***
Сложно жить, когда ты весишь, как множество барашков на лугу. Из-за чего появляется ужасная потребность в «идеальном» теле, без изъянов, без единой складочки, лишь совершенство. Сложно жить, когда ты пропускаешь всё через себя, в том числе, оскорбления и унижения одноклассников и даже от случайных прохожих. Они не знают, что ты усердно стараешься для того, чтобы скинуть хотя бы несчастные граммы лишнего веса. Всё делаешь: сидишь на особых диетах, занимаешься на тренажерах по несколько часов в день, приходя уставшим от издевательств со школы поздно вечером, когда дополнительные и факультативы никто не отменял, а ты стараешься вытянуть на отличный балл все предметы. Все, кроме физкультуры, которая не даётся из-за такого тела. И если бы всё дело было лишь в принятии себя, тут ещё и тычут в нос тем, что ты такой ужасный, как с тобой только люди дышат одним воздухом, это же мерзко. Чимин не чувствует себя мерзким, скорее уставшим, когда хочется взять перерыв посреди дедлайна. Тот миг, когда всё клубком обмоталось и скопилось внутри глотки, что поперёк стоит, и сглотнуть не имеет быть возможным. В этот момент любой чувствует себя уязвимо, а Пак особенно, каждый день в школе. Спасибо, что учителя видят в парне ученика, который много раз завоевывал первое место на различных олимпиадах за честь школы. Да и не только, люди достаточно взрослые, чтобы стараться уберечь его хотя бы на своих уроках, шикают на расхлябанную молодёжь. Отчасти это спасает, отчасти и нет. Дети — существа не контролируемые, в особенности, когда дело доходит до травли. И именно такой статус в обществе взрослых принимает это подобие человека, когда унижает более слабого. Ниже пасть есть куда, только вот провалиться — это нечто намного глубже, чем думаешь. После очередного неудачного броска Пак поправляет футболку, которая немного задралась, на что другие ребята брезгливо посматривали в его сторону. Вздохнув, парень плетётся к учителю Мину, который свистнул за пару секунд до звонка, ознаменовавшего конец мучений для учеников, но только не для Пак Чимина. — Удачи на выходных, ребятки, — бодро произносит учитель, отмечая в журнале посещения и отдавая документ в руки старосте, которая слащаво натянула улыбку, кокетливо наклонив голову. — Дженни, жду на тренировку завтра, на носу отборочный этап, помнишь? — Да, сонсэн-ним, я буду, обязательно! — с этими словами девчушка случайно касается рук учителя, забирая журнал, улыбаясь при этом. — Удачного вам вечера. — И тебе, — подмигивает Мин, одаривая девушку одной из своих замечательных, но притворных, улыбок. Его вид немного тускнеет, когда рядом замечает фигуру ученика, переминающегося с ноги на ногу. — Итак, теперь разберёмся с тобой, Пак Чимин, — сердце екает от того, как имя слетает с таких манящих бледно-розовых губ. — Из урока в урок ты стараешься попасть в это чертово кольцо, делаешь всё хорошо, даже в стойку становишься правильно, но из-за… кхем, — Мин осекся, понимая, что сейчас перейдёт границу и расстроит парня ещё больше. — Из-за… — слова всё никак не приходили. — Из-за того, что я такой жирный, вы это хотели сказать, правильно, сонсэн-ним? — голос тихо и сладко прошёлся где-то внутри тела учителя, пока он тупо пялился на стену позади Пака. Впервые, Юнги услышал, чтобы так говорили о себе, но с таким приятным и вкусным голоском. — Сонсэн-ним, вы в порядке? — округлившиеся глаза беспокойно мечутся. — Ам, Чимин, — начинает Юнги, приходя в себя. — Послушай, не стоит так себя называть. Может мне позаниматься с тобой? Смущенно кивнув, парень смотрит в пол. Его сердце бешено стучит в тишине опустевшего спортивного зала. Кажется, что учитель слышит это. А может, этот звук бьет в уши, пульсируя в