Дыши со мной

— Протего! — выкрикнул Гарри, едва успев увернуться от ядовито-желтого луча, направленного в его живот. — Поздно. — Черт, — обессиленно выдохнул он, заваливаясь на диван неподалеку от камина и оставляя палочку рядом с собой. Он успел забыть о том, что такое на самом деле интенсивные тренировки, и профессор довольно быстро вернул ему это понимание. Гарри понятия не имел, как у того хватало сил, чтобы преподавать половину дня в школе, решать личные вопросы, а потом возвращаться и проводить с ним учебные дуэли, но в течение последней недели этот график оставался практически неизменным. — Прогресс значителен, — заметил Снейп, усаживаясь напротив него в кресло. Для занятий они выбрали гостиную, в которой Гарри практически не появлялся раньше, но она была наиболее подходящей: полупустая, с диваном, креслами, парой шкафов и камином. Не было рисков разбить пару десятков флаконов с зельями или случайно разнести личную спальню. — Недостаточно, — он помотал головой, но поймал серьезный взгляд профессора и решил не продолжать. Гарри прекрасно понимал, что по сравнению с тем, в каком состоянии он появился здесь два месяца назад, они добились практически невозможного, но в масштабах предстоящей войны — в чем сомнений не было, — этого было недостаточно. Слишком слабый, медлительный, не владеющий боевыми навыками на уровне, достаточном для того, чтобы противостоять Снейпу, если тот начнет сражаться в полную силу. — На сегодня это всё, — твердо пресек профессор любые его мысли, и Гарри даже взглянул на него, чтобы по выражению лица попытаться понять, действительно ли не может рассчитывать ещё хотя бы на лишние полчаса. Сомнений не оставалось. Когда Снейп говорил таким тоном, это означало, что Гарри действительно пытается выматывать себя сильнее максимально допустимого, но сам он ничего подобного не чувствовал, потому что с недавней перманентной усталостью все это не шло ни в какое сравнение. Впервые за долгое время он мог вспомнить минувшее лето без боли. Впервые за долгое время у него были силы на то, чтобы не только тренироваться, но и просто жить, даже если это понятие почти не выходило за пределы дома. Ему этого и не нужно было: еще один визит в лес, где они провели почти половину дня, был той самой вылазкой, которой не хватало для полноценного ощущения себя живым, и теперь хотелось только продолжать. Пусть даже это означает подготовку к сражению. Пусть даже если его спасли лишь потому что он ключевая фигура в предстоящей войне, это все равно дало ему возможность вспомнить, что существует желание подниматься с постели по утрам и планировать свой день. — Возьми, — произнес профессор, и он, вырвавшись из своих мыслей, поднял голову. Снейп протягивал ему чашку с горячим чаем, которую он взял — и едва не уронил, в последний момент успев схватить за ручку. — Простите, — запнулся Гарри, машинально удерживая чашку, а заодно и пальцы профессора, стараясь при этом ничего не разлить. — Если отпустишь, — с насмешкой ответил тот, спокойно дожидаясь, пока он осознает ситуацию и наконец даст ему возможность убрать руку. Гарри в самом деле понадобилось пару секунд. А потом он моментально исправил положение и забрался с ногами на диван, натягивая на себя плед. Ситуация получилась довольно глупой, и то, что профессор отреагировал на нее насмешливо, заставило его слегка смутиться. — Пей, — напомнил тот, заметив, что Гарри погрузился в собственные мысли, на что он только кивнул и сделал небольшой глоток. Прикосновения больше не вызывали дискомфорта. Но раньше они не вызывали и неловкости, особенно настолько случайные, а теперь он поглядывал на Снейпа практически исподтишка, задумавшись, почему тот в принципе принес ему этот чай, да ещё и удержал так крепко, чтобы точно не разлить, хотя должен был уже отпустить. Болеющим Гарри себя назвать больше не мог, напротив, сейчас он ощущал себя здоровее, чем когда-либо, и даже если это было лишь искажением восприятия, он не готов был от этого отказываться. Но Снейп продолжал заботиться о нем в мелочах, пусть они и были оговорены необходимостью окончательно исправить все мелочи, которые ещё служили отголосками пережитого. Просто чай. Просто прикосновение, которое отчего-то смутило. Просто лёгкая усмешка в ответ, словно профессор посчитал эту