Кара отменяется

      Отчего-то ощущая дикую неловкость, Кастиэль поплёлся за младшим Винчестером, сомневаясь, однако, что тот вообще пустит его в номер. Ему было стыдно, что он присутствовал при таком сокровенном и всё-таки не слишком уверенном действе. Ангел даже и сам не мог бы точно описать то чувство, которое охватывало его при виде действий и голодных взглядов Дина, обращённых к брату, а не к нему.       То, что мучило Кастиэля, было ничем иным, как простой ревностью. Чувства к старшему Винчестеру ещё теплились в его груди, не затухая, и, словно упрямый горячий уголь, сверкали во тьме сплетения всех его мыслей и терзаний. Но он не мог ни в чём обвинять братьев, потому что попросту не имел на это права.       Ангел ощущал исходящую от Сэма нервозность и смог понять то, чего не понял бы на его месте никто другой. Сэм имел такой вид, словно во всём произошедшем было виновато не свихнувшееся божество, а только Кас, и что с его появлением всегда обычно начинается либо куча проблем, либо неоценимая помощь. Чего-то нейтрального в этом списке для младшего Винчестера не существовало.       А Касу было на что обижаться. Ему иногда казалось, что Винчестеры вовсе не вспоминают о нём тогда, когда он не нужен для очередного спасения мира или жизней их обоих; тогда как в иное время, освобожденное от вечной борьбы и геройствования, они звали его очень редко даже, например, разделить друг с другом вечер, как обычно делают добрые знакомые или друзья. Но ангел не отчаивался и не возражал против их скрытых эгоистических жестов, а просто старался быть хорошим другом.       Сейчас же он думал о том, что всё не так уж плохо, когда Сэм не захлопнул перед ним дверь, показывая, что он вовсе не собирается выгонять Каса. Однако Винчестер ни разу не обернулся, будто зная, что ангел за ним идёт.       — Не думай, что я не заметил тебя ещё до того, как ты появился здесь, — холодно бросил Сэм, с ещё более возросшим недовольством взяв бутылку пива и уместившись на своей кровати. На лице спящего Дина не было того эмоционального отпечатка, который наводил бы на мысль о мучительной боли, испытанной ранее.       — О чём ты, Сэм? — с ещё большим непониманием глухо спросил Кастиэль.       — Когда мы только ехали сюда, ты подслушивал наш разговор в машине.       Сэм с таким возмущением сжимал в руке бутылку, что ангел было побоялся, что она скоро лопнет. Но Кас не стал как-то этому препятствовать, например, попытавшись объясниться. Он опустил голову и ничего не ответил; потому что и в этот раз отпираться тоже было бессмысленно. Младший Винчестер кивнул сам себе.       — Ты же понимаешь, что это не только не честно по отношению к нам, но и очень странно?       — Что в этом странного?       Сэм нахмурился, думая, издевается над ним ангел, или всерьёз не понимает того, о чём идёт речь. Однако, чтобы ещё больше не смущать себя и друга, он перевёл тему. Коротко взглянув на Дина, он спросил:       — Никаких осложнений больше не предвидится?       — Никаких, — Кастиэль заметил в этом брошенном на Дина взгляде странный отблеск, и ещё ниже опустил голову, будто чего-то стыдясь. — Мне кажется, его стоит ограничить…       — От чего? — практически мгновенно спросил Сэм, стараясь скрыть мелькнувшую в голосе тревогу.       — От эмоциональных потрясений. Когда вы тут… — Кастиэль сделал в воздухе неопределённый жест, — собирались физически воссоединиться, Дин переживал сильные эмоции. Не нужно вести себя так категорично, Сэм. Во всём нужна степенность.       