Infernal Firefly

Глава 2 Кройц метался в агонии несколько дней, не приходя в сознание. Перед глазами проносились видения того, как он парил в невесомости, а потоки сильной энергии пробивали его насквозь. Тело ломило от новой боли, но страха не было, потому что приходило осознание — после будет легче, после раны затянутся, и больше не будут напоминать о себе. Но память была жива, и первое время атаковала его образами прошлой жизни. Когда целительная сила лечила израненную спину, сознание подкидывало фрагменты того, как его крылья грубо рвали на куски, рассекая хрящи и кости секирой. Кройц выгибался от фантомной боли, но вырваться из черной воронки воспоминаний не мог. Самым запоминающимся было бичевание кнутом пропитанным ядовитой водой, которая не давала ранам затянуться. Когда кровь, не успевая свернуться, начинала хлестать из загноившихся нарывов, не выдержавших внешнего воздействия. Когда заключенная в теле магия бесновалась под кожей, не в силах выйти наружу и наказать « дорогих собратьев». Кройц едва не рычал от бессилия и дикой злобы, которые обуревали его в тот момент, мешало одно — у него не было сил издать лишний звук, не то чтобы разразиться рычанием. Да и на его палачей это не подействовало бы, поскольку пернатые курицы были привыкшими к подобным зрелищам и не особо реагировали на звуки, издаваемыми их жертвами. Истощенное сознание играло с ним в смертельную игру, то даря ясность ума за счет болезненных ощущений, то окуная в омут иллюзий, где каждая деталь была враньем. Кройц кричал под слоями воды, когда магия заново ломала неправильно сросшиеся кости и по новой разрывала кожу, чтобы убрать весь гной из ран. Принятие нового себя происходило медленно и мучительно, потому что ангельские блоки крепко засели в душе падшего и сейчас ощущались натуральной отравой для него. Ему хотелось, чтобы этот поток магии разрубил его грудь ко всем чертям насквозь, чтобы избавиться от яда прошлого существования. Осознание того, что его жизнь сейчас полностью зависит от того, насколько сильной окажется лечебная энергия, вызывало невольный ток в его теле. Как и ощущение огромной темной сущности рядом, которая дарила чувство защиты и покоя. Но ведь это абсурдное восприятие. Как темная энергия может баюкать в надежных объятиях и помогать перенести повторные муки лечения? Разве она не направлена на то, чтобы эти самые муки продлить как можно дольше и до последней капли выпить его страдания? Но вопреки почти оправившемуся от агонии сознанию, Кройц с жадностью впитывал в себя потоки сильной магии и крепче цеплялся за сильные руки, ненароком раздирая смуглую кожу выступившими когтями. Впрочем, его спаситель не обращал на это внимание, все так же прижимал спиной к своей груди и лечил волнами бешеной силы. Какая ирония… собственные «собратья» превратили в потасканный кусок гниющего мяса, а демон с адской стороны, наоборот, спасал несмотря ни на что. Потоки воды водородом кружили вокруг них, но неудобств не доставляли, только лишь заставляли сердце биться в едином ритме с ударами магических волн. Кройц помнил лицо демона, скуластое, пышущее хищной привлекательностью, но в момент лечения — сосредоточенное; он помнил его взгляд, пристальный, серьезный, но излучающий пародоксальную теплоту, расплавленной бронзы глаз. Кройц растворялся в их сиянии и возрождался вновь, только уже в новой сути. Старая кожа кусками слазила с рельефных мышц и спустя несколько мгновений сменялась новой — гладкой, без зарубцевавшихся шрамов и зараженных порезов. Застарелый гной исчезал вместе с испорченной кровью, а на месте нарывов выступали силовые татуировки. Кройц этого не осознавал — лишь чувствовал каждой клеткой тела свое новое возрождение и где-то в глубине истерзанного нутра, был благодарен новому миру за шанс прожить еще одну жизнь. Когда они всплыли вверх, падший не заметил, потому что слишком глубоко ушел в себя. Очнулся лишь тогда, когда тело пробило ознобом из-за леденящего ветра, который поднялся среди скал. Демон это заметил и поспешил окутать Кройца плотным покрывалом тьмы, согревая озябший организм «новорожденного». А потом был долгий полет в сторону обители его спасателя. В памяти отложились только сильные порывы холодного воздуха и горячие руки, уверенно держащие в своих объятиях. Страха и боли больше не было, были лишь усталость и сонливость, которая срубала падшего в теплом коконе тьмы. Как только демон ступил на землю возле своего дома, Кройц непроизвольно ощутил сильную тягу к этому месту, но исследовать особняк ему, разумеется, никто не разрешил, мгновенно переместившись в спальню. Последнее, что Кройц запомнил из той ночи, это то, как демон осторожно кладет его на широкую постель и накрывает плотным пологом темной энергии, а потом его сознание растворяется в тихом лечебном заклинании.

