Железное сердце

      Тину и Бильбо по приказанию Царя Трандуила уложили спать в одной из неприметных палаток – специально, чтобы особо не привлекать внимание солдат. Они разложились каждый на своём спальном месте, закутались по самые макушки в пледы и одеяла, но тревога их не отпускала. Что фею, что хоббита посещали одни и те же мысли: как им вернуться в Эребор? Как остаться незамеченными? Как не попасться под горячую руку Торина? Бильбо, под влиянием выпитого вина, через какое-то время всё же удалось уснуть, но Тина просидела под одеялом всю ночь, через каждые полчаса высовывая лицо из палатки на улицу и проверяя, не начался ли ещё рассвет. "Точно ли я всё делаю правильно? А то странно, что меня так мучает совесть. Нет, наверное, это не совесть – просто страх последствий нашей с Бильбо сделки. Скорей бы уже день – невыносимая ночь!" Солдаты спали, хоббит сопел, ветер шатал шатёрчик, запуская в него морозный сквозняк. "Если бы я была гномом – точно уже закурила бы... "       Бильбо растолкали в плечо ни свет ни заря. Он открыл слипшиеся ото сна глаза и вгляделся во взбудораженное лицо Тины с тёмными кругами под глазами. Она трясла хоббита и попутно кидала ему на постель его вещи.       – Бильбо, уже светает! Как ты можешь спать? Давай, бегом, вставай, одевайся! Мне кажется, я уже слышала вдалеке горн гномов с Железных Холмов. Когда они прибудут, мы уже должны быть в Эреборе, ты понимаешь или нет?       – Я всё понимаю, Тина, не шуми так, – пробормотал Бильбо и подосадовал, что сейчас из нагретой кровати ему придётся вылезать в холодное, непротопленное помещение палатки. Тина металась туда сюда, выдыхая пар и торопливо завязывая на себе шнурки верхней одежды. На полу в углу вяло горела свечка. Бильбо в какой-то момент стало страшно, что она подожжёт палатку, если её пламя соприкоснётся с тканью стен. Но шатёр уже не так раскачивало, как вчера ночью, поэтому опасения хоббита были напрасны.       – А там уже не так дует, да? – сказал Бильбо, сидя на постели и поставив ноги на свои ботинки. По полу тянуло холодком – это порядком подрило. Но ещё сильнее сквозняка бодрила Тина, которая металась тигром в клетке и то и дело покрикивала на Бильбо, сгоняя у него последние остатки сна:       – Бильбо, ну какого лешего ты такой спокойный? Смотри, я уже в шубе, а ты всё ещё о ветре рассуждаешь! Сейчас я сама буду тебя одевать, если ты не поторопишься! – и она с шапкой-ушанкой в руках пошла прямо на Бильбо. Он откатился от феи и принялся отмахиваться.       – Не-не-не, не надо, я умею одеваться самостоятельно, спасибо!       – Вот и одевайся... А я не могу тут больше находиться. Я похожу по улице.       – Лучше капюшон надень! – предупредил уходящую фею хоббит.       – Все и так знают, что мы здесь. Одевайся, – Тина задёрнула за собой штору-дверь и ушла. Чем дольше Бильбо оставался в палатке один, тем сильнее он понимал чувства Тины. Ему тоже захотелось убежать из лагеря и как можно быстрее добраться до горы. Наверное, скалы уже загорелись красным от восходящего солнца, воздух блестит, а небо светлеет и из чёрно-коричневого становится голубым. Выглянуть бы. Бильбо, на ходу натягивая ботинки, подошёл к входу в палатку, но тут вход распахнулся, и в него нырнула косматая и бородатая голова мага Гендальфа. Бильбо вскрикнул и отскочил от него.       – Вы уже поднялись? – пробасил волшебник.       – Гендальф, чёрт возьми! – прошептал себе под нос Бильбо и сказал громче. – Разве можно так пугать?       – Я не собирался тебя пугать. Извини, если уж так вышло, – он хмуро оглядел палатку. – Где Тина?       – Отправилась погулять где-то там...       – "Где-то там"?! – прикрикнул маг и зашёл в палатку целиком, тут же став ростом до самого потолка. – Вам нужно бежать к горе так, чтоб пятки сверкали, а она пошла гулять?!       – Гендальф, да она уже собралась и полностью готова. Она просто ждёт, пока соберусь я.       – В таком случае, я советую тебе её не задерживать. Вспомни Торина и его Оркрист – авось это тебя поторопит, – маг в серой хламиде прошёлся по шатру и сел на небольшой пуфик. Бильбо нервно сглотнул, вспомнив то, что просил Гендальф, и стал двигаться быстрее.       Когда Тина вернулась с прогулки, всё было готово, оставалось только оседлать лошадей. Гендальф проводил фею с хоббитом до их пони, помог им оседлать их и пожелал доброго пути. Бильбо готов был отдать руку на отсечение, но он точно увидел в глазах старого мага слёзы.       – Но! – крикнула Тина, ударила пони шпорами в бока, и они поскакали по полю. Мороз спадал, становилось теплее, и вчерашний толстый снежный ковёр мельчал. Поле становилось проходимее, и, следовательно, битву отменять никто не станет. Макушки скал и Одинокой Горы и правда были нежно розовыми, а небо – безоблачным и лёгким. Какие-то хищные птицы кружили в вышине, а солнце всё сильнее показывалось из-за горизонта. Ну как в такую хорошую погоду можно сражаться? Она предназначена максимум для битвы снежками, но никак не мечами и стрелами. Пони летели на всей своей скорости, разбрызгивая из-под копыт блестящие снежинки. Фея и хоббит, пригнувшись, ехали на их спинах, с опасением поглядывая на главный балкон, ожидая увидеть там короля в мохнатой шубе. Но на балконе никого не было, как и на остальных балкончиках и в окнах. Скорее всего, обитатели Королевства под Горой ещё спали, но вскоре они должны будут проснуться. Времени нет.       И Тине, и Бильбо даже дышать в близи горы было страшно. Они постоянно шикали на коней и дёргали их за поводья, чтобы они не так звонко цокали подковами. Вот уже и подножие. Сердца феи и хоббита были готовы выпрыгнуть от одной только мысли о предстоящем дне.       – Бильбо, можешь распахнуть ворота? – тихо спросила Тина, когда они добрались до конюшни. Бильбо безропотно соскочил с пони, дёрнул за ручку и слегка приоткрыл одну створку.       – Мог бы и две открыть, – нервно усмехнулась Тина.       – Осторожность лишней не будет. Тина, проезжай, некогда любоваться восходом!       Фея и правда пару секунд помедлила, рассеянно вглядываясь вправо от себя.       – Прости. Я просто подумала... Рассвет слишком алый.       – И что с того?       – Это значит, что где-то пролилась кровь этой ночью. Или же, наоборот, она вскоре прольётся, – Тина вздохнула и проехала на своём Андуине внутрь горы.       – Прости, Анди, – шепнула она коню, когда уже завела его в стойло. – Прости, что так часто втыкала в тебя шпоры. Я просто слишком боюсь, – какое-то время она печально гладила пони по морде, но, как только Бильбо завёл в стойло своего пони и запер вход в конюшню на несколько засовов, она поняла, что теперь уже точно нужно подниматься.       – Знаешь, Бильбо, нам надо срочно разделиться. Словно мы идём из разных мест. Не то... Мало ли в чём нас заподозрят.       – Ох, это точно. Давай тогда сначала поднимусь я, а затем сигнализирую тебе, если всё чисто. Если там кто-то будет, я его отвлеку любой ценой, а ты проскочешь в спальню. Интересно, не будет ли там Торина?       – Не будет – он каждую ночь проводит в сокровищнице, – покачала фея черноволосой головой. – Ну давай, с Богом, – Тина быстро обняла его и также быстро отскочила назад, словно боясь оставить на Бильбо даже свои отпечатки.       – И тебе удачи, – и хоббит зашлёпал босыми ногами по каменным ступеням. Всё выше, выше, а шаги всё тише и дальше. Через какое-то время шаги Бильбо совсем перестали быть различимыми, и стоило Тине напрячь слух, как она услышала сверху: "Чисто!" Фея, не тормозя ни секунды, побежала по лестнице вверх. Адреналин заполнил вены, в голове вновь застучало. Тина бежала со всех ног, в то же время стараясь продвигаться по лесенке тихо. Как только у неё начала появляться отдышка от бега, лестница кончилась и сменилась огромными залами древнего Эребора. На горизонте никого, даже Бильбо уже куда-то спрятался. Надо бежать дальше – в спальню, пока туда не наведался Торин. Что он подумает, если не увидит свою жену там мирно спящей? Заподозрит либо измену себе, либо – что в её случае ещё хуже – измену государству гномов.       