Младший Винчестер не ответил. Ему показалось всё пережитое каким-то странным стечением обстоятельств, которые будто были против них. В первый раз Сэм ничего не запомнил, во второй раз сбежал, побоявшись последствий, и вот наступает третий раз, во время которого он надеялся, что всё недопонимание разрешится, однако всё случилось так неожиданно, что удивление до сих пор правило его разумом. Но голос Дарумы, когда он говорил о чувствах Дина в своём неприметном магазине, снова зазвучал в голове Сэма. Словно божество, пусть даже после смерти, всё равно следит за ними своим чёрным оком и не позволяет совершить что-то необдуманное, порочное и неправильное.       Эта догадка умерила пыл Сэма, в этот раз самим проявившему инициативу. Разумеется, всё бы безвозвратно стало самой величайшей ошибкой в их жизни; но разве объяснишь это Дину? Старший Винчестер до сих пор Бога ни в грош не ставил, и с чего Сэм вдруг стал уверен в том, что он поверит в настолько расплывчатое, и вряд ли существующее на самом деле, понятие, как божий рок?       Испытавшие множество уловок Судьбы в своей жизни, Винчестеры всё равно оставались твёрдо убеждены только на своих собственных мнениях. И сейчас случилось последствие этой, порою глупой и ненужной, уверенности, которая напрямую относилась к Дину. И Сэм впервые почувствовал, что именно ему теперь придётся разбираться с проблемой, постигшей их обоих. Впервые он был одинок рядом с братом, однако он чувствовал себя поступающим единственно правильно.       Но так ли было это на самом деле? Неужели после того, как они переступят эту запретную черту, которая не даёт шагнуть вперёд, их постигнет какая-то неизвестная кара? Будет ли она невидимой, но внезапно навсегда разлучившей их, или же случится что-нибудь другое, не менее страшное своими последствиями? Сэму, по правде говоря, совершенно об этом не хотелось думать, но он ясно, как день, понимал всю неотвратимость своих внутренних здравых доводов.       Но и с тем, разве они ни разу в своей жизни не рисковали? Будто Сэма сможет устрашить какая-то проблема, касающаяся любви? Это же просто смешно. Но бороться с любовью он ещё ни разу не пробовал, и представлял себе эту борьбу как совершенно неясное предприятие. Всё-таки единственное средство, чем Винчестеры обычно разрешали большинство своих проблем, называлось «борьба».       Сэм сейчас не думал о том, что он полностью готов покориться влиянию Дина, но любовь брата только сейчас показалась ему запретным плодом, к которому он, не осознавая этой страшной истины, тянулся всю жизнь. С каждым годом он всё больше ощущал это невидимое, будто наэлектризованное, чувство, витающее между ними. Любовь Дина, что бы Сэм ни натворил, как бы его ни называл и как бы ни действовал на нервы, становилась крепче день ото дня, и младший это подсознательно чувствовал.       И в один прекрасный момент она достигла своего пика. Сэм, наверное, сравнил бы это с вулканом, который много веков накапливал свою силу, чтобы однажды начать медленное, но верное извержение. По крайней мере, такая ассоциация бы подошла к тому, что сейчас чувствовал к брату Дин. Но Сэм до этого момента не мог себе представить, насколько далеко сможет зайти Дин в своих желаниях. Ему не то чтобы хотелось узнать вкус диновой любви по-настоящему, но эти мысли о их «воссоединении», как вежливо выразился Кас, не покидали его уже второй день.       — Мне кажется, Сэм, будто всё плохо, — несмело произнёс Кастиэль, который до сих пор стоял посреди комнаты, не решаясь что-либо сделать.       Сэм поднял голову, с удивлением посмотрев на ангела. Он так ушёл в свои мысли, что даже забыл о присутствии в номере Кастиэля.       — Прости, Кас, — внезапно сказал младший Винчестер. — Ты, конечно, виноват в том, что без предупреждения был рядом, но не настолько. Больше так не делай, — повторил Сэм.       Кастиэль в недоумении склонил голову набок и прищурился. Каким-то шестым чувством он понял, что Сэм хочет сейчас остаться с братом наедине, и Кас бы сейчас с радостью это сделал, чтобы избегнуть этого смущения и неловкости, однако у него имелось кое-что ещё, что он хотел сказать Сэму. Вернее, признаться в том, о чём он до этого даже сам не задумывался настолько глубоко, как сейчас.       — В следующий раз я учту это, — сказал он твёрдо.       Младший Винчестер коротко кивнул головой, уверенный, что разговор окончен. Однако Кастиэль не спешил уходить или исчезать. Сейчас, когда ситуация обернулась совершенно непредвиденной и неприятной стороной, он почувствовал, что Сэму будет сложнее воспринять сейчас им сказанное в любое другое время. Так что сейчас он решил всё ему сказать.       Неважно, какие последствия это будет иметь. Однако у ангела в груди глубоко засела обида на Дина и Сэма, он и сам до конца не понимал её сути, однако с каждым днём молчание разъедало ему душу. Наверное, Сэм теперь даже не будет думать о Дине в сексуальном ключе, наверняка, они поругаются, скорее всего, Дин всё-таки пересмотрит свои мечты и поймёт, наконец, их беспочвенность.       Кастиэль, чувствуя, что одновременно предаёт друга и успокаивает свою совесть, тяжело вздохнул.       — Я не просто так оказался здесь, Сэм. И я не совсем подглядывал за вами здесь и сейчас.       — Да ну? — недоверчиво улыбаясь, прищурился Сэм. — Будто у тебя была причина.       — Была. Я хочу тебе кое в чём признаться. Наверное, тебе это покажется аморальным или отвратительным, но я всё равно должен тебе об этом сказать.       — Очередное дело? — заинтересованно предложил Сэм, не угадывая истинного значения замешательства ангела.       — Нет.       — Тогда что?       Вот тут Сэму нечто подсказало, что этот разговор его ничуть не обрадует. И вряд ли он воспримет эту тему спокойно, неважно, что бы это ни было.       — Ты хорошо помнишь наше последнее общее дело? — спросил Кастиэль и, упорно отводя взгляд от глаз Сэма, глянул в сторону Дина.       — Как же не помнить, — усмехнулся Винчестер, — ведь только по милости Дарумы с Дином случилось это несчастье.       — Да. Помнишь, ты выходил из номера на часа два, когда разговаривал с… — Кастиэль нахмурился, будто пытаясь вспомнить имя, — гидом Джимом.       — Помню, — неуверенно ответил Сэм. Его начинали мучить уже самые сверхъестественные догадки.       — Дин тогда изводился по тебе особенно сильно… Я тогда ещё излечил его от шума в голове, но и, сознаюсь, мельком узнал о его чувствах к тебе. Они были настолько яркими, что их невозможно было не заметить. Тем более, мне казалось, что Дину было очень неловко знать о том, что было известно мне. Мы с ним в этот день ещё говорили о тебе. Он метался из крайности в крайность. То собирался тебе с чистым сердцем признаться, то собирался молчать и ни за что не говорить об этом. По крайней мере, кажется, он не слишком тогда хотел, чтобы ты так быстро узнал о его чувствах, — неловко подытожил ангел.       Сэм как-то неопределённо усмехнулся, посмотрев в сторону брата. Ему казалось, что Кастиэль сейчас начнёт ему рассказывать о том, как Дину было плохо, одиноко, неуютно без него, и так далее. Впрочем, так оно и оказалось. Он уже было начал терять нить разговора, когда ангел внезапно его огорошил, заставив превратиться в слух.       — Ладно, — перебил его Сэм, — я об этом догадываюсь, Кас. Это всё, что ты мне хотел сказать?       — Нет. Я говорю тебе сейчас это затем, чтобы ты не винил ни Дина, ни меня в последующем, — Кастиэль ещё более тяжело, чем раньше, вздохнул, подумав, однако, о том, что никогда себе этого не простит. Да что уж там, ему этого никогда не простит Дин, если узнает.       — В чём? — с подозрением спросил Сэм.       — Тогда я ещё имел некоторые надежды на взаимность со стороны Дина. И однажды, именно в тот день, который я тебе сейчас кратко описал, в то время, когда ты, видимо, посещал место праздника, мы с Дином… мы, в общем…       Осмелившись в этот момент посмотреть на Сэма, Кастиэлю стало так противно от самого себя, что он только усилием воли подавил желание зажмуриться. Сэм же, привставший на кресле, являл собой очень взбудораженное зрелище. Он боролся внутри со злостью, горечью от лжи и со всеми теми чувствами, которые появляются в подобные моменты, и явно им проигрывал. От былого дружелюбия и эмоциональной усталости не осталось и следа, Винчестер так быстро поменялся в лице, что Кастиэль логически предположил, что договаривать предложение не нужно. Понимание ясно читалось на лице Сэма.       — Вы что? — тихим голосом буркнул Сэм.       И Кастиэль, вспомнив тот день, тоже честно буркнул:       — Трахнулись.       Лицо Сэма, при этом слове обратно упавшего в кресло, было достойно кисти художника. Вроде ситуация сама по себе была смешной, но она казалась бы таковой Сэму только в случае, не будь Дин ему братом. С другой стороны, почему он мгновенно начал так сильно переживать? Он же, вроде бы как, не давал никакого явного согласия брату на отношения, тогда почему Дин не имеет права трахаться с кем ему угодно? Взвесив все эти справедливые утверждения, он всё равно остался жутко недоволен.       — Что, Кас… Я не ослышался? — спросил младший Винчестер.       — Нет, не ослышался, — ответил тот. — И да, это именно то, что я хотел тебе сказать.       — Постой, а как же… — неуверенно начал Сэм. — Это же вроде… Как бы это сказать… И каким вы образом… Боже, охренеть.       Видя безуспешные попытки Сэма сформулировать какое бы то ни было предложение, Кастиэль почувствовал себя глупейшим из ангелов. Ему захотелось тут же стереть из памяти младшего Винчестера этот разговор, но он тут же одёрнул себя, думая о том, насколько хуже ему будет после этого. Пусть уж лучше сейчас будет плохо, но немного, чем потом чувствовать себя дерьмом.       — А что, — наконец совладал со своими мыслями Сэм, — он сам… всё это устроил? В моё отсутствие.       — Нет, — если быть честным, то до конца, решил Кас и опустил голову, — видя как он терзается отсутствием любви с твоей стороны, я решил ему немного в этом помочь. Дин согласился, но я видел, что это было не совсем то, что нужно…       — Да ладно! — воскликнул Сэм, вскочив с кресла и подойдя вплотную к Касу, — расскажи ты мне это в тот самый день, я, может, пошутил бы о том, что через несколько лет Дин перетрахает всех ангелов, и установит негласный рекорд. Ещё я бы долго это мусолил, между нами говоря, мне казалось бы это смешным и каким-то нелепым, но сейчас… Сейчас всё по-другому, Кас. Ты выбрал самое неподходящее время для таких признаний.       — Я думал об этом.       — А думал ли ты о том, что такое вообще не принято говорить на трезвую голову?       — Не кричи на меня, Сэм, — ровно ответил ангел, уже не отводя взгляда. — Как мне известно, люди постоянно совершают необдуманные поступки, а потом жалеют о них.       — И ты решил это испробовать на Дине?       — Я не делал этого намеренно. Я хотел помочь.       — Сейчас невозможно говорить, — неопределённо пробурчал Сэм, проводя руками по волосам. — В голове будто стиральная машина…       — В голове машина? — ужаснулся Кастиэль.       — Да нет же, чёрт возьми! Мне срочно нужно проветриться.       С этими словами он быстро вышел из номера, оставляя ангела наедине со спящим и ничего не подозревающим Дином.       Однако вернувшись через несколько минут, Сэм застал брата неожиданно бодрым и весёлым, но ангела в номере уже не было. Дин посмотрел на вошедшего брата, и в глазах его мелькнула искра обожания, но он тут же поднялся и сел на постели.       — А ведь я как будто знал, что ты не наешься своей капустой, — сказал Дин, похабно улыбнувшись. — Ну что, продолжим игрища, Сэмми? Иди же ко мне.       Лицо Сэма при этих словах стало настолько непроницаемым, что старший Винчестер было осёкся, но тут же принялся расстёгивать свою рубашку, будто ждал, что Сэмми всё-таки соизволит отойти от порога. Но все его намерения разрушились так же быстро, как он старался завладеть братом.       — Можешь не утруждать себя, я намерен разговаривать с тобой, не избавляясь от одежды, — холодно бросил Сэм, чувствуя, что злость на Дина у него внезапно возросла.       — Да что с тобой такое случилось?       — Тебя разве не волнует то, что ты недавно вырубился от какой-то непонятной херни в твоей голове, и проспал полтора часа?       — Вырубился от… чего?       Тут Сэм внезапно понял, что Кас действовал наверняка, надеясь избавить Дина от лишних волнений и думая, что поступает правильно, ограждая его от собственных проблем. Но и он решил играть по своим правилам, не сообщая ничего Дину о благих намерениях Кастиэля.       — В общем, мы как раз собирались припарковаться на этой самой кровати, как ты вдруг вскочил, издавая малопонятные звуки, потом тебе стало ещё хуже, и, в конечном итоге, ты решил прилечь один.       Даже не обладая сверхъестественным чутьём, Дину сразу стало понятно, что Сэмми злится, и по причине отнюдь не пустяковой, поэтому он решил пока что сохранять нейтралитет, пока не станет ясно, отчего Сэм бесится.       — Странно, конечно, — неуверенно сказал он, вставая с кровати, — но я ничего подобного не помню. Так что у меня есть все основания полагать, что ты это выдумал.       — Неужели ты ничего не чувствуешь? — таким же тоном спросил Сэм.       — Единственное, что я чувствую, так это то, что ты сейчас стараешься меня обмануть.       Сэм понял, что доказательств у него фактически никаких нет, поэтому он отошёл от своего первоначального плана, и решил использовать последнее средство против диновой любви, которое только прибавляло злости в копилку их отношений.       — Хорошо, да, я немного соврал, — игнорируя ухмылку брата, Сэм прошёл к столу и уселся за него, — здесь был Кас, он ненадолго избавил тебя от последствий магии Дарумы, как он сказал. Но он мне поведал ещё кое-что.       Выдержав небольшую паузу, Сэм выдохнул и бросил:       — Ты с ним трахался.       — Что?       Сэм даже не успел закончить фразу, как Дин вмиг подскочил к нему, и недовольство точно уже успело завладеть старшим Винчестером.       — Да, мне даже уже известны некоторые детали, — старался невозмутимо говорить Сэм, однако он чувствовал, как внутри у него появляется гадкое чувство, будто его предали. — Кас даже рассказал о твоих чувствах ко мне, которые обуревали тебя ещё тогда.       Старший Винчестер как-то неожиданно для самого себя успокоился, отошёл от Сэма и сел обратно на кровать. Ему показалось это происшествие какой-то нелепостью, которая не могла быть реальной, и он чудом подавил желание ущипнуть себя. Вместо этого он посмотрел на Сэма и ровно сказал:       — Неужели я слышу в твоём голосе ревность?       — Ревность? — усмехнулся Сэм. — О ней можно было говорить, если бы я чувствовал к тебе нечто большее, чем просто братская привязанность и всё из этого исходящее.       — Вот видишь, Сэм, как всё просто, — ответил Дин, и в его голосе мелькнуло разочарование. — Если ты ко мне ничего не испытываешь, то зачем сейчас устраиваешь мне сцену?       — Ничего подобного. Я просто хочу сказать о том, что твоя любовь ко мне вредит нам обоим.       — Вредит тем, что мешает спать? — улыбнулся Дин.       — Нет, ты становишься невыносимым, ведёшь себя ненормально, опускаешься до того, что, — Сэм перевёл дыхание, — что пользуешься друзьями не по назначению.       — Я могу ничего не отвечать, или тебе хочется услышать полный отчёт? — с некой долей раздражения сказал Дин. — Но тут вряд ли что-либо уместно говорить, ты и сам с собой уже готов поругаться. Заводишься с пол-оборота, да не там, где нужно. И вообще, твой характер портится день ото дня.       — А вот в этом уже не моя вина!       