***
Тихие шаги никого не беспокоят в этом экранированном от внешнего мира месте. Все помещение погружено в искусственный магический полумрак. Исключение составляет лишь поразительно яркий, мерцающий от вязи защитных чар кокон, внутри которого находится то, что нужно Ему. Мужчина, чье лицо тщательно скрыто мороком, а тело покрыто серыми одеждами без какого-либо выражения глядит на контур сложных рунных рисунков. Невыразимец коротко оглядывается через плечо, проверяя дверь. Все тихо. Бойлиш уже как полчаса ушел со смены и вряд ли вернется в столь ранний час. Августус Руквуд медленно обходит кокон по кругу, высматривая брешь, которую для него могли оставить. Лучший ученик Хогвартса 1946 года, гранд-мастер Чар, главный поставщик информации Темному Лорду в первой магической войне не может не знать лазеек и ошибок, что совершают его бывшие коллеги. Он тот самый вирус, что изнутри поражает сильную структурированную систему Министерства вот уже много лет. Он находит слабое место. Августус присаживается на корточки, магическим зрением буравя тонкую трещинку защиты, что темным провалом выглядит на фоне общего сияния. Его рябое после оспы, обветренное лицо озаряет неприятная ухмылка. Он вернет Господину власть.***
Северус Снейп никогда не хотел быть шпионом. Он не выбирал такую роль, когда получал метку, с благоговением глядя на того, кто давал ему шанс стать тем, кем он хотел, нет, мечтал стать. Не выбирал он эту роль и второй раз, когда его колени пронзала каменная крошка, в лицо бил бесчувственный ветер, а Альбус Дамблдор говорил ему: «Вы мне противны». Он хотел тихой размеренной жизни, в которой будет стабильное процветание и умиротворение. Он яростно хотел этой жизни, сидя в кругу мрачных пожирателей, швыряясь «Сектумсемпрой» во врагов, убивая, варя сильнейшие яды, которые причинят боль и смерть. Северус страстно желает отрезать к черту свою левую руку, на предплечье которой тяжело пульсирует потемневший череп со змеей во чреве. Но что может он против сильнейшей древней магии, что привязывает тебя к Хозяину на короткий поводок. Снейп с ненавистью и неверием глядел на темнеющую татуировку, сквозь которую медленно утекали магические силы, брошенные на подпитку того, чья казнь должна была состояться месяцем позже. Он не верит, царапает тонкую кожу ногтями, хмурится, давя в горле рык ужаса. Так не должно, не может быть! Но последней каплей становится белый призрачный павлин, влетевший в его кухню сквозь мрачную стену домика в Тупике Прядильщиков. Птица изящно замерла напротив мужчины и голос Люциуса Малфоя обрушился на того, как ушат холодной воды. - Л-Лорд здесь, Северус… Он ждет тебя. В мэноре, сейчас! -***
Теодор Нотт резко откинулся на лоснящуюся спинку высокого кресла и с силой надавил на пульсирующие веки. Буквы и цифры плясали перед глазами с такой силой, что готовы были выпрыгнуть за пределы отведенных им строчек. С мрачных портретов, коих в кабинете было несколько десятков, на парня холодно взирали темные акульи глаза многочисленных предков. Тео медленно раскрыл опухшие очи и сонно обвел безмолвных Ноттов взглядом. До сих пор ему не понятна мотивация деда – повесить всех предков в рабочем помещении. Не лучше ли было сделать это в просторной и вечно пустующей библиотеке? Волокита с документами, акциями, заказами и контрактами затягивала похуже болотной пучины. Вот уже пару дней к ряду парень буквально засыпал в кабинете, сквозь дрему слыша бормотание домовика Грэма, который раз за разом переносил непутевого хозяина в кровать. Но кое-что все-таки пошло на улучшение в его жизни. Однажды, спустившись на завтрак Нотт услыхал на кухне тихие разговоры и звучание странной бодрой музыки. За столом сидела Элизабет в домашнем синем платье с газетой в руках, а перед ней аккуратно орудовала ложкой Мирабель. Тео тогда чуть не врезался в косяк и быстро набросил на себя дезиллюминационные чары. Его мать была бледна, на красивом лице слишком явственно выступали круги недосыпа, щеки впали и заострили