***
Оглушительный крик Гермионы Грейнджер уже вторые сутки тревожил покой Малфой-мэнора, иной раз не смолкая даже ночью. Драко не мог ни есть, ни спать всё это время. Ему казалось, что он будто заново пережил свою жизнь, со дня поступления в Хогвартс. Эта жизнь была зациклена на магглорожденной заучке. Ему всегда нравилась Гермиона. Она смотрелась на голову выше своих друзей. Умная. Решительная. Отважная. Завораживающая. Магглорожденная… Она была для него словно запретный плод. Манящий, но не доступный. Грозящий изгнанием… Изгнанием из собственной семьи. Люциус никогда бы не принял подобного увлечения сына. Драко боялся разочаровать отца. Возможно даже сильнее, чем сейчас боится Волан-де-Морта. Под гнетом этого страха он целый год отказывался принимать свою, тогда ещё детскую, симпатию. Поступал точно так же, как и все мальчишки. Задирал ту, что ему нравилась. Правда, далеко не так, как, это делают обычные дети. Достаточно хорошо образованный, чтобы зваться сыном аристократа, Драко произносил то, что не каждому взрослому пришло бы в голову. Всё-таки он не задирал, он унижал, оскорблял её. Возможно, проблема не была бы столь велика, если бы она ничем не отличалась от их сверстников в то время. Но она отличалась. Слишком рассудительная для своих лет, она была ему ровней. Гермиона прекрасно понимала смысл каждой брошенной им фразы. Что-то подсказывало Малфою, что она помнит их все до сих пор. Её крик на мгновение стих и Драко подумал, что Беллатрикс, наконец-то, дала девушке передышку. Но вопль вновь разрезал пространство, немилосердно ударив юношу по ушам. Моментом, когда Драко осознал и принял свою привязанность к грязнокровке, стало время её пребывания в лазарете. Пусть он сам говорил, что хотел бы видеть её следующей жертвой Василиска, когда это желание исполнилось, он буквально забыл как дышать. Драко никак не мог вспомнить о том, как отреагировал на данную новость. Этот момент словно вырезали из его памяти. Он до сих пор не был уверен, что на нём не использовали Обливиэйт. Он так и не набрался храбрости для того, чтобы заглянуть в больничное крыло. Узнавал о ней исключительно из слухов. Тётка наконец-то оставила пленницу, и в поместье воцарилась тишина. Тишина, сводящая с ума. Давящая на виски. Чувство ненависти пришло к нему вскоре после осознания влюблённости. Едва успев оправиться после взгляда Василиска, Гермиона бросилась в объятия к Мальчику-который-выжил. Если же вспомнить про дикаря Уизли, также по пятам следовавшего за девушкой, то от собственного гнева хотелось просто на стену лезть. Ведь Драко не уступал ни одному из них. В чем-то даже превосходил. Наверное, тогда и началось его осознанное соперничество с Поттером. Не за признание однокурсников. Не за победу в квиддиче. Все ради внимания грязнокровки. Самая умная волшебница столетия оказалась абсолютно слепой. Она в упор не видела Драко Малфоя и всех его достоинств, исправно реагируя лишь на пакости и оскорбления в сторону золотого трио. Драко было не принципиально, как именно она на него смотрит. Главное, чтобы не на остальных. Возможно, эта его политика и сделала их врагами. Из коридора послышались громкие и торопливые шаги. Такой походкой обладал только один человек. Сестра его матери. Вскоре послышался и её голос. С момента появления тётки в доме юноша будто беспрерывно находился под пытками. Ему даже было интересно, какие из них мучительнее? Те, что переживает Гермиона? Или те, под которыми он ощущает себя? С возвращением Темного Лорда жизнь Драко резко перевернулась с ног на голову. Его мать сделали безмолвной заложницей в собственном доме, а всегда надменный и добивающийся своего отец внезапно стал трусом в глазах сына. Точно таким же трусом Малфой-младший ощущал себя. Эта обратная сторона медали во многом раскрыла ему глаза на собственную семью. С каждым днём он видел всё меньше отличий между благородными, чистокровными волшебниками и обыкновенными магглами. Напротив, замечал и в тех, и в других всё больше обычных людей. С одинаковыми страхами и потребностями. Схожими ценностями. Наверное, впервые он так сильно, пусть и безмолвно, восставал против идеалов отца. Люциус Малфой любил Нарциссу также, как и она его. Сейчас это казалось Драко очевидным. Так же, как и его собственная любовь к Гермионе Грейнджер. Отец боролся за свою любимую, за свою семью. Он, как бы жалко не выглядел в глазах других Пожирателей, своим падением лишь вырос в глазах сына, потому что не сдался и боролся за то, что ему было действительно важно. Драко не уступит отцу. Он уже твердо решил это. Он будет бороться за то, что любит. За свою семью. За Гермиону Грейнджер… Уже неважно, что скажет отец, он всё равно не узнает. Драко не бросит свою семью, а значит, Орден Феникса ему не светит. Это не помешает юноше вытащить из плена любимую и, пусть и негласно, внести свою лепту в победу над Тёмным Лордом. Уж очень хотелось снова дышать полной грудью и стоять в полный рост. А если получится, ещё и увидеть её улыбку… Пусть и подаренную не ему.02. Пытки.