Тут Сэм почувствовал, что ещё одно слово с его стороны и они разругаются в пух и прах, но самое неприятное было в том, что он уже не мог остановиться. Хотелось припомнить Дину все его промахи и ошибки, но младшему все они казались сейчас пустяками по сравнению с этой проблемой. Сэм от возмущения даже встал со стула, и теперь он находился на одном уровне с братом, который ещё давно покинул кровать, чувствуя, что намечается нечто плохое.       — Хочешь сказать, что я не так тебя воспитал? — грубо сказал Дин. — Или ты мне сейчас ещё скажешь, что тебе противно быть моим братом, потому что я извращенец?       — Не в этом дело, — доказывал со своей стороны обратное Сэм. — Ты неправильно себя ведёшь. Почему ты не можешь просто взять и засунуть свои чувства куда подальше, понимая, что они ведут нас к ещё большим проблемам?       — И кто это ещё тут становится невыносимым, а, Сэмми? Когда мы, — Дин глянул на часы, — могли потрахаться полтора часа назад, и было бы тогда всё хорошо.       — Да? — с издёвкой ухмыльнулся Сэм, — ты уверен, что было бы лучше? Неужели ты не понимаешь, что это аморально? Нам нужно, нет, просто необходимо, вернуться к прежним отношениям.       — Ещё сегодня утром ты убеждал меня, что нам нужно оставить всё, как есть. Теперь же ты мне говоришь, что прежние отношения — ключ к счастью. И вообще, сегодня ты первым начал!       — Я хотел сегодня с тобой поговорить, найти компромисс, потому что обычно с тобой уже невозможно было разговаривать.       — Странное какое у тебя нахождение компромисса. Извини, наверное, я тебе всё-таки помешал. Между поцелуями не трудно было думать?       — Какой же ты всё-таки придурок, — устало вздохнул Сэм, видимо, понимая, что спорить с братом дальше весьма бесперспективно. — Ты можешь издеваться сколько угодно, но только я от своего не отступлюсь. Потому что я понимаю, как для нас будет лучше.       — Хорошо, тогда лично я останусь при своём. Потому что я не собираюсь делать хуже себе самому, в отличие от тебя.       Внезапно Сэм подумал, что разборка про отношения Дина с Касом зашла куда-то не туда. И вообще, внезапно он со всей ясностью понял, что не имеет права уличать Дина в этом. Так что он решил дальше не ссориться с братом, а просто заняться обычными своими делами, которые помогали на время забыть о всех проблемах: душевных и насущных. Заняться поиском дела было самым лучшим выходом из сложившейся ситуации.       Но Дину было, на самом деле, гораздо хуже, чем Сэм думал. Сложные отношения с братом для него были не в новинку, поэтому он надеялся на то, что сочувствие в Сэмми победит, и он снова даст слабину, которой Дин плодотворно воспользуется. Так что проблема с младшим не появилась, а просто приобрела другую форму, так что волноваться об этом стоило, но потом.       Старшего Винчестера разочаровал поступок Кастиэля. Зачем он это, интересно, сделал? Ради успокоения своей совести или же из-за своих собственных чувств, которые вопили против того, чтобы Винчестерам быть вместе. Дину это казалось самым неправильным исходом из чувств ангела. Он надеялся, что с этим будет всё кончено раз и навсегда, но он ошибался.       Конечно, если бы с Касом трахнулся Сэм, Дин бы тоже был недоволен и устраивал бы сцены, но только из-за своих оскорблённых и униженных чувств. Реакция Сэма на эту внезапную новость ему была непонятна вдвойне. Хоть младший и сказал, что не чувствует к Дину ничего романтического, то в таком случае было бы справедливо ожидать от него удивлённых насмешек, а не ссоры и разоблачения.       И ещё эта непонятная причина в его голове, которая стала преградой на пути к их отношениям. Дин сейчас не чувствовал ни малейшего давления в голове или какой-нибудь боли, так что это казалось ему если не подозрительным, то странным. Он даже дотронулся до своего виска, будто желая проверить, не осталось ли какого фантома.       