Негаснущее пламя

Ториэль давно не выходила из Руин и потому удивлённо озиралась по сторонам, хоть и смотреть было особо не на что: сосны, сугробы да тропа. Только немного дальше виднелось какое-то странное сооружение из четырёх брёвен, стоящих вертикально, и одного бревна, положенного на них сверху. Для чего оно могло использоваться, Ториэль не знала. Странный разговор мальчика и цветка никак не желал выходить из головы. О какой рыбе они говорили? Они ко всем относятся так пренебрежительно? Почему они убивают? Они не понимают ценности жизни? Ториэль их упорно понять не могла. Она всегда дорожила жизнями монстров и людей и пыталась уменьшить количество кровопролития. К сожалению, сейчас она никак не могла остановить этого убийцу. Потому что оказалась внутри. Или же?.. Ториэль остановилась. Ну конечно же! Именно то, что она оказалась внутри, а не снаружи, поможет его остановить. Если предположить, что это всё абсурдный кошмар, почему бы не пробовать самые абсурдные идеи? «Не задерживай». Он, похоже, только частично мог слышать Ториэль и не догадывался о её намерениях. В этом были и плюсы, и минусы: узнать, что творится в голове у этого человека — хотя человека ли? — Ториэль тоже не могла. Хоть это очень её интересовало. Шутка ли — убить того, кто считал тебя своим ребёнком и заботился о тебе соответствующе, зная, что для этого придётся пожертвовать благополучием собственного народа? Он точно не был нормальным человеком. Нормальные люди так не делают?.. А что, если Азгор был прав и все дети, кого ты повстречала за всё время, были лишь исключением? Что, если люди наверху такие же, как этот мальчик? Что, если все они такие же жестокие и хладнокровные? И не жалеют никого? Ториэль хотела верить в то, что люди не такие, или хотя бы далеко не все такие, но эта ядовитая мысль всё равно отравляла её изнутри, и она никак не могла от неё избавиться. Верящая в высшую ценность любой жизни, она как будто сломалась от такого соседства. Что, если то, во что она верила — всего лишь фальшивка и заблуждение? Что, если этот мальчик поступает правильно? Он из враждебного монстрам племени… Нет, Ториэль, нет, как можно о таком думать? Забудь. Просто забудь. И она забыла. И они шли. И сзади хрустнула ветка. Кто же это мог быть? Ториэль обернулась, но никого не увидела. Пошла дальше, и тут услышала чьи-то шаги. Вновь обернулась — вновь никого нет. «Санс». Что за Санс? Ториэль точно никаких Сансов не знала и знать, скорее всего, не хотела. Потому что так пугать ни монстров, ни людей точно нельзя. Против воли Фриска, проходившего через такое не один десяток раз, его сердце бешено забилось.Он остановился у моста, стоящего под странным сооружением. Сзади опять раздались чьи-то медленные шаги. Всё ближе и ближе. И вот чей-то голос произнёс: — Человек. Фриск тут же развернулся и пожал незнакомцу руку. Раздался не очень приличный звук. Ториэль хоть и не видела лица человека, но почувствовала, что ему всё это абсолютно всё равно. — Хе-хех… Старый трюк с подушкой-пердушкой в руке. Всегда смешно. Загадочным Сансом оказался скелет со странно знакомым голосом. Ториэль никак не могла вспомнить, где его слышала. Санс недоумённо молчал. — Твой… эм. Черёд смеяться. Или, ну, хоть как-то отреагировать?.. Они ещё помолчали. И тут Ториэль услышала, как Санс в сторону добавил: «ну и ну, леди, умеете же вы их выбирать…» — и вспомнила. «Тук-тук». «Кто там?». «Доктор». «Доктор кто?»… Она не могла поверить. Перед ней стоял тот, с кем она долгое время общалась через дверь. И никогда не спрашивала имени. Что ж, хотя бы после смерти… Ториэль поняла, что ей надо что-то сделать. Как-то предупредить Санса о том, что этот человек опасен. Заставить его сделать что-то. Остановить человека. Предотвратить смерти. Помочь. Спасти. Защитить… — Хей, что это за скорбь всех монстров у тебя на лице? Всё окей. У каждого своё чувство юмора. Я Санс. Скелет Санс. Как Фриск узнал его имя до того, как он представился? Почему он повернулся до того, как Санс хоть что-то ему сказал? Почему он так и не отреагировал? Санс продолжал говорить, как ни в чём не бывало. — По идее, я должен