Генри пришел за час до назначенного времени и стоял на противоположной стороне от места, которое было указано в письме. Он так боялся опоздать, что все время поглядывал на часы, и даже когда он был в нескольких метрах от того самого кафе, все равно следил за часовой стрелкой, только уже торопя ее.
Подходить к кафешке парень даже и не собирался, думая, что если Элис неожиданно появится и заговорит с ним, то он просто не поверит тому, что видит ее живую и так близко, поэтому он остался стоять на противоположной стороне улицы и вглядываться в прохожих. Иногда проезжающие машины загораживали весь обзор, из-за чего парню приходилось еще сильнее присматриваться, ища глазами Элис, но там по-прежнему были лишь незнакомые лица людей. Минуты уже не казались долгими, потому что их заполняло трепетное волнение, которое все сильнее нарастало.
Наступившая прохлада, пришедшая с темнотой и снежными тучами, немного остудила парня, погружая в спокойное состояние, но ровно до того момента, пока он не увидел милые очертания той, что стоит возле невысокого дерева. Да, это была Элис. Благодаря свету, льющего из больших окон кафе, он мог прекрасно разглядеть ее лицо, которое ему казалось было еще красивее, чем в тот день их первой встречи.
Он сделал шаг вперед и сердце сильнее забилось. Счастье переполняло все его нутро и приходило понимание, что отступать нельзя, иначе такой шанс больше не выпадет. И плевать, что он будет запинаться при разговоре или взболтнет лишнего, он подойдет и поздоровается с ней, стоит лишь перейти дорогу.
Девушка не услышала приближающихся шагов и не заметила, что кто-то стоит позади нее.
— Элис…
Голос парня был тихим и на удивление спокойным.
— Привет, — уже сказал Генри, еле заметно улыбнувшись, когда девушка обернулась.
Но Элис ничего не сказала и даже не улыбнулась в ответ. Она смотрела на парня, пытаясь осознать, что это не иллюзия играет с ней злую шутку. А Генри продолжал стоять, пряча руки в карманы черного пальто, и смотреть на нее своими карими глазами. Улыбка с его лица пропала, ведь он подумал, что девушка огорчена, увидев его: очевидно, она ожидала встречи с другим, иначе бы ее лицо не выражало такое безразличие и может быть небольшое разочарование, как ему показалось.
— Привет. — Элис хотела улыбнуться, но, когда произнесла слово, опустила глаза, засмущавшись из-за того, что заговорила с тем, кого так мечтала увидеть, но парень смущения не заметил. — Прости, не ожидала, что это будешь ты…
— Прости, что разочаровал тебя, — он нервно засмеялся, но лишь пытаясь за смехом скрыть огорчение, что постепенно нарастала с осознанием, что ему не рады.
— Нет-нет-нет, наоборот… Я не разочарована, дело в том, что… Может пройдемся?
Девушка взяла себя в руки и решила, что лучше вести себя естественно или просто стараться так выглядеть. Генри молчал и просто шел рядом, иногда поглядывая на нее, и неожиданно для себя увидел, что она улыбается. Молчит и просто улыбается, нежной улыбкой, при появлении которой показывались ямочки на щеках. Когда Элис посмотрела на него, то он тоже улыбнулся, а затем отвернулся, глубоко вздохнул, думая, что все не так уж и плохо. Элис же хватало мгновенья, чтобы рассмотреть шедшего рядом и тихо радоваться тому факту, что это никто иной, как Генри. Она посчитала, что выглядит глупо из-за того, что не может скрыть свою радость и ничего не могла с этим поделать: сейчас губы были ей не подвластны и их уголки сами поднимались вверх.
Генри, он был выше, чем она предполагала, но он оставался таким же красивым, как она его запомнила, а когда же он улыбался и его глаза блестели, то становился еще красивее и не казался таким холодным, как в день, когда она его впервые увидела. Ей даже не верилось, что все обернулось именно так, когда уже надежды снова его увидеть больше не было, а ведь все это время он был тем, кто раскрашивал ее тоску.
Они шли медленно, стараясь подстроиться под шаг друг друга, пока и вовсе не остановились. Элис должна была ему все рассказать.
