Стражи Далёкой Галактики

Анфилада у верхнего края зиккурата корусантского храма джедаев служила также и местом для прогулок, где жители сей обители могли насладиться свежим воздухом и видом на далёкие небоскрёбы. Должно быть, в старину, когда Корусант ещё не стал ойкуменополисом и под его небесами ещё можно было отыскать горы и моря, вид открывался ещё лучше. Но, даже так, многие джедаи любили приходить сюда. — Давно не видел вас в храме, — поздоровался с Каризом джедай-человек, чьё лицо украшали чёрные татуировки. — А'Шарад Хетт, — кивнул в ответ забрак, присевший на лавку у стены. — Рад тебя видеть. Слышал, на Джаратисе было жарко. И… — Маска, — Хетт коснулся щеки. — Мы и правда давно не виделись… Да, я переосмыслил некоторые вопросы. Я должен быть джедаем, а не искать путь между человеческим и таскенским наследием. А'Шарад Хетт — человек непростой судьбы. Его юность прошла на Татуине, он был воспитан женщиной из народа песков и, сохраняя своё прошлое, носил маску таскенов, пока Энакин Скайуокер не заставил его пересмотреть взгляды. — Найти гармонию с собой — важнейшая часть пути джедая. Я бы даже сказал, что это и есть сам путь, — Кариз жестом пригласил Хетта сесть и тот не отказался. — Да. Слышал, ты сейчас знаешь про это даже больше прочих. Примерно в это же мгновение нечто странное коснулось макушки Кариза, соскользнув вниз. Лепесток розы? Однако тот сверкал и переливался чудесными золотистыми оттенками, полностью сотканный из Света. И, не успели джедаи удивиться, как откуда-то с потолка посыпались новые, только теперь их было намного больше. Повсюду… Везде… Словно где-то затаилось прекрасное сказочное дерево с волшебными цветами, если бы только присутствие источника этого чуда не было так схоже с атмосферой нашедшего своё пристанище в тени Странника Последнего Города. За исключением некоторых других оттенков. Неведомого происхождения машина, божество стражей, мятежный посланник Света в поисках надежды. Однако сейчас… Через Свет говорил совсем иной голос, внепричинность под другим углом. Он пронизывал пространство узорами своей сущности, но оставался неуловимым, диким. А'Шарад Хетт, в первый миг встрепенулся, едва не потянувшись к мечу. Война плохо сказалась на этом джедае… Однако Кариз положил руку ему плечо и качнул головой. — Неужели ты почувствовал Тьму или злой умысел? — с полуулыбкой спросил забрак. — Нет, но… — возразил было Хетт. — Ну так и доверься Силе, — шире улыбнулся Кариз и осторожно, словно боясь повредить, взял пальцами один из “лепестков”. Удивительно, но проекция вовсе не собиралась исчезать, переливаясь так, словно и правда являлась неувядающей частицей какого-то цветка жизни. Свет был склонен проявлять себя эффектно, но о таком уровне тонкости джедая никто не предупреждал. Свет и Сила одновременно. Однако, на этот раз, что-то знакомое он уловил в этом почерке… — Что это? — А'Шарад тоже поднял фрагмент проекции, подозрительно глядя на тот. — А разве ты не чувствуешь? — уже широко улыбался Кариз и, подкинув лепесток на ладони, вновь смотрел, как тот медленно парит, спускаясь вниз. — Разве это не удивительно? Мы — джедаи. Существа, сопричастные Силе. Мы оперируем понятиями, находящимися в области мифов и легенд для большинства здравомыслящих жителей галактики… И всё равно изумляемся чему-то хоть чуть-чуть непривычному… — Ты стал говорить загадками, — отметил Хетт. — Хм… Правда? Наверное, на меня так влияют ученики… — Однако ты знаешь, что это за явление, — продолжил настаивать А’Шарад. — Знаю? Пожалуй, знаю… Хоть и вижу впервые, — произнёс Кариз, встав, однако, с лавки. — Ты не видел моего падавана? — Которого? — не понял Хетт. — Того рослого парня с добрым взглядом и дробовиком? — Нет, второго. — возразил Кариз, ища взглядом что-то слева, вдоль коридора. — Думаю, она где-то недалеко. — Твоя ученица делает… Такое? — удивился А’Шарад, тоже вставая. — Я же говорю, прежде я такого не видел, — Кариз ещё раз бросил взгляд на коридор, но не найдя никого, развернулся и пошёл в другую сторону, где тот резко сворачивал направо. — Не представляю, кто кроме неё мог бы это сделать. Разве что… Нет. Это глупость. И в самом деле, вскоре коридор вывел их к большому окну, куда падали близкие к закату золотистые лучи солнца, очень похожие на цвет летающих в воздухе лепестков и, вместе с тем, усиленные с помощью проекции из Света. И Свет этот был действительно сложнее. Катрин, находящаяся в ниспадающих золотистых лучах и не подозревающая, как именно она выглядит для стороннего наблюдателя, всё-таки сумела сделать что-то масштабное, совместив это с Силой. Она не сотворила очередное оружие, но создала нечто прекрасное. И это было… Не очень похоже на типичное поведение вредноватого второго падавана Кариза, в котором теперь не только проснулось, но и оформилось в более ясные очертания что-то другое, заставив грозное огненное оружие охотника разлететься на тысячи таких лепестков. — Охват на три этажа, — сообщил парящий рядом Прометей, зачем-то после этих слов просканировав Катрин. — Состояние стабильное. Я… Должен признать, что твоё воображение довольно… Живое. Призрак осмотрел окружающее пространство вокруг них, пока не наткнулся взглядом на наблюдателей, испуганно метнувшись к окну и стукнувшись оболочкой о его стекло. Кариз прекрасно помнил, что было, когда Катрин масштабно смешала Свет и Силу. Взрыв, спровоцировавший извержение вулкана и разрушивший остров. Свет — это взрыв, так ведь? Однако теперь результат был совершенно иной. Красивый, умиротворяющий, безобидный, как настоящие лепестки цветов. — Изумительно, — не таясь, произнёс рыцарь. Он надеялся, что его появление не спугнёт Катрин и не нарушит её чудесной техники. Однако у стража было иное мнение на сей счёт. В былые времена она бы в панике постаралась выбить собой