Кара отменяется

      Чувствуя себя на редкость паршиво, Дин молча гнал Импалу и старался не смотреть на спящего Сэма рядом. Старший Винчестер был не то чтобы зол, но достаточно разочарован, чтобы пребывать в отвратительном настроении. Перед тем, как Сэм уснул, ему ещё удавалось сохранять нейтральное выражение лица, обыкновенное для себя, но сейчас он усиленно думал, какие бы веские доводы и аргументы высказать Сэму, чтобы тот сразу понял, почему именно им нужно быть вместе.       Хотя Дину не совсем было понятно, о чём собирался разговаривать с ним Сэм, и о чём тот собирался думать, всё-таки он решил прикинуть возможный исход этого разговора. Интересно, а во сне Сэм тоже занимается усиленной мозговой деятельностью, как и в любое другое время? Память тут же услужливо подкинула недавний момент, когда младший братишка был не способен думать ни о чём другом, кроме Дина.       Дин позволил себе усмехнуться, вспоминая сегодняшнюю ночь. Сэм был таким непохожим на себя самого, потому что был практически впервые в жизни таким раскрытым для брата, вёл себя с ним настолько откровенно, что старшему Винчестеру напрочь сносило башню. Сносило даже сейчас, в такой неподходящей обстановке.       Чувствуя непреодолимое желание коснуться объекта своих неуёмных фантазий, Дин неуверенно глянул на начавшего просыпаться Сэма. У того была настолько забавная заспанная мордашка, что Дин невольно улыбнулся, смотря на него. Ещё не особо помня прошедшие события, Сэм улыбнулся в ответ. И когда он собирался спросить, почему Дин такой весёлый, воспоминания решили всё-таки напомнить о себе, и настроение Сэма тут же упало.       Он терпеть не мог серьёзных разговоров ровно так же, как и Дин. Но ему было совершенно ясно, что поговорить им надо, потому что таким образом они решат между собой хотя бы одну проблему из множества других, которыми любила обременять их Судьба. Сэм начал издалека, понимая, что, если не сейчас, он никогда больше не сможет набраться решительности сказать Дину то, что нужно.       — Сколько я спал?       Мимолётный весёлый настрой Дина сразу же улетучился, и Сэм понял, что, возможно, это плохой знак. Больше всего в их бесчисленных «серьёзных разговорах» преградой становилось непробиваемое упрямство старшего, потому что только этот факт всегда мешал им поговорить социально, как взрослые люди. Именно это ослиное упрямство и бесило Сэма в старшем брате, как ничто другое.       Дин, состроив кислую мину, так же кисло ответил:       — Минут девяносто.       — Вижу, ты снова не в духе.       — Даже не надейся, что в ближайшие пару недель я буду лапочкой.       — Дин, твой сарказм в этот раз тебе не поможет уйти от разговора, — неуверенно начал Сэм, раздражаясь, что голос его звучит не слишком решительно. — Ладно, признаю, в этот раз виноват не ты один.       — А, так я ещё и виноват?       — Дин, ты же прекрасно знал, что я был не в себе. Честно признаться, — отвернувшись, смущённо продолжал Сэм, — я даже почти ничего и не помню.       Если бы Дину сказали, что все пироги на свете вдруг перестали существовать, он, наверное, меньше расстроился бы, чем сейчас. Ему даже не нужно было смотреть на Сэма, чтобы понять, что тому очень нелегко даётся даже начало этого странного и откровенного разговора. Но Дин решил не унывать хотя бы в этом случае, поэтому, усмехнувшись, сказал:       — Но что-то ты всё-таки помнишь.       — Помню. Но не думаю, что тебе хотелось бы об этом слышать, — ответил Сэм. — Понимаю, что всё случившееся ты считаешь одним огромным недоразумением, поэтому я и хочу сразу всё прояснить. Я был действительно пьян, а тебе, вероятнее всего, кто-то в тот вечер понадобился, чтобы… снять напряжение. В общем, я оказался самой подходящей кандидатурой для… этого.       Дин слушал догадки Сэма внимательно, даже слишком внимательно, всё больше поражаясь логике младшего брата. Припомнив ещё один случай из прошлого, когда совесть заставила Сэма напиться, к тому же весьма неудачно, Дин не замедлил его озвучить.       — Несколько лет назад случилось нечто похожее, правда, без подобных приятных последствий. Тогда ты тоже решил, что мешать виски и текилу было хорошей идеей. И после этой фееричной пьянки тебя сразу же потянуло на нежности. Своеобразные нежности, правда, но в твоём духе.       — Дин, не меняй тему, иначе мы никогда этот разговор не закончим.       — Ладно, валяй, говори дальше, до чего ты ещё додумался.       — В общем, ты поступил свински, воспользовавшись моим невменяемым состоянием…       Такой неожиданный поворот возмутил Дина до глубины души. Он в немом удивлении уставился на Сэма, практически не следя за дорогой и не находя слов, как бы приличнее выразить чувства, обуревающие его сейчас. Сэм тем временем продолжал:       — Знаю, что во всём случившемся есть и моя вина. Мне не стоило вести себя так. Вообще, меня очень удивило то… в общем, зачем ты меня поцеловал?       — Когда?       — Ещё до того, как сбежал, и после тоже.       Теперь настала очередь неуверенности Дина, но он решил не тянуть кота за хвост, в отличие от Сэма, и прямо сказал:       — Ты разве не помнишь то, что я тебе говорил… перед этим?       — Разве мы разговаривали?       — Ладно, Сэмми, не важно.       — Нет, Дин, это важно, — упрямо настаивал на своём Сэм. — Пойми, что таким образом мы можем зайти в тупик. Мы оба начнём думать обо всём этом по-своему, и между нами может возникнуть ещё больше недопонимания, чем сейчас.       — Я сказал, что люблю тебя, Сэмми. Ты начал первый меня провоцировать, хотя не факт, что я мог бы сдержаться и не трахнуть тебя. Это всё случилось не спонтанно, я мечтал о тебе именно так, чтобы ты был со мной действительно по своему желанию. Я и предположить не мог, что ты не будешь ничего помнить. Знал бы, какие звуки ты способен подо мной издавать, никогда бы в жизни больше порнушку не смотрел.       Под конец своего воодушевленного монолога Дин уже не старался скрыть торжествующую улыбку. Даже не поворачиваясь, он ясно чувствовал замешательство и смущение Сэма, представляя, как в удивлении у того расширяются глаза.       — А сосёшь ты так, словно всю жизнь только этим и занимался, Сэмми, — особенно радостно сообщил Дин, слыша со стороны Сэма прерывистый выдох. — Когда я впервые стал о тебе думать не как о брате, даже малейшей надежды не было на взаимность с твоей стороны. Так и думал, что мечты останутся мечтами. Но в реальности всё оказалось гораздо лучше, поверь.       Со стороны Сэма послышалось какое-то шуршание. И Дин с приятным удивлением обнаружил, что младший начинает подозрительно ёрзать на сидении, старательно пытаясь отодвинуться от брата подальше, однако габариты Импалы этого сделать не позволяли. Дин же приблизительно прикинул, в чём, на самом деле, была причина волнения Сэма, и продолжил, улыбаясь:       — Ты хотел услышать от меня объяснения, вот, изволь получить. Понимаю, что ты сейчас ещё кое-что всё-таки начинаешь вспоминать. Сэмми, ты всегда был самым умным в семье, и сейчас уж точно должен понять, что в этот раз правда на моей стороне. Просто признай, что я неотразим.       — Дин… Ты же всё это сейчас несерьёзно?.. — осторожно спросил Сэм, с неудовольствием ощущая внутри сладкую истому от слов Дина. К тому же, его очень огорчало, что слушать брата придётся ещё невесть сколько времени, так как до ближайшего населённого пункта они доберутся ещё нескоро.       — Почему это? Я серьёзен как никогда.       — Вот этого я и боялся, — сказал Сэм и тут же быстро пояснил, пока настроение Дина вновь неумолимо начало портиться, — я допускал то, что у тебя окажутся какие-то чувства ко мне. Ну, допускал только сегодня утром. Это мне казалось самым неправильным исходом из этой ситуации.       — И сейчас тоже кажется?       — Дин, ты никогда меня до конца не дослушаешь, сразу начиная…       — Если тебя слушать до самого конца, оглянуться не успеешь, как состаришься.       — Дин. Наши отношения и без всего случившегося были не самыми простыми, зачем нам всё ещё больше усложнять?       — Хорошо, допустим, ты проживёшь как-нибудь и без моих чувств, — вмиг посерьёзнел Дин. — А как же быть тогда мне?       — Любые чувства можно побороть, — ответил Сэм, отвернувшись.       — Уверен? Думаешь, я смогу вот так просто забыть? Наверное, мне тоже стоило напиться.       — Дин, это неправильно.       — Я сказал тебе то, что чувствую. Теперь хочу услышать то, что ты допускаешь сейчас, а не утром.       — Я бы оставил всё как есть.       — Ты можешь хоть сейчас не врать, Сэм?       — Дин, это всё пройдёт. С Лизой же ты смог порвать.       Старший Винчестер сжал губы, начиная закипать. Да, смог, но вот какой ценой для него самого, Сэм этого не знает.       — Так было нужно.       — Представь, что сейчас та же самая история. Так нужно.       Дин замолчал, тщательно обдумывая усложнившееся положение дел. Сэм тоже молчал, чувствуя, что сердце начинает медленно успокаиваться. Что угодно пусть Дин ему говорит, а Сэм ещё совсем в своих чувствах не разобрался. Он не отрицал, что в невменяемом состоянии наружу могли показаться его истинные чувства к Дину, которые он, возможно, тщательно скрывал даже от самого себя. Но, что было странным, сейчас Сэм особого сексуального влечения к брату не испытывал, и именно поэтому опасался серьёзно ошибиться.       Внутри него давно зародились назойливые сомнения насчёт чувств, однако Сэм не спешил действовать наобум. Пусть пока всё останется так, как есть, потому что им обоим нужно время, чтобы всё оставить в прошлом или принять как должное. Сэм не боялся, что он может дать слабину в этой искусственной выдержке, потому что был уверен в своих силах. То, что он совершает ошибку именно сейчас, Сэм не думал, будучи уверенным в правильности того, что он решил.       А вот у Дина было другое мнение на этот счёт. Он уже тысячу и один раз мысленно обозвал Сэма наглой, эгоистичной, своевольной сучкой, которая кроме своих тупых, заумных и никому не нужных доводов не видит ничего вокруг. Вот теперь Дин был действительно зол, потому что Сэм снова сучил в своём репертуаре, и потому что Дин всё равно хотел его, даже такого теперь недоступного. И сейчас, в самый неподходящий момент, он отчаянно хотел выдрать Сэма, засаживая по самые яйца, чтобы этому засранцу неповадно было в следующий раз так изводить его своим «интеллектом».       Но Сэм, будучи очень наблюдательным, всё равно заметил, что у Дина появилась неоднозначная проблема. Старший Винчестер упрямо сопел, безрезультатно стараясь дышать как можно тише и сильнее нужного сжимая руль в ладонях. Довольная улыбка мелькнула на губах младшего, потому что это был явный признак того, насколько старшего взволновали слова брата.       — Дин, — осторожно начал Сэм, не зная, что он, в общем-то, будет говорить дальше. — Ди-ин.       — Чего тебе?       — Давай я поведу?       Дин нахмурился, слишком внимательно смотря на дорогу.       — Обойдёшься.       — Это нужно, в общем-то, не мне…       — Помолчи, будь добр.       Сэм послушно замолчал, умиротворённо наблюдая за окружающим их небольшим редким леском. Только сейчас он заметил, что Дин, против своего обыкновения, не врубил на всю катушку музыку, и сейчас они ехали практически в тишине, если бы не шум мотора и не усилившееся сопение старшего. Сэм решил ещё раз проявить милосердие:       — Дин, давай я…       — Отстань.       — Ты можешь хоть сейчас засунуть свою гордость куда подальше и просто уступить мне место?       — Мне не хочется попасть в аварию.       — Неправда, Дин, я отлично вожу машину.       — Сэм, я сказал, отстань.       — Я не хочу всю дорогу слушать звуки, которые ты издаёшь.       — Не хочешь, не слушай.       Сэм цокнул языком, поражаясь упрямству брата, и надел наушники, делая вид, что беды Дина его совершенно не трогают. А Дин, уверенный, что Сэм его не слышит, тут же не замедлил процедить сквозь зубы обиженное:       — Какая же ты сучка.

