***
Аэротакси приземлилось на площадке у пентхауса Фергуса. Алекса толкнула дверь, выходя наружу. Она проговорила с Палпатином почти час, но затем он вежливо намекнул на следующую встречу в своём календаре и пробудившаяся покинула Сенат. Правда, перед выходом, встретила в коридоре Падме, которая была погружена в свои мысли. Но, не поддавшись на призывы Корвуса, Алекса отказалась выяснять у той, добыла ли она лопату. Привычно войдя в автоматические двери и кивнув дроиду-дворецкому, пробудившаяся направилась на поиски… Друга? Парня? Любовника? Они не обсуждали, кем с Фергусом приходятся друг другу. Тёмный, судя по всему, не изменял своим привычкам работать удалённо, но явно лишь недавно сделал эти апартаменты своим привычным местом обитания. Они всё сильнее переставали казаться такими пустыми, как прежде. И на мысли об истинной причине этих перемен подталкивал именно контакт с Алексой. Фергус явно был чем-то занят, потому что он лично вышел ей навстречу. Обычно, когда тот отдыхал, страж могла обнаружить падшего джедая за более аскетичной пародией на земное видение греков. К счастью, ему не хватало ума и разложения Тёмной Стороной, чтобы закинуть ноги на диван или стол при гостях, капризно поедая виноград. Но что-то такое в образе и поведении иногда всё равно отдалённо давало о себе знать. Поэтому сейчас же Фергус выглядел как человек, который нашёл отличный повод отвлечься от наскучившей работы. — Полагаю, ты уже достаточно давно не была в храме джедаев, — отметил он вместо приветствия. — Словно мне есть, что там делать, — ответила Алекса. — А к чему вопрос? Она и правда долго там не бывала, избегая встреч с Советом. За громкими словами о нежелании видеть этих маразматичных пней, пробудившаяся прятала страх, что кто-то из них раскусит её слабость. — Твои друзья живут там как настоящие джедаи, — отметил падший, проводя её вглубь апартаментов. — И никто не возражает, насколько я понимаю. — Ты словно не рад видеть меня здесь, — наигранно нахмурилась Алекса. Она не настолько часто бывала на Корусанте, чтобы обзавестись своим собственным жильём, а останавливаться в казарме откровенно не хотелось. Даже в Городе предпочитала находить ночлег подальше от других стражей. Их способность превращать что угодно в хаос слишком плохо сказывалась на качестве сна. В этом смысле клоны их полка мало отличались от своих командиров. Потому, нередко Алекса ночевала именно у Фергуса, когда вообще вспоминала о своей потребности во сне. В последнее время поиски способа сохранить стремительно уходящий Свет съедали слишком много времени и сил. — Ты убьёшь меня, если я сейчас пошучу? — по привычке немного сдержанно поинтересовался тёмный, отдав распоряжения накрыть на стол. Стражи всегда были голодны, это он уже хорошо уяснил. Говоря на эту тему, у Фергуса не было уверенности, что он смог бы совладать с Алексой. Он был стройным мужчиной, но и сильным. Однако эта женщина веками не знала покоя. Её тело настолько превосходило хорошо тренированного солдата, что древние обитатели Земли увековечили бы её в статуях как богиню или полубогиню и без Света. Даже по походке стража видно, насколько развита их мускулатура. Ни один из имеющихся трёх не казался неуклюжим. Поэтому Алекса напоминала хищника со всей этой обманчивой плавностью и медлительностью. Она двигалась как кто-то, у кого слишком сложная мышечная система, словно большая кошка. В том, что пробудившаяся легко растерзала бы тёмного, тот ни капли не сомневался, но это лишь добавляло интереса. Алекса смерила его пристальным, надменным взглядом. Однако Фергус, уже успевший хорошо изучить её, прекрасно видел озорные искорки в глубине синих глаз. — Попробуй, — произнесла она. — Я мог бы снять тебе отдельную квартиру, чтобы ты поменьше меня отвлекала, — Фергус решил жечь по полной. На секунду, когда тонкие, но сильные пальцы коснулись шеи Фергуса, ему показалось, что Алекса просто оторвёт ему голову. Сил на это ей точно хватило бы, в чём он неоднократно убеждался на совместных тренировках. Не все спортивные снаряды переживали стража... Однако в следующий миг девушка приблизилась так, что их лица едва не соприкоснулись. Она была чуть ниже, но эта разница играла критически малую роль. Тёмному джедаю показалось, словно сейчас в его глаза заглянул древний и жестокий монстр, сошедший со страниц старых легенд. — Тебя, видно, тяготит моё общество? — Ради того, чтобы от него избавиться, я сейчас пытаюсь разозлить тебя, чтобы покончить с собой, — улыбнулся Фергус, уловив суть юмора стражей. В одном все были правы — он кто угодно, но не ситх. Уголок рта Алексы изогнулся в усмешке, а затем она поцеловала Фергуса. Нежно, но вместе с тем требовательно. Шутки… За такие шутки можно и ноги переломать. Лишь прервав поцелуй, и снова посмотрев в глаза, она сказала: — От меня сложно избавиться. — Не представляю, сколько твоих мёртвых врагов думает также, — всё ещё пребывал в приподнятом настроении