Железное сердце

      Привал завершился. Тину уложили на свежесобранные носилки, и гномы печально, волоча ноги, побрели к тропинке. Им повезло, что они её не потеряли, иначе их положение было бы безнадёжным. Торин шёл рядом с носилками, которые несли Кили и Фили, и регулярно проверял состояние Тины, но она всё также оставалась без сознания и еле дышала. Сейчас на неё без дрожи не взглянешь – точно труп, ничего живого от неё не осталось, кроме дыхания. Бильбо шёл и абсолютно ни о чём не думал. Какая-то страшная пустота на душе пришла на смену тоске и страху перед Лихолесьем. Пу-сто-та. Лес не кончается, еды нет, язык онемел и опух без влаги, голова болела, мысли путались и прерывались. Бильбо был бы рад, если бы гномы просто закопали его здесь, на этой тропинке... Пропади всё пропадом...       Тонкая веточка над тропой хрустнула, но гномы уже настолько привыкли к постоянным резким звукам и теням, что не придали этому хрусту никакого значения. И зря: прямо перед гномами шустро и ловко приземлились эльфы, спрыгнувшие с дерева. Они в несколько прыжков окружили отряд Торина, синхронно вытащили луки и стрелы из колчана и прицелились в измученных путников. Эти эльфы ни на йоту не были похожи на мудрецов Лориена или Ривенделла – в длинных одеждах, гладко причёсанных и степенных. Эти были дерзкими и надменными, а их одежда была приспособлена для охоты и сражений. Гномы очнулись от того зомби-подобного состояния, в котором они уже два с половиной часа топали по лесу, и приготовились сражаться. Хотя, все они чувствовали, что сил сражаться у них не осталось. И как же это будет обидно, если они умрут тут, от руки каких-то лесных эльфов, на полпути к Эребору и даже не увидят его!       С дерева спрыгнул ещё один эльф и скомандовал что-то своим подчинённым. Он был царской внешности, совсем юный, но уже умел управляться с солдатами. Он внимательно осмотрел гномов, прищурился и заговорил на общем для всего Средиземья языке.       – Что вы делаете здесь, гномы? Вы хоть знаете, что вы вторглись во владения Царя Трандуила?       – Мы не знали этого, – тихо ответил Торин. Он был настолько утомлён, что у него не хватило сил даже на дерзость и выражение презрения на своём лице. По нему было видно, что ему хотелось одного – чтобы эти эльфы сказали им, далеко ли до города, и отвязались. – Мы не опасны для вашего царства.       – И откуда мне это знать? – жёстко спросил царевич.       – Поверьте мне на слово.       Пару секунд все молчали. Эльф заметил Кили и Фили, держащих носилки с феей и Бильбо.       – Ваши имена?       – Я – Торин, сын Траина. Это – мой отряд.       – Торин Дубощит? – переспросил эльф, приподняв брови. Торин кивнул. – И куда же вы идёте?       – В Эсгарот, – всё так же спокойно отвечал Торин. – Нам нужно туда как можно быстрее – наша подруга ранена...       – Я не могу пропустить вас, не показав вас царю. Никто не смеет пересекать границу его владений без его ведома... А вашей подруге могут помочь наши лекари, – непреклонно ответил он и подошёл к носилкам. Беспокойство гномов выросло – они ощетинились, как дикий раненый зверь, чью рану кто-то собрался ощупать. Эльф деловито осмотрел Тину.       – Она фея? – тут он искренне удивился.       – Фея, – хором ответили гномы.       – Её укусило странное существо без лица, – подал голос Балин, – часа два-три назад. С тех пор она не просыпалась.       – Её ещё можно вылечить, – сказал эльф, оправившись от удивления и снова став официальным и строгим. – Вы пойдёте с нами, – он громко отдал приказ своим солдатам на эльфийской языке, и пошёл вперёд. Гномам и Бильбо на голову одели мешки, а носилку с Тиной теперь несли эльфы. Отряд несмело шагал по земле, спотыкаясь о выпирающие корни и царапаясь о ветви. Эльфы иногда грубовато подталкивали их вперёд и ёрничали на своём языке. Не трудно было догадаться, что скорее всего они шутили над Бомбуром и над Бильбо. Над одним из них из-за толстого живота, а над другим – из-за роста и волосатых ног. Тину они обсуждали уже в совсем другом тоне...       