***

      Как только Винчестерам удалось получить свободный номер, порядком измучившись от жары, Дин сразу же в спешном порядке скрылся в направлении ванной. Сэм всю дорогу до штата Иллинойс старался вести себя как обычно, не обращая внимания на пыхтения слева, однако знание о том, что он, оказывается, весьма неплох в постели даже по меркам Дина, даже в пьяном состоянии, весьма осложняло дело.       Не то чтобы Сэму интересно было слушать впечатления и комментарии Дина по этому поводу, однако, веса к самооценке это прибавляло. Ещё Сэма удивляло то, что новость о чувствах Дина он воспринял неожиданно спокойно, будто это было в порядке дел. После всего случившегося он старался не отрицать того, что Дин, возможно, в него влюблён, но даже сама эта догадка выглядела дико, и Сэм понадеялся, что всё окажется на деле не так.       Однако дела шли своим чередом, совершенно не обращая внимания на ожидания младшего Винчестера. Проводив взглядом брата, Сэм присел на кровать, всё ещё не выпуская из рук сумку. Нет, за Дина он ничуть не волновался, прекрасно при этом понимая, что, на самом деле, Дин весьма ранимое и щепетильное существо, если дело касается его чувств, которые по устоявшемуся негласному правилу считались священными и неприкосновенными. Но, зная даже этот факт, Сэм всё равно виноватым себя не чувствовал, считая, что здесь он тоже имеет право голоса, потому что проблема касается их обоих.       Даже после душа Дин не выглядел особо жизнерадостным и посвежевшим, что, по правде говоря, немного Сэма расстроило. Надеясь поправить подозрительную отстранённость Дина хотя бы едой, Сэм и тут потерпел неудачу. Пока он путешествовал до ближайшего магазина, захватив по пути утренний выпуск газеты, Дин с головой ушёл в поиски дела, что при обыкновенных обстоятельствах случалось с ним не сразу. И в сторону аппетитного яблочного пирога, который для него специально выбрал Сэм, Дин отрицательно мотнул головой, даже не посмотрев.       — Ознакомься, — коротко пояснил Сэм, бросая газету на стол перед братом.       Дин с явным неудовольствием прочёл:       — Так… Вчера, второго июня, случилась ужасная трагедия… Друзья и близкие скорбят… Джозеф Уильямс, его жена Катрин и их сын Альберт… не заслуживали… Роковая случайность распорядилась по-своему… бла-бла-бла. На данный момент полиция ведёт активное расследование… Ну, да, конечно, полиция активна как никогда. Эпицентром этого прискорбного события… оказался магазин мебели на улице Йорк-стрит, 19.       — Что думаешь?       — Думаю, что это всё-таки была не роковая случайность, которая «распорядилась по-своему», — проворчал Дин, отложив газету и возвращаясь к ноутбуку. — Теперь смотри, что я нарыл в открытом доступе. Итак, помимо трёх смертей, случившихся вчера вечером, за последние десять лет в этом городе было только четыре неестественных гибели, — деловито сообщил Дин, сохраняя нейтральное выражение лица. — Первая жертва девушка двадцати семи лет скончалась три года назад в результате нападения из-за угла. Подумать только, здесь даже гулять опасно. Имей в виду, Сэм, что местные обитатели закоулков предпочитают молодых, красивых и стройных особ, так что будь осторожнее.       — Дин, ты можешь обойтись без своих острот? — едко заметил Сэм.       — Могу, но только тогда, когда объект острот соизволит выйти из глухой зоны недосягаемости, — не остался в долгу Дин.       Сэм на это решил ничего не отвечать, смотря прямо в глаза брату, пока тот, хмыкнув, читал дальше:       — Вторая жертва была менее привлекательной. Вернее, был. Мужчина тридцати девяти лет по имени Джеймс был найден в своём доме повешенным. Случилось сие примечательное событие шесть лет назад.       — Есть какие-нибудь комментарии?       — Да. Шериф самолично утвердил это самоубийством.       — Логично. Что с двумя другими?       — Третьим был мальчик двенадцати лет, год назад утонул в бассейне, когда мама отошла на разговор с инструктором. А четвёртая… четвёртая жертва, думаю, самая подозрительная. Убедись сам.       Дин повернул ноутбук к делавшему заметки в блокноте Сэму. О четвёртой жертве было сказано не слишком много, но достаточно, чтобы это казалось чем-то странным.       — Элизабет Темпл, учительница. 1973-20… г. Не найдена. — Прочёл вслух Сэм. — Дата смерти здесь почему-то не указана.       — Думаю, дамочка до сих пор не определилась.       — Дин, здесь написано, что неестественных смерти было четыре. А у этой Элизабет Темпл год смерти не стоит, — Сэм нахмурился, пока не улавливая смысл того, зачем заносить учительницу в список погибших и пропавших без вести, если она, по сути, была ещё жива.       — У меня соображений на этот счёт пока нет.       — А мне кажется, что Элизабет может быть как-то связана с вчерашними жертвами.       — Ты удивительно проницателен, Сэм, но у нас пока нет ни одного факта её виновности. Мы даже не знаем, кто она такая.       — Зато у нас есть направление для расследования.       — Ага, но, если честно, это не слишком обнадёживает.       Дин встал из-за стола, при каждом движении шатавшегося, и выудил из сумки аккуратно сложенный костюм, после чего мельком глянул на Сэма, не отрывающегося от блокнота и что-то быстро строчившего в нём, и бодро сообщил:       — Переодевайся, Сэмми, придётся нам посетить несчастливый магазин мебели.       Быстро разгадав замысел брата, надеющегося снова дать волю своему бурному воображению, а может быть, и не только воображению, Сэмми хитро улыбнулся и сказал:       — После дороги хочу принять душ. Йорк-стрит отсюда через два квартала, и если ты торопишься, я потом догоню.       И прошёл мимо Дина, с каким-то садистским удовольствием краем глаза наблюдая, как тот начинает тихо беситься, с особенным раздражением снимая с себя одежду.       Стоя под прохладными струями воды, Сэм вспомнил тот вечер без Дина, когда он впервые подумал о нём в слишком, по его мнению, непозволительном ключе. Тогда Дин действительно вызвал в нём довольно неожиданную реакцию, но сейчас Сэм не испытывал ничего подобного, учитывая даже то, что Дин, опять, наверняка, неудовлетворённый и злой, находился за стенкой. Младший Винчестер опять самодовольно улыбнулся, чувствуя удовлетворение от того, что он оказался благоразумнее своего брата. Но Сэм понимал, что Дин может быть очень непредсказуемым, поэтому решил слишком явно над ним не издеваться.       Когда Сэм вышел из душа, Дина в номере уже не было. Мысленно порадовавшись, что на этот раз ему никто не помешает собраться с мыслями, Винчестер быстро переоделся и, захватив со стола блокнот со своими записями, вышел из мотеля. Следующее, что Сэм увидел, его очень удивило. Импала со стоянки никуда не делась, а за рулём сидел Дин и самозабвенно хомячил огромный хот-дог. Укол обиды кольнул Сэма, когда он подумал про забытый яблочный пирог в номере.       — Видишь, — сообщил Дин с набитым ртом, как только Сэм сел в машину, — я тебя подождал. А по скорости сборов с тобой могут соревноваться только представительницы женского пола. Ты так долго собирался, будто к свиданию готовился. Нет, серьёзно, что ты там делал? Причёсывался?       — Если хочешь, Дин, я уложился примерно в семь минут, — парировал Сэм, чувствуя, что вредный Дин всё-таки начинает его снова раздражать. — Чем ты ещё недоволен? Ты вообще при любом удобном случае счастлив что-нибудь съесть. А я, между прочим, купил тебе пирог, а ты даже к нему не притронулся.       — Я объявил тебе бойкот, Сэмми. Пока сучка не хочет, кобель не…       — Дин. Я тебе говорил, что ты занимаешься детскими играми?       — Говорил, почти сразу после Стэнфорда. Но я был так рад, что мы снова вместе, что не мог сдержать себя и не пошутить, — просто объяснил Дин, отряхивая с костюма крошки.       — Мы уже не дети. Когда ты, наконец, повзрослеешь?       — И это мне говорит младший братишка, который счастлив даже от того, что иногда я разрешаю ему садиться за руль, — усмехнулся Дин, выезжая со стоянки.       — Даже не хочу с тобой разговаривать.       Всю дорогу Сэм не сказал ни слова, молчаливо изучая жиденькие факты в блокноте. Хоть он и решил игнорировать Дина столько, сколько получится, не смотреть на брата он не мог, потому что в Сэмми проснулась черта наблюдателя. Ему теперь была интересна каждая эмоция Дина, как тот реагирует на его слова и жесты, и что вообще говорит ему. Пока ничего особенного не происходило, и Сэм с облегчением вздохнул, когда впереди показалось трёхэтажное здание с оцепленным жёлтой лентой выходом.       Навстречу Винчестерам вышел шериф, сразу же недоумевая, увидев в их руках корочки ФБР:       — Федералы? Надеялись, что обойдёмся без вас.       — И вам добрый день, шериф, — тем же тоном ответил Дин. — Агенты Холт и Уилсон.       — Я Джордж Смит. Что ж, пройдёмте, агенты, раз уж вы здесь.       