Фергус. Почему-то из-за Алексы тот чувствовал нереальность всего произошедшего с ним за эти годы. Словно он спал всё это время, но вот пришла эта воительница и сбросила пелену. Каким бы неприятным не становилось осознание всего, что Фергус потерял, сейчас ему казалось, словно время с тех пор застыло, а всё это совершил кто-то другой. В Алексе была какая-то Тьма, свойственная природе всех пробудившихся, но более правильная, преображённая. — Много, — улыбнулась пробудившаяся и села за стол, на который дроиды уже расставили блюда с едой. Она была стражем, а стражи парадоксальным образом сочетают в себе смертные человеческие черты с полубожественной природой. Алекса знала стражей, которые были способны на любовь. Кому-то везло и сердце выбирало другого носителя Света. А иных жестокий Амур сводил со смертными, чей век так короток. Ходил слух, что даже коммандер Завала оказался жертвой подобной истории. А вот сама Алекса считала себя чуждой этим нежным и высоким чувствам. Плотская страсть, не ведущая к чему-то серьёзному? Пожалуй. Такое с ней иногда случалось, всё-таки стражи не блюдут целибат. Прежде ей доводилось познать лишь ту любовь, что испытывают друг ко другу братья и сёстры по оружию, и которая имеет куда больше общего с родственными чувствами. Однако теперь в её жизни появился Фергус и она сама не успела понять, когда падший джедай стал для неё важен. — Была сейчас в Сенате, — произнесла пробудившаяся, осознав, что слишком глубоко ушла в свои мысли. — Говорила с канцлером. Он удивительно неплох, особенно для политика. — Работа политиков — слишком много болтать. Будь с ним осторожна, — произнёс Фергус. Должно быть, в этом один из секретов его успеха. Джек и Катрин тоже заботились об Алексе, но обычно это выглядело так, словно они просто смеялись над её неудачами. И она смеялась над ними… Однако теперь что-то изменилось. Пожалуй, вообще всё... Тёмный послужил для неё символом перемен, показав, как всё должно было быть на самом деле. Но стражи только учились, пока Фергус тонко и ненавязчиво хорошо угадывал, чего хочет его новая подруга. Иногда ловко выяснял… Даже падшие джедаи оставались такими же социально хитрыми, как их светлые собратья, если не упивались Тёмной Стороной, теряя разум. — Я помню, — ответила Алекса, наполнив тарелку едой и наконец приступив к ней. Она удивительным образом сочетала утончённое следование правилам местного этикета, которые уже успела узнать, и прожорливость роты солдат. — И потому не собираюсь становиться его агентом или кем-то подобным. Просто мысль о том, что во главе Республики стоит не идиот… Приятна. — Ящерица, — напомнил Фергус, однако же настаивать не стал, перейдя к более важной теме. — Как проходят твои поиски? — Отвратительно, — встряхнула головой Алекса, из-за чего тёмно-синие, почти чёрные, волосы рассыпались по плечам. — Корвус несколько раз проникал в архивы храма, но там тоже почти ничего нет. Нам удалось установить несколько случаев, когда джедаи прошлого получали отравление подобным ядом… — Какова вероятность летального исхода? Фергус решил приступить сразу к делу, сохраняя удивительную холодность разума, из-за чего вновь проступила на свет его куда менее светлая личина. — Из джедаев не выжил никто, — ответила Алекса, проткнув вилкой стейк. — Но их симптомы отличались от моих. Она была удивительно спокойной для почти приговорённой. Стражи… Они так часто заглядывали за врата Смерти, что уже не воспринимали её как нечто по-настоящему ужасное. Лишь болезненный этап. — Я не думаю, что в тех архивах хранится всё, — произнёс Фергус, подняв на неё взгляд. — Если нам придётся, то мы можем обратиться к… Другим источникам знаний. Какой-то нехороший холодок от этих слов скользнул даже по спине Алексы. — О каких источниках ты говоришь? — спросила та. Действительно, её симптомы были лучше, чем у древних джедаев. Было дело в одном лишь крепком организме стражей, или же в том, что основной удар приняла на себя её связь со Светом, она не знала. Однако, даже если летального исхода не будет, Алекса не желала становиться просто… Обузой? Она — страж, воин. Кто-то может назвать это малодушием, но она не видела себя в другой роли. Если так случится, что Алекса сохранит жизнь, но не Свет, то ей не останется ничего, как сражаться подобно смертным — одним лишь оружием, да смекалкой. — Не только джедаи обладают знаниями, — Фергус сказал это с явной неохотой, но выбора у него не было. — Ситхи древности тоже владели определёнными секретами, порой и превосходящими. — Ситхи вымерли, — ответила Алекса. — Вернее… Я знаю, что джедаи считают, что сейчас они где-то остались. Один, если не ошибаюсь, убил учителя Кеноби. Но только мы не знаем, кто они, а даже если бы знали… Добрый день, я Алекса. Дяденька, а вы мне поможете? Бред… Цена окажется неподъёмной. — А разве, для доступа к базе данных, тебе нужны живые ситхи? — хмыкнул Фергус. Он просто поверить не мог, что сам заманивает Алексу на