Шли они минут двадцать, а потом резко остановились, и с голов гномов сорвали мешки. Они зажмурились от неожиданно ударившего в глаза света, проморгались и огляделись по сторонам. Гномы уже находились во дворце Царя Трандуила, который изнутри был похож на полое дерево: потолок состоял из веток, сквозь которые сочился яркий свет, а стены – из стволов. Светло, тепло и дышится легче, что не могло не обрадовать измотанный отряд.       – Фею отнесут к лекарям. Вас, Торин Дубощит, отведут к Царю. А вас – и он обвёл взглядом остальных, – временно подержат за решёткой.       Гномы взбунтовались и начали выкрикивать, что они ни в чём не виноваты и что их не за что сажать в тюрьму. Но царевич не придал никакого значения их воплям и ворчанию и повторил своим подчинённым приказ на эльфийском языке. Тину унесли. Торин проводил её глазами – ему было тяжело видеть её такой, практически мёртвой – и пошёл за молодым эльфом. Давненько они уже не виделись с Царём Трандуилом...       Тина очнулась и тут же попыталась понять, где она находится. Она лежит на мягком... Это кровать. А кровать находится в каком-то помещении... Должно быть, она с отрядом уже прибыла в Эсгарот? А это кто? Кто это сторожит её сон? Длинноволосый остроухий блондин... Эльф!       – Здравствуйте, – тихо шепнула фея и приподнялась в кровати. Эльф заметил, что она пришла в себя и подошёл к Тине. – Могу ли я узнать, где я нахожусь?       – Здравствуй, дитя. Ты во владениях Царя Трандуила. Это всё ещё Лихолесье, – добавил он, увидев, что слова "Владения Царя Трандуила" для неё почти ничего не значили.       – Лихолесье? – разочарованно протянула она и снова огляделась. Комнатка, в которой она находилась, была милой. Стены из гибких веток и листьев, полы из веток потолще, а с потолка лился загадочный свет... Возможно, солнечный, который Тина не видела чёрт знает сколько времени. Ей прямо сейчас захотелось раздвинуть листву и посмотреть на небо, но ей не хватило бы роста, чтобы осуществить желаемое. – А где мои товарищи? – эльф с участием смотрел фее в лицо и вопросительно поднял одну бровь. – Гномы, такие ворчливые, с оружием... Вы точно должны были знать об их прибытии!       – Ах, эти гномы? – всё тем же меланхоличным голосом отвечал эльф. По его манерам Тине показалось, что он врач. Но зачем ей приставили врача?.. Точно – чудище... Укус... Она вспомнила. – Не бойся за них, они в безопасности, под зорким наблюдением стражи.       – Их точно не тронут? – спрашивала Тина с беспокойством и мяла в руках белое одеяло.       – Первыми мы их не тронем, – ухмыльнулся эльф, взял с прикроватного столика какую-то загадочную мазь и намазал ею укушенную руку Тины. Мазь была жирная и маслянистая и приятно грела. – Всё будет в порядке, вот увидишь. Ваш предводитель сейчас ведёт переговоры с нашим царём. Сейчас они договорятся, и вы отправитесь дальше в путь.       – Не знаю, смогут ли они договориться, – покачала головой фея. – Торин не сильно ладит с вашим народом.       – В любом случае, вам остаётся только ждать, – медленно сказал он и закрыл коробочку с мазью. – Лежи, отдыхай и постарайся не волноваться... – он пошёл к выходу из этой комнатушки (двери там не было, а была простая арка), но перед тем, как уйти, сказал Тине. – Мне стало любопытно, причём тут ты, фея? Зачем ты идёшь с ними куда-то?       – Я сама к ним навязалась, – ответила Тина и улыбнулась своей милой и обаятельной улыбкой. – Мне надоела моя старая жизнь... Я впервые так близка к тому, чтобы стать счастливой – в детстве меня этим обделили... И мне бы очень хотелось, чтобы нас отпустили.       – Да уж, – улыбнулся эльф-лекарь, – не того отправили на переговоры с Царём: ты своей улыбкой способна разжалобить даже орка... Как тебя зовут?       – Тина Эдельвейс. А вас как?       – Базиль, – улыбнулся он и скрылся за аркой. Тина осмотрела себя, на этот раз внимательнее: вся ужасных в ссадинах и царапинах, которые красными запёкшимися полосками виднелись у неё везде; платье на ней другое, тоже белое, но уже больше похожее на эльфийский наряд; на глубокие укусы на предплечье Тины смотреть было страшно, поэтому она всячески избегала глазами свою руку и смотрела куда угодно, но только не туда. Хотя потом ей в голову пришла такая мысль: "А как же ты будешь сражаться, если боишься посмотреть на рану? Ты должна привыкать к этому!" – и Тина тут же впилась взглядом в укус на руке. Рана была глубокая, красная и опухшая, и на руке очень явно виднелись следы зубов: больших и маленьких. Похоже, у того безликого чудища их было три ряда. Какой кошмар! Рана выглядела ещё противней из-за блестящей желтоватой мази. Тина хмурилась, у неё даже веко начало дёргаться от напряжения и отвращения к своей ране, но она всё равно заставляла себя на неё смотреть... Через минуту ей уже настолько тошно стало от этого зрелища, что она сдалась и упала на свои подушки. Стоило ей закрыть глаза, как у неё в голове всплыл образ убитых ею гоблинов, там, ещё у дома Беорна. Фея болезненно застонала и плотно закрыла лицо руками, словно это поможет отогнать противные воспоминания. Она с разочарованием поняла, что она ещё слабачка, что она ещё не настоящий воин, раз не может без содрагания убить кролика или гоблина. Она – неженка. На секунду у Тины на глазах выступили слёзы от жалости к себе, но она сразу утёрла их рукавом платья и решила, что нужно срочно думать о чём-нибудь другом – она начала воспроизводить себе в голове свои любимые стишки из детских книжек. Потом она вспомнила своих старых подруг, свой скучный лес... И потихоньку на неё накатила дрёма, самая сладкая дрёма за последние дни. Никакие чудища теперь её не пугали, не пугали и эльфы – они в тысячу раз лучше, чем неизвестные лесные монстры. Еда, вода и мягкая кровать – оказывается, иногда этих трёх вещей хватает, чтобы почувствовать себя счастливым...       Прошёл примерно час с того момента, когда Тина уснула. Её разбудили громкие голоса и топот эльфов в коридоре рядом с её комнаткой. Тина машинально прикрылась до подбородка одеялом, хотя она была одета, и ждала гостей. Через секунду в комнату ворвались эльфы-охранники, с суровыми, решительными и одинаковыми лицами.       – Вставай, фея! – пренебрежительно сказал один из них. В дверном проёме показался печальный лекарь Базиль. В его глазах явно читалась фраза: "Мне очень жаль, я ничего не могу поделать". – Быстрее!       Тина сначала немного испугалась и торопливо спрыгнула с тёплой кровати, но потом, вспомнив, кто она теперь такая – невеста Короля Под Горой, – фея гордо расправила плечи и старалась придать своему молоденькому личику самое серьезное выражение (тут она брала пример со своей мамы и с Торина).       – Что случилось? – спросила она с лёгкой дрожью в голосе, глядя снизу вверх на эльфов, которые были выше её раза в два.       – Мы отведём тебя в тюрьму, – ответил эльф, – к твоим дружкам-гномам. И будете сидеть там, сколько Царь пожелает. А пожелает он очень долго, поверьте! Вы столько не проживёте.       – Стойте, – отпрянула Тина. У неё что-то рухнуло внутри – это была надежда на освобождение. – За что в тюрьму?       – Не наше это дело, разбирать, кого за что в тюрьму сажают, – мрачно ответил второй эльф. Базиль всё так же молча наблюдал за происходящим, приложив светлую голову к дверному косяку. – Нам приказали запереть вас, и всё.       – Мы ничего вам не сделали! – фея сдвинула чёрные брови домиком и говорила как можно ласковее, но по неопытности не понимала, что охране всё это говорить бесполезно. Они всего лишь исполняют приказ и не могут сами отпустить пленников. – Мы шли мимо. Поймите, у нас очень важная задача... Умоляю, отпустите нас! – её голос слегка сорвался. Эльфы устало вздыхали и переглядывались. – Мы поняли, что тут нельзя ходить, мы осознали, насколько могущественен и суров Царь Трандуил. Мы больше никогда не повторим своей ошибки и не пройдём тут без спроса... Гномы хорошие, хоть с первого взгляда о них хочется сказать ровно противоположное. Я-то их знаю, они мои друзья... Зачем мы вам в темнице?       – Послушайте, – уже более терпеливо и с участием сказал первый эльф-охранник. И, заметьте, он уже обратился к ней на "вы". – Нам всё равно, заперты вы или на свободе. Но нам приказано запереть вас, – в глазах Тины блеснули слёзы, – и мы обязаны выполнить этот приказ. Прошу, не нужно больше оправдываться, просто пройдите с нами. В наших темницах не так уж и плохо: мы хорошо содержим наших пленников, кормим, поим и не обижаем их.       – Но... это же всё равно темница... – хрипло прошептала Тина и быстро опустила голову, пытаясь спрятать слёзы, неудержимо льющиеся из глаз. – Неужели вы ничего не можете сделать?       – Ничего, – лицо охранника-эльфа теперь тоже приняло выражение лица Базиля – выражение сожаления и бессилия. Ему стало жаль смотреть на Тину, на то, как у неё на лице возник ужас и страх перед пленом, а потом отчаяние и слёзы. Он закусил губу и снова переглянулся со своим товарищем. Но тот только печально вздохнул и пожал плечами, мол: "Делать нечего".       – Пройдёмте с нами, – и первый эльф аккуратно взял Тину за плечо. Она не сопротивлялась, не билась в истерике, не рыдала и не звала на помощь. Она покорно пошла вслед за стражами, подавляя подступающие рыдания, и, перед тем как покинуть свою комнатушку, бросила взгляд на Базиля.       – Мне жаль, – шепнул он. Тина кивнула, и они с эльфами ушли по коридору, потом по лестнице. Тина плохо запомнила эти переходы, её мысли были только о том, что теперь её запрут в маленькой тёмной камере и будут держать там, пока не умрёт от старости Смауг, пока не родятся пра-пра-правнуки её сестёр... и пока Эребор не захватит кто-нибудь другой. И с Торином они теперь никогда не поженятся. И подвиги Тине теперь тоже не светят. Только каморка... Как в детстве – тот погреб с винными бочками, где её вечно запирала мать во время балов...       Тину вывели из транса выкрики её верных товарищей-гномов, которые уже были заперты в темнице. Они звали её, прижавшись бородатыми лицами к решётчатым дверям своих камер, и махали руками.       – Тина! Тина! Привет, мы тут! Как ты? Здорова?       – Ребята, привет!.. – крикнула она в ответ. Некоторые сердитые эльфы-охранники стукнули своими посохами по железным дверям тюремных камер и пригрозили шумным узникам. Но Тина знала со слов того эльфа, что эти угрозы – всего лишь слова. Они никого не обидят. Эльфы, которые вели Тину, отперли одну из железных дверей и легонько втолкнули её туда. Тина обернулась к ним и посмотрела на них по истине душераздирающим взглядом.       – Пожалуйста, – прошептала она. Но эльф опять закусил губу, отрицательно покачал головой и быстро запер дверь на ключ. Всё, это конец... Конец... Теперь Тина тут сгниёт и зачахнет.       Каморка у неё была узкая и длинная, как небольшой коридорчик. Узкая, под стать камере, кровать, столик с миской и грубой кружкой, а под потолком было узенькое окошко. Нет, окошком это назвать нельзя. Это была просто щель, пропускавшая тусклый дневной свет. Пол был устлан сеном, от которого чесались ноги. Тина сначала уныло подошла к щели и попыталась заглянуть на улицу, но ничего особенно не увидела, потом она поплелась к двери и стала разглядывать сквозь неё эльфийский дворец. "И так ты проведёшь остаток своих дней, Тина, – думала она. – Слоняясь от стенки к стенке, от окна к двери и умоляя стражников о свободе..." Больше она не смогла думать – истерика решила, что сейчас самое время вырваться наружу. Тина плюхнулась на жёсткую кроватку, уткнулась лицом в плоскую подушку и отчаянно заплакала. Она старалась делать это так, чтобы гномы в соседних камерах её не слышали, но они всё равно поняли, что с ней.       – Тина! – услышала фея чей-то голос, но через секунду она опознала, чей он – её звал Торин. Она вскочила с кроватки, вся заплаканная и несчастная, с перевязанной лодыжкой и рукой. – Тина!       – Я тут! – отозвалась она и прильнула лицом к двери. Фея увидела, что Торин как раз в соседней камере, слева от неё. Он тоже сидел у самой двери, и она хорошо видела его. – Привет! – и она попыталась засмеяться, но этот смех был больше похож на плач.       – Ты выздоровела, – выдохнул гном. – Мы за тебя очень боялись. Ты так долго не просыпалась.       – Это был не серьёзный укус. Скоро заживёт, – и она с гордостью подняла раненую руку в белой повязке. И тут её кольнуло одной мыслью: какая уже разница, заживёт или нет? Всё равно им сидеть в темнице ближайшие лет пятьсот-шестьсот... Торин заметил, что она загрустила и, кажется, подумал о том же. – А я смогу до тебя дотянуться? – спросила Тина и просунула руку сквозь решётку. Торин сделал то же самое, но дотянуться друг до друга у них не вышло – к их камерам подошёл суровый стражник-эльф и рявкнул на них.       – А ну убрали отсюда руки, не то я вам их отрублю! – Торин, нахмурившись, медленно убрал руку, Тина же сделала это так резко, что снова поцарапала кожу о решётку.       – Я его невеста, – сказала фея, потирая новый порез.       – И что теперь?       – Пожалуйста, позвольте нам жить в одной камере! Проявите сочувствие!       Только страж собрался сказать фее пару ласковых словечек, как откуда-то пришла рыжая высокая эльфийка и остановила его каким-то приказанием на эльфийском языке. Страж покорно кивнул и ушёл.       – Я позволю вам быть вместе, – сказала она, посмотрев на Тину и Торина.       – Спасибо вам, – Торин был удивлён тем, что эльфы так легко согласились на просьбу Тины.       – Не благодарите, – улыбнулась она такой же спокойной улыбкой, как у лекаря Базиля. Наверное, меланхоличность – это черта всех эльфов... Кроме стражей, разумеется. Они те ещё задиры...       – Как вас зовут? – спросила Тина.       – Тауриэль.       – Красивое имя! Не то, что у меня... – Тина осознала, что ей бы очень хотелось быть, как Тауриэль. Она выглядит очень смелой, сильной, отважной. Наверное, она и оружием неплохо владеет. Она высокая и... свободная. Ну прямо её идеал. А Тина что? Коротышка, неумёха, неуклюжая и глупая. Тьфу! – И вы их начальница? – спрашивала фея с искренним любопытством. Эльфийке это показалось странным, но она всё-таки ответила.       – Да, уже достаточно давно я являюсь начальницей стражи. А что вас удивляет?       – Меня ничего не удивляет... Просто стало интересно... – после короткой паузы Тина добавила. – Обычно эта должность принадлежит мужчинам.       – Между прочим, путешествия – тоже не женское дело, – в свою очередь сказала эльфийка. Тина улыбнулась, уловив, к чему клонит начальница стражи.       – Да, вы правы. Но меня, как ни странно, к ним тянуло всю жизнь... И вот чем это обернулось, – с горькой, не свойственной Тине, усмешкой сказала она и окинула взглядом железную дверь своей камеры. – Не то чтобы я жалею об этом путешествии – наоборот, ни сколько, – и она подняла глаза на Торина. Он слегка улыбнулся. – Но я не думала, что оно закончится так... Это глупо...       – Не отчаивайтесь, – попыталась утешить её эльфийка.       – Вам-то легко говорить "не отчаивайтесь", – оборвал её Торин. – Вы не в клетке.       – Царь Трандуил может освободить вас, если вы будете смирнее, – холодно ответила ему рыжая эльфийка. – Что вам дороже: ваша гордость или свобода?       – Я не стану подлизываться к вашему Царю, чтобы он отпустил нас, – сквозь зубы процедил Торин. – Не буду льстить ему, чтобы он сказал: "Так и быть, я подумаю насчёт вашего освобождения"! Я – Король и не буду ни перед кем стелиться!       – В этой клетке вы никакой не Король и не станете им, если и дальше будете так рассуждать, – строго ответила она. – Из-за того, что вы так горды, Ваше Величество, ваши друзья обречены на вечное заточение. Расставьте приоритеты, у вас на это есть уйма времени.       На этом их разговор закончился: пришёл страж с ключами, открыл камеру Тины и впустил её в камеру Торина. Фея бросилась на шею гному, и они долго ещё сидели так: обнявшись и не зная, как быть дальше.