Возможно "Хакай" может решить хоть часть моих проблем...

— Я отказываюсь. Странное мгновение тишины. Ангелы замерли, не до конца осознавая смысл сказанных слов. Две пары лазурных глаз чуть расширились, время будто замедлило свой ход и лица девушек изменились, по-разному отражая их реакции... Я моргнул, усилием мысли отгоняя навязчивое наваждение. Снова это чувство дежавю. При том такое, каких я не испытывал даже до начала моего освоения самых базовых дыхательных техник для концентрации. В последнее время мой разум под слишком большой нагрузкой, судя по всему. Само по себе это не слишком удивительно, я всё же живу две жизни в абсолютно разных телах. Но, синхронизируя свои копии, я тут же медитирую над пережитым, структурирую полученные знания и опыт в голове, дабы не заработать полноценное раздвоение личности… и это работает, насколько я могу судить. То есть, по идее свихнуться я не должен, пусть некоторая постоянная нагрузка на разум стала частью моей рутины, она даже близко не стоит по сравнению с тем, что я собой рутинно делал в Комнате Духа и Времени. Насколько я могу судить, моя психика в полном порядке. И, тем не менее, вот такие вот редкие припадки, мгновения, когда мне кажется, будто единственный миг повторяет сам себя, а я сбиваюсь с мысли, полностью забывая, о чём думал еще мгновение назад, настойчиво подсказывают, что мой разум всё же барахлит маленько. Впрочем, даже сознания богов имеют свои ограничения. «Старый Кай», чёртов маразматик, не даст соврать. Михаэла только приподняла бровь, медленно оседая на стуле и, кажется, совершенно машинально сложив руки под грудью. Секундное удивление уже исчезло с её лица, на которое вернулось серьезное, чуть отстранённое выражение. Своим видом она выражала, что столь резкий ответ оставляет у неё ряд вопросов, и она ждёт продолжения. При том я не могу сказать, что именно в её мимике или лице заставляло меня так чётко читать эту невысказанную вербально мысль. Люцифина, напротив, просто изучала меня очень интенсивным взглядом. Почти звенящую тишину разбила именно Второй Сераф, вздохнув. — Это действительно опрометчивая просьба с нашей стороны, совсем не простая. Мы не можем предложить ничего равноценного, хотя не стоит и говорить, что всё, что мы можем предоставить — ваше в награду... Естественно я понимаю, если вы не хотите добровольно соглашаться ставить себя в такую опасность. В конце концов – это даже не ваш родной мир, вы всегда можете уйти… — Дело не в какой-то угрозе для меня лично, и вовсе не в том, что я не хочу помочь… — Покачал я головой. — Просто… Я медленно выдохнул. И спустя несколько секунд несколько удивлённо констатировал. — Я просто не знаю, как толком объяснить мою позицию. Я могу уничтожить Илиас. Могу уничтожить и её армии. Всё это не займёт и двадцати минут, и для меня ничуть не опасно, особенно если я не буду сдерживаться, — я поочерёдно встретился взглядом с девушками, давая им понять, что абсолютно серьезен. — В этом я уверен, просто потому, что для меня уничтожить саму эту вселенную проще, чем вы можете вообразить. Я уверен, что как бы искусна ни была ваша мать, какие бы трюки со своей энергией ни припрятала в рукаве, разницу в масштабах наших сил ей не преодолеть. В конце концов, мне доводилось убивать куда более сильных богов. Мрачная уверенность, лежащая за моими словами, звучала тяжело даже для меня самого. Тем не менее, обе девушки никак не отреагировали на слова. И, действительно ли их не волнует озвученный мной факт, или они решили не показывать своих чувств – я не знаю. — Но просто потому, что я могу что-то сделать, не значит, что это делать стоит, — констатировал я, и сказанные слова помогли начать распутывать сложный комок ниток из эмоций в собственной груди. — С первого дня здесь я видел, что монстры являются угрозой для человечества. И я мог их уничтожить. Не разберись я в ситуации, а послушай я только деревенский люд, сейчас скорее всего монстры, Илиас, Алисфиз, как и все остальные, кто решил бы вмешаться или остановить меня… возможно, даже вы двое, были бы уже мертвы. Никто не смог бы остановить меня, понимаете? Именно это и пугает. Если я буду делать всё, что пожелаю, просто потому, что способен на это, просто потому, что хочу — я стану самым страшным чудовищем, которое вы можете себе представить… нет, даже страшнее. Если я обращусь к силе, я буду победителем по определению, моё решение будет финальным, — я улыбнулся Люцифине, чуть натянуто. — Но я буду победителем только в том смысле, что сломаю любое физическое сопротивление. Я все еще не умею выстраивать сложные планы, всё еще не разбираюсь в очень многих вещах, я просто не знаю, как сделать вещи в мире действительно лучше. Потому я не готов одной лишь силой менять мир в сторону того образа, что мне нравится. Выступать оружием в чужих руках я не намерен тем более. Та власть, которую мне даёт моя сила, не может быть оспорена никем в вашей вселенной и, возможно, будь на моём месте великий бог, имеющий столь же великий план как сделать счастливым всех или хотя бы большинство — это даже не было бы чем-то таким уж плохим. Только вот я просто парень, что махал кулаками, пока не стал Богом Разрушения. Если кто-то и может принять решение остановить Илиас до того, как начнут умирать люди и монстры, то это не могу быть я, вернее, будет нечестно, если это буду я. Не мне жить с последствиями этого выбора, в конце концов, как ты и сказала… «это даже не мой дом». — Вы говорите, будто перед вами стоит какая-то сложная моральная дилемма, — в голосе Михаэлы отчётливо звучало искреннее непонимание, с каплей раздражения. — Ситуация проще некуда. Илиас в своём безумии угрожает жизням всех монстров и людей на планете, и её нужно