Тёмную Сторону и старался оправдать это банальной практичностью и необходимостью. — Базе… О чём ты? — спросила Алекса, подавшись вперёд. — Неужели ты думаешь, что только у джедаев есть свои исключительные знания? — усмехнулся Фергус. — Я… Интересовался вопросом о ситхах, с тех пор, как… Но не в таком ключе, в котором ты могла бы подумать. С Тьмой всё сложнее. Стражам ли, с вашим уникальным Светом, этого не знать. Некоторые вещи вдохновили меня на осознание, что не все падшие стоят на четвереньках и брызжут слюной на проходящих мимо джедаев. Уверен, что помимо джедайских архивов, существуют ещё и ситские. У меня нет такого широкого доступа, да я его и не искал. Но найти зацепки проще, чем ты думаешь. Ты даже представить себе не можешь, насколько опасным занятием является археология. Нет… Всё же нет… Он сумел сформулировать мысль так, чтобы донести до Алексы, что Тьма может служить инструментом, но ей нельзя поддаваться, иначе уже ты сам станешь служить Тьме. Поэтому ситх и должен обладать должной долей властолюбия, чтобы без вреда для себя взаимодействовать с таким проявлением Силы. Однако это зачастую приводило к неверным интерпретациям. Именно то, из-за чего Фергус сразу сказал себе, что он не очень властолюбивый и поэтому лучше оставаться в тени, подальше ото всех. Можно прямо сказать — решительно метил в долгожители. — Ты… Прав… — медленно вымолвила Алекса и, придвинув к себе бокал вина, сделала большой глоток. Подобные мысли давались стражу непросто. Прибегнуть к Тьме? Немыслимо… Но вот он, Фергус, использует Тьму, однако совершенно далёк от её представлений о зле. — Постой… Архивы ситхов? — пробудившаяся смачно приложила ладонь к лицу. — Кажется, я идиотка… Ферус встретил этот жест вопросительным взглядом. — Голокрон, — Алекса смутилась собственной глупости. — У меня же был ситский голокрон… Я использовала его, чтобы шутить над Катрин. Она так забавно реагирует на всё тёмное… — Думаю, что она хорошо чувствует Тьму, исходящую от этих артефактов, — отметил Фергус. — Но ты не знаешь, что внутри него, верно? — Нет, я же не чувствительна к Силе, — Алекса развела руками. — В отличии от тебя. Ты же можешь его открыть? — Могу. Взгляд Фергуса сейчас показался каким-то непривычно цепким и устремлён он был именно на стража. Алекса кивнула и, быстро встав из-за стола, отправилась в комнату, которую считала своей. Там хранилось не так много вещей, но голокрон входил в их число, вместе с парой других безделушек, да дорожной сумкой. Стражи привыкли обходиться малым. — Вот он, — произнесла Алекса, вскоре поставив на стол перед Фергусом небольшую пирамидку, покрытую чёрно-красным узором. Тёмный посмотрел на предмет, а потом перевёл взгляд снова на Алексу. — Что? — та приподняла левую бровь. — Это ты тут “джедай”, а не я. Я могу его открыть, только дай молоток. Правда, не уверена, что тогда мы получим полезный результат. — Ради этих знаний… Ты готова поддаться Тёмной Стороне? — вдруг спросил он. — Это просто голокрон, — всплеснула руками пробудившаяся. — Разве не ты минуту назад сказал, что знания — это просто знания, и не нужно отдаваться Тьме, чтобы ими воспользоваться? — Это тёмный голокрон и всё может зайти гораздо дальше, чем ты думаешь. У меня нет гарантий, что это тебе поможет, но я почерпнул достаточно информации о культуре ситхов, чтобы утверждать, что шанс на успех в твоей ситуации есть. Фергус смотрел всё так же неотрывно. — Фергус, — нахмурилась Алекса. — Я уже давно не ребёнок… Проклятье, я даже не помню, каково это — быть ребёнком. Я прекрасно понимаю, что всё имеет свою цену. Однако то, что я делаю, я делаю не из эгоизма. Потому, если цена будет слишком высока, то я отступлюсь. И, в конце концов… Ты сам используешь Тёмную Сторону. Я лично сломаю руку тому, кто скажет, что из-за этого ты хуже джедаев в храме. — Алекса, — сказал Фергус, подражая её манере. — Не всё в этом мире делится на плохой и хороший выбор. Может так случиться, что для наших целей тебе придётся познавать Тьму, но я бы определённо не хотел этого. Однако… Если всё же случится, готова ли ты поддаться ей для того, чтобы вернуть свои силы? — Нет, — твёрдо ответила Алекса, пристально глядя Фергусу в глаза. — Я страж. Слуга Странника. Носитель Света… Пусть последнее уже и под вопросом. Я не стану тем, с чем боролась всю жизнь. Фергус ещё несколько секунд смотрел в ответ. На мгновение показалось, что перед ней не падший джедай, а самый обычный, храмовый. Только в разы умнее говорящих болванчиков и, по большей части, из лиги неприлично разумного на их фоне Кариза. — Хорошо. Я открою, — наконец сказал он. Пробудившуюся настигло осознание. Невероятно... Этот… Этот падший джедай сейчас посмел её испытывать? — А что было бы, если бы я сказала “да”? — спросила Алекса не дрогнувшим голосом. — Не знаю, — честно ответил Фергус. — Но я рад, что ты не сказала. Ему вовсе не повезло удержаться от окончательного падения. Теперь она могла быть уверена в