Дин сразу же заметил неприязнь Смита к себе, но более того, шериф сразу как-то слишком елейно и слащаво стал улыбаться Сэму. Он даже пропустил его в дверях! Это уже не умещалось ни в какие рамки, по мнению Дина.       Вежливая улыбочка Сэма, обращённая буквально ко всем встречным, а особенно к несносному мистеру Смиту, почему-то особенно выводила Дина из себя, и он небезосновательно подозревал, что братишка делает это ему назло. Как только перед Винчестерами открылась дверь магазина, в котором приторно пахло цветами и деревом, им в глаза сразу же бросилась стена над прилавком, забрызганная кровью.       — Тело уже увезли, так что вы здесь многого не найдёте, агенты, — продолжал шериф.       — Расскажите, что именно здесь случилось, — сочувствующим тоном сказал Сэм, смотря сверху вниз на невысокого шерифа.       — Вчера менеджер не смог выйти на смену, и его вызвалась заменить жена владельца.       — Разве в магазине работал только один менеджер? — подозрительно сощурившись, сразу же перебил шерифа Дин.       — Мисс Кэрролл уволилась недели две назад по собственному желанию, — недружелюбно глядя на Дина, ответил мистер Смит.       Незаметно для шерифа пихнув брата локтем в бок, Сэм продолжил расспрашивать:       — Кто-нибудь из посетителей присутствовал при смерти миссис Уильямс?       — Здесь вчера вечером никого не было, но прохожие заметили что-то странное в магазине и вызвали полицию.       — Чем была убита женщина?       — А вот это вас, пожалуй, заинтересует, — сказал шериф, заходя за прилавок и включая на компьютере записи с камер наблюдения.       Сэм проследовал туда же и наклонился над плечом мистера Смита, с повышенным интересом наблюдая за происходящим на экране. А вот Дину не повезло с обзором, хотя его теперь не слишком волновали записи с камер наблюдения. Сэм стоял очень близко к шерифу. Даже слишком близко. И мелкий поганец наверняка знал, что Дин не оставит это без внимания, вновь начиная тихо злиться.       А Сэм тем временем, на самом деле, тоже не особо вникая в запись, старался стереть с губ самодовольную сучью ухмылку. Потому что это был уже второй раз, когда Дин бесился из-за того, что Сэм сближался с посторонними людьми, будь то гид Джим или шериф Смит.       — Здесь имела место быть догадка, что она была убита пулей, но, осматривая тело, эксперты быстро в этом разуверились, — шериф вновь сально поглядел на Сэма, после чего сел на стоящий неподалёку стул. — Несомненно, миссис Уильямс скончалась по собственной вине.       — Как это понимать?       — Её шея оказалась проткнута обыкновенной заколкой для волос, — ровным тоном сказал шериф, с удовольствием созерцая недоумевающие лица агентов. — Здесь всё просто. Миссис Уильямс поскользнулась и ударилась об эту стену, на которой вы видите кровавую роспись, что, следовательно, спровоцировало её смерть. Если приглядеться, можно даже увидеть небольшую вмятину, схожую с неровностями заколки. Об этом можно догадаться, даже не знакомясь с записями.       — Вы уверены, что это случайность? — всё с большим подозрением разглядывая шерифа, уточнил Дин.       — Абсолютно, — и видя, что агенты собираются идти на второй этаж осматриваться, мистер Смит вскочил со своего места, поспешно их догоняя. — А вы не хотите осмотреть тела?       — Разве нам по пути? — ехидно ухмыльнулся Дин.       — Извините, мистер Смит, мой напарник сегодня не в духе. Конечно, это очень помогло бы делу. В общем, я еду с вами, а он остаётся здесь искать новые элементы происшествия.       Пока Сэм говорил, лицо Дина всё больше с удивлением вытягивалось, не идя в сравнение с выражением лица шерифа. Мистер Смит улыбнулся ещё шире, будучи рад тому, что он будет избавлен от общества недружелюбного федерала. Однако Дин не посчитал нужным оставлять дело так, как есть, и снова встрял в возобновившийся мирный деловой разговор:       — Ваши подчинённые, уважаемый мистер Смит, и без моего присутствия отлично справляются. Тем более, после происшествия прошли почти сутки, наверняка, здесь всё уже чисто.       