венах. Мужчина облокачивается на стол, заламывая руки на груди. Чимин видит только ноги, подкаченные, обтянутые тканью серых спортивных штанов, что так и тянут выть о таком идеале перед глазами. — Ты сейчас напоминаешь мне переспелый помидор, — усмехается Мин. — Но, всё равно красивый. Пак пропускает мимо ушей фразу учителя, сосредотачивая внимание только на негативном комментарии, чувствуя себя слишком неловко. Напряжение тонкой пленкой облепляет Чимина, путая и стягивая дыхательные пути, от чего парень перестаёт на мгновение дышать. Юнги же чувствует нездоровый интерес — потрогать пухлощёкого ученика, прямо здесь и сейчас, пока эта невинность во взгляде никуда не ушла. Склонив голову, Мин обдумывает дальнейшие действия, пока его «жертва» умилительно сжимает кулачки от перенапряжения. — Расслабься, Чимин-ни, — слова вылетают на автомате, а когда Мин задумывается над произнесенным, то запоздало понимает, что это выбивается из рамок отношений между учителем и учеником. Мин Юнги — чертов педофил, ему нравится наблюдать на своих уроках за детскими телами, которые блестят от пота, который плавно скатывается ниже под спортивную одежду. Ему так нравится видеть, как один конкретный ученик, имя которого мужчина выучил ещё с третьего курса старшей школы, когда он сам учился, а Пак только перешёл в среднюю школу, делает различные упражнения и задания, пытаясь преодолеть свой предел силы. Мин Юнги — настоящий извращенец, потому что его возбуждает сама мысль о том, что он сможет сделать многое с мальчиком, что запрещено. Мозг Юнги сопротивляется тому, что грязная душонка хочет поиметь такого милого и невинного ребёнка. Мин вздыхает, отталкивается от стола, начиная движение в сторону Чимина, который стоит зажато, пялясь в одну точку. Руки старшего не контролируются ничем и никем, а потому и совершают постыдные вещи — касаются щеки, словно возлюбленного, мягко и трепетно. Учитель улыбается одними губами, ощущая себя где-то намного выше, чем просто на земле, потому что кожа тёплая, румянцем покрытая. Холод рук Юнги сталкивается с противоположностью, проводя кончиками пальцев по щеке. — Такой невинный, — шепчет, наклонившись к уху младшего. Чимин не дышит, его обуял аромат одеколона. Внутри всё стягивает узлом нетерпения, Юнги еле сдерживает себя от того, чтобы лизнуть вспотевшую шею дрожащего ученика. — Черт, — жарко выругивается Мин, отходя. Температура тела повышается, в висках стучит, а плоть в штанах наливается кровью, оттесняя обтягивающую ткань. Младший видит это, отмечая для себя, что только сейчас начал учащенно дышать, когда старший отстранился. Пак Чимин с кучей комплексов, но романтичной душевной организацией, влюблён в учителя Мина, который когда-то давно помог от нападок старшеклассников, пригрозя своим авторитетом. С тех пор паренёк и влюбился. А сейчас мужчина предстаёт в ином свете, и, кажется, эта сторона так же нравится и волнует Чимина. Пухлый ученик и учитель-извращенец — лучшее ли это сочетание? Однозначно не скажешь. Хотя в этом есть своя романтическая сторона, граничащая с полным безрассудством. — Жду тебя завтра, — хрипит Мин, ощущая пожар внутри, который всё никак не утихнет. Чимин, как можно быстрее, ретируется, сердце заходится в движении, гулко отдаёт в горло. Пак пытается успокоиться, когда переодевается, но каждый раз вздрагивает от постороннего шума в пустой раздевалке — вдруг Мин всё же свершит то, о чем говорили топорщащиеся штаны? К превеликому счастью, невинность Пака осталась при нем. Но, проходя по тёмным переулкам до дома, парень стал чаще оборачиваться. И вроде не против такого проявления чувств со стороны старшего, но Чимин слишком много смущается, его натура не позволяет раскрыться из-за полноты тела. Всё вечно скатывается к его самооценке, заниженной до ужаса.***