остановить! — Тогда остановите, — я встретился взглядом с Первым Серафом. — Вы, очевидно, уверены, что Илиас и её армии должны исчезнуть прямо сейчас. Я — нет. Это всё было чистой правдой. Не всей, но правдой. Одна из причин, по которой я не хотел действовать, заключалась в том, что у меня нет опыта в подобных вещах. Нет даже отдалённого представления о том, как что-то строить, а не ломать, или хотя бы как ломать сложные структуры, не обрушивая их целиком. Здесь же речь не о каком-то здании, а об обществе и мировом порядке. Я могу попробовать — и могу провалиться. Попытка не будет стоить мне ничего. Платить будут другие. И это я не могу принять. — Что именно вы имеете в виду? — просто спросила Люцифина, положив руку на плечо сестры. Первый ангел, открывшая было рот, тут же его закрыла, из её плеч исчезло напряжение буквально через мгновение. Даже гнев или что-то подобное, на секунду мелькнувшее в лазурных глазах, угасло, и изучал меня вновь спокойный и холодный взгляд. — Я совсем не уверен, что случится, если Илиас и её армии просто… перестанут быть сколь-либо значимым фактором. Откровенно говоря, последствия могут быть не многим менее мрачными, чем её полномасштабная атака. Для человечества, к примеру, — я вновь встретился взглядом со Вторым Ангелом и видел — она понимала, к чему я клоню. — Прошлый Монстр Лорд приложила все свои силы, чтобы создать мир между людьми и монстрами, и прийти к настоящему сосуществованию, — напомнила она. — И за свои старания была вознаграждена почётной делегацией палачей, в роли которых выступали человеческие герои, — покачал я головой, мой голос был глух. Пальцы рук Люцифины, что она сложила на столе перед собой, едва заметно дрогнули. — Дочери прошлого Монстр Лорда, мягко говоря, есть за что держать обиду на людей. Но даже не беря её в расчёт, мы говорим о монстрах, личная сила – это ключевая часть их менталитета и культуры. Слабый может рассчитывать сохранить лишь то, что побрезгует забрать у него сильный… и люди, как правило, слабы. Если человечество, как оно есть сейчас, останется без защиты Небес, большая часть монстров, опять же, как они есть сейчас, точно не станет даже задумываться о сосуществовании. Если подчинять города силой будет в разы проще, выгоднее и инстинктивно будет казаться им правильнее, единицы в рядах монстров будут иметь хоть какие-то возражения. Ответом мне было молчание. — Я уверен, что то, что я описал — отнюдь не откровение для вас. Уверен, вы это обдумывали. Как обдумывали и то, что без Илиас ничто не помешает тому монстру из Шести Предков распечатать Алисфиз Первую, так или иначе. Если у неё получится, угрозы чистки всей планеты, конечно, не будет, но вот участь человечества, учитывая то, что вы рассказали о нравах Тёмной Богини, едва ли подлежит сомнению, — я вздохнул. — Естественно, всё это — потенциальные угрозы и риски. Всё может сложиться так, а может и как-то разрешиться само собой. Но факт в том, что, убрав Илиас, я спровоцирую волну перемен, к которой сейчас не готов никто кроме вас двоих, перемен, за которые я буду нести ответственность, потому что запустил их волну. Я не готов ко всему этому, более того, не могу быть готов, так как не рассчитывал остаться тут еще на десять лет мониторя ситуацию каждый час. Вы говорите, что вы готовы? Можете ли вы с уверенностью сказать, что дальше справитесь сами, если, разрешив ситуацию с Илиас, я просто исчезну? — Конечно не можем, — признала Михаэла, её голос прозвучал глуше. — Но по сравнению с неминуемым Армагеддоном… все остальные проблемы решаются всё равно, что по щелчку пальцев. Я кивнул. — Возможно, мы совершенно по-разному воспринимаем ситуацию, у нас банально различные перспективы. Для меня, даже если прямо сейчас над всеми городами планеты развернется небо, и армии этих ваших химер вперемешку с ангелами начнут спускаться на землю… я, скорее всего, смогу уничтожить всех до того, как жертвы среди мирного населения начнут измеряться в десятках. И, будьте уверены, если начнут умирать мирные люди… и монстры – стоять и смотреть на это я не буду. — Тем не менее т… вы просто не хотите делать первый ход? — Михаэла одним тоном передала, что думает о таком подходе, даже запинка была почти незаметной. — Вы сами сказали, что надеяться, что ситуация разрешится сама собой глупо, но в то же время откладываете шанс нанести первый удар используя фактор неожиданности просто потому, что… что? Думаете, Илиас может взять и передумать? — Ангел усмехнулась с капелькой яда в голосе, иронично подняв бровь. — У вас есть какой-то план, — констатировала Люцифина, заставив и глаза первого Серафа чуть сузиться. Я едва заметно улыбнулся. — Сложно назвать это именно планом… но у меня есть пара идей. Но сначала один вопрос, что сейчас важно прояснить. Если Илиаc уже готова обрушить свои армии на планету, что её останавливает, как считаете? Вернее, когда, по-вашему, она начнёт свою атаку? Девушки переглянулись. — Как всегда бывает с матерью, скорее всего, она ждёт ряда факторов для минимизации рисков, — Михаэла вздохнула. — Один из них я могу назвать с полной уверенностью, она не нападёт до воцарения нового Монстр Лорда. Сейчас Алисфиз Шестнадцатая молода и, скорее всего, сокрыта в безопасном и далеком от внимания Илиас месте, окружённая самыми верными союзниками её матери. Если Илиас начнёт свою атаку сейчас, Шестнадцатая может послужить знаменем, вокруг которого собьется сопротивление, и пусть это ничтожный риск… мать скорее всего его не допустит. Когда Монстр Лорд восходит на престол, в первые годы ему нужно установить контакт с Королевами Видов, утвердить свой авторитет, начать вести свою политику… и это сделает её заметной, поможет отследить её местоположение и спланировать