Butterfly Kiss

      До учёбы оставалось полчаса, и Адриан уже успел одеться и собрать сумку. За окном стояла чудесная погода: необычайно яркие солнечные лучи неловко проникали в комнату, создавая на полу светлые прямоугольные плитки, а светлое небо и пушистые облака клятвенно обещали, что сегодняшний день будет замечательным. Адриан с улыбкой оглядел свою спальню; вчера отец приходил к нему и они вместе смотрели фильм, на который Адриан хотел сходить какое-то время назад, но так и не смог из-за запрета (в чём родитель ещё и раскаялся). Вообще Габриэль изменился и теперь отпускал Адриана на прогулки с друзьями, меньше заваливал фотосессиями, дав своему ребёнку больше свободного времени, которое тот с удовольствием тратил на встречи с Леди Баг. Их патрули тоже стали спокойнее: акуматизированных злодеев не было видно уже довольно долго, и Баг и Кот просто наслаждались обществом друг друга, полностью контролируя порядок в городе.       Вообще атмосфера в особняке Агрестов с недавних пор поменялась в лучшую сторону: Габриэль перестал быть таким мрачным, чаще ужинал вместе с Адрианом, иногда слабо улыбался; Адриану невероятно приятно было видеть отца таким снова. Их отношения как будто стали теплее, как раньше, но Адриан всё не мог понять, что такого произошло в жизни Габриэля, что заставило его забыть о тоске по жене. Может быть, дело в прекрасной погоде, что стояла уже вторую неделю подряд?       Адриан подошёл к окну и посмотрел на голубое небо: он и сам стал счастливее, неудивительно, что отец… Но, опустив взгляд, он увидел Габриэля рядом со статуей Эмили. Тот стоял напротив скульптуры в своей излюбленной позе: сложив руки за спиной. Похоже, он по-прежнему страдал по маме. Адриан вздохнул и прислонился лбом к стеклу, прикрыв глаза. Он тоже безумно скучал, но то была скорее светлая грусть, потому что он всё ещё находил много радостных моментов в своей непростой жизни, всё ещё мог искренне любить и дружить. Габриэль же словно разучился быть счастливым, и даже сейчас Адриан замечал, как тот держится за прошлое, не в силах его отпустить.       Когда Адриан снова открыл глаза, собравшись уходить, заметил Натали, стоявшую в двух шагах от отца; последний не смотрел на неё, пока она что-то ему говорила: взор его был прикован к каменному воплощению жены, и Натали, видимо, не решалась подойти ближе. Адриан подозревал, что между ними отношения более тёплые, чем между работодателем и подчинённым, но, сколько бы он за ними не наблюдал, самое большее — лишь взгляды, которые Натали иногда бросала на Габриэля, думая, что никто этого не замечает. Что ж, Габриэль действительно не замечал. Или старательно делал вид, что не понимает, почему его личный ассистент делает так много для него: любой другой на месте Натали давно бы уже бросил эту работу, несмотря на высокую зарплату, ведь необходимо было не только составлять расписание всех членов семьи Агрест, но и контролировать дела модного дома, самостоятельно посещать все мероприятия, присматривать за Адрианом… Не каждый был готов взвалить столько на свои плечи. Но Натали идеально выполняла все поручения, она стала не просто приближенным Габриэля — она стала его правой рукой, без которой он уже просто не мог обходиться. Какие у неё могли быть причины, кроме рабочего интереса?       Адриану очень хотелось думать, что это отчасти из-за него: их отношения с Натали давно перестали быть строгими и отстранёнными, какой бы строгой и отстранённой Натали ни хотела казаться. Они привязались друг к другу и всё чаще общались просто так: обсуждали не только школьные новости, виделись не только перед едой или занятиями… И пусть Адриан знал, что Натали не заменит ему мать, она безусловно стала важным человеком в его жизни.       Двое у статуи Эмили не замечали, что за ними наблюдают, и продолжали о чем-то тихо разговаривать — Адриан не мог различить слов, как бы сильно ни прижимал ухо к окну, и потому не расслышал, что сказала Натали перед тем, как уйти…       «Всему своё время, Габриэль».       Она развернулась и, кажется, расстроенная, направилась обратно; Габриэль какое-то время смотрел то на неё, то на Эмили. Почему-то Адриан заподозрил, что беседовали они совсем не о работе. Мог ли отец решаться на что-то? Натали уже в пяти метрах от него… Адриану очень захотелось, чтобы он не дал ей уйти, а подбежал бы… обнял бы…       Габриэль сделал шаг в её сторону, протянув руку, — остановил, потому что Натали оглянулась и замерла. Он подошёл к ней почти вплотную и взял её лицо в свои ладони…       «Возможно, время уже пришло».       Планшет Натали упал на землю, потому что руки её нашли другое занятие: обвивать шею Габриэля, пока тот пылко целовал её губы, щёки и нос. Оба тепло улыбались и крепко прижимались друг к другу, а Натали наверняка начала плакать, потому что Габриэль снял с неё очки и продолжил осыпать поцелуями её глаза. Солнце засветило ярче.       Если бы они не были так заняты друг другом, услышали бы глухой крик ликования откуда-то сверху. Адриан понял, что опоздал на уроки, но для себя решил, что счастье семьи важнее всего на свете, и потому со всех ног помчался во внутренний дворик, чтобы в радостных объятиях придушить двух самых близких ему взрослых, которые наконец признали, насколько близкими являлись друг для друга.