Негаснущее пламя

Шестнадцать. Шестнадцать монстров. Нет. Ториэль не могла допустить того, чтобы так много погибло из-за прихоти одного поехавшего убийцы. Она должна была его остановить. Неважно как, но должна. Это, в любом случае, всё ещё её подданные. Она за них в ответе. И даже если люди, возможно, не заслуживают защиты, то монстров она защищать просто обязана. Никогда Ториэль не считала правление своим бременем. Это было ей только в радость. Хорошая и счастливая жизнь её подданных были для неё лучшей наградой — как и для Азгора. Возможно, только благодаря этому желанию изменить мир к лучшему, они и влюбились друг в друга. Мягкие и добрые, они стали хорошими правителями для монстров, вселяя в них веру, надежду и любовь. Но сейчас мягкость надо было отодвинуть назад. Фриск шагнул в близлежащий лесок: вероятно, надеялся найти мирно гулявших по нему монстров. К сожалению, ему это удалось. Невдалеке от развилки гулял Сноудрейк, ища хоть кого-нибудь, кому можно было, против их воли, устроить юмористический концерт. Фриск улыбнулся. Нехорошо улыбнулся. И заспешил было к нему, но… не смог сделать ни шага. Он рвался к нему, ругался на Ториэль, пытался упасть и ползти, но словно врос в землю. Он так и стоял на месте, пока вдруг к нему не пришла идея. «А знаешь, Ториэль… ты права. Никак не могу отвыкнуть от ближнего боя. У меня же теперь есть магия, да? Ну что ж, спасибо тебе за подсказку». Фриск поднял руку. Нацелил её на Сноудрейка. Напрягся и почувствовал тёплый, как будто шершавый огонёк, потихоньку росший у него в ладони. Итак. Один. Два… Фриск так и не понял до конца, что произошло: только то, что он каким-то образом умер. Ториэль же тоже терялась в догадках: почему они вновь оказались у звёздочки, почему она слышала голос Азгора, почему они остались живы… А произошло вот что. Когда Фриск готовился было с помощью Ториэль отнять жизнь у невинного монстра, она не смогла смотреть на это равнодушно. И она решилась убить Фриска. Ей резко стало всё равно на то, что она тоже умрёт и больше не сможет жить ни в какой ипостаси. Ей хотелось защитить. Удержать. Сохранить. Спасти… Потому, за миг перед тем, как шар огня отправился бы в ничего не подозревающего Сноудрейка, она поменяла направление его движения на противоположное, и тысячеградусное пламя охватило недоумевающего Фриска. Следующее, что Ториэль поняла — это то, что она как-то осталась жива, вокруг было не видно ни зги, и откуда-то сверху доносился голос Азгора: «Ты не можешь сдаться сейчас… Чара! Сохраняй решимость…». Чара. Вот чей голос она слышала, когда Фриск касался звёздочки. Вот кто спрашивал про ножи и горевал над плитой. Вот кто произнёс «Ещё шестнадцать». Чара. Этого… не может быть. Ториэль помнила. Помнила всё.И как Азриэль привёл её домой, и как Ториэль вылечила её, и как она медленно начинала им доверять, и как… и как… Как Ториэль могла это забыть? Но… этого не может быть. Она не может быть жива. Она умерла. Но почему так хочется верить, что она всё ещё где-то поблизости? И вот. Звёздочка, развилка, сундук с табличкой. Разозлённый Фриск. Он не хотел мириться с тем, что монстр, хоть и сильный, но монстр, может вертеть им, как ей вздумается. Он не собирался отступать. Он решителен. Ториэль? Вряд ли. Значит, рано или поздно она сдастся. Она должна сдаться. Но пока Ториэль сдаваться не собиралась. Она повторяла самосожжение ещё несколько раз, и Фриск уже не на шутку разошёлся. После возрождения он тут же рвался к Сноудрейку, размахивая пластиковым ножом. Выглядело это так, будто его смерть — смысл жизни Фриска. Чего он только не пробовал: и кидал нож (ни разу не попал), и кричал на весь лес (Сноудрейк удивлённо на него