явно крепкое окно и с пятидесятой попытки спрыгнуть вниз, зацепившись за что-нибудь на половине пути. С наибольшей вероятностью, плащом за руку поймавшего её в начале прыжка учителя. Именно такой запомнилась диковатая охотница как Каризу, так и Дункану… Только на этот раз её реакция показала себя в ином свете. Катрин удивлённо обернулась, не ожидая увидеть здесь рыцаря. Она явно смутилась таким зрителям и, не раздумывая, стала невидимой, подняв своим бегством в воздух покрывавшие пол лепестки. Оставшийся у окна одинокий Прометей проводил взглядом пустоту и медленно повернулся к Каризу: — Не подкрадывайся к охотнику… Вы её напугали. Кариз это понял и сам, поэтому бросился следом, тем более, уже давно наловчившись искать невидимого стража. Попади он под более сильное влияние своих соратников с Земли, то просто швырнул бы ботинок. Однако джедай являлся светлым рыцарем, а не… Алексой. — А… Эээ… — протянул А'Шарад Хетт, уставившись на Прометея. — Просто процесс обучения. Охотники разбегаются как перепуганные кошки, если застать их врасплох, — призрак покрутил оболочкой своего корпуса, слишком хорошо для простого дроида, отражаясь в Силе — Кстати, я Прометей. Однако Кариз, свернув за угол, решил не пытаться ловить невидимую охотницу голыми руками, а попробовать пойти совсем другим путём. — Катрин! — крикнул джедай, останавливаясь. Несколько секунд ничего не происходило… — Да? — та появилась прямо перед ним. Однозначно, Катрин начала любить красивые приёмы. Примерно с того момента, как выяснилось, что стражу со способностями джедая вовсе не нужно быть исключительно практичным параноиком, чтобы не попадать под вражеские пули. Трёхсотлетний носитель Света, получивший пространство для манёвра, может сам по себе начать усложнять то, что делает, как это свойственно любому тяготеющему к саморазвитию разумному существу. И хоть Кариз учил только одного, но остальные, словно у них был коллективный разум, очень осторожно следовали за ней, наивно полагая, что этого никто не замечает. Таким образом, джедай уже выяснил, что Джек проявил свою настоящую человечность, собрав их вместе и создав идею того, что они настоящая семья. Алекса меньше всего думала о себе и никогда не могла пройти мимо несправедливости. Катрин была способна на милосердие и мягкость, что надёжно скрепляло союз всех троих. Но смириться с тем, что джедаи тоже крутые, пока ещё не смог ни один. — Можно было и не убегать, — отметил очевидное Кариз, шагнув ближе. Он прекрасно понимал парадоксальную стеснительность своей ученицы, уживающуюся вместе с невероятной дерзостью. Однако, будучи учителем, всё равно хотел дать ей возможность самой озвучить причину, мнимую или реальную. — Я не думала, что встречу тебя там, — замялась та. — Мы с Прометеем… Решили немного развлечься. Обычно это оправдание он слышал в тех ситуациях, когда хотелось вопить от ужаса и ломать руками рога на голове. — Ты успешно соединила Силу со Светом, — не позволил увильнуть от темы Кариз. — И не просто соединила их, а сделала это без разрушительных последствий. В прошлый раз подобное закончилось взрывом, уничтожившим остров. Однако теперь Катрин справилась и, более того, результат оказался прекрасен. Такой прогресс не мог не радовать учителя. — Когда-то наш Странник терраформировал целые планеты, малопригодные для жизни, — ответила Катрин. — Я подумала, что если он брал то, что вы называете Силой и превращал через своё видение в то, что мы называем Светом… То можно попробовать сделать нечто подобное в доступных нам масштабах, через собственное видение. Хотя и пришлось прибегнуть к мощностям Света и… Как-то так… Она смущённо усмехнулась. — То есть, ты задумалась о возможности сотворения материи? — не скрыл изумления Кариз. — О таких возможностях Силы… Впрочем, о чём это я. Ведь её возможности безграничны. Катрин бросила взгляд на лежащие на полу лепестки, которые постепенно исчезали. — От них нет никакого толка, кроме эстетического. В каких-то вопросах Катрин стала джедаем, но вот в других… Кариз прекрасно видел, как жизнь стража постепенно начинает довлеть над ней. — Не всё нужно мерить одной лишь утилитарностью, — улыбнулся он и взлохматил волосы Катрин. — Хорошо, — без тени иронии, быстро согласилась та. — Катрин, — вкрадчиво сказал Кариз, отметив, что ученица не прореагировала даже на столь наглое нарушение личного пространства. — Я же тебя не ругаю… Но, если ты действительно хотела держать свои эксперименты в тайне, то храм — не самое подходящее место. — Да, я догадываюсь, что ты сейчас скажешь… — она развела руками. — Но мне не хотелось именно тебе это показывать без подготовки. К тому же, добиться нужного результата я так и не смогла. Мне стало понятно, откуда Странник черпает свои силы, но я не он, чтобы повторить его стиль. Наверно, в этом и смысл того, что он делает. Катрин замолчала. На самом деле, у неё почти получилось, но склонность к осторожности, которая обычно была полезна, теперь подталкивала уходить от ответа, смешиваясь с чувством неправильности такого поведения в отношении Кариза. Катрин хотела поддержать остальных стражей, потому что им всем не хватало в этом мире чувства присутствия Странника. В Алексе это ощущалось сильнее всех... Вот только теперь получалось, что то, что служило доброй цели, толкало её саму обращаться с этим джедаем так, как он того совершенно не заслуживал. Нежелание стражей делиться тем, что на самом деле происходило у них в голове, разрушало те мостики доверия, которые они прокладывали всё это время. — Катрин, Катрин… — вздохнул Кариз и, покачав головой, коснулся плеча той, предлагая следовать за ним, а сам неспешно пошёл по коридору. — Учителя и нужны для того, чтобы помогать учиться. Кариз уже хорошо понял, что стражи — не добрые и невинные агнцы. Они — дети сурового