ситуацию забавной, а сейчас наверняка и думать о ней забыл, поскольку, заняв место в кресле, углубился в чтение какого-то из многочисленных трактатов, занимавших целый шкаф в гостиной. — Профессор, — позвал Гарри, отвлекая его от чтения, и пронаблюдал, как тот, дочитав пару строк, спокойно поднял на него взгляд. Он отчего-то был уверен, что Снейп не станет злиться из-за того, что ему пришлось прервать изучение страницы, в этом не возникло даже сомнений. — А что будет дальше? Снейп ненадолго замолчал, задумавшись над ответом. Гарри не уточнял, потому что знал, что он поймет, о чем речь, и только рассматривал его лицо, стараясь найти в нем признаки того, о чем именно он может думать. — Гарри, — вздохнул Снейп после недолгой паузы и вгляделся в него с тенью усталости, — дальше будет сложно. Пока у тебя есть возможность об этом не думать. — Но… — едва попытался возмутиться он, как тут же был перебит. — Чай, — назидательно напомнил профессор, после чего, не дождавшись ни одного значимого аргумента, вновь обратил внимание на свой фолиант. Гарри пронаблюдал за ним со стороны. Тот был утомлëн, но едва ли это означало физическую усталость, тем более что конкретно сегодняшний день сложно было назвать особенно тяжёлым по сравнению с предыдущими. Он понимал, что устал профессор уже довольно давно, но не мог даже объяснить, в чем именно это выражалось и почему он раньше ничего подобного не замечал. Скорее всего, ничего не изменилось, просто раньше он не обращал внимания, а сейчас — видел отчётливо. И это совершенно точно было для него важным. *** Гарри буквально влетел в кухню, на ходу бросая на стол палочку, с которой занимался и которую ему необходимо было оставлять дома, и хватая со стола первый попавшийся бутерброд. — Вихрь, — про себя прокомментировал Снейп, демонстративно оглядывая его с совершенно спокойным видом. — Меня Гермиона прибьëт! Она меня в Хогсмиде уже минут сорок ждёт, а я тренируюсь до сих пор, — поделился он, хотя особой четкости в словах из-за набитого рта не было. — Вернёшься поздно — занятие провести не смогу, — предупредил профессор, размеренно отпивая чай. — К восьми буду, — моментально пообещал Гарри, в несколько глотков опустошая свою чашку, а затем по привычке отставляя все это в мойку, хотя уже через секунду фыркнул и очистил посуду с помощью магии. — Бытовая магия — без трудностей? — Легко, — не без самодовольства заявил он с усмешкой, будто хвастался, и остановился на пару секунд. — Спасибо. Относилось это к своеобразному завтраку, назвать который полезным было сложно, или к их короткому разговору о его способностях, он бы и сам не сказал. Скорее всего, и к тому, и к другому одновременно, поскольку оба этих факта имели для него значение. Гарри в какой-то момент даже показалось, что если Снейп будет продолжать заботиться о нем в мелочах, то в конце концов он перестанет это замечать. Но прошло две недели, а он все ещё замечал и терпеливость в ответ на его бесконечные вопросы, и регулярные занятия боевой магией, независимо от степени усталости, и тарелку с фруктами на его прикроватной тумбе, которая появлялась каждое утро. — Мисс Грейнджер убьет тебя, — напомнил Снейп, когда Гарри резко перестал спешить, и он, спохватившись, тут же подорвался с места и унесся в сторону выхода, параллельно бормоча себе под нос, что ему действительно не поздоровится. *** После праведного возмущения и лекции о пунктуальности Гермиона поглядывала на него со странным блеском в глазах, не решаясь что-либо сказать. Гарри прекрасно это видел, потому что когда у него самого появлялся такой блеск, Снейп моментально предлагал ему поведать, чем он обусловлен, так что сейчас он на автомате сделал то же самое. — Что? — с такой же, как у нее, полуулыбкой поинтересовался он, допивая тыквенный сок и отодвигая стакан в сторону. — Гарри… — заговорщически склонилась она, рассматривая его ближе, — да ты весь светишься. — Где? — тут же засмеялся он, шутливо оглядывая свои руки, на что Гермиона только фыркнула и уткнулась в свой стакан, но продержалась недолго. — Нет, серьезно, как такое возможно? Гарри, не пойми меня неправильно, но когда ты отказывался от любого лечения, мы уж думали, что… ну… — она замялась, понимая, что зря начала эту фразу, и огляделась в кафе, как будто искала взглядом на