покушение. Скорее всего, у нас есть еще пять с лишним лет. Конечно, если что-то не спровоцирует Илиас раньше. Я благодарно кивнул. Ответ и правда был исчерпывающим. — Эти два года я странствовал, находил людей и монстров, что, как минимум, не против покатать в голове идею сосуществования. Пока они просто несколько не всегда знакомых друг с другом личностей, которых объединяю лишь я… — Но они могут стать чем-то большим, вы к этому ведёте? — Михаэла откровенно приподняла бровь, звуча скорее устало, чем заинтригованно. Но, прикрыв на секунду глаза и распахнув их вновь, она всё же серьезно уточнила. — Хорошо, ладно. О ком конкретно речь, если это не секрет? — Я считаю короля Гранголда своим хорошим другом, я знаком с королём Сабасы, кое-что мы планируем вместе с королевой Гранд Ноа, мне довелось спасти жизни королевам Ламий и Сцилл, и они считают себя обязанными, я также неплохо лажу с королевой Гарпий… это навскидку, — я пожал плечами. — Есть многие другие, но, если выбирать самых влиятельных, с кем, как я считаю, можно начать обсуждать что-то глобальное — это они. У меня в голове было несколько небольших проектов, совместных предприятий выгодных и для людей, и для монстров, что могут проводиться лишь с позволения и протекции обеих сторон. Я надеялся, что такие мелкие прецеденты позволят свести влиятельных среди монстров и людей личностей, дать им возможность прочувствовать союзников со схожими интересами по другую сторону баррикад, а это будет толчком к началу развития отношений. Я вообще не слишком думал о том, когда и в каком темпе этим заниматься, просто делал то, что уместно, но раз уж сейчас время тикает… Михаэла нахмурилась. — Вы всерьез говорите, что знакомы с тремя из четырёх монархов Санторы, и что они… потенциально будут заинтересованы в таком курсе действий? Я кивнул. — Кто-то более, кто-то менее, но в целом они все более чем разумные личности, по разным причинам не слишком ценящие догмы церкви как таковые. Опасаются ли они некоторых монстров? Пожалуй. Понимают ли, какую угрозу монстры могут представлять? Однозначно. Но ненависти к монстрам как таковым у них нет. Я не думаю, что смогу убедить их с распростёртыми объятьями принимать в свои города монстров как граждан, по крайней мере не в ближайшей перспективе, но наладить их отношения с конкретными Королевами Видов, несмотря на то, что те, формально, вассалы Монстр Лорда… вполне возможно. А учитывая, что люди и монстры могут многим друг другу помочь, вопрос лишь в том, как скоро взаимовыгодные соглашения обратятся долгосрочным партнёрством. А здесь до сосуществования один шаг… — То, что вы описываете скорее актуально для торговцев, чем правителей, я про сам тип мышления… — качнула головой Михаэлла. — Но я не знакома с этими людьми и монстрами, поколение правителей сменилось со времён Ремины и моего ухода с Небес, так что ваша оценка здесь точнее… разве что я встречалась с Лукрецией. Насчёт неё, я думаю, вы не ошиблись. — О, ты с ней знакома? — ухмыльнулся я. — Я был уверен, что она упоминала твою Энрику как-то. Но она не говорила, что тут живёт Падший Сераф, или что это деревня монстров… Губы Михаэлы тронула лёгкая улыбка. — Она оказалась удивительно здравомыслящим и приятным монстром, и у нас было что друг другу предложить, как лидерам наших поселений, что торгуют с людьми. Ей я не раскрывала свою природу, естественно, она считала, что разговаривает с простым человеком, что сплотила небольшую общину тёмных эльфов. Вот тут я только усилием воли не изменил выражение лица. Чувствительность Лукреции, дарованная ей ветром… правда ли ангел могла её обмануть? С другой стороны, я понятия не имею, как Михаэла сейчас маскируется. Даже если её методы не очень работают на мне, и я чётко ощущаю отсутствие Ки в её теле, возможно, для монстров обманка более чем убедительная. Сераф тем временем продолжала: — У нас постоянно проблемы с поставками, и существование деревни не то, чтобы секрет… но на большинстве карт нас нет, и с нашей территории мы прогоняем случайных путников, и ведём дела лишь с некоторыми торговцами. Возможность продавать часть наших товаров гарпиям, и через них получать не слишком габаритные, но дорогие товары, которые мы не можем добыть в лесах, несколько улучшила нам жизнь. Я понятливо кивнул. Девушка же покосилась на сестру, прочистив горло. — Но пока оставим это в стороне… — Михаэлла посерьезнела. — Предлагаемый вами вариант был бы актуален… но Илиас следит за человеческими королевствами. Пристальнее, чем вы скорее всего полагаете, я знаю, потому как доклады соглядатаев раньше проходили через меня, когда я была правой рукой матери, и я сильно сомневаюсь, что дотошность Небес сколь-либо снизилась за эти двадцать с лишним лет. Если Илиас заметит… или уже заметила ваши действия, станет лишь вопросом времени, пока она не начнёт действовать против вас. Если же вы будете слишком успешными, и это станет угрожать плану… Я покачал головой. — Я не собираюсь заставлять моих знакомых собирать армию, или предпринимать масштабные шаги. Напротив, пусть они живут как жили, пусть будут выстраивать отношения как выстраивали бы и сами. Я просто буду помогать, в идеале не столько физически, а как гонец да посредник. Просто ты же должна понимать, как многого даже такие, казалось бы, мелочи, будут стоить, если Илиас действительно пропадёт, а у королевств к тому моменту будут союзники среди Королев. — Тем не менее, это не изменит того, что вы описали… разницы в силе между людьми и монстрами, как и существование тех, кто захочет это использовать, — подала голос Люцифина. И я встретился с ней взглядом. — Ну, предположим, что королевы и их подчинённые-монстры, что будут взаимодействовать с людьми из-за моих