мира, не прощающего слабость. Мудрость и мастерство они находят на поле боя, в крови и боли. Даже тренировка друг с другом, их пресловутое Горнило, ничто иное, как кровавая резня против своих же друзей. Потому страж, особенно достаточно старый, не желает показывать собственную слабость или своё несовершенство кому-либо. — Может, я хотела… Попытаться показать то, что видела там, в своём мире… — всё же старалась осторожно подойти к своей теме Катрин. — Однако, если бы я смогла это повторить, то и сама стала бы Странником. И тогда Тьма попала бы в очень большие неприятности, если подумать… — Но это не повод так таиться или убегать, — напомнил Кариз. — Тот бумажный фонарик, который ты принесла из пещер Илума. Он ведь до сих пор у меня. К тому же, я чувствую Свет, который ты передала мне. Я… Думаю, что кое-что понял о том, как вы видите Странника. Адепты Силы далёкого прошлого делали невероятные вещи, оставшиеся в нашей памяти лишь иллюзорными легендами. Как знать… Быть может, Странник — некто, подобный им? Кариз остановился у автомата с едой. Здесь, внутри храма, считалось, что джедаи не станут злоупотреблять выпечкой и никому не придёт в голову забрать всю пищу разом. Потому, безо всякой оплаты, Кариз нажал на пару кнопок и, разорвав упаковку, протянул Катрин небольшой сдобный кекс. — Однако, если ты станешь вторым Странником, твоя Огненная Пушка пронзит саму Вселенную и сожжёт те Пирамиды. Катрин осторожно приняла выпечку. — Я знаю, как это звучит от меня, но не думаю, что стала бы использовать эту штуку с риском проделать дыру в мироздании… Однако, если бы я всё же стала вторым Странником, то спросила бы у первого, как же это всё так вышло, — ответила она. — Моя цивилизация была не первой на его пути… — Быть может, в вас оказалось что-то особенное? — предположил Кариз. — Впрочем, гадать можно до бесконечности. Ответь мне лучше на другой вопрос… Тёмная сторона Силы, в сущности своей, тоже Сила. И падший джедай остаётся также силён, как был и светлым. Но что насчёт стражей? — У-у… Двойная проблема, — фыркнула Катрин, откусив кусочек кекса, но затем резко осеклась на джедая. Ловушка захлопнулась. Вообще-то, про тёмных стражей ему поведал Энакин, узнавший это от Катрин. Сдавать избранного было бы некрасиво, однако теперь ученица так удачно сама во всём созналась. — Как интересно… — задумчиво протянул Кариз, а его губы изогнулись в загадочно-ехидной улыбке. — О боже… — Катрин даже не стала оправдываться, проникаясь глубинами своей же наивности. С одной стороны, в её голове мелькнуло приятное осознание, что учитель и правда далеко не дурак и подыгрывать ему никогда не приходилось. С другой стороны, он только что поймал её на большом и серьёзном обмане. Потому что те самые Варлорды были малыми детьми рядом с другими стражами, гораздо опаснее мелочных любителей власти. — И что же? — рога на голове, в сочетании с этой улыбкой, добавляли нечто дьявольское образу Кариза. — Они столь ужасны, что даже намёк на их существование повергнет всех джедаев в бездну ужаса и отчаяния? — Ну, вообще-то, это запрещённые темы. Новый Свет, да и стражи постарше, об этом ничего не знают, — Катрин решила, что раз утопает, так хоть кекс успеет доесть. — Не беря в расчёт таких, как Джейн. От неё что-то утаишь, как же… Однако это не мешает Скитальцу проворачивать свои делишки и устраивать игры для стражей прямо с Тьмой, одержимыми и всем таким. Он делает это нагло и почти никто не понимает, что списки грехов некоторых из нас наверняка где-то есть и это не совсем развлечение. А Завала просто молчит… Хитро, да? — То есть, ваш Авангард способствует играм тёмных, чтобы заранее их выявить? — поразился коварству стражей Кариз. — Хорошо, что Йода до такого не додумался… Но тогда почему ты молчала? По вашим словам, падший страж — это Варлорд. — Дреджены — это большая редкость, если говорить о по-настоящему опасных. Как правило, большая часть — простые и жадные до наживы стражи. В этом как раз вся суть игры. Но что пришлось бы постоянно слушать от Совета нашей слишком социально активной Алексе, расскажи я про это? Тем более, такое не происходит просто так. Странник что-то сделал с нами, из-за чего мы притягиваем к себе Свет, накапливаем его. С Тьмой можно сделать то же самое, но нужно найти её источник. — Раз так, то и опасности нет? — предположил Кариз. — Я бы знал, окажись тут где-то пирамидальная хтоническая штуковина, источающая потустороннюю энергию. Однако… Неужели ты думала, что, расскажи ты мне об этом, и я тут же рванусь к Совету? — Нет… — Катрин покачала головой. — Я не хотела обманывать, но как-то побоялась тебе это сразу сказать. Кариз покачал головой, а его улыбка, лишившись коварства, стала просто доброй. — Доверие, ученица… Краеугольный камень. Без него наше дело в принципе не сможет существовать. Только довольно сложно перешагнуть порог осторожности, когда ты веками выживал за счёт обмана и правильного утаивания информации. Так смешно выходило, что Катрин уже не была уверена, не называть ли саму себя почти Варлордом, потому что видела и иных стражей, которые никогда так себя не вели, отличаясь своим почти джедайским благородством. — Теперь я понимаю, почему Джейн меня так… Во всём превосходила. Прости меня. Следовало хотя бы попробовать коснуться этой темы. Тем более, что… — Не нужно, — остановил её Кариз. — Я понимаю. Лишь прошу впредь чуть больше доверять мне. Возможно, из-за Силы, а возможно, из-за изменений в твоей жизни, но ты начала становиться собой — человеком, а не только собой — бессмертным полубогом. Мне неизвестно, сколько тебе на самом деле было лет до того, как ты… Стала стражем. Но, думаю, если и больше, чем Дункану, то ненамного. Хочешь ты того, или нет, однако на какую-то часть себя ты ещё очень и очень молода. Поэтому совершаешь