— Наверно, ты ожидал увидеть всплеск эмоций, — начала она, немного отстраняясь от парня. — Я замешкалась, увидев тебя. Это будет сейчас очень тяжело, но, — не смотри на меня так, пожалуйста, — мне нужно сказать кое-что очень важное.
— Прости, — парень быстро повернул голову в противоположную сторону, теперь Элис видела только его черные волосы, которые сегодня не торчали в разные стороны. Когда он уже не смотрит на нее, тем самым заставляя еще сильнее смущаться и чувствовать неловкость, она может сказать то, что лежит у нее все это время на сердце.
— Ты мне сразу понравился, как только я тебя увидела, а вот мне показалось, что ты… Что я наоборот тебе безразлична, ты не показал никакой заинтересованности во мне, и нет, я не обижаюсь на это, я не должна всем нравиться, — она говорила медленно, с расстановкой слов, но последнюю фразу сказала быстро, но тем же мягким голосом. — Пойми, что, получая цветы и письма, о тебе я могла подумать в последнюю очередь, но на самом деле желала всей душой, чтобы их присылал ты, но… я уже сказала, какое впечатление у меня сложилось в тот день, а иначе я думать не могла.
Возникшую паузу заполнил звук проезжающих машин. Теперь Элис могла понять, почему он признался ей в письме, это было куда легче, чем на словах.
— Ты мне нравишься, Генри. И я счастлива, что человеком, писавшие такие трогательные и теплые слова, оказался именно ты.
Как она не старалась, но посмотреть ему в глаза ей так и не удалось.
— Все так глупо получилось, — сказал парень, после паузы. — Если бы я знал, что все взаимно…
— Если бы я знала, что все так.
Она наконец оторвала взгляд от носка своего черного ботинка и посмотрела на собеседника, которой уже чуть ли не вплотную стоял напротив нее.
— Мы дураки, — тихо сказала она.
— Не могу не согласиться.
Элис сейчас была так близко, что можно с легкостью прикоснуться к ней, стоит только протянуть ему руку, но Генри сдержался. Да, ее чувства взаимны, но слишком волнителен был момент и от одной мысли, что он прикасается к ней, сердце выпрыгивало из грудной клетки, что же будет с ним, если он и в самом деле дотронется до ее нежной кожи?
— Пойдем, прогуляемся, у нас же свидание, или я ошибаюсь? — Девушка улыбнулась и решилась посмотреть на парня, лицо которого продолжало излучать радость.
— Пройдемся до площади?
Завернув за угол не очень-то оживленной улицы и пройдя пару метром, Элис почувствовала, как что-то едва холодное коснулось щеки. Вытянув руку, она так шла, делая шаг за шагом, и вскоре ее догадки подтвердились — пошел снег.
— Ты говорил, что некое обстоятельство вынудило тебя пригласить меня, могу ли я узнать, чему именно я должна быть благодарна за встречу?
Она сказала это словно невзначай, улыбнувшись, но ответа не было. Девушка посмотрела на Генри, который уже не был столь счастливым, как минуту назад, его взгляд был направлен вперед, а губы были сомкнуты, словно он не слышал ее вопроса, и поэтому не было основания что-то отвечать. Если бы она смотрела на него в момент, когда задала вопрос, то поняла бы, что именно он был причинной перемены его настроения.
— Все в порядке? — спросила та, опустив голову.
От неловкости, которую она ощутила, ей хотелось сжаться всем телом и больше не подавать признаков своего присутствия, но она только слегка свела плечи. Последний же ее вопрос вывела парня от задумчивости, и он стал прежним.
— Все хорошо. Ты просто напомнила то, о чем я даже забыл, находясь все это время с тобой. А сейчас мне неприятно снова осознавать то что действительно заставило меня попросить о встрече. Я завтра уезжаю в Лондон и не знаю, когда мы снова сможем увидеться, поэтому я и попросил о встрече, зная, что такой шанс выпадет еще не скоро, а долгое ожидание, которое мне бы предстояло испытать, чтобы тебе снова написать, меня не радует.