что можно перевести тему. — Что всë будет плохо, — спокойно кивнул он, подтверждая ее слова и давая понять, что его это никак не задело. В какой-то момент показалось, что подруга стала куда более явно выражать свои переживания, хотя логически он понимал, что просто стал лучше их улавливать. — Так и было бы, если бы не помощь профессора Снейпа. — Если честно, мне казалось, он тебя скорее добьет, — нахмурилась Гермиона, видимо, вспоминая их школьные годы, на что Гарри тихо засмеялся и покачал головой. — Я анализировал недавно, — произнес он, не вкладывая в свои рассуждения особой важности, — и если задуматься, то ничего сверх меры он с нами не делал. По крайней мере ничего выходящего за рамки компетенции школьного профессора. — Ага, — возмутилась она моментально, — у меня за четвертый курс годовая «Выше ожидаемого», это ничего? — Ничего, — Гарри пожал плечами, даже не замечая, что усмешка у него как была, так и осталась, и он с таким выражением лица и продолжил рассуждать и о важности оценок, и о том, какое это будет иметь значение в дальнейшем. — Гарри, — вкрадчиво перебила Гермиона, склонив голову набок и чуть прищурившись, пока перемешивала трубочкой в стакане свой сок, — а ты ничего больше о своих изменениях рассказать не хочешь? Он уставился на нее с видом абсолютного непонимания на лице, хотя определенные ассоциации появились, но именно в этот момент — и не раньше, словно ее вопрос был неожиданным катализатором. — В каком смысле? — уточнил он, так же спокойно ожидая объяснения. — А ты не понимаешь? — настороженно переспросила Гермиона, но прищур все-таки стал поменьше, словно второй вопрос она уже задала просто чтобы убедиться, что ей в самом деле показалось. — Нет, — пробормотал он задумчиво, но быстро опомнился и повторил это увереннее, наверное, даже слишком, потому что взгляд Гермионы моментально снова стал подозрительным, и он в конце концов сдался. — Я пока что не понимаю, — отделался он общей фразой, которой подруге, к счастью, оказалось достаточно, потому что сказать по этому поводу хоть что-нибудь ещё он бы уже точно не смог. Это следовало обдумать самостоятельно. Точно не при Гермионе, точно не во время разговора с ней, так что когда она увела тему в сторону, начав жаловаться на то, как наплевательски Рон относится к предстоящим в конце семестра экзаменам, он был ей даже благодарен. *** Уснуть так же быстро, как в предыдущие дни, не получилось, так что Гарри, провозившись в постели почти полчаса, наконец поднялся, зажёг несколько свечей и потянулся за дневником. Он больше ничего в нем не писал, но белые листы перед глазами и перо в руке настраивало на рассуждения, которые так или иначе необходимо было упорядочить, потому что иначе они грозили не дать ему уснуть ещё несколько часов, и не факт, что только сегодня. Гермиона сказала, что он весь светится. Он и сам ощущал давно забытую жажду жизни, но это ли она имела в виду, когда поглядывала на него, хитро склонив голову? Если отбросить невозможные варианты, то ничего другого она просто не могла иметь в виду, но Гарри… мог. Еще отпивая чай из чашки, которую так неловко забрал у Снейпа, он осознавал, что благодарность не имеет ничего общего со смущением. Ему хотелось жить, и эту жажду жизни он был намерен если не передать, то как минимум продемонстрировать тем людям, которые были рядом. С Гермионой все оказалось просто, но вот Снейп… с ним было иначе. Он не блистал жизнелюбием, но при этом был настолько выдержанным и размеренным, что Гарри, отставив в сторону свои былые убеждения, учился у него невозмутимости и искреннему, не напускному спокойствию. Это было трудно. Чем больше ему удавалось, тем сильнее было желание продемонстрировать это профессору, который ничего подобного от него не требовал, и он демонстрировал, подражал, благодарил, где-то — отчасти восторгался и, что было особенно важно, нуждался в ответной реакции. С некоторых пор он вообще раз за разом ловил себя на мысли, что хочет видеть ответную реакцию практически на все. На свои вопросы, на рассуждения, на успехи в лечении, а потом — в занятиях, и рано или поздно ему удалось объединить это в своей голове в единый вывод, который все это объяснял. Ему небезразлична реакция профессора Снейпа на его слова и поступки, а следовательно, ему в целом