небольших махинаций, станут чуть менее дикими… но, в целом, ты права. Монстров не связывают законы, и даже если они будут изданы кем-то высоким в их иерархии, кто-то всё равно должен иметь силу, чтобы поддерживать эти законы, заставлять даже самых сильных монстров с ними считаться. Я вздохнул, с вполне искренним раздражением. — Разговор с Монстр Лордом смог бы многое прояснить. Хотя бы чего ожидать, в конце концов. Если я прав, и следующая Алисфиз будет настроена категорично, то полумерами обойтись не получится, это скорее всего выльется в еще одну войну, если я не вмешаюсь. Если, напротив, Шестнадцатая каким-то чудом поддержит идею пусть и из памяти о матери — это, напротив, избавит от всей этой мороки, она уж точно достаточно сильна, чтобы заставить остальных слушать… — я покачал головой. — Но, в сущности, поддержка Монстр Лорда не нужна. Нужно, чтобы правители людских королевств были открыты к идее сосуществования и были готовы подходить к вопросу с умом и энтузиазмом, и нужно, чтобы за ними стояла сила, что сможет сдержать даже самых ретивых и сильных монстров, поставить закон над, а не под ними. Я мог бы подходить на эту роль… у меня достаточно силы для этого, но я не знаю, когда решу вернуться домой и когда могу там понадобится, и не готов сковывать себя обещаниями, связывая себе руки. С другой стороны, в известном смысле, я оставлю наследие своей силы здесь, даже когда уйду. Его должно хватить. Второй Сераф едва заметно нахмурилась. Затем в её глаза промелькнуло понимание. — Вы тренируете Луку и… ту девочку, cлайма. Михаэлла невольно стрельнула глазами в сторону своей сестры. Я только размеренно кивнул. — Эти двое уже сейчас сильны. Может, они неопытны, может, немного наивны, но я точно могу сказать, что мои тренировки их сплотили, согласны они не во всём, но… ну, хорошими детьми от этого они не перестают быть, у них обоих сильно развито чувство справедливости, — я улыбнулся. — Я только закончил учить их основам, но сейчас они уже на уровне довольно сильных монстров. Еще два года, и если они не будут сильнее Илиас… то по крайней мере смогут дать бой кому-то её уровня. Конечно, они всё еще будут детишками, но, скорее всего, даже если мне придётся идти на разборки с Илиас сегодня — ситуация в мире начнёт меняться кардинально только лет через пять. К тому моменту они станут еще сильнее даже если я уйду, в конце концов, ничего не мешает тренироваться им самостоятельно, пусть и с меньшей эффективностью… Большую часть времени я закладывал в Луку и Сали основы. Учил манипулировать Ки, учил техникам с самым разнообразным применением этой силы, показывая, что с энергией делать легко, а что куда сложнее, тренировал их тела в экстремальных условиях, стимулируя развитие их сил если и не стократно, то десятикратно точно, показывая им все лазейки для быстрейшего роста, которые когда-либо выгрызал сам, и которые были мне доступны без Драконьего Жемчуга. Они были моими учениками, чего тут юлить, и я, наверное, всегда хотел почувствовать себя в роли единоличного сенсея для кого-то. Поэтому я делился с ними всем, чем мог, радуясь их прогрессу не меньше, а то и больше их самих… Илиас по силам не слишком уступает обычным Каям, если мои чувства меня не подводят. С учётом этой их Энергии Света и её опыта её использования, уверен, она где-то там, но, вполне возможно, что куда искуснее в некоторых вещах чем знакомые мне “средние” божества. Но опыт в этом конкретном случае не имеет такого большого значения, тем более опыт небоевой. Всё что мне нужно сделать, это поднять Уровень Силы учеников до двухкратной отметки относительно Богини Света, или около того… это если я хотел бы столкнуть их лбами с ней. Но ведь даже этой цели не стоит! Подавляющее большинство монстров куда слабее, чем целая богиня. Словом, натаскать учеников достаточно, чтобы они могли взять на себя роль Z-бойцов на этой планете — задача более чем выполнимая. Пусть тренировки и придётся несколько усилить, на всякий случай… Озарение — интересная штука. Оно приходит в самые неожиданные моменты. Я не скажу, что заставило меня вывалиться из пучины собственных рассуждений, почему я резко ощутил себя некомфортно, до того, как сфокусировал взгляд на сидящих передо мной девушках. Скорее всего, я что-то заметил на периферии, а может, почувствовал колебания энергий, которые толком не осмыслил. Уже позже, прогнав в голове сказанное, я осознаю, в чём была моя ошибка. Но тогда… Вот я отвлёкся, вновь глядя на сидящую передо мной Люцифину… Её лицо будто застыло. Губы плотно сжаты, плечи были напряжены и расправлены, что-то в самом положении её тела говорило о готовности прямо сейчас сражаться. Это подтверждало и положение пальцев девушки, что еще минуту назад были сложены в домик, а сейчас были сжаты в кулаки… Но самым страшным был взгляд. В нём не пылал золотой свет, не было угрозы или ярости. Но он был пронзительным, словно прожигал во мне дырку и… Разочарование, вот что читалось там болезненно ярко, среди бури прочих эмоций. Михаэла, напротив, выглядела заинтригованной и заинтересованной, но пока моё сердце уходило в пятки, в тот момент не до конца понимая почему, Первый Сераф меня совершенно не интересовала. Рты обоих ангелов открылись одновременно… *** Я со вздохом растянул ноги в траве, спиной упираясь в ствол многовекового дуба, да смотря сквозь его крону на льющийся с небес золотистый свет. Окружающий лес приятно пах сыростью и свежестью после недавнего дождя, и относительно близкий гомон деревни создавал отчётливое ощущение бурлящей рядом жизни. В любой другой день я смаковал бы ощущения, может даже помедитировал бы, обстановка располагала. Сейчас же настроение повисло тягостное. — Я… я уверена, что Люцифина