— Вот как. И когда примерно я тебя снова смогу увидеть?
— Не знаю, но я постараюсь приезжать на выходные, обещаю.
— Это хорошо.
Услышанная новость опечалила Элис и на некоторое время она просто ушла в себя, думая о том, как все несправедливо случается. Вынужденный отъезд в другой город помог им встретиться, чего она так хотела, но теперь же он отбирает у нее Генри. Нарастающий звук музыки, которая звучала на площади, вернула девушку в реальный мир, в котором Генри пока что рядом с ней, и который остановился, неожиданно взяв ее на редкость теплую руку в свою.
— Давай запомним все самое хорошее, что произошло и еще произойдет в этот вечер, чтобы у нас остались самые теплые воспоминания о нем. Я еще тут и не собираюсь уходить в кругосветное путешествие. Ты согласна со мной?
— Да, — коротко сказала девушка, завороженно глядя на глаза, что сверкают напротив и на губы, что застыли в самой доброй улыбке.
Ладонь девушки послушно покоилась в руке парня, даже когда они продолжили путь.
Ночью главная площадь была особенно красивой даже без убранных гирлянд, флажков и нарядной елки, которые украшали город в зимние праздники. Да, может больше всего людей посещали ее именно днем, заходя в кафешки, булочные и сувенирные лавки, которые были выстроены в линию, но жизнь там продолжалась и вечером: люди разгуливать парами по площади, слушая уличных музыкантов или же участвуя в незамысловатых конкурсах, которые иногда там проводились в позднее время выходных для тех, кому не посчастливилось работать в эти дни.
— В последний раз я тут была с Альбертом, перед тем как увидела тебя. Людей было больше, чем сейчас, а все кафешки были переполнены, — говорила Элис.
— Я помню тот день, когда после встречи с вами мы направились сюда. Здесь было шумно и я даже не знаю, почему люди могут веселиться, когда тут так тесно и громко, что даже ты не слышишь самого себя.
Сейчас было не так, как в тот день, люди разговаривали и громко смеялись, но от того, что их было меньше, можно действительно насладиться зимним вечером, в котором снег не прекращал падать. Музыка, которую было слышно, когда они подходили сюда, стала еще отчетливей, но ее источник был спрятан за небольшой кучкой людей. Без лишних слов Элис и Генри подошли к ним и увидели, что в окружении стоит уличный музыкант, который играл на гитаре и пел всеми знакомые песни.
— Это же Битлз? — Фраза Генри прозвучала как вопрос, но он скорее хотел констатировать факт. — Не очень их люблю, но парень поет очень хорошо.
Парень с небольшой бородкой и в красной узорчатой шапке в самом деле вложил в песню душу, и не смотря на то что знаменитый хит «Вчера» и так прекрасен, сейчас его исполнение уличным музыкантом было не менее трогательное и красивое, чем оригинальная версия.
Все присутствующие не отрывали глаза от музыканта, будто не слушали его, а очень внимательно смотрели представление, боясь что-то упустить. Когда же песня закончилась, прошла лишь секунда, как начали слышаться новые аккорды, что служили началом новой песни, такой же спокойной и навевающей тоску.
— Знаешь эту песню? — Чтобы это спросить и не кричать, дабы не нарушить атмосферу, Элис пришлось встать на носочки, чтобы дотянуться до уха парня.
— Ярмарка в Скарборо — старая английская баллада, — тихо сказал тот.
— Да? Не знала, я думала авторство принадлежит одной американской группе.
— Несомненно стиль исполнения он взял у Саймона и Гарфанкела, но песня отнюдь не их.
Обсуждение как внезапно началось, так и быстро закончилось, пара умолкла, как молчали все остальные, даже людей, не слушающих музыканта, перестало быть слышно, и сейчас улицу заполняла только грустная мелодия со строками песни:
«Поедешь на ярмарку в Скарборо ты?
Петрушка, тимьян, розмарин и шалфей,
Найди ты там в людской суете
Того, кто был любовью моей…»
***
На мосту, что соединял два берега реки Уз, стояли две фигуры и вглядывались в черную непроглядную воду внизу. Парень, согнув руки, облокотился на перила, девушка же всем телом улеглась на них.