скулы. Однако же на тонких губах ее играла легкая, еле заметная улыбка. Мира слегка покачивала головой в такт музыке и уплетала овсянку с орехами, явно наслаждаясь обществом Данброк. Теодор очнулся от временного забвения и заметил, что все это время слабо улыбался в тон матери. На душе вдруг резко стало легко и свободно, голова прояснилась. Парень облегченно выдохнул и неловко поправил волосы, подметив, что пора бы наведаться к парикмахеру. Были, конечно, в поведении Мирабель странности, но это в данный момент воспринялось как должное. Уж Тео точно знал, что мать признает только классическую клавишную музыку, так что звучащее из магического радио регги стало неожиданностью. Он покинул кухню беззвучно, решив отобедать позже. Нотт был готов объявить о себе, подойти к матери, заглянуть ей в глаза, что погасли, когда отца забрали. Однако в самый последний момент парень отступил. Жуткое внешнее сходство с Ноттом-старшим могло вернуть Мире неприятные ассоциации и усугубить ситуацию. Неважно. Он потерпит, чтобы не разрушить то многое, что успела сделать Данброк. Что успела сделать Луна. Лавгуд. Как долго он уже не вспоминал о той бессильной злости, что охватила его, когда девушка исчезла в тот день? Теодор запихнул события тех суток куда-то глубоко в сознание, чтобы не терзаться. А теперь невольно выпустил их на поверхность и не в силах совладать с подобным. В лицо ударила краска, в голове зашумело. Мерлин, зачем он тогда наговорил ей это?! Почему оттолкнул от себя ту, что единственная из всех всегда пыталась помочь?! Да, он уже очень давно заметил, что малышка Лу относится к нему по-особому. На Слизерине ее уважали и даже любили, ведь она соответствовала тому образу, что олицетворял факультет. Холодный расчет, спокойствие, приземленность, уверенность. Для чужих она была в меру высокомерна, холодна и учтива, напоминая по характеру Дафну, заслужившую на факультете прозвище Ледяной принцессы. А для своих становилась самым теплым и солнечным человеком, мгновенно окутывая всех своей заботой. Эта забота и сбивала Теодора с толку. Лавгуд порой так сильно беспокоилась о ком-то, что это пугало. Нотт уже думал об этом. Все сводилось к тому, что Луна по какой-то неведомой причине боялась сама остаться без заботы и людей, что помогут ей. Что же это? Травма детства? Он помнил, что ее мать умерла, когда малышке было всего 9. Возможно ли, что это ее ненормальное беспокойство – последствие пережитого стресса? Она говорила, что у ее отца тоже была депрессия, связанная с утратой матери. Лавгуд погряз в своем горе и забыл о дочери? В любом случае, что бы это не было, но ее взгляд на аппарационной площадке он вряд ли сможет забыть. Вот она расслабленно говорит о своих планах, последних новостях на работе, после чего вдруг смущается и скомкано предлагает свою помощь, вмиг растеряв холодность и собранность. Нотт помнит зуд яростного раздражения, внезапно поднявшегося в груди. Какого черта Лавгуд докопалась до него?! Ему не нужна ничья помощь и сострадание, ведь жалость парень ненавидит больше всего. А Луна стоит перед ним вся такая искренняя, открытая, лезущая к нему в душу со своим желанием помочь. И он цедит грубые слова, плюет ими в бледное лицо, с которого моментально сходит нервная улыбка. Обескураженная девушка невольно опускает ментальные щиты, и температура в воздухе резко падает. Нотт даже успел растеряться от такой резкой перемены в ее ауре, а затем всего его пронзило случайно выпущенной волной эмоций Лавгуд. Та, конечно, быстро закрылась от парня, но и настолько жалкой секунды ему хватило чтобы погрязнуть в холоде. Убойный коктейль из обиды, непонимания и горького разочарования задушил Тео и не отпускал до тех пор, пока он сам не закрылся от ментального воздействия, оставшегося даже после ухода Луны. А теперь он вновь ощутил все до последней эмоции, да так четко, что перед глазами плывет от силы воздействия. Парень тихо ругается, сдавленно прося домовика принести омут памяти и тут же ныряет в его водную гладь, ощущая неистовую потребность увидеть все заново. Хмурясь, просматривает некрасивую сцену, цепляясь за бледное лицо девушки. Надо же, а ведь он даже не расслышал ее последних слов, настолько был оглушен.***