сейчас следить, есть ли здесь люди. Но… знаешь… мне не особо интересно ловить кого-либо. Но вот мой брат, Папирус… Он человеко-охотничий фанатик. Эй, кстати, думаю, это он вот там. Ториэль обернулась. В отдалении виднелся спешащий к ним высокий скелет в каком-то странном костюме. — У меня есть идея. Пройди через эти воротоподобные штуки. Мой бро сделал щели слишком широкими, чтобы хоть кого-то остановить. Так это были ворота! — Быстро, за эту подходящую по форме лампу. Фриск не пошевелился и вообще выглядел крайне заскучавшим. Ториэль решила не прятаться: если этот фанатик поймает человека сейчас, то так будет лучше для всех. Так и остались они стоять, пока к ним приближался Папирус. — Ох, ну ладно, можешь этого и не делать. — Санс! Ты уже нашёл человека? Странный вопрос. Вот он, человек, стоит прямо перед тобой, хватай его и неси во дворец, чтобы из этого преступника вынули душу и даровали монстрам свободу… и безопасность от этого человека. — Ага. — Правда? Ваушки! Да, да, правда. Ториэль стала подходить ближе к Папирусу и тыкать в себя пальцем. Вот я, человек. Хватай меня и отправляй во дворец. Фриск упирался. Папирус продолжал говорить, словно их не замечая. Почему? Спасение вот так близко. Человек сам отдаёт себя Королевству. Надо просто его взять. Почему это так сложно? — Полагаю, с этим разобрались! — Папирус развернулся и пошёл обратно. — Это что, сработало? Санс, кажется, думал о том же, а Фриск стоял с открытым ртом. Ториэль пыталась что-то сказать, но это у неё никак не получалось. — Так и будешь пялиться на меня или?.. Фриск попытался развернуться, но у него не вышло. Ториэль бросила все свои силы на то, чтобы сказать хоть два слова. Только два слова. И всё. — Т… ту… т… — Что, потерял дар речи от крутости Папируса? Ну, тебя можно понять. Фриск упал. И начал ползти назад, отталкиваясь руками. Снег неприятно забивался под кофту. — Эй, малой, ты в курсе, что простудишься? Ториэль вновь попыталась сказать. Уже хоть что-нибудь. Но Фриск прикусил язык. Ториэль почувствовала странноватый привкус металла. «Хватит уже сопротивляться, старая коза». Ториэль вскочила. Фриск развернулся. Ториэль упала. Фриск пополз. — Что это за акробатика? Чуть-чуть… ещё… чуть-чуть… Санс смотрел на это с заинтересованной улыбкой. — Ну, буду с тобой откровенен. Ты куда более странный, чем я подумал сначала. Но мой брат так сильно хотел увидеть человека, что, знаешь, ты сильно выручишь меня, если притворишься им. И станешь вести себя чуть менее странно. Хотя, мне кажется, Папирусу хотелось бы познакомиться с такой… неординарной личностью. И он ушёл. В сторону, противоположную той, куда пошёл Папирус и куда сейчас направлялся Фриск. Фриск встал. Вздохнул. Отряхнулся. Выругался. — Ну, Ториэль, знаешь, я никогда не думал, что в такой необычной ситуации ты сохранишь свой железный характер. Внутренний стержень — это хорошо… — Фриск улыбнулся. — Хотя бы потому, что его можно сломать. Мне всегда нравилось ставить людей в необычные условия… На что ты способна, Ториэль? Совсем скоро мы узнаем. Ториэль вся кипела от злости. Этот убийца без никакого морального компаса ещё и насмехается над ней? Указывает, как ей жить? Хочет её сломать? Ну что ж, это у него не получится. Это у него точно не получится. Уж что-что, а цену себе Ториэль знала всегда и торговаться не собиралась. И тут Ториэль почувствовала чужое присутствие. Присутствие кого-то до боли знакомого. Кого-то сильно любимого. Лишь на мгновение, но почувствовала. И задумалась. Что это на неё нашло? Почему она так зла, если до этого всегда старалась быть спокойной и доброжелательной? Конечно, доброжелательной к убийце быть она не собиралась (а ведь совсем недавно пекла ему пирог), и это её немного успокаивало, но всё же. Что она собиралась сделать и чего не собиралась? Она собиралась остановить Фриска. Она не собиралась сходить с ума. Вот так. Хорошо. Тише. Фриск прошёл дальше. И оказался перед развилкой. Немного впереди стоял сундук с табличкой. Прямо посреди леса. Чуть ближе уже знакомая звёздочка. Фриск подошёл к ней, протянул руку, и тот самый голос произнёс: «Ещё шестнадцать».