28 апреля 2020 г. в 18:23
В поместье началась настоящая бойня. Драко был вне себя от ярости, а всё потому, что изначальный план Грейнджер провалился!
«Святой Поттер» очнулся гораздо раньше чем предполагала его подруга. Гарри не успели даже до подземелья дотащить. И виной всему крик всё той же кудрявой заучки. А дальше всё как обычно. Кто бы сомневался, что этот шрамированный герой не уйдёт просто так. Это с какой же скоростью нужно было прийти в себя, чтобы доставить столько проблем?
Как только закрылись решётки за спинами Пожирателей, Мальчик-который-выжил прекратил игру в «спящую красавицу», быстро осмотрелся по сторонам и, естественно, привёл в сознание своего рыжего друга.
К тому моменту, как Добби появился в подземельях, вновь прибывшие пленники уже успели найти своих предшественников. Тут-то и началось всё самое интересное.
Уже научившийся манипулировать эльфом Поттер без особого труда уболтал его оглушить парочку Пожирателей, у которых впоследствии были отобраны палочки и ключи от решёток. И если раненый Гарри оставался в поместье совсем недолго, прикрывая Добби, пока тот трансгрессировал с пленными по указанному Уизли адресу, то рыжий, едва узнав где Гермиона и что с ней, выбрал пару ребят покрепче и ринулся на поиски подруги.
Будь Драко в комнате с грязнокровкой один, то отдал бы её без боя, лишь бы поскорее попрощаться с заклятыми друзьями. Ему бы не составило особого труда притвориться чуть ли не смертельно раненым и убедить пожирателей в том, что это было тщательно спланированной диверсией. На самом деле это было бы даже лучше! Два внезапно пропавших пленника вызвали бы куда больше вопросов, чем ожесточенная бойня, результатом которой стал побег всех противников. Но как бы не так! Противоборствующие стороны вломились в комнату одновременно с подростками. А это значит что Малфою-младшему снова пришлось входить в роль.
Быстро схватив Гермиону и приставив палочку к ее горлу, он ожидал приближения противников. Со стороны казалось, что девушка крепко удерживается врагом, без шансов на самостоятельное освобождение. Как бы не так. Драко прекрасно понимал, что без своего главного мозгового центра эта шайка ни за что не отправится восвояси. Он лишь слегка придерживал гриффиндорку, позволяя ей опереться на него и выжидал удобный момент, чтобы передать девушку в руки её соратников.
Липкий страх полностью затопил его сознание. Его семья и без того застряла между молотом и наковальней. Бояться действительно было чего.
Во-первых, противники Волан-де-Морта слишком быстро нашли их, а значит, точно знали куда идти. Снабдить их этой информацией мог только Добби. Домовик знал слишком много. Например, его дом, все возможные и невозможные выходы из него, многие секреты владельцев. Эльф вряд ли не догадался, что Драко не обознался, а прикрыл золотое трио. Малфой не знал, кому и как много домовик успел рассказать. Если пожиратели одержат верх, нет гарантий, что один из вновь плененных не сболтнет лишнего.
Во-вторых, слишком быстрый и лёгкий побег пленных сам по себе вызовет лишние вопросы и подозрения. Темный Лорд не отличался терпением, лишь этого ему хватит для того, чтобы убить без выяснения причин. Убить мать. Отца. Самого Драко. Он не мог этого допустить.
В-третьих, если Тот-кого-нельзя-называть падёт, а зная Поттера, можно предположить, что он этого добьётся, лишняя кровь на руках Малфоев вполне могла бы довести до поцелуя дементора… Как минимум, его отца. И будто бы на зло сыну, Люциус сражался так, словно этой победой сможет заслужить всепрощение Темного Лорда.