небезразлично отношение профессора к нему. Странным это, к удивлению, не прозвучало. Более того, как только Гарри сформулировал это, многое встало на свои места. Пару месяцев назад он рассуждал, что они похожи тем, что никто им уже и не нужен, в частности из-за того, что пересказывать кому-то историю своей жизни просто не представлялось возможным. Из сделанного же ранее вывода вытекала мысль, что пересказывать никому ничего и не было нужно. Человек, который знал ее едва ли не лучше, чем сам Гарри, уже находился рядом с ним, и он был уверен, что этого почти достаточно, чтобы он наконец чувствовал себя гармонично. Но чуть более пристальные взгляды на профессора, неловкое смущение из-за той самой чашки, даже пара попыток привлечь его внимание намеренно выбивались из общей колеи рассуждений и нарушали гармонию, которую он так удобно выстроил в своей голове. Находиться рядом со Снейпом было комфортно. Но совокупность этих мелких деталей, каждая из которых почти ничего не значила, говорила о том, что Гарри намеренно расширял спектр их взаимодействия. Того, что было в их взаимоотношениях сейчас, ему было мало. От рассуждений медленно начинала болеть голова, так что блокнот оказался отложен обратно на тумбу с совершенно белыми, как и до этого, листами, а сам Гарри закрыл глаза, стараясь, чтобы никакие схожие мысли не мешали ему уснуть как можно скорее, ибо если бы боль усилилась, то сон бы ему не грозил уже до самого утра. Все, на что сегодня не было ответа, он был намерен обдумать завтра, а если нет — то позже, поскольку, как уверенно заявил сам профессор, время у него ещё было. Профессор, правда, говорил о том, что оно у него есть на то, чтобы заниматься и просто жить, но если рассуждения лезли в голову сами собой, значит, эта тема уже точно была частью его жизни. Даже если сам он дошел до этого вывода только сейчас. *** Это была уже третья прогулка по лесу, не столь важная для поиска необходимых трав, как способная дать Гарри возможность расслабиться и остаться наедине со своими мыслями в спокойствии. Снейп видел, что ему это необходимо. Находясь дома, Поттер до последнего изводил себя занятием боевыми искусствами, и не заметить результата было просто невозможно, но он понимал, что это скорее следствие того, что больше тратить энергию ему было не на что. Редкие встречи с подругой — не панацея, тем более что после последней встречи он отказался от ещё одной, которая должна была быть спустя три дня. — Профессор, у вас на сегодня запланировано что-то? — спросил Гарри, и Снейп прекрасно знал, какой именно подтекст стоило искать в этом вопросе. Каждый раз, во сколько бы они ни уходили из леса, ему всегда было мало, и он всегда просил задержаться хотя бы на полчаса. — Два часа, максимум — три, — ответил профессор без лишней строгости в голосе, поскольку эта ситуация была одной из тех, когда это не имело смысла. Первая поляна практически не вызвала у Гарри интереса, на второй он перепробовал почти все фрукты, которые сумел найти, и предпочел взять одно-единственное яблоко, с которым и направился дальше, периодически поглядывая на Снейпа или подходя к нему с вопросами о тех или иных растениях. Профессор не мог не видеть, что эти вопросы не представляли для него интереса. Это было то, чего он опасался с того самого момента, как Поттер впервые уснул на диване в его лаборатории, поскольку для подростка с такой моральной травмой подобный уровень доверия не мог остаться просто доверием. Снейп периодически ловил на себе заинтересованные взгляды, скрывать которые у Гарри получалось слабо, и либо предпочитал не замечать их, либо, если они были слишком очевидны, спрашивал о том, не хочет ли Гарри задать ему какой-то вопрос. До определенного момента это помогало. — Вы снова будете набирать целые снопы травы? — не без ехидства спросил Гарри, доедая яблоко, когда они уже подходили к одной из полян, на которой он обычно задерживался чаще всего. — А ты снова на полчаса спрячешься в зарослях полыни? — парировал Снейп, выуживая один из ножей, который использовал для того, чтобы правильно срезать стебли нужных ему растений. Интерес Гарри по отношению к нему проявлялся в течение последних нескольких недель, и повлиять на это было попросту невозможно, поскольку вариантов выбора было всего три. Либо