Закулисье Т.К.

Будильник на айфоне настойчиво прозвенел в третий раз. Я сонно потер глаза, безрезультатно пытаясь обрести себя в этой реальности. Рядом кто-то тоже зашевелился и потянул на себя все одеяло, прячась под него с головой. Я только и успел в последний момент заметить обнаженную спину и волны растрёпанных пшеничных локонов. Тина, видимо, вовсе не собиралась выбираться со своего сладкого сна. - Малыш, пора вставать, скоро прибудет трансфер в аэропорт. Нам пора улетать. - Куда?.. – доносится сквозь недовольное сонное сопение. - Куда??? – смеюсь над ее вопросом, зарываясь рукой под одеяло в поисках теплого тела. Снова вздрагивает от касания и приглушенно смеется в подушку, упрямо прячась под белой гладью белья. – Все туда же. И вот, наконец, из-под одеяла выныривает пара сонных светло-голубых глаз. Сияют, смущенно и счастливо. Улыбаюсь ей, как сумасшедший, растворяясь в искрящемся потоке синевы. Тяну одеяло на себя, но Тина не пускает. Затем она все же медленно встала, кутая в отвоеванном укрытии свое тело, и приблизилась к моей стороне кровати. - Идем в душ, пока еще не поздно? И это нам точно там не понадобится, - я выпутал ее смеющуюся из слоев толстой ткани и бросил одеяло на пол. - С тобой я туда не пойду, коварный. У меня нет сил на тебя, – бросила Тина и попыталась выскользнуть из рук, заливаясь от смеха. - Пойдешь. Сама же сказала, что выбор у тебя здесь невелик, а точнее – его нет, - я сгреб в охапку сопротивляющуюся фигурку и унес с собой в ванную. Опустив Тину рядом с собой на прохладный кафель, я закрыл стеклянную дверцу душа и включил воду. Теплые струи мягко касались кожи и катились вниз, повторяя контуры наших тел. Пар ватными клубами заполнял крохотную комнату, отрезая нас от действительности. Она стояла ко мне спиной, подставляя лицо под потоки воды, так катастрофически близко, лишая меня возможности думать о чем-то другом. И вот она собирает намокшие пряди ладонями и закидывает их за спину, попутно нащупывая мою шею и подбородок. Мои руки, подогревающие поток воды своим естественным жаром, замыкают кольцо на ее упругом животе. Поймана. Запрокидывает голову назад, упираясь затылком в мое плечо, и я тут же нахожу жаждущие губы, распаренные температурой воды и нескрываемым желанием. Взгляд нахально скользит по ее груди, так откровенно подчеркнутой прозрачным глянцем воды от пиков до основания; собирает доказательства вчерашней ночи — красноречивые следы цвета спелой розы, оставленные моими пальцами и губами на ее кремовой коже. Под грудью на ребрах несколько мелких синеватых пятен. Переборщил. Видимо, таки пытался достать до сердца. Освобождаю ее чувственные губы, провожу по их нежной мякоти подушечкой большого пальца. Она прогибается в спине по-кошачьи, рисуя плавную дугу между нами. Двумя пальцами веду линию от позвонка до позвонка вниз, повторяя ее изгиб. И ее тело уже продолжает мое, вода смешивает нас в целое, и мы снова летим в пропасть, из которой еле выбрались ночью, запредельно повышая градус в душевой. - Малыш, увечить тебя уже, видимо, стало моим хобби, но я тебе точно ничего не сломал? - поинтересовался я, наблюдая за тем, как она одевается. Тина смущенно улыбнулась, собирая еще влажные волосы в пучок, и скользнула руками по ребрам. - Ты лучше на спину свою посмотри, - она игриво хихикнула и выстрелила в меня своим хитрым прищуром. - По тому, как щиплет, я догадываюсь , что там. Буду носить и гордиться своими шрамами, как воин. Ничего, заживем до свадьбы. - Меня бы больше устроило, чтобы я зажила до следующего концерта, а то у меня даже нет нормальных отговорок. - Чем тебе я - не нормальная отговорка? - Ненормальная, в том то и дело! Сумасшедший ты маньяк. Мы подшучивали друг над другом, цепляясь за эту легкую бессмысленную нотку в разговоре, но уже в такси я заметил первые признаки того, что