Драко расслабленно прикрыл глаза, стараясь абстрагироваться от щебета Нарциссы и невесты с матерью, сидящих под зонтиком неподалеку. Вот уже неделю они вчетвером находятся на Лазурном берегу во Франции, коротая дни до возвращения в Хогвартс. Не то чтобы Драко был против этого отдыха, вовсе нет. Не смотря на всю свою природную бледность парень очень любил солнце и тепло, да и Астория с каждым днем ему нравилась все больше. Однако в сердце тяжелым грузом осело беспокойство за лучшего друга и предчувствие. Очень плохое предчувствие. Буквально недавно он получил от Лу краткое письмо о том, что она нашла способ помочь Теодору, но и только. Ни подробностей, ни конкретики. Сердцем он ощущал, что что-то не так, но разум предательски молчал, заставляя лениво нежиться под палящими лучами Ривьеры. Бесить начинало все: противно дерущие горло чайки, излишне громкие посетители пляжа, яркое солнце, колыхание волос от легкого бриза. В какой-то момент скопившееся раздражение достигло наивысшей точки. Малфой резко поднялся с земли и нетвердой поступью направился в сторону прибрежных крупных камней, рассеянно отряхиваясь от мелких песчинок на влажной коже. Прохлада тенистых скал принесла облегчение. В воздухе разлился терпкий аромат соленой воды, водорослей и крема от солнца. Парень запустил длинные пальцы в волосы и склонил голову. От отца Драко тоже не получал вестей практически с момента прибытия во Францию. Отчего-то эта мысль больно кольнула душу, зарождая зерно панического испуга, но Малфой поспешно отмахнулся от нее, мысленно содрогаясь. Все хорошо, он просто накручивает себя. Верно же? Откуда-то сбоку послышались неторопливые шажочки и шорох одежды, после чего на камень рядом с ним взобралась Гринграсс. Астория мило раскраснелась от жары и теперь судорожно приглаживала пальцами каштановые локоны, бросая на жениха кроткие взгляды. Малфой скосил на нее серые глаза и отвернулся. Девочка робко улыбнулась и осторожно примостила рядом, деловито расправив подолы парео. Драко, наблюдавший за невестой фыркнул. И как только ему, Малфою, досталось это темноволосое недоразумение? Что ему с ней делать? Девчонка ведь еще совсем, даже лицо имеет детскую округлость и невинность. Он урывками помнил, что был сговорен с младшей Гринграсс еще с малолетнего возраста, но знать и видеть – это разные вещи. А теперь она сидит тут, рядом с ним, перебирает пальчиками редкие ракушки, сдувая с румяного загорелого личика непослушные локоны. - Ты очень задумчивый последние дни, Драко. Расскажешь что случилось? – внезапно подает голос, глядя прямо в глаза парня. Тори несомненно была умна для своих 13 лет. Лучшая ученица на своем курсе, талантливая фехтовальщица и наездница, прекрасно воспитанная в соблюдении этикета древних семей. И все же главным предметом ее гордости было умение читать людей. Астория разделила свой секрет лишь с отцом, которого безумно любила и доверяла. Тайна состояла в том, что именно в младшей Гринграсс прорезался семейный дар Гринграссов – эмпатия. Последним эмпатом в их семье был прадед Аарона Гринграса, отца Астории. Разумеется, сама по себе эмпатия была сродни сильно развитой интуиции, так что для достижения больших высот требовалось постоянное совершенствование. Для развития дара Астория, как ни странно, выбрала маггловскую литературу по психологии и те редкие крупицы информации об эмпатах, что сумела раскопать в фамильной библиотеке. Эмпатия, точно так же, как и владельцы этого дара были практически неизученной частью магии. Основывалось это все на человеческом факторе. Сами подумайте – сильному эмпату ровным счетом ничего не стоит прочитать эмоции, намерения, ложь, даже поверхностные мысли. Такой человек будет видеть вас насквозь, чувствовать малейшие колебания частот ауры. Во времена инквизиции