ошибки, свойственные юности. Не нужно этого стыдиться. Катрин взглянула на джедая, а потом кивнула, давая понять, что она его поняла. — В таком случае, я хочу задать вопрос, который может тебе не понравиться. Если я вдруг стану тёмной, и не как Фергус, а всё будет очень плохо… То какова вероятность, что та часть меня, которая являлась стражем, не сможет выдернуть меня обратно и… В общем… Я не могу гарантировать, что сама по себе Сила не способна послужить прямым источником Тьмы. — На Тёмную Сторону не падают просто так, — медленно проговорил Кариз. — Нынешний взгляд на проблему… Неразумен. Но знаешь, в чём самая большая проблема с возвращением падших к Свету? В том, что их редко получается захватить живыми. Со стражами, как понимаешь, это работает иначе. Потому, будь уверена, ученица. Если так случится, что ты сойдёшь с ума и Тьма овладеет тобой, то я обязательно верну тебя к Свету. — Убьёшь меня? Самое ужасное в этом вопросе было то, что на лице Катрин появился неподдельный интерес, не имеющий ничего общего со страхом. — Для тебя это не смертельно, — развёл руками Кариз. — Некоторые стражи романтизируют убийство друг друга и говорят, что нет лучшего способа узнать кого-то очень близко. Если правильно убить, разумеется, — сообщил маньяк, несколько секунд назад являвшийся его миловидной ученицей. — Нет смерти, есть новый друг, так сказать. — Экхм, — кашлянул Кариз. — Только, пожалуйста, не надо меня убивать по-дружески. Впрочем, он прекрасно понял, о чём она говорит. По этой же причине джедаи и ситхи так любят свои мечи. Казалось бы, замани противника под артиллерию или на мины, и дело в шляпе. Но нет… Лишь скрестив клинки чистой энергии, ты сможешь по-настоящему понять врага. И самого себя. — Неужели ты до сих пор думаешь, что я готова бить всех подряд, чтобы понравиться им? — Катрин знала и более светлые пути получения симпатии. — Вот потому я и говорю, что нынешний взгляд на вопрос ошибочен, — вновь улыбнулся Кариз. — Я не верю, что ты можешь пасть во Тьму. Даже хорошо, что среди стражей чувствительной к Силе оказалась именно ты. Кариз жестом пригласил Катрин следовать за собой и вновь пошёл вдоль коридора. — Так, значит, тебе понравились лепестки? — хитро поинтересовалась его ученица. Сложно было не заметить, как эти слова повысили её настроение, а это уже означало, что обучение не проходило даром и амбиции стража стали значительно скромнее, чем прежде. Тысяча лепестков, вместо тысячи трупов, чтобы получить одобрение учителя и по-настоящему насторожить других джедаев. — Что такое истина, ученица? — вопросом на вопрос ответил Кариз. — Наверно это… Правда? Хм… Нет. У джедаев никогда не бывает всё так просто… — Суть в том, что истина — довольно субъективная штука. Ты опираешься на органы чувств или измерительные приборы, но они могут ввести тебя в заблуждение. Глаза не заметят, уши не услышат, а линейка окажется с ошибкой. Проще говоря, ты полагаешься на веру, чтобы затем сказать, что что-то объективно, истинно… Однако, взять красоту. Красота не требует доказательств, она совершенно субъективна, но именно поэтому неоспорима. — Тебе понравились лепестки, — уже констатировала Катрин. — Мне понравились лепестки, — кивнул Кариз, останавливаясь у лифта и вызывая тот нажатием кнопки. — Красота, Катрин… Красота. Она бросила на джедая короткий взгляд. Наверно, именно красота послужила для Катрин ключом ко всему тому, на что та согласилась и, вероятно, ещё согласится. То, какую подачу информации использовал для неё джедай, перекликалось со всем, что им было известно про Свет, усложняя и заполняя недостающие пробелы. Хотя она и догадывалась, что Кариз делал это специально, чувствуя, куда дует ветер интереса стража. — Куда мы идём? — спросила Катрин. — Угадай с одного раза, — улыбнулся Кариз, входя в подъехавший к ним пустой лифт. — Ты уже знаешь ответ. Катрин смерила его подозрительным взглядом. — Что натворил Рубен? — сказала она первое, что пришло на ум. — Почему сразу натворил? — осклабился Кариз. — Неужели нет иного повода? Храмовые лифты ездят быстро и двери перед ними почти сразу же открылись, выпуская пару джедаев на более оживлённый этаж храма. — Есть… — вздохнула Катрин. — Вот тот-то и оно, — Кариз размашисто шагнул из лифта. — Или снова начнёшь упорствовать, что не желаешь его учить? Охотница направилась следом. Нельзя было отрицать очевидное — Рубен для неё идеален. Во всём. Не скрывайся за спиной выбранного им джедая убийца, который выкашивал не отряды, а армии врагов веселясь с друзьями… Не знай она другой жизни… Монетка легла бы совершенно в его пользу. Но сейчас стоило наконец однозначно дать понять, что такой человек, как страж, рискует причинить мальчику больше вреда, чем пользы. Именно этого Катрин и не хотела. — Мы оба понимаем, что я не успею, — какая-то незримая нить вдруг сама дёрнула её слова совсем в другое русло. — Во-первых, после всего пережитого, тебе стоило бы чуть больше довериться Силе, — возразил Кариз. — Во-вторых, я уже говорил, тебе бесспорно есть чему учиться и уже скоро настанет час, когда я буду настаивать, что это нужно делать в ипостаси рыцаря, а не падавана. Но всё это мишура. А есть третья, самая важная причина. Кариз внимательно посмотрел в глаза ученицы. Иронично… Бессмертные стражи привыкли воспринимать обычных людей существами, стоящими на ступень ниже себя. Это может быть и доброе покровительство, и опасное высокомерие. Страж способен оценить по-достоинству отдельные качества смертного, но не увидит в нём ровню. Красная Война пошатнула эти устои, но всё равно слишком многие продолжали прятаться за старыми иллюзиями. Однако Кариз воплощал собой живое доказательство лживости подобных убеждений. Он не являлся великим воином и не мог похвастаться превосходными талантами в обращении с Силой. Вместо