вернуть его в школу, что даже не рассматривалось ввиду огромного количества рисков, либо попытаться изменить его чувства, но это по отношению к мальчишке, едва сумевшему начать кому-либо доверять, было бы слишком жестоко. Третий вариант заключался в полном игнорировании любых проявлений интереса, и пока что он работал, но Снейп прекрасно понимал, что это лишь до поры. У него было множество причин, которыми он мог бы объяснить, почему привязываться к нему категорически нельзя, но ни одна из них в любом случае не возымела бы отклика у Гарри, поскольку со стороны все они были бы для него пустым звуком. Оставалось наблюдать, чтобы заинтересованность, хоть и превращающаяся в логично проистекающую из нее привязанность, не превратилась в нечто глобальное, поскольку это было не нужно в первую очередь самому Гарри. — А вы думали о том, какой будет ваша жизнь после войны? — спросил Гарри спустя почти час, когда неспешный разговор вновь привел их к этой теме. Он вначале прогуливался в растущей полыни, которая уже отцвела, но кое-где ещё редко виднелись пожухлые цветы на верхушках. — Голова кружится? — поинтересовался профессор вместо ответа, поскольку слишком медленный тон Гарри настораживал. — Немного, — согласился тот, не скрывая очевидного, — но все в порядке, правда. Состояние будто просто выпил ваше зелье. Снейп взглянул на него пристальнее, чем до этого, и заметил, что Гарри, который теперь буквально сидел между этих зарослей, тут же отвернулся, сделав вид, что рассматривает что-то в совершенно другой стороне. Однако вопрос свой повторил после небольшой паузы, когда понял, что его проигнорировали. — Не факт, что война закончится в нашу пользу, — туманно ответил Снейп, не желая копаться в собственных мыслях по этому поводу, — от этого напрямую все зависит. — Понимаю, — раздался тихий вздох в ответ. Тему можно было бы считать исчерпанной, если бы он спустя время не спросил снова, ещё более медленно: — А если все-таки в нашу? Какой была бы ваша жизнь? Он задавал вопросы, ответа на которые у Снейпа не было, по крайней мере такого, который удовлетворил бы Гарри и не заставил бы его задать ещё множество. — Не хочу об этом думать, — в конце концов признал он, наблюдая за мальчишкой, взгляд которого уже не был настолько сфокусированным. Он понимал, что здесь, среди конкретно этих трав, Гарри было спокойно, но всему были свои пределы, так что его пора было уводить. — Я бы, наверное, хотел жить почти так, как сейчас, — рассудил Гарри, чье состояние после долгого нахождения там напоминало лёгкое алкогольное опьянение. — А вы? — Я не знаю. Иди сюда, — подойдя ближе к краю поляны, где начинала расти полынь, Снейп позвал его, и Гарри даже поднялся с места, но выходить оттуда не спешил. — Вы не хотите даже задуматься? — туманно спросил он, когда Снейп, пробираясь сквозь траву, подошёл к нему, чтобы взять за руку и вывести оттуда, но как только он обхватил его кисть, Гарри тут же накрыл его руку своей и позвал ещё раз. — Профессор? — мутный взгляд, пусть и не настолько, чтобы он не понимал, что говорит, нисколько не способствовал адекватному восприятию информации. Снейп как никогда остро почувствовал на себе его внимание, а судя по тому, как уверенно тот положил свою руку на его ладонь и при этом всмотрелся в лицо, то ли ожидая ответа, то ли просто разглядывая, смущение как пройденный этап оставалось далеко позади. Гарри ждал ответа. Не обязательно вербального и вообще в принципе на этот вопрос, но он ждал, так что ему нужно было что-то сказать, прежде чем вывести подальше оттуда, и Снейп выбрал самый оптимальный вариант. — В следующий раз вначале будешь пить бодрящее зелье, — это даже должно было звучать как угроза, но прозвучало как попытка сменить тему, и пока Поттер придумывал ответ, Снейп успел вывести его обратно, заставить сесть около ближайшей яблони и, как в прошлый раз, прислониться спиной к ее стволу. Мальчишка наблюдал за ним неотрывно. Немного затуманенно, но не настолько, чтобы не запомнить этот эпизод, а что именно происходило в этот момент в его голове, профессор приблизительно представлял. Это был тот самый случай, когда лучше было ошибиться и чересчур завысить свою значимость в чьих-то глазах, но ошибка была маловероятна. Самый простой способ выхода из ситуации — подправить