этом наверняка. Лишь результат воли, знания и правильного склада ума. “Тёмный джедай” — невероятно точное определение для Фергуса. Не какой-то жалкий недоситх, а именно — тёмный джедай. Самый настоящий. Джедай, но разбирающийся в Тьме. Вряд ли в Ордене кто-то сумел бы свободно увидеть это под таким углом. — Я должна была бы возмутиться твоей дерзости, но… Но если бы ты безропотно согласился, то разочаровал бы меня, — с горькой полуулыбкой ответила Алекса. — Давай уж, открывай эту штуковину. Фергус усмехнулся, переводя взгляд на голокрон. Несколько секунд ничего не происходило, однако вскоре образец творения неведомого Алексе мастера пришёл в движение, вспыхнув красным светом и раскрыв свои грани. Элементы взлетели, освобождая центральную часть, над которой появилась проекция. — Цифры? — с нотками разочарования в голосе удивилась Алекса. — Хм… Похоже на навигационные данные. А сколько шума-то было… — Но куда они могут привести? — сосредоточенный голос Фергуса сейчас прозвучал особенно таинственно. — Не спеши… — Куда угодно, — всё ещё недовольно покачала головой Алекса. — Это может быть что угодно! Например, тайная дача древнего ситха. Или склад ситской живописи. Или, вообще, я ошиблась и это не координаты, а даты рождения внучатого племянника по линии третьей дочери. — Алекса, это голокрон. В нём не могут быть зашифрованы эскизы покраски чайного сервиза, — произнёс тёмный. Видел бы он энграммы, в которые таинственные альтернативно одарённые гении прошлого зашифровывали настоящие чайные сервизы. Как минимум один страж, на памяти Алексы, нашёл обыкновенный свежий хлеб. — Допустим… — согласилась она. — Это тайная военная база ситхов, на которой готовился особый флот для атаки на Республику. Может быть, даже что-то ценное для нас. Но срываться прямо сейчас с места, ради неизвестно чего, мы тоже не можем. — Запасись терпением и дай мне время. Я займусь этим и составлю список того, куда ведут эти координаты, — спокойно ответил Фергус. — Спасибо, — улыбнулась Алекса. — Катрин и Джек моя семья, но, когда нужно что-то, кроме набивания чьих-то морд, от них бывает не так много толку. Голокрон сложился обратно, став прежним. — С Катрин и Джеком тоже запасись терпением. Не всё приходит сразу, — произнёс Фергус. — Знаю, — последовал ответ, а затем Алекса поцеловала его в щёку. — Но я рада, что ты со мной. Она не знала, что её ждёт, а чувство угасания Света с каждым днём сжималось удавкой на шее. Однако пробудившаяся всё равно была счастлива. За этот год в её жизни произошло событий едва ли не больше, чем за предыдущий век. Пусть не все из них приносили радость, но дарили изумительное чувство красок жизни. И Фергус, загадочный, иллюзорно холодный, но вместе с тем обладающий невероятным внутренним благородством, занимал важнейшее место среди этих изменений. — Хм… — тот вдруг смутился, но это быстро смешалось с весельем. — Забавно… Ты не любишь джедаев, но становишься отзывчива, когда я веду себя с тобой как они. — На что это ты намекаешь? — с насмешкой спросила Алекса, проведя пальцам по его щеке, где мгновением ранее коснулась поцелуем. — Что на самом деле мне нравятся джедаи? — Я знаю, что тебе не нравятся высокомерные идиоты, которые бросают тебя на заледеневшей планете, — отметил Фергус, взглянув на стража. — Проблема в том, что на их месте мог быть кто-то другой. Нет, он не опустился в своём пороке слишком низко. Не смог бы. Может быть, нашёл иные привычки, но не изменил джедайским, перекраивая те на свой особенный лад. Эту неприступность мало с чем спутаешь. Уж не ясно, по каким признакам джедай мог бы с кем-то сблизиться, однако их отстранённая манера была непередаваема. Что лишь делало игру с Фергусом интереснее. Если они так тщательно контролировали свои порывы, то и уходили в них гораздо глубже, верно? — А, может быть, дело в обратном? Просто джедаи воспевают те качества, которые красят человека? — Алекса качнула головой. — А в тебе они просто есть и всё? Впрочем, тут она отчасти лукавила. Его смущение, в те моменты, когда она делала что-то… Провокационное… Было явным результатом орденского воспитания. Но хитрый Фергус почти успешно превращал это в удивление. — Гордыня не идёт на пользу джедаю, — произнёс он. — Гордыня вообще никому не идёт на пользу, — пожала плечами Алекса. — Семь смертных грехов в наиболее распространённой религии на Земле: похоть, чревоугодие, жадность, лень, гнев, зависть, гордыня. Как видишь, она входит в список. — Джедаи к вам ближе, чем ты думаешь. В кодексе нет ни единой строчки про чревоугодие. Даже в расширенных трактовках, — продолжал копать себе могилу Фергус. — Всё это можно свести к страсти, — отмахнулась Алекса. — И, кстати о ней… Завтра утром мне нужно явиться в храм. Нас собираются отправить на какое-то задание. А до тех пор я желаю получить немного удовольствия от жизни. Так что, начнём с тренировочного зала? Или желаешь отдохнуть после еды?***