этого, забрак обладал иным качеством — он был чертовски умён. Именно это делало его ужасным противником, но одновременно прекрасным другом и наставником. — После всего пережитого… Мне уже искренне интересно, какая это причина, — грустно усмехнулась Катрин. — Путь джедая, — коротко ответил Кариз, однако, тут же решил раскрыть свою мысль. — Едва ли в храме найдётся учитель, который лучше подойдёт Рубену, чем ты. Возможно, ты права и случится что-то трагичное… Однако, это может случиться когда угодно и с кем угодно. Даже стражи не застрахованы. И посмотри на это с другой стороны… Если Рубена будет учить кто-то менее подходящий, кто не сумеет провести его верным путём? Кто погубит его потенциал… И, возможно, не только потенциал. Не будет ли тебя ждать вечность сожалений? Пойми, теперь ты джедай. А джедай следует Силе, а не страху. — Должна признать, на этот раз у Рубена внушительный посредник, — произнесла Катрин. — Да, ты прав... Я буду сожалеть. — Лучше сделать и ошибиться, чем не сделать и жалеть об упущенном, — добавил старую истину Кариз. — Впрочем, мы как раз пришли… Джедай остановился у расширения коридора, образующего что-то вроде рекреации. Там, на невысоком пуфике, сидел Рубен с датападом в руках и что-то внимательно читал. Однако, почувствовав приближение гостей, он оторвал взгляд от планшета и, радостно улыбнувшись, бросился навстречу. Лишь в последний момент юнлинг остановился и, вместо того, чтобы обнять, чинно поздоровался. — Катрин! Рыцарь Кариз! — А вот и тот парень, который оставил бы от моих энграмм одни скорлупки. Хотя от них вообще не должны оставаться скорлупки… — попыталась пошутить Катрин. — Это было не так просто, — зарделся Рубен. — Кхм, кажется, в этом автомате больше сортов кафа чем в стандартных… — протянул Кариз, не обращаясь ни к кому конкретно, и направился к автомату с напитками. Проще говоря, отошёл в сторону, чтобы не мешать этим двоим. — Я… — Катрин проводила его тяжёлым взглядом, оценив всю красоту и простоту уловки, но сдавать назад становилось уже слишком поздно. — Обычно для этого требуется призрак. — Ну… — ещё сильнее смутился Рубен. — Сила, смекалка и несколько инструментов сделали своё дело. Эта технология ведь появилась раньше призраков? Как ни странно, разговоры о маленьком жульничестве тоже сделали своё дело и напряжение Катрин ослабло, хотя она была уверена, что зовущийся её учителем рогатый дьявол тихо наблюдает. Что, как это ни иронично, одновременно пугало и успокаивало. — Это технология Золотого Века ещё до времён Коллапса, появления призраков и, как ты уже догадался, стражей. Есть энграммы ещё сложнее, но их не вскроет даже стайка призраков. Нужно профессиональное оборудование и мрачный дядька, прожигающий тебя презрительным взглядом, — на лице Катрин отразилась улыбка неизбежности столкновения со всевозможными подвидами хранителей знаний и древних технологий. — А тот прибор, который вы сделали? — поинтересовался Рубен. Сегодня он не шутил, не пытался эпатировать публику и вообще вёл себя как нормальный юнлинг. — Это простая технология. Золотая энграмма ему не по силам. Мы пока что не решаемся поместить внутрь тех, что у нас есть, предметы покрупнее, — развела руками Катрин, а на её лице отразилась хитрая улыбка. — Разве что довольно безобидно поведут себя очень большие воздушные шарики, если что-то пойдёт не так… Хм... А мы точно хотим разговаривать про энграммы? — Пожалуй, нет… — осторожно согласился Рубен, но затем всё-таки добавил, словно желая удостовериться. — Учитель? Катрин не удержалась от страдальческого вздоха. Да, он безусловно интересен и это точно обещает быть чем-то весёлым, но она совершенно не была готова к тому, что ученики тебя не просто слушают, а буквально читают и всё принимают к сведению. И хорошо, что они отличают, когда это уместно, а когда старшие джедаи просто ведут себя как все разумные, которым свойственно резко становиться менее разумными. — Я… Пошутила про свой труп, — решила Катрин начать с самого главного. — Я догадался, — кивнул юнлинг. — Вы стражи, но… Но смерть остаётся смертью, пусть даже после неё ты и можешь вернуться. Кому, как не джедаям, это понимать? — Знаешь… Мы привыкли к повышенному вниманию, но к другому. Когда у нас толпа зрителей или, что хуже всего, безумных подражателей, — Катрин, у которой нашлась парочка собственных особенно запоминающихся историй, улыбнулась. — Хотя, среди нас и правда есть те, кто… У кого есть ученики. Она понимала, что мучить Рубена из-за глупых шуток Джека тоже неправильно. Он заслужил лучшего отношения и нормального объяснения, как на самом деле устроена культура стражей. Потому что теперь ему приходится раз за разом сталкиваться с их менталитетом и даже Катрин не могла прикрыть собственный новоприобретёнными джедайскими манерами. — Ученики? — оживился Рубен. — А можешь рассказать, как это у вас… Юнлинг уже давно расспросил у Вспышки всё, что только можно было выяснить на эту тему, но она и сама знала не так много. Всё-таки призрак без стража может судить о таких вещах лишь со стороны. Но юнлинга искренне удивило то, что большинство стражей в принципе ни у кого не учились. — Рубен, мы… Мы воины. Наш подход может показаться прямолинейнее и грубее. Однако мы способны забраться в самые невероятные уголки нашего мира, украсть тайны, которые никому другому похитить будет не под силу, увидеть смертельно опасные чудеса и сотворить новые. Мы созданы именно для того, чтобы показать суть Света, его дар делать невозможное. Как это должно выглядеть у нас? Общая история, общая тайна… — Катрин заглянула через плечо Рубена, в помещение, в котором он находился ранее. — Здесь никого? Давай не будем стоять у прохода… Ей была нужна короткая пауза, чтобы подобрать слова. Она понятия не имела, каково быть учеником действительно