***

Джасу лежал на боку и с упоением разглядывал своего падшего, поддерживая его благополучное состояние магией. Хоть процесс восстановления здорового тела прошел успешно, у Кройца еще несколько дней была лихорадка из-за окончательного принятия, как нового жителя Хелльграда. Подвластная Джасу территория еще довольно благосклонно отнеслась к падшему, по крайней мере таких серьезных проблем, как с прошлыми иномирцами, сейчас не было. Ну, а лихорадка — это естественная реакция на такое резкое обновление всего организма и смены среды. Джасу довольно улыбнулся и, едва касаясь, провел кончиками пальцев по сильной груди, пересчитал рельеф твердого пресса, скользнул по очертанию крепких бедер и… тяжело сглотнул, на миг прикрывая глаза и успокаивая взбудораженное нутро. «Нельзя, — напомнил он себе с кривой усмешкой и заставил свою руку вернуться вверх, — не сейчас». Еще раз с заметным удовольствием очертив резкое, благородное, но одновременно с этим и сексуальное лицо Кройца, он пропустил через пальцы длинные золотистые пряди. Несмотря на условное перерождение, волосы падшего остались прежними, густыми, чуть волнистыми, но главное — сверкающими золотом. В прошлом облике они были грязными от запекшейся крови и серы, высохшими от палящего солнца и варварски покромсанными кинжалом, но зато сейчас… Джасу с несвойственной для себя трепетностью поднес длинную прядь к губам и невесомо поцеловал ее, втайне наслаждаясь мягкостью и сиянием. В этот момент Кройц едва заметно нахмурился и резко распахнул янтарно-золотистые глаза, непонимающее обводя погруженную в полумрак комнату расфокусированным взглядом. Затем он наткнулся на слабо улыбающегося Джасу и замер, пораженный мощной вспышкой энергии внутри. Тело будто пронзило молнией, и от этого разряда в каждой клетке вспыхнула сильная вибрация. Почему у него такая реакция на демона? «Не демон, — отстраненно подумал он, скользя внимательным взглядом по расслабленному мужчине, который так и прижимал прядь его волос к своим губам, — Джасу. Демона зовут Джасу, и это он меня спас. Зачем? Для какой цели?». Джасу же изрядно забавлялся, читая мысли падшего, но потом решил не мучить его и немного успокоить его взволнованный ум. — Не загрязняй голову ненужными вопросами, мой сияющий, — лениво проговорил он и наконец выпустил прядку из захвата пальцев, — я тебя спас, потому что не хотел, чтобы столь прекрасное и сильное создание разбилось об скалы. Кройц нахмурился еще сильнее и медленно сел, поначалу опасаясь шевелиться из-за прошлых ран, но боли не последовало, что удивило его. — Ты полностью исцелил меня… — не веря, проговорил он и судорожно облизнул губы, когда горло сковала внезапная жажда. — Как? Раны же неделями не заживали из-за яда. Джасу сухо усмехнулся и протянул ему бокал с вином, без труда улавливая потребности своего диада. — Моя сила, умноженная на магию восстанавливающих вод, смогла полностью убрать весь тот кошмар, который сотворили с твоим телом эти пернатые курицы. — Кошмар… — падший нервно рассмеялся и покачал головой, а затем отпил из бокала, добавив уже с горькими нотками, — Для тебя, небось, это было самым желанным зрелищем, я же тоже был этой «пернатой курицей». Джасу резко стал серьезным и заметно напрягся, не в силах скрыть вспышки