посмотрел и решил не подходить), и вновь и вновь пытался использовать магию. Тщетно. Ториэль всегда направляла его атаки против него самого. Но один раз допустила ошибку. Тогда Фриск был в ярости. Он готов был сжечь весь этот лес вместе с собой, только бы убить хоть кого-нибудь. И Ториэль решила ему не мешать: он умер бы в любом случае. Он занёс руку над собой, подождал немного, а потом резко бросил вниз. Огонь заструился по земле, охватывая пламенем всё больше деревьев. Ноги Фриска обгорали, он почти потерял сознание от болевого шока, как вдруг услышал странный звук. И улыбнулся. Нехорошо улыбнулся. Снова темнота, голос Азгора, звёздочка. Фриск сел прямо в снег. «Знаешь, Ториэль, а почему вообще заботиться о каком-то лесе? Всё равно по нему больше ходить никто не будет. Нравится тебе это или нет». Он встал. Подошёл к ели. И стал, колясь и ругаясь, подниматься вверх. А когда достиг вершины, Ториэль сбросила его вниз. Он, охая и вставая с земли, сказал, что «нечего время терять, всё равно своё возьму». Ну что ж. Если так нравится лазить по елям — бери. После того, как Ториэль сбросила его ещё раз, наверху он вцепился особенно сильно, несмотря на то, насколько сильно ему этого не хотелось. Он успокаивал себя лишь тем, что «разнесёт эту Андайн в щепки», и, собственно, только потому продолжал бороться. Когда же он занёс руку для того, чтобы огонь охватил всю землю в округе, Ториэль немного его подкорректировала, и вместо монстров загорелась ель, на которой сидел Фриск, уже конкретно подуставший от её корректировок. В него начали закрадываться мысли о том, что, возможно, это он затеял зря. Потому что за то время, что он возился с Ториэль, он мог уже трижды шестнадцать монстров перебить. А в Ториэль закрадывались другие мысли. Она уже столько раз убила человека, хотя до этого от её рук погибали только улитки. Она начала думать, что, возможно, Азгор был прав, издав тот закон. Люди не пощадили Азриэля, и вот сейчас человек не щадит никого. Что, если всё это закономерность? Ториэль не могла поверить, что Фриск настолько сильно хочет убивать, что проходит через многочисленные свои смерти ради этого. Хоть она и не понимала, как можно умереть больше одного раза. Но, получается, это возможно? Звёздочка… — Так, слушай. Если ты ещё раз сейчас мне помешаешь, то я выкину твою душу из своего тела, и ты больше никому мешать не будешь. Понятно? Это был блеф. Но блеф внушительный. Ториэль затихла и решила не рисковать. И, пока Фриск залезал на ель ещё раз, в её голову лезли очень тяжёлые мысли. Неужели она не сможет никому ничем помочь? Неужели Королевство и все его жители обречены? Он слишком решителен. Ториэль решительной не была. Она была целеустремлённой, упорной, упёртой, но не решительной. И кто мог ей помочь, она не знала. Будущее виделось ей тюрьмой и наблюдением за страданиями других, и ни чем более. А Фриск забрался на ель, повторил всё те же действия, и поток пламени устремился вниз, готовый сжечь всё и всех на своём пути. Ториэль считала себя виноватой. Ведь это именно она подсказала ему это решение. И сейчас по её вине умрут монстры. Те самые, кого она так яро пыталась защитить… Ториэль никогда не чувствовала себя такой беспомощной. Ни когда люди объявили монстрам войну, ни когда Чара заболела, ни когда Азриэль умер. Она никак не могла понять, почему всё так, как есть. Заслужили ли монстры такие страдания? Заслужила ли она?.. «Ваш УР повысился». Голос, похожий на голос Чары. Если бы она была здесь… Фриск спустился. То тут, то там виднелись очаги пламени. Часть деревьев охватил огонь. Фриск, не смотря на это, подошёл к звёздочке, мерцавшей всё так же жизнерадостно.«Ещё одиннадцать».