разбирающегося в таком стража… Джек прекрасный старший брат, он научил обеих своих подруг таким премудростям войны, до которых догадается не каждый действительно старый носитель Света, но он не мудрец. Наверно… — Да, конечно, — вспомнил о правилах приличия Рубен и поспешил к пуфикам. — Тут обычно тихо. Бывает, что несколько часов сижу один. Слова Катрин оживали в его воображении причудливыми и манящими образами, расцветая словно отблески заката на далёких вершинах гор… Он хотел быть учеником стража и хотел знать, что его ждёт. Поэтому ему нравилось услышанное. — Надеюсь, у тебя есть друзья и ты распугал только мастеров? — поинтересовалась Катрин, решив устроиться на одном из соседних пуфиков. — Есть, — улыбнулся Рубен. — Конечно есть. Просто… Я знаю их, сколько себя помню. Но иногда хочется тишины. Рубен не помнил своей жизни до храма. Очевидно, что он, как и многие, был лишь младенцем, когда попал сюда. Всё, что он видел, за исключением редких вылазок, это белые мраморные стены, древние статуи, наставников, других учеников и ещё обслуживающих дроидов. Стоило ли удивляться тому, что он стремился вырваться из этого однообразия хотя бы так, проводя время наедине со своими мыслями и делами? — Рубен… — Катрин глубоко вздохнула. — У меня были основания опасаться, что я могу навредить тебе. Не намеренно… Ты казался мне довольно хрупким, но я помню про зверя и знаю, что джедай может справиться и со стражем. Однако в тот момент я смогла сделать то, что умеет делать только одна сущность в моём мире. Кариз сказал слушать Силу, но и Свет заговорил, а его голос невозможно проигнорировать. Он внепричинен и нужное событие, которое случилось однажды, хотя бы в одном из вариантов других событий, он способен вытянуть на поверхность и заставить проявить себя прямо здесь. И я не знаю, откуда пришёл тот Свет, но это был мой собственный знак того, насколько я была сильнее, когда мы… Охотница замолчала. Катрин поверить не могла, что говорит всё это. Словно Кариз окончательно спятил, нашёл какое-то злое колдовство и сумел наложить его на ученицу, чтобы она стала тем самым джедаем, которого он в ней видел. Потому что эти слова не могли ей принадлежать. Но хитрый рыцарь просто тихо и умело взращивал те части личности, которые у многих стражей обычно засыпали. Полагаясь на Силу, разумеется. Ибо знал, что она как никто припрёт Катрин к стенке. — Когда мы вместе спасли Зилло? Когда поступили правильно, а не по правилам? — осторожно, почти с трепетом, спросил ученик. — Если бы хоть что-то пошло не так, мы бы не справились… То, о чём ты говоришь, и является путём джедая. Тем, к чему мы должны стремиться. Найти верную тропу среди миллионов возможных и пройти по ней, провести других за собой. Может быть, тот, о ком ты говоришь, и является своего рода джедаем? Мальчик не желал себе судьбы идеального ученика не менее идеального магистра, однако не пренебрегал учёбой и, в отличие от многих сверстников, действительно задумывался о сути Пути Джедая. Однако также он понимал, что Свет стражей, пусть и является проявлением Силы, как всё во вселенной, но находится далеко от известных ему законов природы. — Может быть… — Катрин сложила руки в замок. — Слушай, но ты ведь понимаешь, что сейчас я ещё учусь? — Да, — кивнул Рубен. — Джедай учится всю свою… Ладно, я понимаю, что ты имеешь в виду. Ты падаван, а я сам должен найти учителя менее, чем через год. Рубен покосился на Кариза, но тот увлечённо пил каф, сев на лавочку рядом с автоматом. Который это уже стакан? — Вот же акула. Странно, что не ходит кругами, чтобы никто не зашёл и не вышел, — проследила за взглядом юнлинга Катрин. — Кстати говоря. А твой дар… Он только на животных действует или всё же есть что-то, о чём все здесь хитро умалчивают? — Есть, — Рубен отвёл глаза, поскольку своим вопросом Катрин попала в яблочко. — Мы тоже животные… Ты ведь сама это говоришь. Будучи прирождённым эмпатом, он хорошо понимал других разумных. Там, где обычный человек оттачивает свою интуицию, а джедай совершенствует способности Силы, Рубен просто знал. Когда люди подобны открытым книгам, так легко начать их читать… Но, к счастью, в том возрасте, когда формируется основа личности, мальчика окружала атмосфера добра, справедливости и честности. — Увидев внутреннего зверя человека, увидишь и его душу, — произнесла Катрин. — А также то, на какие поступки он способен, и как будет использовать свой редкий дар. Её взгляд стал ироничнее, но и одновременно теплее. — Да, учитель, — улыбнулся Рубен, не по-детски проницательно посмотрев на Катрин. — На моей планете есть птички, которые водят за нос других животных, имитируя голоса крупных хищников. Вот это действительно зло во плоти и перьях, — хитро улыбнулась страж. — И ты когда-нибудь пробовал свой дар на разумных? Рубен нахмурился. Ему не нравилась эта тема, но и врать учителю он не хотел. Он-то верил, что ученик должен всегда быть честен со своим мастером… — В детстве, пока не понимал, что это. Не сильно… Просто, чтобы ко мне лучше относились другие дети и учителя. И ещё однажды, в десять лет, — Рубен покачал головой. — Один мальчик любил задирать других учеников… Он был на полтора года старше… — Он выжил? — этот вопрос почему-то пришёл Катрин на ум первым. — Что? — не понял сперва Рубен, но затем на его лице постепенно сменились шок, ужас и облегчение. — Нет, что ты! В смысле… Конечно он выжил! Я не пытался его убить. Я просто… Ну… Я сделал так, чтобы у него случился приступ… Того, что бывает, когда ешь плохую еду. И случилось это аккурат перед Советом. Больше он не пытался отбирать ни у кого сладости… Сейчас, кажется, уже стал падаваном. Вот… — Психосоматические симптомы, спровоцированные воздействием на мозг извне… — усмехнулась Катрин. — Это уже посильнее просто зелтронских