— Зачем тебе в Лондон? Ты там учишься? — Спросила Элис, продолжая смотреть вниз, будто пыталась что-то там разглядеть, но было так темно, что на воде отражался только блеклый свет от фонарей.
— Да, учусь уже второй год, и должен был быть на учебе еще вчера.
Снова думая о том, что Генри уедет, девушка расстроилась. После услышанного ответа, она продолжила молчать, как они молчали до этого. С ним было легко, даже простая тишина, которая царила между ними, ее не напрягала, как, впрочем, и его самого. Поговорить они еще успеют и им всегда будет легко найти тему, ведь можно не бояться того, что кто-то из них неправильно поймет друг друга, даже если разговор будет нелепым и дурацким, но вот так просто стоять вместе им еще не скоро удастся.
Генри повернулся спиной к краю моста, облокотившись об перила, и уже глядел на небо, которое было затянуто теми же снежными тучами. Снег перестал идти, но вот ветер поднялся, у обоих начинали понемногу замерзать руки и ноги, но возвращаться домой никто не собирался.
— Элис.
Услышав свое имя, девушка оживилась, откинув прочь неприятные мысли.
— Не хочешь поехать со мной в Лондон? Я там снимаю дом, и мы тогда сможем видеться каждый день. Понимаю, что еще очень рано такое предлагать, но мне самому не хочется так скоро расставаться.
— Меня здесь держит учеба в университете, прости.
— Нет, тебе не за что извиняться. Я и забыл, что ты вскользь в каком-то письме об этом упоминала.
— Кстати, как ты узнал мой адрес? Я не задавалась этим вопросом раньше, а ведь должна была про это подумать в первую очередь.
— Мне Альберт его дал.
— Могла бы догадаться, — девушка усмехнулась и подошла ближе к парню.
Стоя так близко, она чувствовала плечом его плечо, даже несмотря на то, что их отделял толстый слой одежды. Он едва заметно лишь поправил ее волосы, но это уже было не так волнительно по сравнению с тем, когда он тогда осмелился взять ее за руку, и она нежно сжала ее, давая понять, что не против этого жеста. И почему он думает, что она должна быть против, если уже который час, проведенный вместе, она никак не отвергает его?
— О чем ты думаешь, когда находишься наедине с собой? — Спросил Генри, продолжая смотреть на небо и лишь изредка поглядывая на девушку.
— Много, о чем и чаще о разном, меня мало что тревожит, если ты спросил за этим. А ты, о чем думаешь, когда бываешь один?
— Тоже о разном, но иногда мне страшно от того, что я не знаю, что меня ждет в будущем.
— Я тоже не знаю, что меня ждет. Мой дядя говорит, что нужно жить сегодняшним днем, мне нравится эта позиция.
— Я, наверно, так и делаю, что живу лишь сегодняшним днем, но при этом не чувствую какого-либо счастья. Все дни... мне кажутся однообразными. Ладно, не буду врать, до того, как встретил тебя. Ты делала все это время меня счастливым, но и в тоже время я изрядно настрадался из-за тебя, думая о тебе и не осмеливаясь попросить увидеться.
— Хм-м, мне было не легче. А ты представляешь, если бы меня пригласил не ты, а кто-то другой, например, Ричард? И я бы сейчас стояла с ним, но в мыслях думала о тебе, если бы он только не смог отвлечь меня, что очень вряд ли. А ведь я думала, что все именно так и будет.
— Ричард… Вы бы сейчас сидели в каком-нибудь ресторане или в кино, очень велика вероятность, что он бы пригласил тебя к себе, но думаю, ты бы отказалась.
— И правильно думаешь, ни за что бы не пошла к кому-то домой на первом свидании. Теперь мне окончательно он не нравится.
— А что на счет Филипа?
— Он мне показался хорошим парнем и все же мне понравился именно ты.
Генри улыбнулся, но эта не была самодовольная улыбка, скорее он был рад, что все обернулось лучшим образом.
— Я вот еще, что хотел спросить, Альберт действительно твой родственник? Я много думал об этом, потому что не похоже, что вы связанны родственными узами.
