Дыши со мной

— Резче! — строго выкрикнул Снейп, отбивая одно проклятье за другим, а после этого моментально перешел в нападение, вынуждая Гарри принять защитную позицию, потому что добавить в череду щитов хотя бы одно боевое заклинание он просто не успевал. — Черт! — Гарри пропустил одно из проклятий, но оно пролетело мимо в нескольких сантиметрах от него, хотя грозило рассечением плеча. — Ты специально? Долго еще собираешься меня жалеть?! — Я не хочу тебя потом лечить, — безапелляционно парировал Снейп, тут же добавляя, — и если есть время на то, чтобы ругаться, в бою потрать его, чтобы выжить. — Да уж разберусь! Инкарцеро! — единственное, что он успел в него направить, прежде чем Северус снова перешёл в нападение, и только теперь это действительно начало быть похоже на настоящую схватку, хоть и с заранее оговоренными правилами. Они сражались до тех пор, пока Гарри все-таки не выбился из сил и сам не попросил о перерыве, но прежде, чем это произошло, прошло не меньше часа, и это был тот ежедневный минимум, при котором он мог позволить себе отвлечься на что-то другое. Он убрал палочку в крепление на поясе, расстегнул пару верхних пуговиц рубашки, чтобы было не так жарко, а потом, окинув Северуса долгим, уже совершенно не настроенным на сражение, взглядом, мягкой походкой преодолел расстояние между ними. — Я уже говорил, что в дуэли твой взгляд меняется? — произнес Гарри, склонив голову набок и демонстративно проводя кончиками пальцев по щеке Северуса, а потом — ровно по линии скулы, неотрывно вглядываясь в его глаза. — Вчера, — в той же манере ответил Северус, перехватывая его запястье, — и позавчера. И отказываешься воспринимать ответ о том, что если во время сражения ты будешь разглядывать лицо противника, шансов у тебя будет крайне мало. — Тогда странно, что ты меня до сих пор не прибил, — Гарри сверкнул глазами, как делал это, когда намеренно говорил что-то провокационное. — Предусмотрительно экономлю запас лечебных зелий. — Конечно, — Гарри усмехнулся, приближаясь к его губам, чтобы прошептать, едва касаясь их своими. — Так и скажи, что слишком сильно любишь меня, чтобы допустить хотя бы царапину… — Поттер, — Северус приподнял бровь, давая понять, что тот ходит по краю, но прекрасно видел, что именно этого он и добивался. С той ночи, когда они вернулись домой вдвоем, прошла ровно неделя, и с каждым днем Гарри позволял себе говорить все более опасные вещи, словно добивался от Снейпа реакции, выводил его на эмоции. — Недостаточно тонко. — Недостаточно — для чего? — моментально переспросил Гарри, нахально ухмыляясь и закусывая губу. — Для правдоподобности, — это была просто игра, которая ни к чему не обязывала, но в которой, как казалось Гарри, вёл именно он, однако смысл последней фразы остался для него непонятным. — Хочешь контроля? — неожиданно заявил Северус, заставляя Гарри едва ли не вздрогнуть от настолько интимного вопроса, сказанного таким серьезным тоном. — Хочешь сказать, мне не нужно для этого доводить тебя до нервного срыва? — переспросил он, понимая, что чувствует себя уверенно лишь тогда, когда этой игрой слов управляет сам. — У меня не бывает нервных срывов. — Неделю назад ты испачкал в грязи мантию, потому что решил посидеть со мной на земле под ливнем. Гарри самодовольно усмехнулся, радуясь тому, что ему ловко удалось увести диалог от собственной растерянности. Но, как оказалось, этот вывод оказался ошибочным, и понял он это довольно быстро. — Ты сам решил закрыть тему, — Северус пожал плечами и сделал движение, чтобы уйти, но Гарри моментально вцепился в его плечи. — Нет, подожди, — с интересом выпалил он, а потом прищуренно оглядел его, снова склоняя голову набок. — А если хочу? — Скажи, — усмехнулся Снейп, оставаясь совершенно невозмутимым. — А что я сделал только что? — он приподнял бровь, буквально копируя его манеру, но у Северуса к этому жесту явно был иммунитет. — Задал глупый вопрос. После секундного осознания Поттер только фыркнул с усмешкой и отошел, давая понять, что, черт с ним, в этой безумно увлекательной словесной дуэли он на этот раз проиграл. Но он точно запомнил, о чем именно они говорили, и был намерен вернуться к этому позже, когда обстановка будет полностью располагать к возобновлению настолько эмоциональной темы. *** — Как именно это работает? — выпытывал Гарри, пока Северус спокойно сидел в кресле и листал одну из своих книг. Он обошел кресло сзади, а потом, перегнувшись через его спинку, совершенно бестактно обнял Северуса