эмпатов особенно сильно боялись и ненавидели, отчего их осталось непозволительно мало, да и те стали прятаться. Гринграсс, разумеется, сильным эмпатом не была, однако даром, хоть и притупленным поколениями, обладала, так что еще с приезда во Францию заметила, что с Драко творится неладное. И не только сейчас. Когда он только узнал о помолвке в начале марта, то сидел в гостиной факультета и разбирал почту. Девочка знала, что именно сегодня блондину пришло письмо из их поместья, где сообщалось о торжественном событии. Да вот только Астории невольно захотелось плакать, когда она почувствовала волну негодования и ужаса, исходящие от блондина на соседнем кресле. Малфой тогда резко поднялся и ушел к себе в комнату, яростно комкая злополучное послание, а Тори до конца вечера просидела со слезами на глазах. На праздновании помолвки Астория старалась держаться от жениха на расстоянии и не лезть, ведь уже и сама не чувствовала этот союз правильным. Однако Драко сумел удивить. Заметив, что девочка растеряна и жмется в угол, парень хмуро взял ее под локоть и отвел в неприметную комнатку, где не глядя всучил флакон с успокоительным. Гринграсс покорно приняла пузырек, давясь порцией растерянности и замешательства от Драко, который хмуро глядел на нее. - Соберись. Нам еще перед гостями весь день торчать. – пробурчал он, нервно дергая подолы мантии. - Д-Драко, а может… - жалобно пискнула Тори, горя от стыда и сожаления. - Не может, Астория. Ты моя невеста и точка. Нам еще вальс танцевать, так что приводи себя в порядок и приходи. Я жду. – с каждым словом его голос крепчал, а уверенность в глазах нарастала. Малфой словно сам к себе обращался, окончательно принимая такой неожиданный поворот своей судьбы. Драко откинул со лба волосы и устало уставился на горизонт, ровной линией разделяющий небеса и землю. В любой другой момент он скорее всего отмахнулся от Гринграсс или даже прогнал. Но что-то неуловимо поменялось после их помолвки в алтарном зале Малфой-мэнора. Парень никогда особо не любил ритуалистику, однако четко осознавал – их с Тори связь окрепла после совершения союза. И сейчас ему вдруг как никогда захотелось поделиться с этой малышкой своими переживаниями. - Знаешь, а Теодор ведь один. – задумчиво произнесла девочка, пальчиками перебирая платиновые пряди. Драко уже давно лег, устроив голову у нее на коленях, и только что закончил говорить про лучшего друга. - В каком это смысле? – хмурится, мельком заглядывая в серые глаза напротив. - Ну… У Блейза есть Джинни и мать, у Дафны Саша и мама с папой. У тебя есть семья и… и я. А у Тео никого нет. – скомкано закончила Тори, отвернувшись. - А как же Мирабель? А его отец? – переспросил Драко, задумчиво касаясь пальцем колечка темных кудрей на тонком плече. - Они не с ним. У Теодора есть отец и мать, но нет мамы и папы. Я даже не знаю как это объяснить. Но он один и ему плохо. – - Вот оно что… - расслабленно прикрывает веки, - Хм, ну а Луна? Что о ней скажешь? – - У нее тоже есть свои. Работа, которую она безумно любит, отец, Джинни, с которой она с детства. У нее много кто есть, Драко. И Тео она тоже пыталась помочь. – молвит, осторожно проводя пальчиком по бледной щеке парня. - Пыталась? – - Всегда. И даже сейчас, ты мне рассказал, что Лу помогла матери Нотта. А ведь она для нее абсолютно чужой человек, впрочем, как и сам Теодор. – - Нотт ей не чужой! – вырывается у Малфоя помимо его воли. Парень прикусывает язык, однако же Астория на это грустно улыбается. - Значит ты тоже это заметил… - На вопрошающий взгляд жениха Астория только нервно кусает губы. - Луне очень важен Нотт, так же, как и она ему. Разница лишь в том, что Луна это принимает и тянется к Тео, а он злится и отталкивает. Я заметила, что Теодор ненавидит жалость – как к себе, так и к другим. Это мешает ему увидеть истинный ход вещей. Поэтому он не пускает Лу. Я просто чувствую это, когда смотрю на них. – тихо молвит. Больше они о Нотте и Лавгуд не говорили. А к четырем часам, когда солнце уже порозовело и заливало пляж мягким золотистым светом, Драко потрепал невесту по волосам, после чего помог спуститься со скалы и они наперегонки бросились к веранде отеля.***
