Милашка

      Обычный тихий вечер пятницы, когда тело ломит от усталости за неделю, а разум расслаблен. Нежно-голубым светом залит зал, где сейчас по телевизору идёт очередная комедия с иностранными актёрами. Юнги совершенно неинтересно смотреть на «ящик» с быстро сменяющимися картинками, гораздо увлекательнее наблюдать за своим парнем, который так забавно смеётся и дёргает ногами в воздухе от очередного забавного момента. Взгляд старшего скользит от пухлых розоватых губ к бронзового цвета шее по светлой футболке, за которой есть мягкий животик, до обнажённых бёдер, которые вовсе не скрыты этими блядскими шортами. — Если будешь вилять задницей по квартире в этих чёртовых шортах, то я за себя не ручаюсь, — сообщает физрук на середине «увлекательного» фильма под обескураженный взгляд Чимина. — Что? — тот оборачивается на старшего, глупо хлопая глазками, отвлекаясь от фильма. — Что слышал. Я спать иду, — сообщает мужчина, направляясь в общую спальню под ничего непонимающий взгляд младшего, оставляя того наедине со своими мыслями.       И чего этот хён такой ворчливый? Хотя он всегда такой, но сегодня особенно. Сдались ему шорты, что в них такого-то? Обычные вполне себе, чёрные с белыми полосами по швам. Ну, подумаешь, только слегка прикрывают бархатную кожу сочных ягодиц, что тут такого? У Пака в привычках и вовсе не носить никаких шорт или домашних штанов, если он и Юнги одни в квартире. Да и старший обычно не жаловался, видя то, как его возлюбленный ходил в одной растянутой футболке, при чём, миновской. А после этого вжимал Чимина в стену, вколачиваясь в мокрую тесноту под шумные биты, доносившиеся от соседей сверху — знатная попойка тогда была у братьев Ли. Зато младший в тот день познал все прелести вертикального полового акта — задница болела ещё с неделю, а Юнги был врагом номер один. Мирились позже тем же способом, что и поссорились. «А сейчас что? Какая муха укусила хёна за его тощий зад? Не понятно, » — подумал про себя парень, нахмурив брови.       Вздохнув, Чимин выключил телевизор. Настроение как-то быстро покинуло его уставшую тушку. Пришлось всё же топать до кровати, где, он уверен, Юнги уже нагрел местечко. Чимин стал более мерзлявым после похудения. Весь этот процесс достаточно сильно сказался на здоровье, в целом. Мин старался обеспечить своему мальчику всё то необходимое, на что позволял его доход, хотя многие вещи он заменял более ценным — своей любовью. И несмотря на все их мелкие ссоры или разные мнения, они всё так же были верны и заботились друг о друге. Чимин порой думал о том, что это всего лишь сон, и завтра он проснётся в том же теле, а учитель никогда ему не признавался. И вся эта нереальная счастливая жизнь никогда не существовала. Пак часто думает о том, что было, если бы Юнги не появился в его маленькой жизни. Наверное, ему пришлось пережить не только школьную пору, но и в целом всё абсолютно — врачи не давали надежд на похудение даже от тренировок — склонность к полноте, которую не победишь одним салатом или только бегом по утрам. Во всём нужен баланс. И, если твой парень преподаёт физкультуру даже тогда, когда Пак не в университете — у него особенные тренировки по выходным в различных позах. — Юнги, — шелестит младший, заходя в спальню, залитую лунным светом. Так тихо и спокойно внутри. Чимин непроизвольно проводит параллели с характером своего мужчины, который сопит, укрытый по уши в тёмное одеяло. Такой уютный. Даже видно, как тот хмурится слегка. — Спи, — лениво тянет Юнги, вздыхая. — Не хочу, — парень садится на старшего, немного елозит по одеялу, пока Юнги не разворачивается к нему всем телом, ложась на спину для удобства и приоткрывая тёмные глаза. — Поцелуй!       Мин слегка приподнимает бровь, закатывая глаза, а его руки тянутся к бёдрам младшего, который немного увлёкся тем, что начал тереться через одеяло. Пак, прикусив нижнюю губу, тихо всхлипнул — он уже возбудился только от того, как ткань приятно натирала чувствительную кожу бёдер. И Юнги ухмыляется этому потрясающему парню и его звукам. Слышать Чимина таким возбуждённым — лучшая музыка любви для мужчины. — Милашка, ты уже возбудился? Я даже не коснулся тебя, — с улыбкой прошепелявил Мин, поглаживая прохладными пальцами разгоряченную кожу младшего. — Ты такой милый, когда пытаешься сдерживать себя.       