фокусов… Но ты маленький джедай, а это значит, что ты должен знать, как делать и хорошее? Смог бы попробовать на мне? — Хорошее? — переспросил Рубен. Он был юн, наивен и не испорчен взрослением. Такой вопрос поставил в тупик. Будь Рубен постарше, то точно знал бы, как сделать хорошо взрослому: решить проблему со сном и нервозностью, или, может быть, помочь с навязчивым страхом. Однако он растерялся. — Да. Можешь сделать что-то, чтобы у меня остались хорошие эмоции после этого разговора. Ну или, если ты уже достиг такого высокого уровня сложности, у тебя есть прекрасный шанс сгладить сложившееся у меня первое впечатление, — произнесла Катрин, предложив нечто странное для того, кого должна была выбирать сама, а не заставлять гипнотизировать себя на это. — Но… Зачем? — удивился Рубен. Разве смысл не в том, чтобы её эмоции были настоящими, а не внушёнными? — Кариз подтолкнул меня на этот разговор, но я пришла к тебе добровольно. Ты лишь усилишь то, что я и так чувствую, но зато я хорошо увижу, насколько могу тебе доверять. И ещё мне просто любопытно, как это работает, — она улыбнулась. — Если ты не против, разумеется. — Хорошо, — помедлив, ответил Рубен. — Тогда я сделаю это. Юнлинг протянул руку перед собой, как это обычно делают джедаи при использовании ментальных техник. В чём, собственно, отличие разумного существа от животного? В наличии абстрактно-логического мышления. Так легко возвести вокруг него культ, уверовать в исключительность этого явления… Однако суть в том, что оно является таким же продуктом эволюции, как и любой другой приобретённый в её ходе навык. И, в таком смысле, сила воли является лишь ещё одним фактором, далеко не самым значимым в вопросах принятия решений. Понимая это, Рубен не пытался перебороть её, а лишь воздействовал на более глубокие слои подсознания, сплетая воедино тончайшие нити Силы и феромоны. Не будь Катрин готова к воздействию, она даже не поняла бы, что кто-то вторгся в её разум. Молодой джедай не пытался внушить нечто, противное её природе, сместить представления о добре и зле, или отодвинуть разум от принятия решений. Он лишь развязывал “узелки” накопившихся противоречий, страхов и ошибок. То, что психотерапевт делал опосредованно, через многочисленные сеансы, юный джедай препарировал напрямую. И сама охотница начала чувствовать изменения. Их можно было сравнить с бодростью после длинного и здорового сна, когда ты просыпаешься полный сил и готов к новому дню, а все проблемы кажутся незначительными. Мир вокруг стал обретать кристальную чёткость и красоту. Пусть стражи лишены смертных недугов, но их душам известна усталость. Слишком много трудностей навалилось на охотницу в последнее время. И, подобно тому, как “волшебство” призрака врачевало тело, талант Рубена лечил душу. Едва ли он справился бы с чем-то по-настоящему страшным. Всё-таки пока он просто юнлинг. Но для поставленной задачи его сил хватило. Когда Рубен опустил руку, мир перед Катрин был всё тот же, но чуть-чуть приятнее. Ровно настолько, чтобы мальчишка, сидящий напротив, уже не вызывал напряжения, а казался очень даже приятной личностью. А забрак у кофейного автомата вообще пробуждал самые светлые чувства. Да даже сенат не порождал желания немедленно сбросить на него бомбу. Катрин удивлённо моргнула, прислушиваясь к ощущениям. Такого не встретить у стражей. Прекрасный, совершенно невероятный дар, с которым юнлинг обращался как джедай, а не как зелтрон. — Этим не стоит злоупотреблять. Можно и привыкнуть… — произнесла Катрин, еле сдерживая слишком сильный для привычной нормы душевный подъём. — Знаешь… У меня тоже есть дар, отдалённо напоминающий твой. Но он очень странный и мы до сих пор не смогли разобраться, как это работает. А ты… Ты просто невероятен. Или же ты где-то злоупотребил своим воздействием, но я всё равно ни о чём не буду жалеть, потому что это весело. Ха-ха! — Ты меня сейчас захвалишь, — зарделся Рубен. Впрочем, похвала была ему приятна. Он хорошо понимал, что его сила имеет две стороны и легко может напугать кого-то осторожного. — Я смогу повысить планку до такой степени, что ты об этом очень скоро забудешь, — произнесла страж, решив не сопротивляться волне обострённых чувств. — Свет живёт во всём вокруг и во всех нас. Можешь заслонить его, можешь даже попытаться запереть его, но он всегда найдёт выход. Показать? Катрин протянула Рубену руку. — Конечно, — другого ответа и быть не могло. Рубен протянул руку своему учителю. В первое мгновение ему показалось, словно он зацепился за оперение огромного и могущественного существа, взмывшего в небо и утаскивающего маленького попутчика за собой. Чтобы нырнуть в безбрежный океан космоса, обратившегося в сияние синих и пурпурных оттенков тяжёлых газовых облаков. И планеты, намного ярче и красочнее привычных. Такие, какими видят их стражи благодаря технологиям Света. Но видят глазами, а не через Силу. Весь мир, как сон таинственного светлого бога, наполненный чудесами и кошмарами. Образы Тьмы, но и образы Света. Стражи, как его воины, представители, защитники, уподобившиеся библейским ангелам. В чём-то наивные, но невероятно яростные в жестокой битве. Дети мятежного Света. Не такого, какой была Сила. Он шёл против правил, против запретов. Не просто был везде, но и пускал ростки своих источников, сеял свои семена надежды. Заставлял восставать даже тогда, когда сам мир порван в клочья. Давал силы, исцелял, но и требовал невероятно многого, больших жертв, от чего за ним тянулась тень щемящей сердце тоски. Что-то печальное в нём было, какая-то потеря, неотвратимость Тьмы. Дарующие новую жизнь чистые белые лучи способны отогнать её, но не в силах остановить навсегда. Бог снова смиренно ждал чего-то… Надежду? Однако самого Рубена увлёк другой Свет, меньший, переливающийся золотым, гораздо