сказала всё это в пылу момента, и сомневаюсь, что это её настоящие чувства, — Михаэла стояла неподалёку. Скосив на ту взгляд, я заметил, что во взгляде девушки было намешано многое, не всё я мог расшифровать. — Дайте ей время прийти в себя и остыть, уверена, она и сама будет сожалеть… Я покачал головой. — Да нет… я заслужил, — признал я, замечая, как по небольшой улице в отдалении пробежала довольно молодая на вид тёмная эльфийка, от которой, весело смеясь, улетали феи… с чем-то напоминающим небольшой кошель в руках. — Это не в первый раз, когда меня… ну, так отчитывают. Сюрприз, но никому не нравится, что посторонний хмырь говорит, что их ребёнок может оказаться в опасности, или будет сражаться с кем-то опасным, и что он готовит его именно к этому. В конце концов, я действительно звучу как лицемер для вас, если не брехливый трус, верно? «Я конечно могу решить ваши проблемы, поверьте мне на слово, но не буду. У меня есть сила, чтобы установить порядок и следить за ним, но это не входит в мои планы. Зато твой сын справится вместо меня, я его как раз к этому готовлю…» — я покачал головой. — Долгом любого любящего родителя будет оторвать мне голову за такие слова, разве нет? Даже если я хотел сказать совсем другое, прозвучало всё ровно так, как прозвучало. — Глупости, — качнула головой ангел. — Как бы сестра ни относилась к мальчику, его жизнь будет вращаться вокруг того, что грядёт. И вы готовите его, даёте силу, позволяете определять свою судьбу… не говоря уже про судьбу всех окружающих, его собственных близких. Даже я знаю, что вы опекали и защищали его каждый день вот уже два года, одно это ставит сестру в огромный долг, вы же делали в сотни раз больше сверх того. Она и сама понимает это, я уверена. Люцифина скорее всего гневается не столько на вас, сколько на саму ситуацию. Я только покачал головой с небольшой, чуть кривой улыбкой. Очевидно, Михаэле не доводилось иметь дело с выведенными из себя матерями. — Я удивлена скорее тем, что вас так задели её слова, — отпустила девушка короткий комментарий. Подняв взгляд на ангела, я заметил её небольшую улыбку. — Я ожидала, что мне придётся просить вас простить её темперамент, а никак не утешать. — Я… ну, считаю Люцифину своим другом. Всегда неприятно, когда ты так садишься в лужу перед не чужим тебе человеком. Даже если это недопонимание, моей ошибкой было даже думать об учениках в этом ключе, — я вздохнул. — Я ведь не принуждал ни к чему парня, старался не давить и не подначивать. Всё ждал, пока он откажется от тренировок, но он никогда и слова не говорил, как бы тяжело ни было. То, как он будет распоряжаться плодами своего труда — его дело, просто… учитывая характер Луки, я предположил, что, скорее всего, он и сам будет сиятельным героем, если ситуация с монстрами будет того требовать. Прозвучало это, правда, будто я ожидаю от него исключительно этого, — в голове промелькнули последние слова Люцифины прежде, чем она умчалась прочь. «Я хотела оградить Луку от Илиас не для того, чтобы его судьбой как игрушкой распоряжался какой-то другой бог!» Я вздохнул. — Тем не менее, подразумевать, что я уже сейчас чётко знаю, что он будет делать, и даже рассчитываю на это, точно не стоило. Я же говорил так, будто прямо завтра буду строить для него высокий шпиль, с которого он будет следить за порядком в мире… — поймав на себе взгляд ангела, я неловко запустил руку в волосы. — Извини, что выливаю на тебя всё это, не знаю, о чём вообще думаю… Михаэла только покачала головой. — Не заговори об этом вы сами, я бы сама спросила. О мальчике я знаю слишком мало, потому не смогла уловить практически ничего из вашего последнего обмена. На несколько секунд ангел замолчала. — Но даже с учётом вами сказанного… Я не совсем понимаю проблемы, если честно. — Сераф нахмурилась, говоря размеренно и отчасти задумчиво. — Понимаю, почему Люцифина не хочет подвергать своего сына опасности, понимаю, что некоторые выбирают тихую и мирную жизнь даже если у них есть потенциал для величия. Только… у мальчика никогда не было выбора, с тех самых пор, как его и Люцифину нашла мать. Я не уверена, что для него когда-либо была уготована тихая жизнь. Злиться за это на вас – бессмысленно. — Да нет, устроить ему тихую жизнь не проблема, — признал я. — Проблема убедить его принять её… — заметив взгляд Михаэлы, я покачал головой. — Не забивай себе голову, парня нужно знать, чтобы понять, о чём я говорю. Ангел только прикрыла глаза. На какое-то время образовалось молчание. — Вас, судя по всему, не слишком тронуло наше прошлое. Несмотря на все подробности. Это немного удивляет. Я покосился на девушку. — Ты о том, что вы энергетические существа, что имеют физическую форму исключительно по желанию? О вашем преклонном возрасте, может? Девушка смерила меня долгим взглядом, казалось, проигнорировав подколку, что однозначно спровоцировала бы Булму сломать мне хребет голыми руками. Видимо, перевести тему не выйдет. — Я о том, что мы далеко не герои этой истории, о том, что мы развязали самый кровопролитный конфликт за историю нашей вселенной, что продолжается до сих пор. Учитывая, что вы сделали с Ундиной за куда меньшие прегрешения… Я вновь пожал плечами, на этот раз действительно безразлично. — Да брось, люди меняются, ангелы, видимо, тоже. Не сравнивай вас с тем духом, в нём просто не было ничего кроме лицемерия и идиотской веры в свою неуязвимость. Ундина сама вызвала меня на бой, потому и закончила так. Прошлое Люцифины не влияет на то, кто она сейчас, так почему оно должно меня заботить? Совершённое зло не отменяет сделанного добра, как сделанное добро не отменяет совершённого зла, человек просто тот, кто он есть в конкретный момент, вот и всё. О карме и списке