два пальца без проблем могли двигаться внутри нежной теплой Кёко, он приставил член ко входу, одним резким толчком проникая на половину в девушку, она вскрикнула и сильно сжалась внутри. Разумеется, толщина двух пальцев едва могла сравниться с ним, однако ему не хотелось травмировать ее раньше времени, сжавшись, Кёко доставила Рэну такое удовольствие, что он был готов кончить, однако старался собраться с силами, чтобы продержаться чуть дольше, он принялся покрывать поцелуями ее грудь, шею, быстро добрался до лица, смахнув ее слезы, прошептал ей, глядя в глаза: «Я люблю тебя, прости», нежно поцеловал ее опухшие красные губы, что так манили его все то время, как он осознал свои чувства к этой невинной, но притягательной соблазнительнице.       Все ее тело горело и дрожало, все мышцы напряглись, ей было страшно пошевелиться, пульсирующая острая боль, которая пронзила ее нутро, стала постепенно стихать, Кёко выдохнула, немного расслабилась и обняла Рэна за шею, притягивая его ближе к себе, отвечая на его нежный поцелуй легким стоном.       Он не хотел долго мучить девушку, ему казалось, что как бы нежен он не был, ей не станет легче, однако, осознание того, что теперь она полностью принадлежит ему, вскружило голову парня, он начал двигаться, глубоко входя в нее, с каждым движением она поддавалась ему все легче, вскоре Кёко окончательно расслабилась, он услышал из ее уст протяжные стоны. Они были словно музыка для его ушей, он возбудился еще больше и со страстью, крепко прижимая к себе хрупкое нежное тело любимой, впился в ее грудь, словно в источник живительной воды в жаркий день.       Стоны Кёко становились все громче, ей казалось, что она наверху блаженства: ее любимый внутри нее, он наслаждается ей прямо сейчас и прижимает так сильно, словно она - единственное, что ему нужно. Запустив руку в черные волосы, Кёко старалась взглянуть в его глаза, когда их взгляды встретились, он в тот же миг прильнул к ее губам, вжимая ее в кровать, не прекращая движения.       И вот, настал тот сладкий миг, он низко прорычал ей в губы, все его тело начало дрожать, резко вытащив член, он кончил девушке на живот, глубоко дыша. Его тело покрывал пот, в глазах плыл туман, однако, сосредоточившись, он выглядел растеряно, Кёко, глядя на перемену в его лице, не выдержала, издав смешок. «Аа?? Что смешного?», улыбнулся он девушке по-детски, его взгляд был чист, а все лицо источало счастье. «Прости, я просто... Так счастлива сейчас, до сих пор не верю... Вдруг это все сон?», задумчиво произнесла она. Рэн встал, достал из тумбочки салфетки, вытерев живот Кёко, он слегка прикрыл ее простыней и задумчиво сказал: «Кто знает... Хотя я знаю, как можно проверить...», затем погладил ее по голове, приблизился, поцеловал шею, затем мочку уха, заглянув ей глубоко в глаза, произнес: «Ну что, Кёко-чан, будем проверять еще раз?».