— И вот таким образом получается, что шагающие танки лучше себя показывают, когда… — Энакин замолчал, почувствовав, что Дункан его не слушает. Два джедая встретились в храмовой столовой и разговорились о том, что волновало их обоих: республиканской тактике. Однако сейчас Энакин проследил за взглядом падавана и увидел идущую по своим охотничьим делам Катрин, одетую в уже знакомую джедайскую робу. — Хм… А ей повезло, — задумался рыцарь. — Вот так, переодевшись, она может легко сойти за мальчишку падавана. Удобно… Можно легко спрятаться. — В смысле, сойти за мальчишку? — нахмурился Дункан. — Ну… — Энакин запоздало понял, что кого-то такое может и обидеть, например, парня Катрин. — Она может легко менять образ и… — Подожди, — замахал руками Дункан. — В смысле, похожа? А разве Катрин не парень? — Нет… — осторожно ответил Энакин. — Ну, то есть… — О нет… — с ужасом выдохнул Дункан и схватился за голову. — Нет-нет-нет… Как я мог так ошибиться?! Скажи мне, как?! Энакин отшатнулся от такого напора. — Что мне теперь делать? — всхлипнул Дункан, но дальше джедайская воля треснула и он нагло заржал. Оби-Ван остановился в алькове, сев на удобной лавочке. Самое время чуть-чуть отдохнуть между заседаниями Совета. Вдруг его взгляд зацепился за Рубена. Юнлинг шёл по коридору с ведёрком льда, отчего на лице магистра расцвела лёгкая полуулыбка. Беззаботное детство… Наверное, юнлинг участвует в каком-то учебном эксперименте, для которого и несёт этот лёд. А, может, делает свой собственный проект? Взгляд Кеноби скользнул чуть дальше, а там у стены стояла хорошо замаскированная Катрин собственной персоной, одетая в джедайскую робу. И вот уже Рубен прошёл в каком-то метре от неё, но не заметил. Глаза стража преисполнились той величайшей охотничьей хитростью, которая граничила с безрассудной наглостью. Судя по уровню уверенности, это был уже далеко не первый раз, когда юнлинг ничего не заподозрил. Рубен прошёл ещё метров пять, но вдруг замер. Медленно, словно механическая кукла или неисправный дроид, он развернулся, а глаза его смотрели прямо на Катрин. Та удивлённо моргнула, неверяще уставившись в ответ и в панике попятившись в противоположную сторону вдоль стены, словно то был монстр, а не ребёнок. Затем страж издала какой-то панический звук, наплевав на всю джедайскую дрессировку и решив просто сбежать, как это водилось у некоторых стражей. Но предательство уроков Силы настигло Катрин мгновенно, когда она развернулась и ударилась о каменный выступ стены, приземлившись на пол той частью себя, которая у охотников считалась наиболее подтянутой и крепкой. Это была чистая победа Рубена, без шансов на реванш. Поспешным шагом мальчик нагнал охотницу и, без лишних размышлений, вручил ей единственное, что могло сейчас помочь — кусочек льда. — Учитель? — вопросительно спросил он. Катрин решила не вспоминать про пошатнувшуюся гордость и просто взяла лёд, приложив ко лбу. Так сложилось, что Прометей сейчас был занят своими интересными делами. В этом чудном мире, где существовало множество дроидов, у призраков их было гораздо больше, чем на Земле. — Просто скажи, где я ошиблась? — приступила она сразу к делу. — Ошиблась? — наивно хлопнул глазами Рубен. — В каком смысле ошиблась? Катрин поднялась на ноги, чувствуя себя курицей после пинка. — Рубен, я водила тебя за нос несколько месяцев, — не удержалась она от смешка. — То есть, ты специально пряталась от меня? — вздохнул Рубен, но тут же улыбнулся. — Сила. Я просто почувствовал тебя. Наверное, после того, как в прошлый раз ты дала мне… Ну, ты помнишь. Оби-Ван всё так же сидел в алькове и наблюдал за разворачивающейся сценой. А ведь и правда… Ученики всегда безумствуют, чтобы привлечь внимание учителей. Сам он не был особым исключением. Энакин, волей Квай-Гона сразу получивший наставника, даже не представлял, какой головной боли он избежал. Однако теперь Кеноби пытался понять, до чего дойдёт дело, когда учитель — страж. Всё-таки обычно рыцари не доходят до маскарада, в попытках скрыться от юнлингов. Катрин закатила глаза и повержено выдохнула. Нет, ей не пришло тогда в голову, что теперь этот мальчишка может начать гораздо лучше её чувствовать. Технически она создала себе эту проблему именно тогда, поддавшись иррациональному порыву, который казался правильным. — Хорошо, ты прав… — не стала она устраивать привычный балаган и покосилась на ведёрко со льдом. — Тебя надо бы бояться. — А? — Рубен тоже посмотрел на ведёрко. — Да нет… Просто лёд. Самый обычный. Оби-Ван не мог не отметить, как изменилось отношение Катрин к Рубену. Да и поведение самого юнлинга стало заметно лучше. Неужели они и правда станут хорошей парой из учителя и ученика? — Ты пришёл с огнетушителем за пять минут до пожара. И со спичками… — иронично протянула Катрин. — Ну и что мне теперь с тобой делать? Рубен широко улыбнулся. — А разве не в этом суть пути джедая? Быть там, где ты нужен, и с тем, что нужно? Он точно не предполагал, что лёд пригодится