— Мы родственники, но дело в том, что я не знаю точно, какой он мне -юродный брат, я его считаю другом, как и его сестру, может поэтому ты так подумал.
— Твоя сестра — эта та девочка лет тринадцати? Я видел ее, когда был у Альберта, мне тогда показалось, что она как-то странно на меня смотрела. Я бы сказал, что с любопытством разглядывала. Нет, я конечно странный, но вроде бы с виду обычный человек без дефектов, — он усмехнулся этому, подумав, что если бы было иначе, тогда этот непонятный интерес к его персоне был бы в порядке вещей, и он бы может даже не заметил его проявление.
— Не воспринимай это всерьез, — Элис быстро выпалила эту фразу. — От нее можно чего угодно ожидать, и я не всегда понимаю, о чем она думает.
Элис начала рассказывать, что из себя представляет Мэгги и почему Генри мог неправильно истолковать ее поведение. Потом она плавно начала рассказывать про свою семью и близких, в основном делая упор на забавные и нелепые моменты, которые были связаны с ними и с ней, но вот узнать, что-то про семью Генри ей не удалось. Когда он невзначай начал рассказывать историю, что была похожа на историю Элис, но уже про него и его отца, девушка захотела услышать что-нибудь еще, но парень сказал прямо, что больше не хочет говорить о своей семье.
В какой-то момент разговора ему снова захотелось взять ее за руку, но дотронувшись до ее пальцев, он ощутил холод.
— Да ты замерзла! Почему раньше не сказала, что тебе холодно? — Он немедля взял в две свои ладошки замершую руку девушки в попытках согреть ее.
— Они всегда зимой холодные, тебе нужно будет привыкнуть к этому.
Чувствовать теплоту чужих рук, да еще тех, кто тебе нравится, было особенно приятно, и она могла стоять так вечность, но он сразу же решил провести ее до дома, боясь, что она окончательно замерзнет.
Свет на кухне дома Расселов был включен, а значит отец не спит и возможно ждет Элис, разогревая ужин. Они решили не подходить близко к дому, чтобы Вильям вдруг их не увидел и не помешал попрощаться. Уже не в силах себя сдерживать и он, и она застыли в объятиях, наслаждаясь прикосновениями рук, что нежно оплели друг друга, не сдавливая и не причиняя боли. Чувствовать близость другого, даже через мешающее зимнее одеяния, что не дают полностью ощутить тело другого, было сейчас бесценным мгновением для них.
—Ты мне будешь звонить? — Она спросила шепотом, но он все прекрасно слышал, как будто она сказала это громче.
— Да, только скажи свой номер, я обязательно тебя наберу, сразу же как окажусь там у себя.
Элис, впрочем, как и Генри, стоило больших трудов оторваться друг от друга для того, чтобы она смогла продиктовать свой номер.
Я пойду, — тихо сказал Генри, — чем дольше прощаемся, тем мне сильнее не хочется уходить.
— Я знаю…
Элис смотрела на него улыбающегося при свете фонарей, стараясь запомнить заново его лицо. Они еще встретятся, она была в этом уверена, но ей было важно запомнить снова его очертания.
— Пока, Элис.
После слов прощания, что вылетели из его уст, девушка решилась поцеловать его. Это будет последним, что она сможет сделать за этот вечер и при этом ее неловкость уже будет находиться с ней в ее комнате. Всего лишь легкое прикосновение к его мягким губам, но это вызвало у обоих вспышку приятных и одновременно волнующих чувств, которые вызвали жар, что пронесся по всему телу. После такой проделки, она быстро отстранилась, убежав по едва скрипучему снегу в сторону дома, но через пару метров остановилась и, обернувшись, крикнула:
— Я жду завтра твоего звонка. Не забудь про меня.
Генри лишь улыбнулся, но больше ничего не смог вымолвить. Ему казалось, что он до сих пор ощущает прикосновение ее губ. Это было больше, чем он мог ожидать от сегодняшней встречи с ней, и если бы она не убежала, он бы успел ответить на ее поцелуй поцелуем, который точно бы не закончился в одно мгновенье, как этот.