твоих проступков да подвигов волнуются разве что бюрократы в загробном мире… да и то, не факт, что в этой вселенной они есть. То, что я узнал о Люцифине сегодня, просто помогло мне понять её лучше, но никак не могло заставить меня разочароваться в ней. Простая истина, которая открылась передо мной уже давно. Все заслуживают второго шанса, если готовы его принять, если видят ошибки прошлого. Сколь бы ужасными те ошибки не были, человек может измениться. Я видел это своими глазами. — Что-то конкретное в нашей с Люцифиной истории привело вас к этому выводу? Или вы считаете, что все достойны прощения? — спросила Михаэла, её взгляд… был далёким. — Я просто не думаю, что имею право кого-то прощать или карать, когда речь о событиях, что не затронули меня лично, — качнул я головой. — Я своими глазами видел, как человек, что считался монстром, как тот, кто уничтожал планеты и виды, смеясь над смертью миллиардов, стал по-настоящему великолепным парнем, что пожертвовал жизнью ради других без тени сомнения, обрекая себя на, как он думал, весьма неприятное и возможно вечное посмертие. Я горд называть его другом. Конечно, он далеко не по щелчку пальцев изменился, то был тернистый и долгий путь для него, но если справился он, раз уж когда-то именно я дал ему уйти после битвы, где он пытался забрать мою жизнь… то какое я вообще имею право осуждать кого-то другого за совершённые когда-то злодеяние, если сейчас эти личности вызывают исключительно уважение? Кем бы ты да Люцифина ни были раньше, что бы вы ни делали, сейчас вы хорошие люди. — Смелое заявления для кого-то, с кем я знакома лишь несколько часов, — улыбнулась девушка, куда более простой, но странно притягательной улыбкой. — И всё же… спасибо. Михаэлла вздохнула, окинув деревню долгим взглядом. — Боюсь, я уже устала скрывать ваше присутствие. Мои силы сейчас… несколько ограничены. Я моргнул. — А, точно, Люцифина упоминала. Вдали от Небес вы не можете восстанавливать доступный вам резерв силы света, верно? А я еще попросил тебя позаботиться о сокрытии, чтобы просто посмотреть на твою деревню… Сераф кивнула, пока я с удивлением осознавал глубины своей неосмотрительности. — Почему ты просто не летаешь к солнцу, чтобы подзарядиться, если это такая проблема? — озвучил я вполне естественный вопрос. — Есть ряд причин, — чуть иронично улыбнулась Михаэлла. — Долго, и опасно. Долго, потому как нужно приблизиться действительно близко к светилу, чтобы отдалились от зоны, с которой Энергию Света стягивают к себе Небеса, чуть ли не подлететь к самой его кромке. Опасно, потому как заметно. Учитывая, что попытка покинуть планету самым быстрым способом, тем, что мы использовали, когда путешествовали по пустоте, привлечёт внимание матери, путешествие таким образом всё равно, что отдаться на её суд. Есть и другие способы передвижения, те, что будут достаточно незаметными, чтобы потенциально проскользнуть, но... с их использованием путь туда-обратно может занять пару лет, и риск быть замеченной всё равно есть. Можно добраться до солнца, а назад телепортироваться, но это заставит потерять большую часть накопленной энергии, да и путь в единственную сторону всё еще долог и опасен. — Думаю, я понимаю, куда ты ведёшь, риск не стоит результата, проще просто беречь силы, — кивнул я. — Хочешь, я перемещу тебя к одной из звёзд? Можно даже подальше от этой галактики, на всякий случай. — Я была бы очень благодарна, — тихо признала она. — Без проблем, просто скажи, когда у тебя будут время и возможность. Лучше всё же не сегодня… — я поднялся на ноги, чуть встряхнувшись. — У меня и самого есть дела, к которым стоило бы вернуться… — прозвучало это чуть более неуверенно, чем хотелось бы. — Вы всегда можете просто последовать за сестрой, — встретившись взглядом с Михаэллой, я заметил понимающую улыбку. — Как вы и сказали, это недопонимание отчасти, и я думаю, она уже достаточно успокоилась. — Думаешь… — «…стоит?» хотел спросить я, но заткнулся, осознав, что звучу, как мнущийся подросток. Возможно потому, что я ощущал, как ухнуло куда-то вниз моё сердце от самой мысли снова попасть под этот взгляд, полный тихого разачарования. — Да, пожалуй, с этим стоит закончить поскорее. — Перед тем как вы уйдёте; передайте Люцифине, что я тоже хотела бы увидеться с племянником. Но и, кроме этого, нам есть, что обсудить, потому пусть возвращается скорее. К вам самому, Вайлет, предложение то же. Я хохотнул, вполне искренне, показав большой палец. — Окей, передам слово в слово. И да, на будущее, со мной не обязательно вести себя столь формально. — Я учту, Вайлет, — улыбнулась девушка. — Если будут еще вопросы или просто появится желание поговорить, мой дом всегда открыт. Я всё еще чуть лучше осведомлена о некоторых событиях, чем сестра. — Осторожнее, если при каждом моём визите ты будешь отпаивать меня таким великолепным чаем, я и поселиться здесь могу. Меня так просто не изведёшь, я не обычный таракан! — я приложил указательный палец ко лбу. — Боюсь, реакцию Люцифины на подобное развитие событий я могу не пережить сейчас, потому повремените хотя бы до нашего полёта к звезде, — открыто улыбалась ангел, но вот говорила она серьезно или нет — я совершенно не мог сказать. Улыбка Первого Серафа стала центром, куда стянулись все прочие цвета, краски, и образы, когда я стал точкой. *** Источник Божественной Ки Люцифины был на юге относительно Энрики. Знакомое место, от вида которого меня снова пробило на дежавю. На этот раз правда куда менее дезориентирующее. Несколько песчаных островов неподалёку от скалистого побережья и медленно клонящееся к линии горизонта, уже чуть покрасневшее солнце… Моё появление заставило ангела, сейчас не скрывающей ни мило заострённых ушей, ни