ярости внутри. Таких слов следовало ожидать, все же он — демон, а их отношение к пернатой братии всегда было хорошо известно, но почему-то захотелось вырвать язык за подобные выражения. Как это несмышленое создание только посмело предположить, что он будет упиваться его страданиями? Да он, скорее, сам с себя кожу спустит, но не допустит, чтобы ему навредили. — Если бы на твоем месте был кто-то другой, я бы еще добавил сверху ран, — низко и глухо проговорил он, заставив падшего непроизвольно поежиться из-за неприкрытого ощущения смертельной опасности, — но там умирал ты, а допустить твою гибель я не мог, ни при каких обстоятельствах. Я тебя слишком долго ждал. Кройц непонимающе моргнул и непроизвольно дернулся в сторону демона, который резко встал с постели и направился к двери, но вдруг замер, ощутив вцепившуюся в его запястье руку падшего, и прошедший сквозь тело импульс. — О чем ты? — севшим голосом спросил Кройц и невольно залип на движущийся символы на руке демона. — Почему я так тебе важен? Джасу горько усмехнулся и глубоко вздохнул, успокаивая внезапно вспыхнувшее нутро. — Если я скажу, что ты — мой священный дар, и уже больше пяти тысяч лет я ждал твоего появления здесь, ты поверишь? Кройц широко распахнул глаза и ошарашенно уставился на демона, пытаясь осознать его слова. Священный дар? Он, тот, кого всегда кляли в грехах? И… пять тысяч лет? Неужели Джасу настолько древний? Падший не знал, что его поражало больше, то, что демон действительно принимает его за свою «святыню», или то, что он старше его в сотни раз. Но с другой стороны, тело-то не обманешь, а оно все время реагировало слишком характерно, когда Джасу находился рядом. Даже сейчас, Кройц чувствовал постепенно затихающий гнев демона и отголоски непонятной для него сейчас горечи. Хотелось дать себе по шее за то, что он испортил настроение своему спасателю, потому что совесть напомнила о необходимости держать язык за зубами. Ему было стыдно за свои слова, хотя раньше казалось, что стыд давно искоренили из его сути. — Я не знаю, — честно ответил Кройц и встретил серьезный взгляд Джасу, тут же чувствуя странный трепет внутри и то, как пылающая бездна затягивает его в свои глубины, — но чувствую, что ты не лжешь. Я не хотел тебя оскорблять, просто я не понимаю, для чего ты меня спас. Да и «дар» из меня сомнительный, я всем приношу неудачи и проблемы. — Глупый, Светлячок, какой же ты глупый, — приглушенно усмехнулся Джасу и легко поцеловал слегка подрагивающие пальцы, — позже я тебе все объясню, сейчас ты еще слаб и нуждаешься в отдыхе. Поешь пока, а я потом принесу одежду и немного прогуляемся по окрестностям, познакомлю с новым миром. Кройц посчитал, что разумнее будет просто молча кивнуть и согласиться на «прогулку», скрывая тот факт, что его до сих пор вводит в ступор эта нежность и трепетность, с которой Джасу относится к нему, разбивая в пух и прах представление о темной стороне. Но, возможно, он ведет себя так только с ним, для остальных являясь настоящим кошмаром. Эта мысль вызвала жар в груди и паху, но падший списал это на слишком высокую чувствительность после перерождения. Но в глубине души он знал, что это была реакция на перспективу, правда, оказаться тем самым «даром», которым его считает Джасу.