Стражи Далёкой Галактики

Энакин безрадостно оглянулся назад, туда, где возвышалась башня Сына, в которой произошла страшная трагедия. Джедая терзало чувство того, что всё это последствия его отказа занять место Отца. Возможно, всё-таки нужно было принять предложение? Но мысль о вечности взаперти с Дочерью и Сыном тогда внушала ему ужас, а теперь уже стало слишком поздно. — Меня начинает утомлять нестабильность здешней погоды, — произнёс Оби-Ван, глядя на ливень, который начался совсем недавно, но грозил обратиться страшной грозой. Джедаю казалось, что сама планета льёт слёзы по Дочери, и он не был уверен, что эта мысль является лишь пустым наваждением. — Ты бросила меня! — раздался обиженный голос Прометея где-то внутри корабля. — А теперь… Смотришь этим своим… Стрёмным взглядом… Забудь, короче. — Привыкай, Глазик, — раздался ответ Асоки. — Они постоянно так делают. — Они — автономные идиоты, а я выполняю функцию её мозга! — фыркнул Прометей. — Ты бы вышла на улицу без мозга? — Я точно должна участвовать в подобном разговоре? — мрачно спросил голос Катрин. Оби-Ван негромко усмехнулся и вполборота посмотрело на безрадостного Скайуокера. — Ты молодец, Энакин, — решил он его подбодрить. — Как самочувствие? — Я не уверен, что мы правы, уходя отсюда, — со вздохом ответил рыцарь. — Сын во власти Тёмной Стороны. — Если останемся, Тёмная Сторона может использовать нас. Сейчас мы закончим подготовку и улетим отсюда. Энакин покачал головой и, не говоря ни слова, поднялся по трапу внутрь корабля. Однако, спустя несколько секунд, он вернулся, буксируя за собой висящий на репульсорной тяге складной спидер-байк. — Куда ты? — спросил Оби-Ван. — Повидаться с Отцом, — сухо ответил Скайуокер. — У меня нет уверенности, что Сына можно удержать здесь без нашей помощи. — Энакин… — Если Отец не благословит мой отъезд, это будет мучить меня всю жизнь. Наверху трапа, в тени, появилась безмолвная фигура. — Не нравится мне это… — произнёс Оби-Ван. — Катрин, ты сможешь незаметно проследить за ним? — В прошлый раз я хотела незаметно уйти из храма хотя бы на неделю, — ответила та. — И вот мы здесь. — Но ты не в храме, — справедливо отметил Оби-Ван. — Возьми байк и держись на расстоянии. Лучше будет, если Энакин тебя не заметит. Штатно на борту имелось только два байка, но, из-за увеличения команды, джедаи всё-таки взяли две дополнительные машины. — Ну ещё бы он меня заметил, — с безрадостным пафосом проговорила Катрин и отправилась за вторым байком. — Если он там умрёт, то я превращусь в запасного Энакина… — Не превратишься. Ты и так запасная Джейн, — жизнерадостно добил Прометей. Уже не в первый раз Энакин отмечал, сколь велика Сила на этой планете. Умения, что прежде требовали усилий, теперь работали инстинктивно, даже проще, чем движения собственных рук. Потому поиск Отца не составил труда — джедай просто знал, куда ему ехать. Он обнаружил старца выходящим из приземистой постройки, венчающей курган. Несложно было догадаться о её назначении. То была усыпальница Дочери. — Вы собирались улететь, — произнёс Отец, развернувшись к нему. — Сын может воспользоваться вашим кораблём, чтобы сбежать отсюда и сеять ужас во Вселенной. — Но что вы собираетесь делать? Ведь он полностью перешёл на Тёмную Сторону? — Это мои действия привели ко всему, что ты видишь. Я должен убить его. — Он слишком силён для вас одного. — Хм… Возможно. А возможно и нет. На всё Воля Силы. — Я могу помочь вам, — Энакин приложил руку к сердцу, пытаясь донести искренность своих намерений. — Будущее, не смотря ни на что, туманно. Сила очень мощна здесь, а Тьма не имеет власти. Ступай, — он указал пальцем на холмы, простирающиеся вокруг. — Спроси, и ты узнаешь, что делать. Катрин мчалась по погружённому в сумерки месту, которое мысленно окрестила долиной. Она боролась с тем гадким чувством, что раз за разом подступало к её горлу, вместе со страхом, может быть иррациональным, не будь известен его источник. Мысль о закономерном превращении в новую мишень занимала разум гораздо больше, чем казалось до этого, а одиночество на погрузившейся во мрак планете заставляло гнать ещё быстрее. — Нужно было просто навязаться ехать с Энакином. Постояла бы в сторонке, — её слова были обращены к Прометею. — Ты навязалась улететь из храма и тоже постоять в сторонке, — напомнил тот. Катрин резко остановилась, прислушиваясь к чему-то в ночной тишине. Они находились недалеко. Энакин и Отец. По охотничьим меркам, по крайней мере. И сейчас вмешиваться будет по меньшей мере невежливо. — Вот и стою теперь… — вздохнула страж, опираясь на руль руками. — Нужно было по-тихому пронести на борт броню. Почему она их так напрягает? Смешок за её спиной стал предвестником появления чёрной