На следующий день приходится идти на тренировку. И даже не из-за того, что учитель Мин позвонил и предупредил госпожу Пак, скорее потому, что парень сам хотел уже стать сильнее хотя бы в глазах физрука. То гнетущее чувство, что он так и не вернул долг своему спасителю, остаётся и по сей день с младшим. Чимин должен доказать хотя бы себе, что сможет справиться с чертовой физкультурой, в конце-то концов! А потому уже стоит на пороге спортивного зала, за которым, к слову, не слышит ничего, кроме гула стоящей тишины. Он точно помнит, что Мин говорил со старостой, которая участвует на отборочных соревнованиях со старшими в команде, уж точно кто-то должен тут быть. Дрожащей рукой, мальчишка открывает дверь в зал, в котором никого нет, кроме стоящей посередине большой корзины с баскетбольными мечами. — О? Пришёл! Доброе утро, Чимин, готов? — появляется из не откуда учитель, и, пожалуй, эту фразу Пак никогда не забудет. Переодевшись, Чимин спешит в зал, чтобы начать тренировку. Первым делом, мужчина советует размяться хорошенько, Пак всё исполняет на сколько может. Разогревая мышцы, парень делает частые наклоны вперёд, выпады и круговые движения тазом. В этот момент Юнги особенно усиленно наблюдает за телом ученика, скрытым за длинной футболкой и спортивными штанами. Каждое движение этого мальчишки заставляло сердце учителя ёкать и биться быстрее. Спустя около пятнадцати минут разминки, Мин настаивает на беге, хотя бы, в десять минут. Мальчишка тяжело дышит ртом, пробегая уже третий круг по спортивному залу. Напряжение в мышцах растёт с каждой секундой, а дыхание в конец сбивается от усиленной нагрузки, но Чимин старается держаться ровно и достойно. Пот стекает за шиворот футболки, холодя разогретую кожу. Сил остаётся всё меньше, когда парень бежит пятый круг, задыхаясь от боли в груди. — Сонсэн-ним, я… — Чимин не заканчивает, спотыкаясь об собственную ногу, и падает на бок. — Ух, сонсэн-ним, больно. — Черт, — Мин быстрым движением подбегает к парню, садясь на колени, помогая встать. — Насколько сильно болит? Прости, надо было постепенно увеличивать нагрузку, но я думал, что твоё тело будет выносливее, — пронзает щенячьим взглядом сердце подростка. — Прости.***
После этого дня Юнги стал бережнее относится к телу своего подопечного, уделяя внимание малейшим изменениям в настроении или физической активности. Каждый такой день приносил большое удовольствие обоим, один — любовался телом привлекательного младшего, а второй — сбрасывал лишние килограммы и получал много внимания от старшего. Так проходили все их тренировки, пока Чимин не стал замечать голодные взгляды учителя на себе. Ведь, мальчик думал, что вовсе не интересует своего сонсэн-нима. Его сердце бешено заходилось от мысли, что он нравится старшему. Подходя в очередной раз к двери спортивного зала, парень услышал странные звуки оттуда. Заглянув вовнутрь, он увидел перед собой яркую картину: физрук сидит на матах у стены, двигая рукой вверх и вниз, запрокинув голову, по шее стекает пот. И вроде бы всё отлично, обычная дрочка, только вот слетевшее с розовых губ сладкое «Чиминни» и последующее за этим окончание процессии, привели Пака в исступление. — Сонсэн-ним, — тихо зовёт Чимин, пугаясь собственного голоса. — В-вы… я, наверно, не во время… Испуганно таращась на ученика, Юнги не совсем понимает, что происходит, почему его рука настойчиво сжимает уже обмякший член, а на лбу испарина. Мин слишком увлёкся очередной фантазией, где Чимин послушно принимает в себя. И теперь сидит с расстегнутыми штанами перед учеником, который алеет щеками и косит взгляд в сторону. Что ж, это его шанс…