за шею, буквально потянув на себя и вынуждая оторваться от чтения и откинуться на спинку. — Расскажи мне, — попросил Гарри его на ухо, а потом дорожкой мягких поцелуев спустился к шее, одновременно, чтобы расширить себе доступ, расстегивая его рубашку, которая, по его мнению, была слишком уж плотно застегнутой. Ответный медленный выдох только раззадорил его, так что в тех местах, где раньше не оставалось следов от нежных поцелуев, теперь виднелась красноватая отметина от засоса, который Гарри оставил с особым упорством. — Садист, — прошипел Снейп тихо, но, судя по тому, как шумно он втянул воздух, ему это нравилось. — Скорее наоборот. Ах да, точно, ты же даже царапину на мне не… — Поттер, — предупреждающе рыкнул Северус, на что Гарри лишь засмеялся ему в шею, продолжая нагло исследовать ее на предмет устойчивости к механическим повреждениям капилляров. — Расскажи, — попросил он снова шепотом, ни на секунду не прерываясь и начиная мягко поглаживать ладонями его грудь через рубашку. — Это сложное темное заклинание, его не получится выучить только теоретически, без отработки. Причем малоэффективное в бою из-за слишком долгого произнесения и чрезмерной концентрации. Гарри слушал его с упоением, хоть и с не меньшим энтузиазмом занимался тем, что одну за другой расстегивал пуговицы его рубашки настолько, насколько мог дотянуться. Гладить его не через одежду, а касаясь кончиками пальцев кожи, было гораздо приятнее, в особенности тогда, когда в ответ на это Северус на несколько секунд расслаблено прикрывал глаза. — Я смогу натренироваться на манекенах, — произнес Гарри, прикусывая его шею и моментально касаясь этого же места только губами, а потом — повторил это ещё и ещё раз, мягко переходя от шеи к плечу и постепенно стягивая мешающую ткань. — Не думаю, — ответил Снейп тоном, который не предусматривал возражений, но в их отношениях уже давно стало традицией то, что на Гарри это не оказывало никакого влияния. — Покажи мне его, — попросил он вкрадчивым тоном, а потом не успел опомниться, как уже не обнимал Северуса сзади, а был притянут к нему буквально на колени, и тот поглядывал на него с насмешкой во взгляде. — Полагаю, у меня есть альтернативный вариант времяпрепровождения, — произнес Северус полушепотом, настойчиво притягивая его к себе за шею, чтобы поцеловать, и Гарри, не разрывая поцелуя, снова сменил свое положение, чтобы теперь усесться на нем лицом к лицу, усмехаясь от одной лишь мысли, как откровенно это должно было выглядеть со стороны. — Прямо сейчас приступим к разбору Сектумпсемпры? — насмешливым тоном поинтересовался профессор, внезапно прерывая поцелуй, и Гарри, закатив глаза от осознания, что в этот раз выиграл не он, не нашелся с ответом. Вместо этого он впился в его губы с удвоенной силой, ощущая, как ловко Северус расстегивал и его рубашку тоже, и, как только мешающаяся ткань была отброшена куда подальше, Гарри не упустил возможности прижаться к нему ближе, чтобы ощутить тепло его тела без лишней одежды. — Я все равно вытащу из тебя объяснения, — пробормотал он, разгоряченно потираясь бедрами о его бедра, и только сейчас окончательно понял, насколько со стороны это должно было казаться еще и эффектно. Снейп тут же крепко удержал его за бедра, вначале не позволяя двигаться вообще, а затем — властно направляя его самостоятельно, буквально повторяя предыдущее движение Гарри, и в этот раз натяжение ткани брюк, которые как никогда мешали, Гарри ощутил особенно сильно. — Либо рассказываю прямо сейчас, — издевательски произнес Снейп на выдохе, когда Гарри, повинуясь его рукам, снова заерзал на нём, ощущая возбуждение всë интенсивнее, — либо никогда. — Кто еще садист, — протянул Гарри, до боли закусывая губу и пристально вглядываясь в его глаза. — Выбирай. Выбор был уже очевиден. Львиная доля усилий была потрачена на то, чтобы выкинуть к чертям брюки, а потом, вновь оседлав его, Гарри просто не мог ни отвлекаться на разговоры, будь они хоть миллион раз важными, ни просто адекватно воспринимать информацию. Прошлый раз был наполнен отчаянной необходимостью, а то, что происходило сейчас, он назвал бы именно разделенным на двоих тягучим удовольствием, спешить с которым было бы просто недопустимо. Игра, которая началась со слов, продолжалась теперь в движениях, давая Гарри возможность вновь отпустить себя и постепенно передать контроль над собой Северусу, который — сомнений уже не оставалось — точно знал, что нужно было Гарри. Знал, пожалуй, гораздо лучше, чем он сам. Они