в таком качестве, но думать, что его направила Сила, было по меньшей мере приятно. — Да. Но только ты рискуешь попасть в неприятную ситуацию, потому что остальные могут подумать, что ты сам всё это и устроил, — отметила Катрин. — Но ты-то так не подумаешь? — с надеждой спросил Рубен. А вот Оби-Ван подумал, что мальчик действительно смог бы такое провернуть. — Хм… — Катрин наигранно сильно задумалась. — Нет. Я так не подумаю. Кстати, разве твой лёд не растает? — Вообще да, — смутился Рубен, поднимая ведёрко. — Мне стоило бы донеси его до класса с морозильной камерой… Ты можешь сходить со мной? Щенячий взгляд, полный надежды, буквально пронзил Катрин. Кем она вообще станет, если откажет ребёнку в такой малости? — Я всё равно гуляла, — слишком легко сдалась та. — Тогда пошли, — обрадовался Рубен. Катрин кивнула. Она никогда и не хотела плохо к нему относиться. Просто профессия стража подразумевала определённую деформацию личности. Смертных нельзя бить, их нужно защищать, но нельзя потакать во всём. А в этом мире ещё и стоило скрывать свою природу. Однако существование джедаев перечёркивало буквально всё. Разница лишь в смертности, да и здесь стоял большой вопрос, кому ещё не повезло на самом деле. — Как сказал бы обычный обитатель Башни: “Не знаю, что у них в ведре, но охраняет его лично та чокнутая подруга избранной”, — изрекла Катрин. Рубен задорно рассмеялся и повёл её по коридору, пока Оби-Ван смотрел им вслед. Когда же успела произойти столь разительная перемена? Ещё недавно юнлинг донимал Катрин как безумный, а та едва ли не шипела в попытках его отогнать. И почему-то именно сейчас магистру показалось, что где-то в этом всём промелькнула одна рогатая голова. Катрин потребовалось пройти ещё метров десять в компании юнлинга, прежде чем она решилась на него вновь посмотреть. Куда всё это идёт, она чувствовала ещё до того, как вмешался Кариз. Но Рубен выбрал слишком сложный путь. Для них обоих. Джедаи не только не склонны доверять стражам, но и вряд ли считают себе подобными даже тех из них, кто чувствителен к Силе. Их способности невозможно было не уважать, но на этом всё и заканчивалось, уступая место свойственному смертным страху. — Катрин, — в голосе Рубена послышалась нерешительность. — Ты ведь не жалеешь о том, что тогда дала мне… Воздействовать на твою психику? Рубена беспокоил этот вопрос. По сути, он впервые настолько серьёзно вторгся в разум другого разумного. Нет, он знал, что не ошибся. Но не могла ли сама Катрин пожалеть о таком вторжении? — А должна? — удивилась Катрин. — С тех пор, как выяснилась моя чувствительность к Силе, джедаи постоянно пытаются в той или иной степени воздействовать на меня. — Неужели? — удивился Рубен. — У нас… Сложное отношение к этому. Считается, что лучше Силой убедить разумного сделать, что нужно, чем просто грубой силой. Но, притом, так можно делать только в чём-то несущественном… Нас учат, что это неэтично, но я сам догадался до истинной причины, — в голосе юнлинга послышались нотки довольства. — Дело в том, что в существенном это работает намного хуже. Одно дело — обмануть патрульного, сказав, что… Это не то ведёрко со льдом, которое он ищет, и совсем другое — пытаться убедить губернатора какой-нибудь планеты отказаться от своих притязаний на спутник. Он всё равно будет про это думать и разрушит установку. Однако… Применять такое на других джедаях не принято. — Рубен, я не жалею, — произнесла Катрин, сделав тон голоса тише, отчего он прозвучал гораздо глубже, чем обычно, указывая и на иные, сокрытые от посторонних грани её личности. — Ты общаешься подобным образом с животными. Почему нельзя со мной? Я ведь не слушаю, о чём болтают другие, а сначала смотрю на их внутреннее животное. К тому же, у меня нет такого дара… Быть может, мне просто было интересно, каково это? Она немного хитро улыбнулась. — Но ведь я мог причинить тебе вред, — напомнил Рубен. — Внушить тебе что-то… Или просто сломать у тебя в голове. Я даже не опытный целитель! Я же просто юнлинг… — Рубен умолк, понимая, что ведёт себя слишком эмоционально. Размышляя о том, что сделал тогда, он действительно удивлялся, как Катрин вообще подпустила его к своему мозгу. Ну не могла же она довериться ему потому, что её “животное начало” почувствовало в нём хорошего заклинателя зверей? — Ты уговорил огромную ящерицу забраться на Сияющий и рассказывал ему шутки, “просто юнлинг”, — Катрин тоже было, что напомнить. — К тому же, у тебя не было намерения разрушать меня, я ведь это видела. Зардевшись, Рубен посмотрел на Катрин. Как говорится “доброе слово и кошке приятно”, а юнлингу и подавно. Всё-таки те его поступки, хоть и шокировали охотницу, но сумели произвести на неё положительное впечатление. — Тогда я почти не думал. Просто делал то, что мне кажется правильным… О, мы пришли! — сообщил он, нажимая на кнопку открытия автоматической двери, за которой находился пустующий учебный класс. — Где-то тут