Юнги растирает мягкую кожу любимого, пока тот продолжает тихо всхлипывать и дрожать от прилива приятных ощущений. Холодные пальцы действуют катализатором для желаний Чимина, он очень хочет почувствовать эти пальцы внутри себя. Парень хочет, чтобы его растянули, как можно сильнее; чтобы прошлись по заветной точке невозврата; чтобы дали как можно больше удовольствия, которое заполнит его желания. — Хён! Пожалуйста, — несдержанно хрипит Чимин. Кажется, тот плачет сквозь пелену возбуждения. — Пожалуйста? Что ты хочешь от меня, милашка, — пользуется своим превосходством Юнги, доводя Чимина до ярких всполох перед глазами. — Пожалуйста, хён, сделай мне хорошо, пожалуйста, — хнычет младший, опираясь о грудь Юнги, продолжая двигаться. Его небольшой член упирается в мягкую ткань шорт, истекая природной смазкой, что ощущается менее приятно из-за липкой прохлады. — Хорошо, детка, я сделаю это для тебя. Не переставай двигаться, — хрипло мурчит Юнги, ощущая, как его стояк больно упирается в ткань, поверх которой двигается Чимин.       Мин тянется руками вверх, приподнимая ткань футболки, ласкает мягкие бока младшего. Мужчина бережно касается, легонько щипает, наслаждаясь всхлипами Чимина — мальчишка такой чувствительный и податливый. Пак хнычет от переизбытка ощущений: его член ноет и немного болит, а ткань одеяла натирает бронзовую кожу бёдер. Пальцы старшего слишком холодны и возбуждают дико, от чего парень готов прямо сейчас отдаться в эти потрясающие руки с хитро сплетенными узорами вен, выпирающих сильно от напряжения. Чимин так обожает всё в своём мужчине, каждый миллиметр, а, особенно, пальцы, которые так хорошо растягивают его узкую попку. Мин мучительно медленно поглаживает юное тело, пока сам мученик активно и ритмично двигается на старшем, подвывая, когда член больно упирается в одеяло. Юнги плавно опускает ладони на ягодицы Чимина, ощущая, что ткань шорт сейчас сильно задралась и впивалась в кожу, а под ними ничего и не было вовсе. Мужчина оглаживает округлости и тихо рычит, когда младший прогибается в пояснице. И это настолько изящно выглядит, даже в лунном свете, так интимно, с тонкой дымкой пошлости. Рот Чимина раскрыт, и каждый вздох и стон слышен отчётливее, когда мальчишка опирается корпусом на грудь Юнги, пальчиками впиваясь в плечи. Младший часто облизывает пухлые губы, запрокидывая голову. — Детка, что ты творишь со мной, — хрипло отзывается мужчина, прерывая стоны младшего, при этом не рассчитывая на ответ. — Мх, Юнги—хё-о-он… — парень дрожит от подкатывающей волны удовольствия, когда Юнги всё же оттягивает эти блядские шорты.       Старший растирает подушечкой пальца тугую дырочку, собирая немного природной смазки у основания члена. Ухмыляясь про себя, что его малыш такой громкий сейчас, он проникает внутрь на фалангу, начиная трахать Чимина сначала одним, а позже и двумя длинными эстетичными пальцами. Пак стонет в голос, стоит только задеть простату, глубоко войдя внутрь. Младшему так нравится контраст пальцев старшего и его жаркой тесноты, ему так хорошо, когда о нём заботится его мужчина.       Чимин тянется вперёд, чтобы поцеловать Юнги, который так увлечён его задницей, продолжая глубоко трахать мальчишку. Они целуются жадно и тепло, каждый воюет за право быть ведущим. Мин обсасывает полные розоватые губы младшего, которого сильно потряхивает, потому что возбуждение хлещет через край. Чимин уже сам насаживается на пальцы, его стоны льются в рот старшего вместе со слюной. Мужчина наращивает темп рукой, слушая собственное бешено бьющееся сердце. Пак подвиливает бёдрами, продолжая вылизывать рот Юнги, его слюны так много от удовольствия. Мин всегда отмечал, что с каждым разом Чимин становился раскрепощённее и громче. И сейчас младший сжимал пальцы Юнги внутри себя, прося большего, так самозабвенно наполнял чужой рот своей слюной, создавая какофонию из пошлых звуков, отлетающих от стен. — Милашка, мне нужно, чтобы ты лёг на вторую половину кровати спиной, — мужчине больших трудов стоило оторваться от притягательных пухлых губ, чтобы всё же сказать это.       И после того, как Чимин помутневшим взглядом кивнул и перевернулся, Юнги понял, как он возбужден. Его мозг затопило вожделение. Член так больно упирался в ткань, что это было уже невыносимо. И мужчина отбросил одеяло, а затем дал свободу органу и избавил младшего от вещей, которые сейчас безумно мешали наслаждаться друг другом.       