Я приоткрыла один глаз и тут же заползла обратно под одеяло. Нахальные лучи каким-то образом сумели пробиться даже сквозь легкую перину, так что противостояние оказалось неравным, и я медленно уселась на кровати, поджав голые колени к подбородку. Летящий тюль шаловливо трепыхался на распахнутом окне, подчиняясь легкому теплому ветру. Мраморный кафель приятной прохладой обволакивал мои босые ступни, пока я неспешно натягивала легкое летнее платье и сооружала на голове элегантный пучок. В Италии я уже провела пять дней, три из которых отдыхала от волшебного коммьюнити в Лимоне-суль-Гарда. Сейчас я временно гостила на вилле Забини-холл, куда меня позвали Джинни с Блейзом. Беатриче как раз умотала на какую-то пресс-конференцию зельеваров в Бельгии, так что вилла была полностью в нашем распоряжении, чем мы бессовестно пользовались. Джинни в первые же два дня утащила меня смотреть достопримечательности Салерно. От пиццы и различной пасты голова начала кружиться еще в Лимоне, так что в южной части Италии я налегла на мороженное и шоппинг, вспомнив таки о том, что в этом мире такое понятие тоже существует. Прошвырнувшись по волшебному кварталу, мы с Прюэтт-почти-уже-Забини рванули в маггловские бутики. Выползли мы оттуда только к вечеру, нагруженные огромными пакетами и с заметно похудевшими счетами в банке, но жутко довольные. Блейз, вырвавшийся из нашей хватки еще до променада по магазинам забаррикадировался в лаборатории, так что мы с Джин откупорили шампанское и отправились на дикий пляж, где проторчали до самого вечера. Медленно покидаю стены комнаты и попадаю в светлую просторную кухню, где застаю донельзя милую картину. Джинни в домашнем платье и в переднике что-то помешивала на плите, периодически смущенно смеясь и поправляя вечно сползающую на лицо прядь каштановых волос. А рядом с ней на столешницу уселся Блейз, слегка покачивая ногами и смотря на невесту с такой щемящей нежностью, что сердце невольно делало кульбит. Все еще не выдаю своего присутствия, наблюдая за тем, как мулат аккуратно целует мою подругу в щеку и скрывается за дверью в гостиную. Завтрак мы провели за обсуждением новостей. Пока Джин что-то возмущенно говорила про последние статьи в «Вестнике зельевара», я сосредоточенно листала свежий выпуск «Пророка». Какое-то странное предчувствие грызло меня изнутри, снедая всю ту беспечность и легкость, что я успела нагулять за свой короткий отдых. Однако страницы прессы были девственно чисты, повествуя об очередном ограблении в какой-то лавке на Косой аллее и о нападении взбесившихся чайников на маггла, который купил все это добро у перекупщика сквиба. - …совершенно не могу понять, какой охламон писал эту статью! Даже ребенок знает, что мешать настой чернолистника с порошком из иссушенной кожи буревана нельзя, это ведь два диаметрально противоположных по свойствам элемента. – качает головой Прюэтт, отправляя в рот виноград. Рассеянно киваю, переводя взгляд на окно. - Лу, все хорошо? – вопрошает подруга, касаясь моей ладони. – Когда тебе надо уезжать? Ты говорила, что хочешь повидаться с отцом. – напоминает. - У меня очень странное предчувствие Джин. Я без понятия что с этим делать, наверное, я просто становлюсь параноиком. – тру щеку, пальцами проходясь по родинкам на шее. Подруга лишь сочувственно поджимает губы и переводит тему, за что я ей безумно благодарна. В три часа дня я пакую вещи в сумку с чарами невидимого расширения, тепло прощаюсь с друзьями и отправляюсь в Салерно. Мой путь заканчивается в местном отделении Гринготтса, где находится площадка для международных портключей. Мыслями я уже в Лондоне, у Мариетты с чашкой Эрл Грея, в своем теплом коттеджике в Девоне. Моя очередь на аппарацию, состоящую из длинной шеренги ведьм и колдунов уже подходит к концу. Я на негнущихся ногах я ступаю на площадку и активирую перенос. Пара неприятных секунд, за которые мои внутренности совершают тройной кульбит, а потом в глаза ударяет яркое солнце. Гомон людей, режущие слух звуки автомобилей, алые вкрапления даббл-декеров, плеск Темзы. Дом.***