Тина отстраняется от меня. Она снова проваливалась взглядом в быстро сменяющиеся картинки за окном, беспокойно заламывая руки. Я коснулся ее лица руками и повернул к себе. Два больших пальца легли на ее виски. - Тина, могу тебя кое о чем попросить? Не думай о нас без меня. Наслаждайся встречей со своим малышом. Я не смогу на расстоянии корректировать твои мысли, а я ведь знаю, что голова твоя беспокойная быстро наполнится всякими глупостями. Она молча смотрела на меня широко распахнутыми, повлажневшими глазами, в которых волновалась прекрасная синева. - Произошло то, что должно было произойти, - продолжал я. - И это теперь наше. Обещай мне не искать виноватых. Она ничего не отвечала какое-то время, а потом тихо призналась: - Я собиралась сбежать ночью в аэропорт. – Она замолчала, изучая мое лицо. – Ты знаешь, что из окна нашего номера видна твоя базилика? Я так долго смотрела на нее и не решалась… а потом ты проснулся. Она мягко коснулась моих губ, медленно склонила голову к груди и затихла там, не отрываясь от меня до самого аэропорта. У входа нас встретили представители авиаперевозчика, провели через пункт регистрации сразу к месту посадки на рейс. Тина выпустила мою руку и подошла к девушке за стойкой, показывая билет и документы. Пропускной автомат замигал зеленым, и ее фигурка скользнула за стеклянную дверь в коридор и замерла в углу в ожидании меня. У стойки я проделал то же самое, уже готовясь ступить за разметочную линию, но меня прервал голос служащей: - Простите, но ваш самолет вылетает на час позже. Я уставился на нее, не понимая смысла ее слов. Она повторила свою фразу еще раз, уточнив номер рейса и повторно проверив паспортные данные. - Но… - я поспешно полез в телефон в поисках уведомления. Все верно, мой самолет вылетает в 10:10 вместо 9:00. Как я мог это перепутать?! - Но… мы вместе. Я указал на Тину, которая с растерянным видом тоже пыталась понять, что происходит. - У нас не было такой информации, извините. Мы вынуждены были распределить всех пассажиров бизнес-класса несостоявшегося рейса по разному времени вылета, так как количество мест в вашем классе строго ограничено. Простите, если это каким-то образом нарушило ваши планы. Я не был к этому готов. Я даже не обнял ее на прощание! Мне хотелось выпалить это в лицо этой девушке, но вряд ли она поняла бы мою горечь. Внутрь закралось какое-то неприятное ощущение тошноты, как бывает от сильной тревоги или разочарования. Я отошел от стойки регистрации, не отрывая тоскливого взгляда от Тины, все еще стоявшей в своем уголке за стеклом. Мимо нее в салон самолета прошло с десяток пассажиров и, когда коридор полностью опустел, ее окликнула стюардесса. Губы Тины дрогнули. Она прислонила к устам пальцы правой руки, которую мы совсем забыли забинтовать утром, и ими же коснулась холодной глади стекла, оставляя на ней предназначенный мне поцелуй. А потом развернулась и направилась вслед за стюардессой, не оборачиваясь. Я смотрел ей вслед и чувствовал, как много она с собой уносит. У меня словно отнялось три четверти тела, которые так привыкли к ее теплу рядом. От осознания этого меня немного качнуло назад. Окутанный каким-то немым ужасом, я наблюдал, как ее самолет медленно катился по аэродрому, неповоротливо выруливая на взлетную полосу, а потом взял нужный угол и скрылся в пасмурном небе над Парижем. А я так и остался стоять на месте, как вкопанный, внезапно сбившись со всех своих курсов. Мне не хотелось больше лететь в Лондон, мне не хотелось возвращаться в Киев. Все вокруг стало слишком пустым, чтобы вызывать хоть какой-то интерес. Я впервые так болезненно переживал отсутствие человека, и эта внезапно образовавшаяся пустота разжевывала все внутри меня с устрашающим энтузиазмом. От тяжелой задумчивости меня пробудил голос бортпроводницы. 9:48. Я уже опаздывал на посадку.