была морозилка… Катрин с искренним любопытством заглянула внутрь. Она никогда толком не бывала на территории обитания юнлингов, как сама её называла. Джеку это всё было куда интереснее и, что вероятнее, там он и повстречал Рубена. — Будучи стражем, я могу рассказать тебе обо всех тонкостях того, как нужно сначала делать и уже только потом думать. Главное — не перепутать порядок, — с нотками веселья ответила Катрин. — Однако джедай всё-таки должен в первую очередь думать, — вздохнул Рубен. Класс представлял из себя прямоугольную комнату, с хаотично расставленными столами. Он использовался не для лекций, а для лабораторной практики. Рубен прошёл вдоль шкафов с чипами для голопроекторов и какими-то пробирками, чтобы остановиться у белого металлического шкафа и, открыв его, поставил внутрь ведёрко. — Дело сделано, миссия выполнена! — торжественно изрёк мальчик. — Теперь я полностью свободен до конца дня. И даже глухой услышал бы намёк в его голосе. — Чем займёмся? — в очередной раз не стала бороться со своей судьбой Катрин. Рубен задумался на мгновение. — Голубятня! — предложил он, но потом, чуть смутившись, добавил. — И ещё я хотел познакомить тебя с одним моим другом… Она сама хотела с тобой познакомиться, но как будто стесняется. — Я не понимаю, но… Хорошо, — немного озадаченно произнесла Катрин. — Это ведь не голубь, да? — Нет, она разумна, — рассмеялся Рубен и первым вышел из класса по направлению к лифту. — Здесь недалеко. Знаешь, голубятню ведь не я сделал. В ордене всегда были джедаи с такими способностями и так уж повелось, что мы стали ухаживать за птицами. Только не знаю, когда появилась такая традиция. Рубен не был уверен, что Катрин впечатлит какая-то там голубятня, но сам не мог скрыть своей гордости от сопричастности к одной из орденских традиций. — Хорошо. Покажешь мне всё, — произнесла она, следуя за юнлингом. Может быть, ей не стоило этого делать, идти у него на поводу. И у Кариза… Но почему она не могла сопротивляться? Подобное занимало разум намного сильнее, чем сам факт такой бессмысленной борьбы. Возникало чувство, словно Катрин что-то мягко и ненавязчиво связывало по рукам и ногам, утягивая в свой омут. Пусть не причиняло вреда, но и не давало подсказок, чего ей теперь ожидать, пока какая-то часть души только и делала, что потакала этому. Рубен уверенно провёл её до лифта, вызвал тот, и они поднялись на верхний этаж основного зиккурата храма. Выйдя сквозь автоматические двери, теперь Рубен повёл Катрин мимо красивых галерей к техническим проходам. — Фокус в том, что никто никого сюда обычно не приглашает, — начал объяснять он. — Вернее… Приглашают показать, как я тебя сейчас. Но джедаев, вроде меня, никто не зовёт, мы находим это место сами. Вот так задумаешься, сколь много ещё секретов в храме… Это ведь просто баловство, комната, где живут птицы. А наверняка есть что-то по-настоящему загадочное! Дух захватывает от таких мыслей. — Я думаю, что это следует искать не наверху, а внизу, — подметила Катрин. — Все самые страшные тайны всегда хранятся под землёй. Некоторые, к счастью, остаются там навсегда. — Зловеще… — протянул Рубен, но улыбнувшись, добавил. — Я знаю проход в подземелья храма! Правда, подземельями они стали для нынешнего уровня, а когда-то были вполне обычные помещения. Мальчик остановился у двери в “голубятню”. Это была совершенно обычная металлическая дверь, отъехавшая в сторону по нажатию на сенсор. Внутри находилось просторное помещение, но потолки его были высотой всего лишь около двух метров, отчего это место напоминало чердак. Вдоль стен тянулись жерди, на которых сидели многочисленные птицы, а также другие летающие существа. Голуби составляли едва ли треть от щебечущего разнообразия. Стойкий запах помёта и невесть откуда добытой прелой травы сливался в единый аромат, знакомый каждому, кто имел дело с птицами. При виде Рубена, часть птах оживилась, встретив его радостным гомоном, а мальчик устремился к кормушкам и, недовольно цокнув языком, начал наполнять их кормом. Но и Катрин времени даром не теряла. Охотник есть охотник. А настоящий охотник имеет базовое понимание законов природы, иначе он простой выпендрёжник в цветастой броне, который достоин пули в лицо. Точно также, как варлок должен в первую очередь тяготеть к знаниям, а титан к воинской доблести. Поэтому Катрин сделала единственное, что можно было от неё вообще ожидать. Прикинув, что птицы достаточно привыкли к разумным, она осторожно подобралась к нескольким, расположившимся к ней ближе остальных. Существа настороженно сдвинулись в сторону по жерди, перебирая своими маленькими лапками с когтистыми пальчиками, но пока не улетали. И тогда Катрин заговорила с ними тоном тихим, но дружелюбным, аккуратно поднося руку снизу к незнакомой себе наиболее смелой пернатой твари. Рубен для себя отметил, что он не знает язык, который услышал. Но страж добилась своего. Слегка подцепив коготок пальцем, чтобы заставить