Пожиратели окружили небольшой отряд, оттесняя Драко вместе с пленницей за спины. Это совсем не играло ему на руку. Он не мог просто стоять и ждать у моря погоды. Действия темных магов были направлены на то, чтобы он ушёл с пленницей и не мешал противоборству. Но тогда избавиться от девчонки не получится. Его дальнейшее пребывание на поле боя вызовет слишком много вопросов. Конечно, можно изобразить из себя застывшего в испуге сопляка и объяснить этим бездействие. Да и почему изобразить? Даже притворяться бы не пришлось. Но нет никаких гарантий, что в таком случае один из «гостей поместья» попросту не выволочет его вместе с девчонкой за пределы досягаемости её друзей. Такое решение ничем не поможет ему. Конечно, был ещё один вариант… Изобразить из себя собственную тётку. Ввязаться в побоище, используя Гермиону как щит, и подобраться к отряду достаточно близко для того, чтобы они сумели «отобрать» её.
Идея казалась ему почти безумной. Сам план достижения цели приближал себя к провалу. Мало того, что гриффиндорку могли ранить, так ещё и гарантий что она попадет в руки друзей не было совершенно никаких. С другой стороны, Пожиратели ни за что не пропустят такой спектакль. Это не вызовет подозрения, возможно, даже замедлит некоторых из-за «соратников». Да и беглые пленники вряд ли начнут атаковать ту, что пытаются спасти. Скорее они будут отбиваться от остальных Пожирателей, чем противостоять ему, прикрывающемуся Гермионой, и, сами того не ведая, облегчат ему задачу. А если он ещё и ухитрится ранить парочку из них, не важно насколько сильно, то потерю последней пленницы и вовсе могут проигнорировать. Никто из темных магов не догадывался, кто такая эта грязнокровка, и как много полезной информации можно из неё выпытать. Да и остальные пленники не представляли никакого интереса как для Темного Лорда, так и для его приспешников. Тётка Беллатрикс, завидев столь явный энтузиазм с его стороны, вряд ли удержиться от того, чтобы не упомянуть об этом при своём хозяине. Это вполне может переключить внимание Волан-де-Морта с разочаровавшего его Люциуса на самого Драко. Еще не успевшей не оправдать чаяния Того-кого-нельзя-называть, Малфой-младший мог хоть немного ослабить петлю, затягивающуюся на шее его отца.
Не закончив обдумывать свой план, Драко начал претворять его в жизнь. Пока не появилось новых возражений. Пока страх не взял верх над разумом.
Гермиона опешила, когда Драко, сильнее сжав её плечо, ринулся в бой, выставляя перед собой палочку. Как только с его губ слетело первое заклинание, она вцепилась пальцами в его предплечье, резко упираясь ногами в пол, но это не смогло остановить юношу. Ведьма уж было хотела напасть на своего стража, но привычка думать прежде чем делать остановила её.
То, что она видела, полностью противоречило всему тому, что ощущали остальные органы чувств.
С одной стороны, слизеринец ринулся в атаку на её друзей, как самый ярый фанат Темного Лорда. С другой, она ощущала, как он дрожал всем телом, чувствовала холод его рук. Он боялся, и не мог скрыть этого… Как минимум от неё.
Казалось бы, на глазах девушки с его палочки, направленной в сторону её друзей, срывались проклятия. Да только она слышала эти заклинания и могла поклясться, что даже Амбридж с её красочными учебниками преподавала им куда более серьёзную магию. Такими темпами он мог оставить на её друзьях лишь несколько царапин. А ведь это был Драко, а не Невилл, которому просто не давались сложные приёмы. Да на дуэли с Гарри, на втором курсе Хогвартса, он использовал куда более серьёзный арсенал!
Складывалось ощущение, что Малфой-младший использовал Гермиону как живой щит. Вот только она вполне свободно двигалась в его руках и могла вырваться в любой момент. Напротив, это он иногда был ведом её движениями.
Пока Грейнджер отчаянно пыталась понять ситуацию, Пожиратели всё больше отвлекались от группы сопротивления на активизировавшегося Малфоя. Расступались, давая ему дорогу. Скалились мерзкими улыбками. Некоторые и вовсе предпочли активному наступлению роль зрителей.