Сэм, снова ушедший с головой в ноутбук, всё-таки заметил это движение Дина боковым зрением, и, не поворачиваясь, небрежно бросил, будто проблемы Дина его не касаются:       — Кас сказал, что тебе нужно ограничиться от эмоциональных потрясений. Так что не советую тебе сейчас так напряжённо думать о том, как я тебе не угождаю.       — Как скажешь, — равнодушным тоном ответил Дин.       Ему сейчас показалось настолько ясным и очевидным то, что это всё с ним происходит не случайно, и будто по намеченному сценарию складывалась определённая вереница событий, которая мешала им сблизиться. Это казалось самым здравым вариантом из всех имеющихся. Но сейчас Дину просто хотелось на время забыться, пока Сэм, наверняка, ищет очередное дело, и наконец успокоиться. Он чувствовал, что ему тоже нужно заняться чем-нибудь стоящим, чем просто думать о своих проблемах и находить их всё более и более угнетающими только для одного себя.       Через некоторое время Дин кое-как нашёл в себе умственные силы найти хоть что-нибудь подозрительное и «по их части», о чём не преминул сообщить Сэму, который будто нарочно забаррикадировался на своей кровати, отвернувшись от брата вместе с ноутбуком и прямо-таки излучая ауру раздражения.       Младший лениво, будто делал Дину одолжение, взглянул на экран и стал собираться, не говоря, однако, ни слова. Дин тоже последовал его примеру, в этот раз ощущая то же самое, как когда они только начинали разборки с проказами Дарумы. На город уже спускалась темень, когда Винчестеры вышли из номера и с обычным видом уселись в Импалу. Стороннему наблюдателю эта картина показалась бы самой обыденной, однако братья чувствовали себя на редкость паршиво.       На полпути Дину почему-то казалось, что адрес, на котором они собирались развивать свою охотничью деятельность в этот раз, расплывается в его голове каким-то неясным пятном. Однако он не хотел сообщать Сэму об этом, продолжая свято хранить повисшее в Импале молчание. Ещё ему показалось странным то, что в городе было две улицы с одним названием, которое дали им, вероятное, по ошибке, но Дин всё-таки надеялся, что едет в правильном направлении.       Остановившись возле небольшого одноэтажного домика с высокими не зашторенными окнами, Дин остановил машину. Внутри тихого и тёмного дворика не происходило ничего, что могло бы привлечь внимания, поэтому Винчестеры с повышенным вниманием обратились к самому дому.       — Ну, — требовательным тоном сказал Сэм, с явным неудовольствием начиная с братом разговор, — что такого странного в этот раз?       — Обитатели этого домика, судя по записям и заметкам на основном форуме города, в последнее время нигде не появляются и устраивают каждый вечер какие-то странные празднования.       — Откуда ты это узнал?       — Если думать логически, то эта парочка чем-то не угодила своим соседям.       В оконном проёме появилась девушка с подсвечником в руке и уселась на стоящее рядом с ней кресло. Сэм иронически вздохнул, глядя на Дина.       — Просто признайся, Дин, что ты сейчас занимаешься самым странным делом в своей жизни. Ты собираешься подглядывать за парочкой, которая, по всему видимому, недавно поженилась, а празднования не что иное как медовый месяц, на который не накопилось более солидных денежных средств, чтобы махнуть куда-нибудь на море, но отпраздновать очень хотелось. Сейчас мы потратим своё время в никуда, вместо того, чтобы…       Но не успел Сэм договорить, как вдруг в доме частично погас свет, и с большим трудом можно было заметить, как девушка в ужасе бросилась куда-то вглубь комнаты, а за ней быстро метнулась чья-то тёмная тень. Ещё не затих отголосок женского крика, когда Винчестеры со свойственным себе профессионализмом были уже на полпути к дому.