могли позволить себе то, что делали, поскольку не было ни одной серьезной причины, которая бы им это запретила, и Гарри, который и так ждал слишком долго, теперь не был намерен терять ни единой минуты. *** — Вопрос ведь не в том, есть ли у меня какие-то отклонения в психике, — прошептал Гарри, заглушая свет в спальне почти полностью, так, чтобы они видели лишь очертания и мягко подступаясь к Северусу, — а в том, насколько они выходят за рамки, приемлемые в мире. Это — не выходит. Он легко протянул в раскрытой ладони несколько атласных лент, оттенок которых нельзя было различить в темноте, но вот их предназначение явно не осталось загадкой для Северуса. — У тех, кто это использует, другие мотивы, — отметил он, но ленты забрал, одновременно хватая Гарри за руку и притягивая к себе гораздо резче, чем делал все плавные движения до этого. — Мотивы другие, веревки такие же, — фыркнул Гарри, разглядывая его лицо в почти полном мраке, и в его собственных глазах явно читался вызов. И вместе с ним невысказаннная немая просьба. — Ты сходишь с ума. — И уже давно, — кивнул Гарри, а потом добавил, — но окончательно не сойду: две недели осталось, не успею. Воспоминание о том, о чем он сам просил не говорить, резко изменило его настроение на доли секунды. Гарри честно старался не думать о предстоящей битве и о том, что останется у него после неё, но иногда от этих мыслей попросту некуда было убежать. Впрочем, сейчас одного лишь прикосновения Северуса оказалось достаточно, чтобы он вернулся в реальность, тем более конкретно эта реальность была куда более волнующей, чем обычно. Он сам без лишних слов вовлек Северуса в поцелуй, точно зная, что тот перехватит инициативу. Но Гарри не предполагал, что он сделает это с такой настойчивостью… Это был первый раз, когда стало очевидно: если Северус действительно решил им управлять, то у Гарри просто не останется возможности контролировать поцелуй. С каждым разом передавать контроль над собой было все проще. Это становилось настолько необходимым, что воспринималось как само собой разумеющееся, и Гарри точно знал — Северус получал от этого не меньше удовольствия. Даже если это закончится, даже если у них останутся лишь воспоминания… в их силах было сделать так, чтобы воспоминания были безмерно яркими. То, как властно его уложили прямо на покрывало, как его запястья охватили холодные ленты, которые тут же оказались резко затянуты, Гарри ощущал отчетливо и закусывал губу от нетерпения, не сводя глаз с Северуса. Он сам хотел этого. Хотел, чтобы его контролировали, — или хотел не иметь возможности ничего контролировать самостоятельно, — и теперь, пока Северус фиксировал его руки над головой, привязывая лентами к изголовью кровати, Гарри буквально не сводил с него глаз. Он хотел… всего. Страсти, которая бы оставила синяки, как в прошлый раз, или нежности, от которой кружилась голова, или их отчаянной смеси — он хотел всего того, что Северус мог и собирался ему дать. Северус уже говорил ему о том, что чем дальше они заходят, тем больше безумия появляется во взгляде Гарри. Нет, на некоторое время это действительно помогало возвращаться в адекватное состояние, успокаиваться морально, но с каждым разом становилось мало того, что уже было, и хотелось ещё… Многие аксессуары Гарри отмел по причине их вульгарности, но ленты… ленты оказались его особым пожеланием. Вначале — только завязанные глаза, теперь — скованные движения, но на самом деле, глядя на эти ленты, Гарри хотел другого, еще более сумасшедшего развития событий, и у них еще было на это время. Он был полностью погружен в происходящее. Отзывался на каждую ласку, выстанывал его имя всякий раз, когда Северус слишком медлил, и рычал, когда после этого он замедлялся еще сильнее. А желание выпутаться ко всем чертям одновременно с невозможностью это сделать заставляли его выгибаться, рыча что-то невразумительное. Это была смесь наслаждения с отсутствием контроля, и если во время избавления от одежды она ощущалась не так ярко, то теперь, когда Северус нависал над ним на расстоянии всего нескольких сантиметров, и покрывал его шею алыми отметинами, одновременно двигаясь слишком медленно, Гарри готов был уже на всё, чтобы он не останавливался. У всего происходящего просто не могло быть названия, поскольку дать этому определение было невозможно. Гарри подавался навстречу всем телом, ощущая, как с нарастанием темпа желание избавиться от лент, чтобы прикоснуться к Северусу и притянуть его к себе изо всех