более дикий. Его касание согрело и защитило от холодных и пугающих образов. Он поделился частью своей силы, коснувшейся самого естества, но не сминая его, а заставляя стихию становиться податливой воле, отзывчивой. То, что толкало на мятеж, даровало и покой, чувство защищённости и умения защитить. Так невероятно легко, словно огромная могущественная сущность, способная легко покориться чужому призыву, но никогда не проиграть. Он не заставлял, не принуждал, а давал делать выбор, но и нести за него ответственность в полной мере. Такова сущность стражей… Такова и Света, дарованного им Странником. — Он может помочь, но не забывай, что у тебя свой путь. Тебе не нужно бесконечно сражаться и умирать. Вы хранители мира, а мы его стражи, — донёсся до Рубена голос Катрин, в глазах которой на мгновение отразилась та же тоска. Для других она уже тоже джедай, но не имела права покинуть свой вечный пост, в отличие от других. Джедай в доспехах стража... Самый болтливый и одновременно единственный здесь, кто практически никогда не говорит настоящим голосом. Но с ним, с Рубеном, она заговорила. — Великая Сила… — прошептал Рубен, украдкой стерев невольно выступившую слезу. — Это… Юнлинг замер, не позволяя наваждению покинуть его. Он лишь прикоснулся на мгновение к чему-то высшему, что едва ли мог объять своим смертным разумом. Джедаи сопричастны Силе, но она для них — союзник и помощник. Джедай проводит всю жизнь в медитациях, чтобы по-настоящему постигнуть её. Едва ли он после этого остаётся тем, кем был когда-то. Но стражи? Одарённый Светом, Рубен сейчас как никогда чётко понимал — за их полубожественной природой таятся смертные сердца и живые души. Способные войти в неведомое и постичь невозможное, они остаются настоящими живыми людьми, пусть даже и позабывшими сами себя. И именно в этом был их секрет. Потому что джедаи, равно как и ситхи, пасовали перед величием Силы, меняя себя под неё, отрезая человечность по кусочку, чтобы стать идеальными проводниками. А стражи… Кто-то тоже отказывался от неё под грузом прожитых лет, но отнюдь не по воле Света, а напротив, вопреки ей, пока иные дети Странника несли человечность как знамя. — …Прекрасно, — закончил Рубен. — Ты себя хорошо чувствуешь? — в голос Катрин вернулись привычные живые нотки, но образы, которые она принесла, уже слишком отпечатались в сознании. — На этот раз я немного перестаралась. Рубен просто не мог чувствовать себя плохо. После каждой манипуляции с джедаями, Катрин оставляла им частичку этого Света. — Да, — дрогнувшим от волнения голосом ответил Рубен, наконец полностью возвращаясь в реальность. — Да, спасибо… Я хорошо себя чувствую. Просто это так… Не могу даже подобрать слова. Взгляд юнлинга скользнул по Каризу. Забрак всё также сидел у автомата с кафом, но уже больше не пытался делать вид, что увлечён напитком. Его взгляд был прикован к двум младшим джедаям и почему-то Рубен был уверен — рыцарь всё видел, слышал и понял. — Надеюсь, что и вдохновляюще, — произнесла Катрин. — Джедаи любят такое. А вот она теперь как-то виновато старалась не смотреть в сторону учителя. Они только недавно поговорили про доверие и вот опять выясняется, что знания стража несколько обширнее. И это мягко сказано… Катрин вынесет мастерам мозг и оставшееся доест ложечкой. Хотя, разбитые на части, эти знания лишь сейчас стали обретать форму, заполняя пробелы новыми знаниями, обретёнными в том числе и благодаря Каризу. — Конечно, — энергично кивнул Рубен. — Лучше увидеть однажды, чем представлять несчётное множество раз. Теперь я увидел ваш Свет… Кариз встал со скамейки и молча подошёл к ним, сев на свободный пуфик. — С каждым разом всё сильнее, да, Катрин? — негромко спросил он. Катрин осторожно взглянула на него. Рубен всё равно видел её деяния так, словно его самый любимый джедай в храме просто импровизирует. А вот умный и взрослый Кариз наблюдал, с каким звуком бьющегося стекла, Сила со Светом гуляли по голове стража, ломая все лишние стены и иногда пол под ногами. А ведь они строились в её голове даже не десятилетиями, а веками. — Да, — сегодня Катрин решила вести себя как хороший падаван. — Тренируешься? — без тени лукавства спросил Кариз. — Ага, с тобой. Этого достаточно, чтобы ничего не пропустить. Такие вспышки срабатывают исключительно спонтанно, — усмехнулась она. — И, пусть мне не по себе, но влияние Рубена до сих пор не прошло, так что для паники в мой мозг поступает слишком мало соответствующих гормонов. — Моё влияние и не должно так быстро пройти, — напомнил Рубен. В конце концов, он искренне пытался компенсировать то жуткое впечатление, которое своими же поступками произвёл на стража, вдохновившись советами Джека. — Как и эффект от действий Катрин, — отметил Кариз, намекая на изменения в собственном организме. — Ему всего двенадцать. Физически и ментально он здоровее нас обоих, — вздохнула она. — Сегодня ты увидел то, что хотел увидеть? — Более чем, — наконец улыбнулся Кариз и протянул по стаканчику горячего шоколада каждому из учеников. — Вы молодцы. — Спасибо, — Рубен смущённо принял стакан и сделал небольшой глоток. — И за совет тоже спасибо… Катрин взяла свой, задумчиво немного отпив. Сейчас это именно то, что было необходимо, чтобы день продолжал оставаться пусть немного и мистическим, но слишком прекрасным. Кариз явно сам не ожидал, что подловит ученицу именно в такой момент, но вышло даже лучше, чем он хотел. — Сговорились, значит, за моей спиной? — с наигранным укором поинтересовалась Катрин. — Я же твой учитель, — беззлобно усмехнулся Кариз. — Кто-то должен был это сделать. Катрин посмотрела на учителя, отпив ещё немного из стаканчика, а в воздухе повисло слово “наседка”, которое она благоразумно не стала говорить в присутствии Рубена, поскольку не была врагом самой себе.