В её голове крутилось множество догадок и подозрений, ни одна из которых не имела за собой точного подтверждения, но она решила подыграть. Конечно, она мало верила в то, что враг всей её юности снизошёл до помощи мало интересующим его людям, но бесстрастное наблюдение показывало, что в этой бойне они не противники.
Ведомая юношей, ведьма мастерски играла роль заложницы. Оценивала ситуацию, просчитывала возможные варианты побега. Иной раз, даже помогала Драко уворачиваться от атак.
Ситуация складывалась, мягко говоря, не очень. Лидер из Рона и так был не идеальный, а некоторые члены группы, видимо, по старой памяти, и вовсе отказывались ему подчиняться. В этом случае подкачали не только способности, но и репутация. Пожиратели все плотнее смыкали кольцо вокруг отряда. Драко подбирался всё ближе к сопротивляющимся, но продолжал держать дистанцию. Врагов тем временем меньше не становилось, напротив, они прибавлялись. Причиной этому было то, что подземелья окончательно опустели, сражаться там больше было не с кем.
Драко понимал, что Поттер ни за что не покинет его дом, пока в нем остаются пленные. Как осознавал и то, что шрамоголовый ни за что не бросит здесь двух лучших друзей. Добби вернется за оставшимися. Драко ждал. Спустя какое-то время домовик действительно появился в кругу беглецов. Оставалось последнее — как можно естественней «упустить» Грейнджер.
На удивление, эта часть оказалась самой лёгкой. Девушка сделала вид, что вырывается. Едва она коснулась места «удара», Драко, картинно согнувшись «от боли», разжал «стальную хватку».
Гермиона рванула к союзникам. К сожалению, куда менее сообразительным, чем некоторые враги. Они встретили её бурной радостью и абсолютным бездействие. Гермионе самой пришлось тащить их к эльфу, заставляя закончить безвыигрышную битву. Но на неё одну разгоряченных юношей было слишком много. Для того чтобы собрать их, ей потребовалось время.
Время, которого хватило Малфою-старшему для того чтобы отделить её от группы. Всё решило буквально одно мгновение. В глазах Гермионы застыло обреченное лицо Рона, не сумевшего удержать подругу.
Драко уставился на оцепеневшую девушку, а затем мгновенно перевел взгляд на отца. Все у него внутри словно оборвалась.
Люциус был измотан, но доволен. Конечно, за побег пленных по голове его не погладят, но в этот раз подвёл не только он. Куда большее значение Лорд Малфой отводил тому, что его сын наконец-то проявил себя перед остальными Пожирателями. Он довольно окинул отпрыска взглядом, списывая его растерянность на всё-таки предотвращенный побег пленных, и лишь потом обратил внимание на исходящую от гнева Беллатрикс.
Она в бешенстве мерила шагами помещение, бросалась то на одного, то на другого приспешника с яростными обвинениями. В конечном итоге, она вырвала из рук Люциуса неудавшуюся беглянку с твёрдым намерением выпытать из неё всё, что девочка могла и не могла знать.
Плечи Драко поникли, он невидящим взглядом уставился в пол. Сколько смелости и безрассудства ему потребовалось для того, чтобы сделать этот шаг? В конечном итоге, всё пошло прахом! И виной тому был его отец…
Люциус отчаянно старался выслужиться перед Темным Лордом и тем самым отвести его гнев от своей семьи. Возможно, только сейчас Драко почувствовал истинную любовь и заботу своего отца., раньше казавшимся ему холодным и расчетливым человеком, остававшимся суровым даже к самым близким. К сожалению, взгляды отца и сына разительно отличались.
В то время как Малфой-старший принял возвращение Волан-де-Морта как данность и всячески старался приспособиться к жизни под гнётом темного мага, его сын предпочел бы продать душу дьяволу, лишь бы избавиться от этого безумца. Проблема Драко заключалась в том, что он абсолютно ничего не мог сделать, уж слишком сильно Тот-кого-нельзя-называть взял за горло его семью. Вздумай юноша сопротивляться, ему было бы не у кого искать поддержки.
Беллатрикс вновь принялась истязать гриффиндорку, и Люциус, подталкивая сына в спину, поспешил покинуть помещение. На пути к выходу Драко вновь заметил притаившегося в стороне домовика. Эльф в ожидании уставился на него большими глазами, будто ища помощи. Грязнокровка вопила оглушительней мандрагоры, абсолютно не позволяя сосредоточиться. Драко обречёно отвернулся от Добби и еле заметно покачал головой. Пожалуй, теперь он действительно бессилен.