Стас задумчиво оглядывал идеально ухоженный газон и свежевыкрашенный заборчик около дома номер 4 по Тисовой улице. Живая изгородь, хоть и не полностью, но скрывала аккуратный домик Дурслей от посторонних глаз, так что Поттер пока что оставался незамеченным. Последний раз у Дурслей он был в лето перед третьим курсом, когда в гости приехала Марджори Дурсль – моржеобразная тетка практически идеально круглой формы. Она тогда его здорово повеселила своими совершенно детскими выпадами и провокациями. Возможно, настоящего Гарри подобные высказывания в сторону его родителей сразу же перевели в режим берсерка по умолчанию. Однако Стасу на мистических Лили и Джеймса было начхать, так что он добродушно поулыбался и смылся в свою комнату на втором этаже – доделывать домашнее задание по чарам. Собравшись с мыслями, Поттер быстро взбежал по идеально белым ступеням и пару раз постучал в дверь. Когда та отворилась он постарался натянуть на лицо мягкую улыбку, в то время как женщина, появившаяся перед ним, еле сдержала гримасу растерянности. - Добрый день, тетя Петунья, рад вас видеть. – коротко кивнул парень, искренне наслаждаясь выражением лица родственницы. - Здравствуй. – недовольно поджала губы она, подозрительно оглядев улицу, - Ты… - - Я один, тетя. Решил заглянуть к вам на чай, но не смог вспомнить номер домашнего телефона, так что заявился без предупреждения. – жмет плечами, беззаботно поглядывая по сторонам. - Мог бы и письмо прислать. – ворчит Петунья, сторонясь, чтобы пропустить гостя в дом. Стас не сдержался и невольно вздернул брови к верху. Чтобы миссис Дурсль и письмо… - Я подумал, что вам будет неприятно получить известие… таким способом. Я все-таки помню об этом. – укоризненно качает головой, проходя на сияющую чистотой кухню. Женщина торопливо шагает за ним, нервно вытирая руки о передник. - Дядя дома? – - Нет, они с Дадли уехали на соревнования по боксу. – качает головой Петунья, наскоро сервируя стол. Поттер кивает, аккуратно встряхивает рукой, делая незаметный пасс палочкой и выгружает на стол уменьшенный до этого торт Фортескью. Петунья, обернувшаяся в этот момент, тут же опасно прищуривается, однако в глубине ее темно-зеленых глаз Стас успел уловить отголоски искреннего детского любопытства. - Ты… Тебе можно… Колдовать здесь? – тонко выдавливает она, разглядывая изящные башенки мороженного. - Я совершеннолетний по их правилам, так что никаких последствий не будет. Я бы не стал подвергать вас необоснованному риску. – парень разливает чай и аккуратно усаживается напротив женщины, которая явно чувствует себя неловко. Петунья некоторое время молчит, аккуратно поедая угощение, после чего откашливается и осторожно подпирает голову ладонью. - Ну так и… где ты сейчас живешь? Все еще учишься в этой своей школе? – старается казаться беспристрастной, но выходит у нее плохо. А Стас рад, действительно рад тому, что тетка старается держаться нейтрального тона. Так что с готовностью подхватывает разговор. - Да, все еще учусь – мне осталось три года, потом буду получать мастерство в науках, возможно съезжу на стажировку в Европу. Я собираюсь стать кем-то вроде специалиста по созданию необычных предметов. Это родовой дар, который передался мне с отцовской линии. Живу я пока что с крестным в Лондоне. Ему от родителей достался достаточно большой дом. – - В Лондоне? Среди обычных людей? – щурится Петунья и Поттер еле заметно улыбается. - Именно, тетя. Большинство из того мира живут бок о бок с обычными людьми и даже ведут некоторое сотрудничество. Например, семья моего друга имеет весомую позицию в обоих мирах. Они владеют многочисленными фермами и землями. У меня тоже есть свое поместье в Клиффорде, я сейчас восстанавливаю его, чтобы переехать вместе с