нимба c белоснежными крыльями, повернуться. — Хэй… — я несмело махнул рукой, после мгновения сомнений твёрдо встретившись взглядом с двумя лазурными глазами. — Дашь мне пару слов сказать перед смертью, о могучий Сераф, или начнёшь сразу с казни? Девушка покачала головой, никак не отреагировав на неловкую шутку. — Не думаю, что сейчас хорошее время, мне… нужно собраться с мыслями, — она отвернулась, бросив взгляд в сторону линии горизонта. — Я и так сказала лишнего. — Да нет, скорее лишнего сказал я, — шаг, еще шаг. — Я умудрился сказать правду так, что самому мерзко становится. Да, у Луки есть потенциал и… скоро будет настоящая сила. Но что он будет с ней делать – его дело. Я клянусь тебе, что никогда не пытался подтолкнуть его к какому-то решению относительно его жизни. — Я знаю, что вы бы не стали пытаться вырастить из него себе инструмент. Знаю… но бросьте, и так ясно, что он выберет, — мягко сказала девушка. — Если ваш прогноз сбудется хотя бы в общих чертах… он не останется в стороне. Как вы и сказали, он сам встанет между людьми и монстрами, если это будет казаться ему правильным, он просто такой мальчик, — кулаки девушки едва заметно сжались. — Я… знала, что так будет. Он с самого детства хотел стать героем, и всё, что случилось, лишь сделало эту мечту целью. Сначала я смирилась с этим… потом убедила себя, что, возможно, когда он вырастет ему не за что будет сражаться. Думала, надеялась, что мы справимся до того, как перед ним встанет выбор «поднимать ли меч»… смешно. Ведь уже это было ошибкой, не было никакого «мы». Единственным, кто мог так изменить мир, были вы. И с моей стороны было несправедливо не только надеяться, что вы захотите посвятить себя этой цели… но и рассчитывать на такой исход, будто это данность, будто выбор делать именно мне. Я встал вровень с девушкой, глядя в сторону заката. Её крыло едва заметно дрогнуло, когда я случайно задел то плечом. — Мой учитель, тот, кто помог мне встать на ноги, а позже и на путь Боевых Искусств он… ну, был героем. Тем человеком, что не может пройти мимо кого-то, кто попал в беду, хотя, глядя на то, как он живёт, и как ведёт себя иногда, догадаться до этого, не зная его, было невозможно, — тихо начал я. — И этот принцип… я считаю правильным. Если я могу помочь кому-то передо мной, если мне это ничего не стоит, я протяну руку. Но Вселенная Семь огромна, там постоянно происходит что-то ужасное, и даже пожелай я этого, у меня не было бы возможности помочь всем. И я просто жил своей жизнью, зная, что у меня была сила, чтобы закончить большую часть войн во вселенной, чтобы предотвратить смерти миллиардов… правда, у этого была бы цена. Мне пришлось бы посвятить себя этому, такие вещи не делаются за двадцать минут. Чтобы вмешаться в конфликт — нужно о нём знать, чтобы о нём знать, его нужно искать… а значит, если доводить этот принцип до абсолюта, разве каждая секунда, которую я трачу на сон — не стоит кому-то жизни? Тогда я понял, что подобная ответственность непосильна для меня, — я нахмурился. — Что с того, что у меня есть сила? Чтобы спасти кого-то, мне нужно знать, что он умирает. Что, мне ради этого перемещаться от одного источника Ки к другому, проверяя, всё ли в порядке у всех в галактике? Вмешиваться в войны, предпосылок которых я не знаю, в конфликты рас и организаций, о которых не знаю ничего? Я что, не могу жить своей жизнью и быть хорошим человеком, не отдавая себя целиком такому безумию? Нет, уже тогда я решил для себя, что не буду искать, кого бы спасти, просто потому, что у меня есть физическая возможность помочь большему числу разумных, чем у большинства. У меня тоже есть предел, в конце концов. Если я вижу, как что-то происходит на моих глазах, если чувствую это – я вмешаюсь. Не более и не менее, — я вздохнул. — В конце концов, даже проблем перед глазами у меня стало столько, что не было даже пары лет покоя. Только новый противник, только постоянно растущая нужда стать сильнее, где на самих тренировках я рисковал быть пожранным заживо силой, которую пытался приручить. Когда стало ясно, что если еще раз мне придётся тренироваться как проклятому, чтобы спасти всех, кого я знал, если еще раз придётся отвечать за судьбу миллионов жизней просто потому, что больше некому… я понял, что сорвусь. Потому что к тому моменту я уже был не уверен, что хотел кого-то спасать, разрешая очередной кризис я чувствовал только сосущую усталость и полную опустошённость… и иногда мне совсем не в шутку, казалось, что проще было испарить очередного молящего о помощи, чем снова отрываться от всего, что мне нравилось, чтобы помочь. Поэтому я ушёл. Просто перенёсся из вселенной, в последний раз разобравшись с проблемой, что угрожала её уничтожить. Я оставил своих друзей, товарищей, учителей, всех, кого знал… просто, потому что не мог продолжать жить как жил, потому что мне нужен был перерыв, чтобы переосмыслить множество вещей. Именно у вас я бродил, ничем себя не связывая, ни к чему не обязываясь, потому что это именно то, чего я хотел уже тридцать лет в глубине души... Просто жить, не чувствуя, что грядёт новая проблема, с которой можешь справиться только ты сам, рискуя умереть в процессе, если не хуже. Скажи… — я встретился с лазурными глазами, обладательница которых всё это время молча смотрела на меня, слушая льющиеся, как из крана, сбивчивые слова. — …это делает меня трусом? Вопрос вырвался произвольно, и удивительно отчаянно. Возможно потому, что я правда не знал на него ответ. Потому что хотел услышать заверение от кого-то другого, даже сильнее, чем в глубине души боялся заслуженного осуждения. И особенно… да, пожалуй, мнение этой девушки мне казалось особенно важным в тот момент. Я с удивлением почувствовал