сил, становилось просто невыносимым. И ему уже было плевать на то, что правила они оговаривали заранее. Если бы он продержался еще дольше — он бы точно невербально испепелил свои путы ко всем чертям, но выдержки просто не оставалось, и единственное, на что его хватило, — это в последние несколько секунд установить зрительный контакт с Северусом, чтобы видеть его лицо на пике наслаждения. — Это нереально… — прошептал он, когда смог прийти в себя, и теперь не знал, что было эмоциональнее — его собственные ощущения или то, как отражались на лице Северуса его эмоции. Как и в первый раз, и во все последующие, Гарри моментально вцепился в него, как только обрел свободу движений, а после навалился едва ли не всем телом сверху и потерся щекой о его плечо. — Я люблю тебя, — прошептал он, касаясь губами впадины над ключицей и шумно выдыхая. — Ты слышишь?.. Северус на это только молча прикрыл глаза, ничего не отвечая, но его рука в волосах Гарри, которая мягко поглаживала и придерживала, явно была свидетельством того, что он все услышал и понял правильно. — Мы со всем справимся, — снова нежно пообещал Гарри, спускаясь поцелуями к его груди, но они были практически невесомыми, больше поглаживающими и успокаивающими, чем наоборот. — Руки не болят? — хрипло поинтересовался Северус, мягко перемещая руку с его затылка ниже, вначале касаясь шеи, а затем проходясь кончиками пальцев вдоль позвоночника, что вызвало у Гарри волну мелкой дрожи. — Плевать, — прошептал он, снова вернувшись к его шее, чтобы уткнуться в нее, потому что именно так уже ставший родным аромат смеси трав ощущался сильнее всего. У них была эта ночь, были ночи впереди, были еще две недели, а это означало — минимум четырнадцать новых рассветов вместе, потому что отпускать Северуса по ночам Гарри никуда не собирался. К счастью, большую часть времени он проводил теперь дома, несмотря на то, что подготовка к захвату школы была интенсивной, и Гарри было плевать на причины. Пусть даже Северус оставался дома ценой чьих-нибудь там жизней, свободы или личного времени. Кого это вообще могло интересовать. *** Разговор с директором оказался гораздо более выматывающим, чем это можно было представить. Северус точно понимал, что с момента, когда Альбус узнает правду, пути обратно не будет даже при огромном желании, но тянуть дальше было попросту некуда. Директор уже не мог навредить их плану. Его поиск крестражей был почти подведен к концу, так что он не был в восторге, но не от потраченных сил, а от осознания того факта, что Тому удалось обвести его вокруг пальца такой примитивной идеей, однако появление долгожданного зелья сгладило его недовольство. Вернулся домой Северус гораздо позже обычного, и первое, что он сделал по возвращению, — тут же отыскал Гарри, который практически не вылезал из спальни, а сидел в дальнем кресле, листая один из древних фолиантов по боевым искусствам. С его появлением Гарри подорвался практически моментально. Северус знал, что он встретит его именно так, и это было то самое, в чем из них двоих на этот раз гораздо сильнее нуждался именно он, а не Гарри. — Слишком поздно, — встревоженно произнес Гарри, обвивая руками его шею. — Пришлось рассказать Альбусу всю правду. — Черт, — вздохнул он, и Северус, обнимая его в ответ за талию, машинально запустил руку в его волосы, чтобы несколько раз успокаивающе его погладить, причем делал это скорее машинально. — Осталось несколько дней, ему в любом случае нужно было узнать заранее, мы и так затянули до последнего… — Подожди, — тут же перебил Гарри, — ты же сам сказал, у нас еще есть пару дней. Можно мы поговорим об этом не сегодня? И его решение, как бы здравый смысл ни кричал об обратном, было правильным. Поэтому и на поцелуй Гарри, ставший — надо же, — уже таким привычным приветствием, Северус ответил сразу, подавляя в себе любые отголоски тех эмоций, которые дали бы понять, что что-то не в порядке. Он сам пообещал ему провести этот месяц без оглядки на прошлое и будущее, и, когда оставались последние дни, они обязаны были придерживаться этого же правила. Даже если это было тяжело. — О чем ты хотел попросить? — выдохнул Северус, отрываясь от поцелуя лишь тогда, когда Гарри уже потянул его за собой на постель и теперь смотрел снизу вверх, пока Северус наполовину нависал над ним, опираясь на постель только локтем. — Ты знаешь. Верни ленты, — в один момент в глазах Гарри появился странный блеск, который можно было без особой натяжки назвать нездоровым, потому что то, чего