его воспоминания таким образом, чтобы обо всем этом не было и речи, но сделать это, не нарушив установившееся доверие, было невозможно. А доверие между ними было ключевым, если они оба хотели иметь шанс противостоять Темному Лорду. *** Горячий душ всегда помогал привести мысли в порядок. Гарри понимал, что это только иллюзия, потому что его волнение от предстоящего разговора было естественным, но все же хотел попытаться поговорить без лишних эмоций. Тот эпизод несколько дней назад, в лесу, отпечатался в его памяти самым ярким и одновременно волнительным пятном последних недель. Он хотел объяснить тогда, хотел попытаться сказать, почему ему так важен ответ на его вопрос, но не сумел связать и двух слов, лишь замерев на несколько секунд, а когда опомнился — уже сидел под деревом на значительном расстоянии от Снейпа. Он понятия не имел, как объяснить то, что чувствовал, а главное — как донести до профессора важность этого, но как только он вышел из душа и успел одеться, ноги сами понесли по направлению к гостиной, в которую Снейп должен был вернуться еще полчаса назад. Волнительно. Даже отчасти томно. Представлять — это одно, а завести разговор — совершенно другое, но при всем при этом Гарри это казалось правильным, и он даже сам себе не смог объяснить, почему. На четвертом курсе, когда ему нужно было пригласить Чжоу на бал, он думал, что умрет от страха прямо там, а сейчас, собираясь поговорить с профессором, ощущал лишь волнение, вызванное не страхом, а неизвестностью, поскольку понять, выходит ли отношение Снейпа к нему за границы нейтрального, он так и не сумел. Стоило войти внутрь, и первое, что привлекло взгляд, — два стакана на столе, один из которых был наполнен. Это заставило остановиться в нескольких шагах от дивана, поскольку следующим, на что упал взгляд, была откупоренная бутылка виски, практически полная, что означало, что если профессор и выпил, то не больше пары глотков. — Простите, профессор Снейп, я не вовремя? — в конце концов спросил Гарри просто потому что ему нужно было что-то спросить. — Садись, — кивнул Снейп в сторону ближайшего кресла, и Гарри, отметив довольно уставший, но совершенно трезвый голос, спокойно сел, растеряв весь свой энтузиазм, с которым шел в гостиную. — Вы же у Волдеморта сегодня должны были быть? — спросил он, отмечая, как Снейп наливает себе ещё немного, чтобы стакан был полон почти на треть, а затем — наполняет и второй стакан, хоть и в два раза меньше. — Да, — кивнул профессор, следующим шагом добавляя в стакан пять или шесть кубиков льда, так, чтобы он занимал большую часть объема, а затем придвинул стакан по столу в сторону Гарри, но никак это не прокомментировал. — И что? — задал Гарри логичный вопрос. Брать или не брать стакан, вопроса не стояло. Он был уверен, что Снейп прекрасно помнил и его возраст, и статус, и какое это вообще имело значение, когда они потратили почти два месяца на то, чтобы вытянуть его с того света после череды жестоких изнасилований. Два глотка виски не стали бы самым неправильным из всего, что случилось за последние полгода. — Я хотел бы дать тебе больше времени, — со странной интонацией заговорил Снейп, не поморщившись, когда впервые отпил из своего стакана, словно и не почувствовал алкоголя, — но времени больше нет. Гарри медленно сделал небольшой глоток, тут же ощущая, как виски обжëг горло, а потом порывисто сделал ещё один и оставил стакан держать в руках. Он не собирался перебивать Снейпа, и его настораживало, что тот не был ни взволнован, ни раздосадован, будто собирался поведать отнюдь не новую информацию. Он был только уставшим, а ещё казалось, будто в его лице есть тень то ли сомнения, то ли вины, но это растворилось так же быстро, как и появилось, и даже если у него были какие-то последние колебания, то к моменту, как он задал следующий вопрос, они окончательно исчезли. — Я знаю, что сидеть в стороне, ожидая, что Лорда уничтожит кто-то другой, ты не намерен, и этот вариант мы не рассматриваем. Но вначале подумай, потом ответь, — серьезно попросил он, взглядывая на него без тени усмешки, и Гарри тут же кивнул, показывая, что и так уже оценил серьезность разговора, хоть пока и не предполагал, в чем заключалась его суть. — Насколько далеко ты готов зайти в своих действиях ради победы?