Старший вошёл резко, и спина Чимина сильно выгнулась, словно ещё немного и сломается. Юнги было так тесно, даже после такого огромного количества половых актов. В Чимине было жарко и мокро, словно его задница течёт в такие моменты. Превосходный, сладкий мальчишка с выступившей испариной на лбу, он выглядел потрясающе, всхлипывающий под Юнги. Член старшего грубо и глубоко входил, выбивая скулёж и порцию криков со стонами. Паку нравилось, когда Мин отпускал себя, активно доставляя яркие ощущения.       И сейчас младший чувствовал себя до безумия наполненным и таким счастливым, роняя громкие стоны от члена, проезжающегося по простате всякий раз, когда Юнги толкался во внутрь. Маленькое влюблённое сердце Чимина трепетало в умелых руках, а дыхание становилось сбивчивым от вскриков удовольствия. — Милашка, как ты себя чувствуешь? — хрипло отозвался Юнги, толкаясь в тесноту возлюбленного, при этом невесомо касаясь лёгкими поцелуями по груди Чимина. — Мх, — вновь простонал младший, почти отключаясь от реальности, его глаза закатывались от ощущения заполненности и болезненного давления члена внутри его задницы. — Хо-ох-орош-ш-ах!       Рот Чимина еле двигался, ему хотелось только кричать имя мужчины, который так хорошо его трахал прямо сейчас. Настолько хорошо, что его лёгкие тянуло от криков и стонов, а голова была затянута туманом возбуждения. Пак уже чувствует, как подходит к завершению процессии, его небольшой член ноет, но он даже не думает о том, чтобы прикоснуться к органу.       Руки младшего всё меньше способны были держать его тушку, и сознание начало немного плыть от интенсивности поступательных движений. Юнги наращивал темп с каждым новым криком, вдавливая в простыни Чимина: тот казался таким крохотным в больших ладонях Мина. Младший сглатывает, когда старший на пару секунд останавливается, оставаясь всё так же глубоко внутри. Его глаза такие тёмные, словно ночное небо скопилось в радужке, разъедая темнотой. — Ты так течёшь, милый, — Юнги выходит на несколько сантиметров с хлюпающим звуком. — Эти звуки, блять, они из-за тебя…       В ответ лишь тихое хныканье, кажется, Чимин плачет от того, что его дразнят, когда он уже почти на пике. «Боже, Мин Юнги, хватит мучить меня, » — думает про себя Пак, стараясь незаметно протянуть руку к своему уже давно ноющему члену. Однако его ловко прерывают, цокая языком.       Юнги переворачивает на живот возлюбленного, ставя на четвереньки, а парень под ним жалобно скулит, его колени трясутся, что тот норовит упасть. Но Мин держит за талию, поддерживая сладкую попку. И младший вновь чувствует, как толстый член заполняет его, быстро трахая, вырывая новые стоны и крики из чудесного рта. Чимин роняет голову в подушку, скуля и прося о большем. — Тебе нравится? — шепелявит Юнги над ухом, толкаясь всё яростнее в мокрую дырочку. — Д-да-а, — глухо стонет младший, дыша только ртом, высунув розовый юркий язычок. — Нравится, когда я имею тебя сзади? — мужчина оттягивает светлые волосы Чимина за затылок на себя, впиваясь укусами в горло. А в ответ лишь скулёж и сбитое дыхание.       Кровать шатается под ними, стукаясь спинкой о стену, создавая атмосферу порно-фильма. Бешеные толчки, смазанные поцелуи-укусы, всхлипы и стоны создают особую мелодию, которой оба наслаждаются на грани слышимости. Одна рука Юнги сжимает сочный бочок любимого тела, а вторая несколько раз проводит по небольшому налитому кровью члену Чимина. Оба кончают одновременно, пока мужчина продолжает толкаться внутрь, продолжая заливать спермой младшего. Пак в этот момент настолько чувствительный, отзывается особенно громко, когда собственный член извергает из себя семя, забрызгивая простыни, а колени разъезжаются в стороны от напора, с каким его трахают. Последние толчки, и Юнги выходит из ослабленного тела и укладывается рядом с обессиленным младшим. Глаза Чимина не имеют сейчас ясности, поэтому мужчина перекладывает его на себя, накрывая одеялом. И плевать, что они потные и грязные. В этот момент они чувствуют расслабление и покой после рабочих будней. — Юнги, — тихо зовёт Чимин, его голос заметно сел. В ответ старший мычит, поглаживая оголённое плечо любимого подушечками пальцев. — Откуда ты… мн, набрался таких слов? — ему стоило больших усилий, чтобы сказать это. — Подслушал второкурсников в раздевалке, — просто отвечает Юнги, целуя светлую макушку. — Тебе понравилось? — Д-да, — крепче, насколько он мог, Чимин обнял своего мужчину, ласково потеревшись об его грудь маленьким носиком. — Я так люблю тебя… — Я тоже люблю тебя, мой Чимин-ни, — сказал Юнги, поглаживая затылок светлых волос и смотря на любимого человека. — Спи, милашка.