что-то тёплое на своей руке, со странным запозданием осознав, что это Люцифина осторожно коснулась её. — Никто не может сражаться вечно, чувствуя вес мира на своих плечах, — ангел мне улыбнулась. — Вы не трус, Вайлет, я не знаю никого, кто был бы в праве так вас назвать. Именно из-за того, как много вы сделали, никогда не прося о награде, не сомневаясь и секунды прежде, чем предложить помощь, я сама забыла, что у вас есть свой предел. Вы ведь никогда не жаловались, никогда не показывали, чтобы что-то вызывало затруднений… видимо, в какой-то момент я поверила, что для вас и для ваших странных методов всё одинаково просто. Узнав вашу природу, я… пожалуй, просто получила устроившее меня объяснение для всего, что в глубине души подозревала раньше. Но, в конце концов, у вас есть свой дом, и он не здесь. В этом мире у вас нет семьи или родственников… естественно, вы не останетесь здесь на сто лет, разбирая проблемы, что, в том числе, создала я сама. Теперь улыбка девушки была горькой. И уже я перехватил её руку, что она было опустила, мягко сжав пальцы ангела. Её глаза расширились, я же просто улыбнулся. — Эй, не стоит решать за меня. Да, у меня остались друзья, которых нужно проведать, я ушёл на не слишком хорошей ноте, и пора бы уже разобраться с этим. Я отлучусь на месяц-другой, в течение ближайших пяти лет. Но ты не учитываешь, что здесь у меня тоже появились знакомые да друзья, есть даже парочка непоседливых учеников, которых теперь не оставишь… все они мне небезразличны. Но что даже важнее, мне… небезразлична ты. Скорее, даже дорога. Поэтому я не оставлю тебя разбираться со всем одной, — я невольно запустил свободную руку в волосы, отведя взгляд. — И раз уж я буду тут, я помогу отчасти. Вам с сестрой так легко от меня не отделаться. Это прозвучало скомкано и откровенно жалко, но… Никто не заставлял меня чувствовать то, что я чувствовал рядом с Люцифиной. От одного её взгляда у меня на душе теплело, от голоса и улыбки здравый смысл и разум сносило напрочь, будучи с ней я просто… был счастлив. Каждый разговор с этой девушкой, сколь бы коротким он ни был, всегда делал день светлее для меня. Я был по уши влюблён, естественно, и с каждым днём гнать эти мысли прочь было всё сложнее, да и оправданий своему бездействию я видел всё меньше. Раньше меня сдерживало куда больше, но здесь и сейчас… я хотел наконец быть полностью искренним. Пусть получить отказ боялся сильнее, чем еще раз узреть силу Короля Всего в действии. — Вайлет, — девушка позвала меня, то, как она поджала губы тогда, то, как сомнения промелькнули на лице, я почти не заметил всего этого, просто потонув в омутах её лазурных глаз. Крылья за спиной ангела расправились. — Ты знаешь, что я такое. Ты знаешь, что я делала и в чём повинна. Я… — Та, в кого я влюбился, — перебил я, сам того не заметив, как в инстинктивной попытке приободрить взял серафа за плечи, так бережно, как только мог. — И, боюсь, уже ни один твой тёмный секрет этого просто факта не изменит. Я… просто рад, что ты есть, рад, что тебя встретил, и что бы ты ни думала о своём прошлом – именно оно подарило мне женщину, которая сейчас мне так дорога, — это признание далось с какой-то смешной простотой. — Конечно, я пойму, если ты не разделяешь эт… Я не сразу осознал, куда пропали глаза, в которых я всё так же продолжал тонуть, давая короткую исповедь. Лишь спустя долгую секунду, на которую моя голова полностью опустела, я осознал, что ощущаю тепло на своих губах… тепло столь сладкое и желанное, что сознание вновь уплыло куда-то прочь. Это выразилось в еще секунду ступора, еще одном мгновении чистого шока. Холодное, сосущее чувство в животе, что я до этого момента даже не осознавал толком, развеялось за секунду, и ощущение облегчения, что не передать словами, вместе с разгорающимся желанием, я, не смотря на своё удивление, попытался выразить, отвечая на поцелуй. Ощущение столь сладких губ пропадает спустя еще секунду. — Вы говорите опасные вещи… — Люцифина заглянула мне в глаза, и сейчас в её серьезном взгляде было столько всего, направленного на меня, что по моей спине невольно пробежались мурашки. И далеко не от страха. — Даже я не могу сдержаться… Новый поцелуй, и на этот раз Люцифина была еще напористее. Это ощущалось в мелочах, в том, как требовательно она притянула меня в поцелуй, в том, как плотно, пусть и мягко обхватила шею, и даже в том, как её крылья требовательно сомкнулись вокруг нас, словно белоснежный купол. Эти крылья так мило трепетали… От бурлящего в крови коктейля я не слишком чётко осознавал, что делал, но несколько раз, по старой привычке, попытался перехватить инициативу в поцелуе, обхватив девушку за талию и подтянув ближе. Люцифина тут же поправила своё положение, почти повиснув на моей шее, вновь полностью забрав контроль над действием. Это было сделано как-то небрежно, легко, настолько естественно, насколько возможно… С некоторым трудом у меня получилось отстраниться, оттеснить чуть-чуть забивающий голову туман собственного растущего желания и страсти. Я тяжело дышал. — …ха, ха, если продолжишь, уже я не сдержусь… Какие глупости тогда просились на язык. — Ты в объятьях ангела, Вайлет, в страшной опасности, — взгляд Второго Серафа обжигал меня горящим в нём, неизвестным мне ранее желанием, которого я никогда не видел ранее в глазах Люцифины. — Если ты не готов доверить мне всё от своего тела до души, то сейча… На этот раз я прильнул к губам девушки, и мы как два идиота повалились прямиком на песок, я подменил наши места в воздухе, смягчив Люцифине падение. Она тут же воспользовалось новым положением и моей секундной заминкой... Солнце, тем временем, всё так же медленно клонилось к закату, под шум редких волн…