невестой. – - Н-невестой? А… - - Да, в их мире принято заключать помолвки и брак достаточно рано – это норма. – поясняет парень, специально не используя волшебную терминологию, помня отношение бывшей Эванс к подобному. - И кто же она? Очередная чистокровная ведьма, у которой баснословно богатые родители? Видели, знаем! Вот и Лили так же говорила, когда выскочила за твоего придурка-отца. – с какой-то потаенной горечью заканчивает женщина, обессиленно сжимаясь на своем стуле. Поттер некоторое время внимательно глядит на родственницу. Обычная маггла, чью сестру захватил, пережевал и лишил жизни магический мир. Запуганная волшебниками, вынужденная нянчить неродного ребенка, который напоминает того типа, что сорвал ее свадьбу. Постоянный страх неизведанного и желание просто жить спокойной жизнью. - Вообще-то тетушка, она из семьи обычных людей, ровно так же, как и моя мать. Гермиона очень порядочная и воспитанная девушка, с которой я дружу с самого первого курса. Не думаю, что она заслуживает всех этих слов, что вы сейчас сказали. – безмятежно произносит Стас, отпивая обжигающий чай. Петунья растерянно моргает, словно не до конца осознавая сказанного. Поттер не собирается упоминать, что Гермиона потомственная Розье, ровно так же, как и то, что Эвансы скорее всего были ветвью сквибов. - Из обычной семьи? Что ж, тогда… Это же хорошо, да? Думаю, можете как-нибудь прийти на ужин. Вернон будет не против, я полагаю. Все-таки… – не заканчивает мысль, поджимает губы в улыбке. Когда с тортом было покончено, Стас умоляюще взглянул на женщину. - Позволите? – Петунья отчетливо вздрогнула и судорожно выпустила воздух через нос. Тонкие пальцы нервно сжали край передника. Поттер дождался, пока она соберется с мыслями и кивнет, после чего незаметно просунул палочку в рукав. Тарелки и блюдца с чашками изящно взмыли в воздух, после чего принялись сами окунаться в воду, а губка как заведенная намыливала красивый фарфор. Стол шлифовали и очищали от сладких пятен несколько тряпок, по шкафчикам и полочкам скользил пушистый хвост пипидастра. Занавески легко трепыхались от всполохов магического воздействия, пока вся кухня волшебным образом становилась безумно чистой. Закончив приборку, Стас перевел глаза на тетю. Петунья сидела с огромными глазами и распахнутым от удивления ртом. Парень молчаливо ждал вердикта, слегка нервно притоптывая ногой. - Лили тоже так могла? – неверяще выдохнула Пет, пальцами касаясь девственно чистой поверхности стола. - Не уверен. – тихо хмыкнул Поттер. – Полагаю, что она предпочитала убираться по старинке – руками. – Миссис Дурсль ошарашенно покачала головой, с плохо скрываемым восторгом глядя на идеальный порядок ее вотчины. - Кхм, тетушка, у меня есть кое-что еще. – медленно произнес Стас, внимательно следя за выражением ее лица. Петунья повернулась, сложив руки на груди и выражая готовность слушать. Поттер осторожно вытащил из-за пазухи небольшой конверт и опустил на гладкую поверхность стола. Выражение лица Петуньи стало еще более растерянным. Она хмуро переводила взгляд с племянника на конверт и обратно, словно стараясь построить в голове логическую цепочку. Выходило со скрежетом, ведь Поттер конкретно порвал ей сегодня шаблон. - Здесь не очень много, но сумма приличная. Эти деньги мои, их мне оставили родители и думаю, что Лили было бы приятно, если бы часть из них досталась вам. Это меньшее, что я могу для вас сделать. – серьезно произнес мальчишка, глядя на миссис Дурсль своими невозможными зелеными глазами. Глазами сестры. - Мне не нужны подачки… - слабо начала женщина, но ее перебили. - Это не подачки, тетя. Это благодарность. Прошу, примите их. – Петунья слабою рукой взяла конверт и аккуратно прижала к груди. Парень встал из-за стола и направился к дверям. Женщина догнала его, когда Поттер уже стоял на гравийной тропинке. Ее оклик долетел до него, как сквозь плотную поверхность воды. - Г-гарри! Постой! – Он обернулся. «Совсем взрослый уже» - подумалось Петунье, которая неловко замерла на