Тина тихо-тихо, как мышь, пробежала необъятные пространства Эребора, промчалась ещё по нескольким лестницам, дёрнула на себя дверь в спальню и, уже не думая ни о чём, упала поперёк их с Торином кровати. "Всё – успела. Теперь мне надо полежать. Плевать, что я одета в уличное – если я сейчас ещё пошевелюсь, я точно умру". Фея лежала в таком странном положении ещё долго, пока дверь в спальню тихонько не приоткрылась. Тина вскочила с кровати с тихим вскриком, но вместо Торина на пороге оказалась всего лишь служанка Ида.       – Доброе вам утро, Ваше Величество, – скромно кивнула светловолосая гномка. Тина рассеянно кивнула ей в ответ и поправила на себе уличный плащ. – Простите меня великодушно, если я вас напугала...       – Ничего, Ида, ничего... Это я так, на взводе со вчерашнего вечера. Сама же знаешь, какой сегодня день.       – Да, моя Госпожа, к сожалению, знаю... – служанка с недоумением оглядела королеву с ног до головы. – Неужели вы уже успели сами одеться и погулять на свежем воздухе?       – Да, как видишь, – тоскливо улыбнулась Тина и развела руками.       – Ваше Величество, позвали бы нас!..       – Мне вовсе не сложно одеться самой, даже несмотря на то, что я – Королева. Тем более, я встала слишком рано – я не хотела будить вас с Бенгтой и Рангильд в такое время. Зато теперь вы выспались.       – А вы, видимо – нет. Простите меня за прямоту, но у вас...       – Не выспавшееся лицо, да? – Ида скромно и в то же время виновато кивнула. – А это очень бросается в глаза?       – Пока что да, но мы с Бенгтой и Рангильд всё сделаем, чтобы это скрыть от Его Величества, обещаем! – с энтузиазмом предложила гномка.       – Ох, Ида, дорогая, какая же ты чуткая – всё-то ты сама понимаешь, – и усталая от этой нелёгкой ночи Тина подошла к Иде и обняла её: не как Королева служанку, а как подругу или родную сестру. Ида же этому нисколько не препятствовала...       В Эреборе начался новый день. Солнце встало над скалами, и гномы пробудились – все, как один, с тревожными предчувствиями. Плохо позавтракали – из-за того, что их торопил нервничающий король – и с самого утра принялись чистить оружия и латы, укреплять валунами главные ворота и входы в сокровищницу. Тина и Бильбо старались не пересекаться лишний раз, чтобы не навести на себя лишних подозрений. Даже украдкой друг на друга не глядели, но мысленно были вместе, заодно против недуга Торина Дубощита. Спустя час на улице стали слышны подозрительные шумные звуки. Выглянув в узкие каменные окна, гномы поняли, что было источником звуков – начинающие собираться войска. Колышущиеся знамёна, пушки, тараны; конница, лучники, пешие войны, вооружённые мечами. Эльфы, люди – словом, все, кто мечтает получить обещанное золото Эребора. В сторонке разминался военный оркестр: резко звучали трубные гудки и барабанные дроби. Обстановка была не спокойной, гнетущей. От неё веяло железом и кровью.       Тина в одиночестве стояла у одного из укромных окон и смотрела на улицу. Смотрела неподвижно и беззвучно, словно она была одной из тех каменных статуй, которые были установлены здесь гномами тысячу лет тому назад. К фее со спины подошёл добрый Балин и положил ей руку на плечо.       – Лучше бы ты не стояла напротив окон – кто знает, что в головах у эсгаротских и эльфийских лучников?       Тина покорно повернулась к гному, и тот увидел, что вся нижняя половина её лица была залита слезами. Они оба тут же обнялись без слов, и Балин долго гладил её по спине, как свою родную расстроенную внучку. Он не сказал ей ни слова поддержки, потому что в данной ситуации вряд ли можно чем-то утешиться – Балин просто был рядом и показывал своим присутствием, что она, Тина, всегда может положиться на него. Всегда может придти и вот так вот уткнуться лицом ему в воротник. Придти и поплакать...       – Ваше Величество?.. Ваше Величество! – кричал эхом голос служанки Бенгты. Через секунду в дальнем конце коридора показалась и она сама – запыхавшаяся и со сбившимся от бега передником. Увидев Тину и Балина, она поспешно сказала им. – Ваше Величество, моя любимая Госпожа, Вас зовёт к себе король! Ему нужно поговорить с вами перед предстоящими переговорами с... врагом.       – Хорошо, я иду, Бенгта, – отозвалась Тина и отпустила Балина. Пожилой гном улыбнулся ей, и она ему в ответ. Затем она вытерла своё лицо и пошла следом за Бенгтой, размышляя и глядя за мелькающими у неё под ногами каменными плитами. "Шаг за шагом я всё ближе к войне. Господи, никогда бы не подумала, что этот поход так обернётся... А я и правда была очень наивной, когда считала, что жизнь королей похожа на сказку. Разве то, что сейчас происходит – сказка? Вовсе нет, и близко не она... На моей совести будут смерти и увечья солдат, на моей совести будет то, что мы с Бильбо провернули с Аркенстоном... Как пережить всё это одной? Я ведь и правда совсем одна – Торин меня оставил, и одному Богу известно: драконий недуг ли охватил его голову или у него просто проявилась его истинная, жадная гномья сущность?.. В душе я больше надеюсь на первый вариант, но что-то мне подсказывает, что и второй теперь выглядит вполне правдоподобно. Вдруг я ошиблась в Торине?.."       Через два часа все немногочисленные жители Эребора уже выстроились напротив главного балкона Горы. Вот-вот они выйдут на него всей шеренгой, вот-вот увидят своих противников в полном составе. Посередине стояли Торин и Тина, одинаковые до невозможности: пышные шубы, тяжёлые короны с медным отливом, золотые цепи на шеях, чёрные вьющиеся локоны волос, расправленные плечи. Бильбо стоял рядом с ними и был одет в нелепую кольчугу, которую сверху прикрывал его бордовый старый кафтан. Хоббит с беспокойством оглядывал своих товарищей, на которых поголовно были надеты колчаны, полные железных стрел, и луки. Все сверкали железными панцирями доспехов, все выглядели, как войны. Солнце тем временем мирно поднималось над Пустошью и дразнилось хорошей прогулочной погодой. Казалось бы, бери и отменяй войну – зачем она нужна, если погодка такая хорошая? Но нет, в жизни всё так просто не бывает.       – Пошли, – тихо сказал Торин, так что его услышали только рядом стоявшие Тина, Бильбо, Балин и Двалин. Они начали медленными шагами выходить на балкон, и за ними косяком – остальные. Тина зачем-то задержала дыхание и прищурила глаза, боясь увидеть вражескую армию, но как только перед ней раскинулся вид войск противника, глаза у неё непроизвольно распахнулись обратно. Она никогда не видела такого количества людей в одном месте. Вся площадь перед горой была забита головами, плечами и сверкающими доспехами. Каждый из войнов людей был вооружён поднятыми вверх пиками и копьями, из-за чего они все были похожи на увеличенную в сотни раз игольницу. Люди были пёстрыми и разными, эльфы же были все, как под копирку, одинаковые, идеальные и одетые в золотые доспехи. Двигались и жили, как единый организм. "Господи Боже, как мы будем отбиваться от них в случае войны? Да нам даже войска с Железных холмов здесь не помогут!"       Раздался трубный глас, как и пару дней назад во время переговоров. Его подхватил десяток более низких по звучанию труб, а затем инструменты затихли. Эхо от музыки продолжало скакать между скалами, и в паре мест от него осыпался снег. Из массы воинов вперёд выступил Трандуил – всё такой же сверкающий и прекрасный, только теперь уже тоже облачённый в эльфийские латы.       – Приветствую вас снова, Король под Горой, – с еле заметной усмешкой сказал эльфийский царь. Его сильный голос в повисшей над площадью тишине было слышно повсюду. – Прошло пять дней с нашей последней встречи. Помнится, в тот раз я сказал вам, что у вас есть время на то, чтобы передумать о развязывании войны между нами...       – Я остаюсь верным своему решению! – не менее громко отозвался с балкона Торин, перебив Трандуила. У Тины сильно засосало под ложечкой, но она стиснула губы и кулаки и терпела. – Даже не надейтесь, что я передумаю под влиянием ваших бесполезных угроз.       – Очень жаль, что оно так, Ваше Величество. Наша же сторона до конца надеялась решить всё мирно.       – Оно и видно по десяткам тысяч пик и копий, которые я вижу сейчас перед воротами своего государства! – съязвил Торин.       – Пики и копья были принесены сюда на случай плохого исхода переговоров. Если бы мы смогли договориться, мы бы не стали их использовать – это было бы ни к чему... Впрочем, у вас всё равно ещё есть возможность передумать, Ваше Величество, – и царь лихолесных эльфов повернул голову к войнам и щёлкнул пальцами. К нему из задних рядов тут же выехал на тощем и явно не военном коне Альфрид и принялся ковыряться рукой в своей набедренной сумке. У Бильбо перехватило дыхание при мысли о том, что Альфрид сейчас может достать оттуда, и он крепко-крепко зажмурился, чтобы попытаться успокоить расшалившиеся нервы. Тина тоже была на чеку и перебирала в голове молитвы, неотрывно глядя на Альфрида и на его вшивую сумочку. Наконец-то этот неловкий человек вынул из сумки свёрток какой-то ткани, и Трандуил заговорил вновь.       – У Альфрида в руках находится кое-что, что может решить возникшую между нашими сторонами проблему. Этот предмет очень важен вам, Ваше Величество, и потому мы в праве требовать за него обещанную нам часть золота. В результате этого обмена в выигрыше останутся все, а войны не будет.       – И что же у вас есть такого, что могло бы заставить меня отдать вам ваше чёртово золото? – усмехнулся Торин и ещё сильнее расправил плечи, демонстрируя своё превосходство над Трандуилом. – Что-то мне подсказывает, что вы глубоко заблуждаетесь об эффекте, который произведёт на меня ваш подарок.       – Это мы сейчас и проверим, – хитро улыбнулся эльф и кивнул Альфриду. Тот живо начал разворачивать ткань. Тине в этот момент очень сильно захотелось переглянуться с Бильбо, но между ними стоял могучий Торин, так что сделать это незаметно у них бы не вышло. У феи кружилась голова, а балкон из крепкого камня словно то и дело уходил у неё из-под ног. Она жалобно поднимала глаза к небу, словно оно могло ей чем-то помочь. Но даже если оно и не помогло бы ей, в любом случае на небо ей было смотреть легче, чем на многотысячную армию внизу. Королева прислушивалась к своим ощущениям так, словно её голова лежала на плахе, словно её вот-вот казнят. В каком-то смысле это так и есть, ибо при виде Аркенстона в руках врага Торин озвереет. Щёки и нос у Тины приятно кололо от холода, горло леденело от вдыхаемого мороза, мех от воротника щекотал щёки и подбородок. Небо ясное, птицы летают. Какой бы был хороший день... если бы не война.       Вот оно и свершилось: Альфрид закончил возиться с тряпкой. Ткань плавно соскользнула к нему на седло, и заместитель бургомистра поднял в руке над головой маленький, но яркий, как звёздочка, предмет. Лицо Торина поменялось у гномов на глазах. Отряд забормотал и приблизился к бортикам балкона. Торин тоже подошёл к нему вплотную и разглядывал то, что ему показывал с земли Альфрид. Тина и Бильбо единственные остались стоять, где стояли, и теперь уже переглянулись между собой. Хоббит увидел бледное лицо Тины и ободряюще ей подмигнул. Фея же не смогла ответить ему тем же – она слишком переживала за их план. Сейчас он и правда был слишком похож на предательство.       – Силы небесные, – охнул Балин, взявшись морщинистой рукой за сердце.       – Дядя, ты видишь это? – спрашивал Кили. – Это что, Аркенстон?       – Как он у них оказался? – тоже задался вопросом Бофур.       – Это какой-то обман, я им не верю, – тихо сказал Торин, а затем повторил это же громче. – Откуда мне знать, что вы не обманываете меня? Что вы не подделали Аркенстон с помощью своей лесной магии?       – Вы же сами знаете Аркенстон, Ваше Величество, – невинным голосом ответил Трандуил, – и вам также хорошо известно, что его не возможно подделать. Он – единственный такой в своём роде.       – И откуда же он у вас? – прищурился Торин и крепко вцепился руками в каменный борт балкона. – Вы его украли, да? Пробрались в Эребор ночью, как жалкие воры?       – Не торопитесь сыпать оскорблениями, Ваше Величество. Будьте сдержаннее, – прервал его раздражённый царь Трандуил. – Этот камень был нам передан, и в Эреборе никто из наших солдат ни разу не бывал.       – И кто же тогда мог вам его передать? Какая скотина? – кричал вниз король гномов. Трандуил вдруг опустил взгляд в землю и стал избегать ответа на эти вопросы. "Да он не хочет сдавать нас! – подумал Бильбо. – За это я его уважаю!.. Но теперь его надо выводить из-под ударов Торина. Пора выходить из тени..."       – Имейте в виду: в моём отряде нет гномов, способных на такое! – тем временем продолжал ругаться король. – Получается, что вы его всё-таки украли, но до последнего не хотите этого признать!       – Они ничего у тебя не крали, Торин, – раздался тихий голос Бильбо из-за спины Короля под Горой. Он медленно обернулся на хоббита и принялся вглядываться в его лицо так, словно хотел прочесть его мысли. Тина беспокойно глядела на них обоих и была готова в любой момент кинуться защищать Бильбо. "Ну смельчак наш хоббит! Ну львиное сердце!" – думалось ей.       – С чего ты это взял, Бильбо? – тихо спросил Торин, но, подумав, добавил второй вопрос. – Что ты хочешь этим сказать?       – Я хочу этим сказать, что... кхм... – он набрал в грудь побольше воздуха и всё-таки признался. – Аркенстон попал к царю Трандуилу через меня.       Гномы тихо охнули. "О, Боже, Бильбо! Зачем?" – прошептал Фили. "Упаси Дурин этого неразумного хоббита!" – также причитал Дори.       – Не может быть... – покачал Торин головой, всё ещё пиля хоббита взглядом своих голубых глаз. – С чего бы тебе это делать?       – Это... мягко говоря, сложно объяснить, – нервно усмехнулся Бильбо, но, увидев серьёзное лицо короля, и сам посерьёзнел. – Торин, поверь мне, как бы это ни было сложно в данную минуту: я это сделал во благо твоего народа...       – "Во благо моего народа"? – уже начал закипать гном и сделал к хоббиту шаг. Гномы испуганно смотрели на творящуюся сцену, воины на земле делали то же самое. – То есть, ты украл мою семейную реликвию во благо всем гномам?! Так ты хочешь сказать?       – Да, именно так, Торин, – уверенно кивнул Бильбо.       – Я тебе не "Торин", а "Ваше Величество", вшивый ты щенок! – крикнул разошедшийся Торин Дубощит. Бильбо вздрогнул от его громкого голоса, но продолжал держаться. – Обокрал короля Эребора, а затем ещё и фамильярничает с ним, да ещё и "благо моего народа" приплетает!.. И как у тебя только совести хватает?..       – А вот хватает – представь себе! – тоже начал злиться хоббит. – Ты этого не видишь, потому что ты ослеплён, но я пытаюсь спасти и тебя, и твоих друзей от бессмысленной гибели на войне! Я пытаюсь предотвратить всё это своими силами!       – В таком случае, у тебя это выходит плохо. И вообще, не тебе решать исход войны, гадкий полурослик! – тут Торин кинулся на него, схватил Бильбо клешнями за шею и прижал его к самому бортику Южного балкона. Гномы начали напирать на Торина со спины, защищая хоббита, но он отпихивал их и грозился скинуть с горы и их "за компанию с предателем".       – Вот тебе твоя доля, Взломщик! – шипел на него Торин. Бильбо задыхался и беспомощно дёргал ногами. – Вот тебе, а не моё золото! Если ты за них, – он указал пальцем на армию, выстроившуюся перед Одинокой Горой, – то и лети к ним – авось они тебя поймают!       – Торин, умоляю тебя! – не выдержала этой сцены Тина. Она кинулась к мужу и схватила его за локоть, пока он ещё не успел совершить свою расправу. – Не убивай Бильбо!       – Убью! Он этого заслужил!       – Нет! Не заслужил!.. Не он один! – на последней фразе Бильбо отчаянно захрипел, показывая фее отрицающие жесты рукой. Она его не послушала.       – А кто ещё, по твоему? – недовольно гаркнул Торин, всё ещё держа Бильбо на бортике.       – Я!       Гномы разохались пуще прежнего. "Да что же на вас на всех нашло?.." – тихо спросил Двалин. Фили нахмурился и приготовился заступаться за Тину в случае чего. Торин замер, немного ослабил хватку, дав хоббиту кислорода, и переспросил.       – В каком ещё смысле "ты"?       – Я была заодно с Бильбо, – дрожащим, как рябь на воде, голосом поясняла Тина и старалась не расплакаться посреди фразы. – Я помогала ему во всём, и с выносом Аркенстона за территорию Эребора тоже... Торин... Мы оба с ним виноваты, не он один...       Торин молчал. Бильбо было отлично видно, как темнеет его лицо. Как заостряется взгляд, как вздымается холка. Торин свирепел. И тут резко, буквально в две секунды, случилось следующее: Торин развернулся и наотмашь, звонко, отвесил Тине пощёчину, да такую сильную, что у феи развернулась голова, а с её красиво сплетённой причёски слетела корона. Под гробовую тишину раздался шлепок руки по щеке, а затем – железный грохот королевской короны о камень. Все свидетели этого стояли, как вкопанные – живыми и двигающимися были только Тина и Торин. Король Эребора стоял лицом к фее и сильно дышал, как разъярённый от вида красного полотна бык. Тина же стояла, отвернувшись от Торина и придерживая ударенную, красную и полыхающую, как от ожога, щеку. Слёзы навернулись ей на глаза, и сквозь всё это – морозный холод, слёзную пелену и тревожную тишину, стоявшую повсюду – Тина услышала голос своего когда-то доброго и любящего супруга:       – Продажная шваль... И это моя жена? Перечащая мне, позорящая меня перед всеми и ворующая мои родовые сокровища?! Чем ты думала, вступая с этим крысёнышем в сговор? Думала ли ты вообще?.. Нет, знаешь, я больше ничего не желаю от тебя слышать – никаких оправданий, никаких объяснений. Я всё и так прекрасно понимаю: всё это было ради одной наживы. Один огромный план ради одной огромной наживы: втереться к Торину в дружки, а в самый последний момент всадить нож ему в спину! Так вы задумали!       Пока Торин говорил, Тина успела немного прийти в себя и прислушаться к своим мыслям. Внутренний голос феи протестовал против того, что наговорил Торин, и она решила высказать это ему, вслух.       – "Нажива"? – переспросила Тина – румяная от удара по щеке и от стоявшего мороза, с мокрыми глазами и подрагивающими от переживаний губами. – "Нож в спину"? Ты хоть слышишь себя, Король под Горой? Ты хоть сам себя понимаешь? Ты говоришь это о собственных друзьях!       – Больше вы мне отнюдь не друзья! Он – даже не товарищ, а ты – не жена!       – Торин, разве можно так?.. – тихо сказал Балин, но король на него огрызнулся.       – Не влезай не в своё дело! Без тебя разберёмся!.. – он снова повернулся к Тине и процедил. – Уверяю, вы мне – никто, после того, что вы натворили.       Какое-то недолгое время на балконе стояла тишина. Тяжёлая и гнетущая, как каменный саркофаг.       – Раз так, – гордо выпрямилась Тина и приложила все силы к тому, чтобы удерживать дрожь своих губ и голоса. – Раз так, то вот что я тебе скажу. Мы с Бильбо делали это ради тебя, Торин! Ради тебя, да! Даже если это с первого взгляда не было похоже на помощь, это была она – помощь! Ты ослеп и озверел со своими деньгами. Не видишь ничего и никого, кроме них! Заботишься о них больше, чем о своей родне! Ты готов положить их головы на плаху, только бы никто не дотронулся до твоих богатств! Так настоящие короли не делают – ты не умеешь править такими сокровищами! Поэтому нам с Бильбо пришлось взять всё в свои руки. Мы решили договариваться о мире сами, потому что с тобой проводить переговоры – то же самое, что говорить со стеной!.. – глаза у неё заблестели сильнее – слёзы подступали и начинали выкатываться у неё из глаз.       – Подавись ты своими богатствами! – крикнула она, сдёрнула с себя все цепи, серьги, а последним сдёрнула и обручальное кольцо, что вызвало у гномов грустный ропот. Фея швырнула всё навешанное на неё золото на пол балкона и демонстративно наступила на драгоценности ногой. – Держи это всё! Ешь с маслом! Пусть оно тебе заменит и друзей, и родню, и жену, если тебе так сильно этого хочется!       Лицо Торина дрогнуло, и он молча потянулся за своим Оркристом. Гномы загомонили и обхватили Торина со всех сторон, чтобы он не успел осуществить свой злой замысел, а Бильбо шустро юркнул от бортика к Тине. Так они и стояли на балконе: по одну сторону гномы, по другую – "предатели-полурослики".       – Торин! Послушай меня! – раздался старческий, но громкий голос с земли. Король Эребора покосился в ту сторону и увидел вышедшего вперёд из рядов военных Гендальфа. Серая хламида, смешная шапка с полями и загнутой книзу макушкой. Седая борода до самой груди и посох. – Не нужно убивать Тину и Бильбо – лучше верни их мне! Я готов за них поручиться. Вернёшь их, и они больше не покажутся тебе на глаза, будь в этом уверен.       – Да забирай их на здоровье! – крикнул он магу и дёрнулся из рук своих перепуганных товарищей – доставать меч он уже передумал. Из-за спины Торина выскочили Балин, Бофур, Кили и Фили и принялись спешно привязывать к стене балкона канат, по которому, видимо, предстояло спуститься на землю изгнанным Тине и Бильбо.       – А ты ведь тоже хорош, Гендальф – якшаешься с нашими врагами в то время, как мы в тебе так нуждаемся! – издевательским тоном говорил магу Дубощит. – Живёшь с ними в одном военном лагере, припеваючи! О, Дурин, сколь же я был не разборчив в своих товарищах! Каких змей на груди я пригрел!.. Проваливайте отсюда все трое! Не оскверняйте своим присутствием эти священные, древние земли! Будьте вы прокляты, каждый!       Тина со злобой посмотрела ему в глаза, развернулась и направилась к привязанному гномами канату.       – Тина, Бог мой, мне так жаль за всё это, – охал Балин.       – Не извиняйся, Балин, ты тут не причём, – глухо отозвалась фея. – Пусти меня скорее вниз – не хочу ни с кем прощаться.       – Неужели ты хочешь, чтобы наше знакомство закончилось так? – тихо спросил Фили, пытаясь заглянуть ей в лицо, но фея опустила его слишком низко.       – Как закончилось, так закончилось – ничего не поделать, – буркнула она, схватила канат в обе руки и поскользила вдоль горы вниз. Бильбо отправился следом за ней, растерянно и тоскливо оглядев перед этим своих бывших товарищей. Они кивнули, и Бильбо приступил к спуску с тяжёлыми мыслями и таким же тяжёлым сердцем.       Как только они достигли земли, Тина тут же сбежала куда-то вдаль, за ряды военных – в то место, где теперь был расположен госпиталь эсгаротцев. Бильбо хотел было кинуться за ней, но Гендальф придержал его за плечо и пробасил ему на ухо.       – После такого ей надо побыть наедине с собой.       Между Торином и Трандуилом тем временем продолжились переговоры:       – Так каков же ваш вердикт, Ваше Величество? – спросил эльфийский царь, придерживая вожжи своего лося. – Выбор всё ещё стоит за вами. Каким будет исход конфликта: мир... или война?       Торин был хмур и медлил с ответом. Ему уже было не до войны – его всё ещё беспокоили двое "предателей", одна из которых до этого была самым близким для него человеком. Он думал, думал, и тут услышал протяжный крик орла, который летел прямо к его балкону. Прямо к нему самому. Орёл крикнул ещё раз и приземлился лапами на предплечье гнома. Торин разглядел его и узнал эту гордую птицу: его звали Антарэс. Это был ручной орёл его кузена – Даина. Рот Торина исказила хитрая и отчасти торжествующая усмешка и, сквозь выжидающую тишину, повисшую над площадью, раздался его возглас:       – Я выбираю войну!       Бильбо в это же время обречённо зажмурил глаза и почувствовал, как Гендальф успокоительно треплет его по плечу...