Сэм, обрадовавшийся замешательству и ревности Дина, всё же понял, что против такого довода не попрёшь, и смирился со своей участью. И идя по улице вместе с шерифом, он исподтишка поглядывал на Дина, просто-таки ощущая его раздражение.       — Ну, и что там? — показательно ровным тоном деловито спросил Дин.       — Запись показала, как жена владельца пересчитывала деньги в кассе, потом прошли небольшие помехи весьма странного вида, миссис Уильямс чего-то испугалась, действительно каким-то образом поскользнулась, а потом упала замертво.       — Наверняка, вещь была проклята.       — Как бы то ни было, а заколку для волос нам увидеть нужно.       — Хорошо, кое-что по делу уже есть. А теперь объясни, Сэм, что это было, — недовольно сказал Дин, когда мистер Смит отошёл к своей служебной машине и не мог услышать их разговора.       Сэм тут же состроил недоумевающее лицо.       — О чём это ты?       — Сам знаешь.       — Понятия не имею.       — Ты хотел от меня избавиться.       Младшего Винчестера, собирающегося сесть в машину, эта фраза остановила. Он посмотрел на Дина и прочёл в его глазах такую вселенскую обиду, что Сэму невольно стало его жаль. Это заставило его подумать о том, что, возможно, со своими экспериментами и наблюдениями он перегибает палку и даже сам этого не замечает.       — Нет, Дин. Не хотел, — неловко ответил он. — С чего ты взял?       — Ты хотел поехать в морг с шерифом, — с такой же обидой в голосе озвучил свою претензию Дин.       — Мы и раньше работали примерно так же, по раздельности, — терпеливо решил вразумить брата Сэм. — Я решил, что тебе, возможно, будет сподручнее навестить мисс Кэрролл, чтобы расспросить её о жене владельца. Поэтому я взял на себя посещение морга.       — Вот уж нет, Сэм, мы едем в морг вместе, и никакой мисс Кэрролл.       От этого ревнивого заявления у Сэма потеплело в душе. Но тревожным пунктом будущего оставался тот факт, что намерения Дина всё же серьёзны, и что он на какой-нибудь сторонний соблазн больше не покусится. Это Сэма немного пугало, но ему нравились новые оттенки чувства, которое явно говорило о том, что для Дина ничего важнее брата на свете нет.       — Знаешь что, Сэмми, — внезапно сказал Дин, с раздражением прожигая взглядом впереди маячившую машину шерифа. — Мне кажется, что ему что-то известно об Элизабет Темпл.       — Секретные материалы? — спросил Сэм, внутренне радуясь, что на этот раз речь зашла не о его выкрутасах.       — Именно. Уж больно она подозрительная личность.       — До сих пор жива, но находится в списке погибших и пропавших без вести.       — Ну, в нашем случае не стоит быть уверенными, что она действительно живее всех живых.       — Думаешь, что скрывать её местонахождение может быть в чьих-то интересах?       — Возможно. Думаю, ты заметил, как взволновался шериф, когда мы собрались прогуляться до второго этажа. Наверное, он что-то хотел от нас скрыть.       — Мистер Смит как раз собирался до морга, вот он и предложил поехать вместе с ним. Дин нахмурился, думая о том, что кое в чём его брат наивным остался с самого детства.       — После осмотра тел нам нужно будет наведаться в отделение, чтобы узнать побольше информации об этой загадочной учительнице.       — Может быть, она намеренно хотела скрыться?       — Не исключено. Помнишь, я тебе не раз говорил, что дети кого угодно доведут.       Припарковавшись рядом с машиной мистера Смита, Винчестеры проследовали за ним в помещение №3. И всё это время Дин старался держаться как можно дальше от шерифа, в отличие от Сэма, который единолично узнавал подробности произошедшего у ставшего разговорчивым мистера Смита.       — Скажите, когда сотрудники полиции прибыли на место, ничего странного замечено не было? — допытывался Сэм, делая вид, что не замечает, как елейно поглядывает на него шериф.       — Что вы имеете в виду под словом «странно»?       — Ну, возможно, запах серы, холодные зоны, подозрительные звуки?       — Знаете, агент, было как-то не до этого. Наш город небольшой, такие трагедии, вроде убийств или несчастных случаев, у нас происходят редко, — мистер Смит улыбнулся, приветливо помахав миловидной девушке в белом халате, которая направлялась в их сторону. — А вот и Сара. Она покажет вам тела членов семьи Уильямс, а мне нужно отлучиться по делам. Ещё вопросы будут?       — Нет. Большое спасибо за уделённое время, — улыбнулся Сэм, пожимая протянутую руку шерифа.       — Было как-то не до этого, — передразнил Дин шерифа, когда тот скрылся за дверью.       К Винчестерам подошла девушка низкого роста, сразу останавливая голубой взгляд на Дине и неловко теребя кончик длинных русых волос. Приветливо улыбнувшись, она сказала:       — Здравствуйте, я Сара, а вы…       — А мы из ФБР, агенты Холт и Уилсон, — ответил Дин, улыбаясь девушке в ответ.       — Отлично. Что вас интересует?       — Нас интересуют тела членов семьи Уильямс, Джозефа, Катрин и…       — Альберта, — подсказал Сэм.       — Да, Альберта.       — Хорошо, пройдёмте за мной, — с улыбкой, из приветливой превратившейся в дежурную, Сара круто повернула направо.       Сэм и Дин прошли за ней, и через несколько отделов Сара остановилась перед тремя камерами. Выдвинув первую, она откинула белую ткань, и взорам Винчестеров предстал бывший владелец мебельного магазина Джозеф Уильямс.       — Скончался от удушения, — прокомментировала Сара, не отводя взгляда от старшего Винчестера. — То, как это произошло, до сих пор остаётся загадкой для полиции. На его шее не было ничего другого, кроме ключа странной формы на шнурке.       — Ключа? — переспросил Сэм. — Его изъяли или он находится по-прежнему здесь?       — Все вещи Уильямсов находятся на складе в здании полиции. Пришлось провести дезинфекцию и направить туда.       — Понятно.       Дин тем временем, надев перчатки, с повышенным вниманием изучал тонкий тёмный след на шее трупа, не обращая внимания ни на что вокруг. Теперь он точно был уверен в том, что Уильямсы стали жертвами проклятых вещей. По крайней мере, проклятия были рассчитаны только на членов этой семьи, так что изучение того, что им принадлежало, ничем не повредит.       — Жена Джозефа погибла в результате ещё более странного происшествия, — сказала Сара, показывая Винчестерам второй труп.       — Мы в курсе того, что случилось с женой Джозефа, — ответил Сэм.       — Значит, вы уже были на месте происшествия. Что касается Альберта…       — Что произошло с ним?       — Остановилось сердце.       — Были какие-нибудь странности, сопутствующие этому?       — На руке Альберта были часы, которые перестали идти, видимо, в момент его смерти. Хотя что-то мне подсказывает, что такие ценные часы не могли принадлежать шестнадцатилетнему парню. Наверное, это всё-таки был чей-то подарок.       — По-вашему, это странно?       — Думаю, нет. Если говорить честно, случаи, когда часы останавливаются после смерти владельца, происходят довольно часто, — продолжала увлечённо говорить Сара.       — Спасибо за пояснения. Всё это, конечно, очень интересно, — вежливо улыбнулся Сэм, — но не могли бы вы оставить нас на минутку?       Сара заметно расстроилась, но потом кивнула и, посмотрев ещё раз на Дина, удалилась со словами:       — Не буду вам мешать, агенты.       На секунду Сэму показалось, будто Дин после ухода девушки с облегчением вздохнул, однако сразу же перенёс всё своё внимание на три трупа. Он с некоторой отстранённостью повернул голову Альберта вбок, но убедившись, что никаких повреждений нет, отошёл ко второй капсуле, возле которой стоял Сэм.       — Смотри, — сказал он, убрав в сторону длинные волосы миссис Уильямс. — От простого удара об стену такого случиться не могло.       На шее, сразу там, где кончались позвонки, краснел ровный ряд острых проколов, вокруг которых кожа была слегка посиневшей. Дин нахмурился, осторожно ища в проколах возможные посторонние предметы. Спустя минуту поиски окончились успехом, и он выудил из крайней ранки не очень длинный позолоченный зубец, чем-то похожий на иглу. Стерев с него кровь, Дин задумчиво сказал:       — Заколка для динозавра. Какого размера она, интересно, была?       — Один зубец откололся.       — И его даже не попытались найти?       — Наверняка, не заметили.       — Ага, — согласился Дин. — Теперь нам осталось только осмотреть проклятые вещи.