пороге собственного дома. Когда она последний раз его видела? Кажется, два года назад… Взъерошенного мальчишку, что послушно мыл на ее кухне тарелки и подливал вина Мардж сменил высокий крепкий молодой человек с уверенностью во взгляде зеленых глаз. Его окутывала аура непоколебимого спокойствия, которая ощущалась даже на таком расстоянии. Бывшая Эванс невольно пробежалась по его фигуре взглядом. И одет с иголочки, совсем не то что его папаша. На смену неуверенности вдруг пришло умиротворения. - Спасибо за все, Гарри. – благодарно молвит женщина, кивая парню. Поттер несколько секунд смотрел в ответ, а после кивнул и бесшумно исчез, оставляя после своего визита странное спокойствие. Впервые Стас познакомился с Дурслями после первого курса. Незнание канона сильно подкашивало всю его деятельность, из-за чего его весь первый курс таскали по квестам и приключениям, мешая учиться. Первую неделю после попадания Поттеру приходилось несладко, да и шутка ли – увидеть подол платья Вечной Госпожи, а после вылететь на какой-то перрон с огромной тележкой и совой в придачу. Разобраться со своей личностью оказалось легко – всю работу сделал надоедливый рыжий мальчишка, забравшийся к нему в купе, где Стас отчаянно боролся с первичным оцепенением. Уизли был ужасным вариантом, но бывший морпех решил выбирать меньшее из двух зол. Так вот Гарри Поттер, а вернее его невзрачное тельце со шрамом было абсолютно целым – без следов от побоев и морения голодом. Да щуплый, да мелкий, но это проблемы физиологии. Стас не знал и не помнил как относились Дурсли к мелкому Поттеру до Хогвартса, но летом после первого курса вели себя обходительно, чаще всего просто не трогая. А то что учебники отобрали и заперли, так это решилось. Стас просто был паинькой первые две недели, после чего вежливо наехал на Петунью, умоляя ее дать ему написать хотя бы одно эссе и под присмотром тетки. Та ожидаемо отказала, но Поттер продолжал стоять на своем, демонстрируя жуткое упрямство. В итоге своего он добился, но все испортили Уизли на синем Фордике «Англия», решившие, что герою всея Британии нужна помощь. Выглядело это все, как похищение, так что Стас, не желавший терять хорошие отношение с теткой, написал ей большое письмо с извинениями, а Букля, вылетевшая «полетать» опустила письмо прямо на тумбочку Петунье. Тетка всегда относилась к нему нейтрально. Разумеется родного сына, коим являлся Дадли она любила не в пример больше. Да и не обязана она была ничего Гарри. А вот мелкий Поттер этого не понимал и, судя по всему, рос очень капризным вечно обиженным на мир ребенком. Как потом ему рассказала Лавгуд, Поттер по канону ходил в рванье сводного брата, не имел ровным счетом никаких игрушек и привилегий в доме 4 по Тисовой улице. В реальности все оказалось наоборот. Да, вещи в гардеробе Стаса не были новыми или дорогими, часть из них действительно когда-то принадлежала Дадли. Однако же Дурсли никогда не опускались до того, чтобы племянник шастал перед соседями в непристойном виде. Так что одежда у Поттера была старой, но аккуратной и чистой. Впрочем, как и игрушки, которые Дадли частенько и сам отдавал сводному брату за ненадобностью. Стас уже довольно долгое время сидел в библиотеке, перебирая книги по артефакторике и чарам. К мастерству следовало начать готовиться уже сейчас, так что парень усиленно штудировал фамильную библиотеку Блэков, периодически подключая и запасы Поттеров, которые успел надыбать в Поттер-холле. Стрелка часов неумолимо приближалась к двум ночи. Отложив очередной фолиант с витиеватым названием в сторону, Стас надавил пальцами на глаза. С тех пор, как он побывал в холодной пещере Африки наедине с устрашающего вида шаманом его зрение начало мучительно медленно улучшаться. Сейчас парень все меньше и меньше носил очки, чаще надевая их по привычке. Надо рассказать об этом Луне, она будет рада, а заодно и расскажет, чем это может быть обусловлено: Лавгуд хорошенько поднаторела в менталистике. Давно не было вестей от Гермионы.