именно он хотел, выходило за пределы допустимого. Они целовались практически в течение всего времени, прерываясь лишь на то, чтобы сказать друг другу несколько слов, но, когда Гарри, не дождавшись реакции, сам призвал широкие атласные ленты с дальних полок, Северус все же остановился. — Даже не начинай, — предупреждающим тоном пригрозил Гарри, словно именно он решал дальнейшее развитие событий, а потом засмеялся, откидываясь на подушки, и объяснил, что его развеселило. — Странно бояться грубого секса, когда через несколько дней либо убивать, либо быть убитыми. Он, сам того не ведая и рассматривая Северуса лишенным всякой адекватности взглядом, попал в точку своими словами, в которые даже не особо что-то вкладывал. То, о чем Северус предпочел не задумываться, Гарри озвучил слишком неожиданно, так что это возымело свой эффект. Ощущение того, как выгибался Гарри под его ласками, как нетерпеливо помогал избавлять себя от одежды и как подавался навстречу любым, даже излишне грубым прикосновениям, Северус старался запомнить, не обращая внимания на тот факт, что запоминать это было незачем. Он точно знал, что у них будет еще несколько ночей, но касался его так, словно именно этот раз — их единственная возможность по-настоящему запомнить друг друга. И тот громкий вздох Гарри, когда атласная ткань ловким движением все же скользнула по его шее, раздался практически в абсолютной тишине. Можно было подумать, судя по этому вздоху, что он испугался. Но Северус точно видел, как зачарованно Гарри следил за каждым его движением, как, уже полностью обнаженный, подавался вперед, давая понять, что больше не хочет ждать, и как замер, когда лента, оплетающая хрупкое горло, натянулась немного сильнее, чем до этого. Взгляд Гарри, почти расфокусированный, туманный, но при этом выжидающий, явно давал понять, что он не хочет слышать никаких глупых вопросов. И Северус позволил себе не задавать их, продолжая то, что было начато, каким бы странным это ни казалось со стороны. Для Гарри это было удовольствием от сумасшедшего способа полностью потерять над собой контроль. Для Северуса — отвлечением от всего, что происходило за пределами этой комнаты. И теперь им уже не нужно было начинать с плавного, размеренного темпа, поскольку хотелось другого — куда более напряженного, размашистого и резкого. И сочетать это с асфиксией было по меньшей мере глупостью. Но Гарри хотел этого — и теперь, хватая губами воздух, вдыхать который ему удавалось гораздо тяжелее, удерживал зрительный контакт так долго, как только мог. — Сильнее, — прошептал он, когда Северус отпустил ленту раньше обычного, и, прежде, чем выполнить его просьбу, Северус, останавливаясь на доли секунды, схватил его за подбородок, буквально заставляя на себя посмотреть. — Не сходи с ума. — Я хочу! — моментально отозвался Гарри, и вместо того, чтобы как-то воспринять информацию, потянулся за очередным поцелуем, от которого оторвался лишь тогда, когда Северус вновь усилил натяжение ленты. Это было игрой на краю обрыва, поскольку с каждым разом дыхание становилось тяжелее, взгляд — безумнее, а попытки инстинктивно хватать воздух — отчаяннее. Контролировать этот процесс было тоже сложнее, поскольку рассудок мутился от осознания происходящего. И все же, ощущая приближение максимального напряжения, Северус исполнил просьбу Гарри именно в том виде, в котором он просил: перекрыл доступ кислорода полностью, удерживая в таком состоянии несколько секунд подряд. Недостаточно, чтобы задохнуться, но более чем — чтобы добавить адреналина и тем самым еще сильнее раскрасить и без того недопустимо яркий финал. Еще мгновение — и хватка ослабла, а лента — моментально оказалась отброшена в сторону. Северус, который пришел в себя гораздо быстрее, точно знал, насколько именно сильнее были ощущения Гарри в этот раз, и понимал, что, как только тот переведет дыхание, он потребует продолжения, и отказать ему будет невозможно. — Не смей никуда уходить, — хрипло произнес Гарри, когда смог прокашляться и хоть что-то сказать, и отвечать ему на это даже не было смысла: уходить куда-то Северусу хотелось меньше всего, и ближайшей ночью делать этого он точно не собирался. Казалось, чтобы забыться, придется по меньшей мере вспомнить о существовании виски. Но то, что происходило, и, судя по всему, должно было происходить настолько долго, насколько у них хватит сил, помогало в этом не менее результативно, хоть с точки зрения адекватного восприятия мира это и было чистейшим безумием.