неведомую птицу переставить на него всю лапку, она просто подняла её целиком. — Что ты ему сказала? — заинтересованно спросил Рубен, оторвавшись от наполнения кормушек. Он уже знал, чем охотники отличаются от других стражей, но скорее ждал от Катрин умения поймать себе дичь и съесть её без соли и термообработки, нежели способности обращаться с птицами. — Что он хорошая птичка, — стараясь лишний раз не шевелиться, ответила Катрин. — Я не умею общаться телепатически, но они хорошо различают интонацию. Это же птицы. У них всё на этом построено. Хотя, признаю, отчасти секрет в том, чтобы заставить их считать тебя говорящим деревом. — Ага, а потом это входит в привычку, — согласно кивнул Рубен и, чуть помедлив, решился. — Вспышка! Вспышка, где ты? Выходи к нам! В конце-то концов, юнлинг хотел взаимного доверия с учителем, а если он будет хранить такие тайны, то о каком доверии вообще будет идти речь? — Вспышка? — не поняла Катрин. Призрак однозначно пряталась где-то поблизости, но показываться не спешила. — Вспышка, так её зовут. Она сама хотела с тобой встретиться, но стеснялась… Вспышка, ну же! Я знаю, что ты тут! Рубен запоздало задумался. А что, если она изменила своим привычкам и, вопреки обыкновению, уже улетела по делам? Однако, в самом тёмном углу, вспыхнул одинокий узор призрачного глаза, который просто не мог быть не узнан стражем Башни. Охотница, заметив его, невольно отступила, спугнув птицу со своей руки, и теперь лишь беспомощно наблюдала, как на свет показывается похожая на звезду серебристо-белая оболочка. — Знаю, какой вопрос ты мне задашь, но я попала сюда одна, — мягко произнесла Вспышка. — Не только твой учитель помогал Рубену. — Призрак… — пискнула Катрин. — Ещё один… — Ты сама открыла мне проход в этот мир, — ответила та. — Но я рада, что оказалась здесь с героями Последнего Города. На какую-то часть себя Рубен, видящий глубокое замешательство стража, даже хотел пуститься в объяснения: “Призраки были созданы Странником, ну ты же знаешь. Ты их точно видела, я уверен”. Но он понимал, что после такой выходки, Катрин не станет с ним разговаривать лет десять. Потому юнлинг лишь осторожно кивнул. — Да, Катрин. Она попала сюда после твоего визита на Илум. Мы встретились случайно и общались… И общались, ничего не сказав ей, или кому-то ещё из стражей. — Я не доставлю вам неприятностей, — начала Вспышка с того, что волновало её больше всего. — Вы герои Последнего Города и одинокий призрак не может быть для вас полезен, но… — Если Кейд был настоящим, а вслед за мной просочился ещё и призрак, то это значит, что я действительно посетила в тот день Башню и увидела настоящую Джейн? Украла вместе с ней бумажный фонарик и сбежала назад, через тот портал? — Катрин явно думала о чём-то своём. — О боги… Послушай… Лучше забудь о том, что я герой, и не вспоминай, пока дело не доходит до драки. Здесь я просто падаван, ещё и младший. — Но… — призрак непонимающе покосилась на Рубена, однако быстро приняла на веру скромность подруги избранной. — Хорошо. Но я могу помогать вам, если это понадобится. Просто позвольте остаться с вами. Катрин удивлённо моргнула. Она и забыла, какими хорошими бывают некоторые призраки, которые ещё не нашли своего стража. — Ты же не против? — спросил Рубен. — Она многое мне рассказала. О Свете, о Страннике и о Городе… А ещё слухи, которые ходят по Башне о самой Катрин и её друзьях, но об этом он предпочёл умолчать. — Я… Нет, — произнесла Катрин. — Но ей нельзя на поле боя. Каждый призрак — это потенциальный страж. Выражаясь нашими “дикарскими” словами, они священны. Так что с нами можно, но только в тылу. — Обычно стражи так не считают, — с усмешкой произнесла Вспышка. — Я больше не… — Катрин и сама немного безумно усмехнулась. — Я больше не обычный страж. Правила игры поменялись. Новый приказ — не умирать. Всё ясно? — Есть, — отозвалась призрак. — Вспышка сейчас живёт в храме, — не то сказал, не то спросил Рубен. — У неё и нет стража, вместе с которым нужно рисковать. Зачем ей вообще отправляться на поле боя? — Плохо ты знаешь призраков, парень, — покачала головой Катрин. — Не говоря о том, что твоя чудная подружка теоретически может пробить собой кому-нибудь голову, если сбросит оболочку. Я не говорю, что она посчитает это этичным, но иногда такое случается. — Я… — призрак попыталась справиться с удивлением. — Ничего подобного не делала. — Я вижу, — не стала настаивать Катрин, вдруг посмотрев на Рубена как-то немного устрашающе. — Ну и кто ещё знает? — Магистр Кеноби, — Рубен потупил взгляд и совсем шёпотом добавил. — И Кариз… Весь воинственный настрой стража улетучился. Ладно, Кариз её учитель, они стоят друг друга и это даст новый виток для разговоров о доверии, ибо четвёртый призрак — это не пустяк. Но Кеноби… Этот проходимец из Высшего Совета всё время ходил мимо и даже словом не обмолвился? Либо это какая-то наивысшая степень презрения, либо Кариз научился угрожать Совету.