тени. Сын возник словно из ниоткуда. — Джедаи не доверяют друг другу? — насмешливо спросил он, не проявляя признаков агрессии. Катрин обернулась и на несколько мгновений замерла, глядя на божество не мигая, но очень скоро поняла, что подобный приём впечатлял лишь смертных. — Хочешь к нам? — спросила она. Сын удивлённо приподнял брови. — К джедаям? Нет, пожалуй. Но могу тебе задать встречный вопрос. Хочешь ли ты к нам? Катрин чуть помедлила, после чего в немом отрицании покачала головой. Разумеется, про неё вовсе не забыли. — Я не достойна такой чести, — ответила охотница. Сын полукругом обошёл её, чтобы теперь стоять перед лицом девушки, всё так же слегка насмешливо и оценивающе глядя на неё. — Поверь, я сам могу решить, кто нас достоин, а кто нет. Выражение лица Катрин стало серьёзнее. Она понимала, что осталась с гораздо более древним и опасным существом наедине, почти на его территории. — Нет, — покачала она головой. — Я не хочу. Неуловимо быстро Сын подался вперёд, чтобы схватить спидер-байк за рулевую стойку. — И бросишь Скайуокера одного? — спросил Сын, глядя ей прямо в глаза. В первое мгновение Катрин ошарашенно замерла, но не позволила себе сдвинуться с места, желая дать понять, что так легко не уступит. — Скайуокер собирается бежать отсюда гораздо быстрее меня, — ответила она. — Поверь, он согласится, — пообещал Сын, совершенно уверенный в себе и своих силах. — Ты же не обычный джедай… О нет. Ты другая. Ты… — он прищурился, словно прислушиваясь к чему-то. — Издалека. Из очень-очень далёких мест… Обычные одарённые умели предсказывать, кто-то лишь чуть-чуть, почти неотличимо от обычной интуиции, а иные обладали способностью видеть будущее на века вперёд. Но Сын не был джедаем или ситхом, он являлся богом Тьмы. И как далеко простирались его способности ясновидения? — Да, страж Катрин… — удовлетворённо улыбнулся он. — Ты должна занять место Сестры, а Скайуокер заменит Отца. Вместе мы сможем привести Силу к истинному равновесию. Пойми же, я не злодей и намерения мои благи. Катрин отстранилась назад, вынужденная отпустить руль, так как чувствовала, сколь сильно от Сына исходила подавляющая Тьма. Покачав головой, она произнесла: — Когда всем заправляет Тьма — это не равновесие. — А когда Порядок довлеет над всем? Когда сама жизнь должна подчиниться его воле? — Сын подался вперёд. — Ты ступила на хрупкий лёд. Если ты не послушаешь меня, то тебя будут ждать большие беды. Ужасные… Ты думаешь, что ты сильная? Что твоя долгая, по меркам смертных, жизнь тебя защитит? Так знай же, что страдания, которые тебя ждут, разорвут твою душу. Никогда прежде ты не чувствовала того, что тебе предстоит. Катрин неотрывно смотрела в ответ, пытаясь понять собственную степень решимости, и чувствуя, как в душе сжимается нечто тяжёлое, что она и так чувствовала прежде, но сейчас оно стало обретать более явные черты из собственных страхов и опасений. — Я не ступила на хрупкий лёд, а уже очень давно живу на нём, — проговорила Катрин. — Но подчиниться ты меня не заставишь. — Если ты не прислушаешься ко мне, то он погибнет, — голос Сына стал подобен злому змеиному шипению. — Тот, кто тебе дорог, тот, кто тебе всецело доверяет… Катрин вновь помедлила, к своему сожалению понимая, о чём шла речь. И всё же… Нельзя вести себя как Энакин, невероятно сильный, но и невероятно слабый, даже хрупкий. Тёмные знают больные места смертных, но в этом месте сама Катрин уже успела ощутить, сколь много в ней и от бессмертного. — Посмотрим, хватит ли мне своих сил, чтобы исправить это, — ответила Катрин. Схватив руль, она дала по газам. Сын, не ожидавший такого хода, едва не потерял равновесие, однако же быстро сгруппировался, не разжимая пальцы, и упёрся ногами в землю, рывком дёрнув байк вверх, чтобы тот описал над ним дугу и врезался в землю с противоположной стороны, на манер огромной дубины. Сама Катрин, чувствуя, что не удержится, позволила себе отпустить руль и успела раньше отлететь в сторону, стараясь затормозить и цепляясь за камни. — Жалкая дура, такая же, как и Избранный, — сплюнул Сын и обрушил град красных молний на девушку. Катрин подкинула себя Светом вверх, как можно выше, чтобы метнуть в него несколько пылающих огнём ножей. Сражаться в одиночку против такого противника она вовсе не стремилась, но что-то внутри неё слишком легко подталкивало к этому. Сын оскалился и взмахом руки оттолкнул заряды, отправляя в ответ новые молнии. — Ты никогда не сможешь меня победить! — крикнул он. Катрин поставила перед собой мерцающий потусторонним Светом щит из энергии Пустоты, но чувствовала, что очень недолго сможет его поддерживать. Нужно было что-то такое, что отвлечёт противника и даст ей время. Она вспомнила, как тогда, стоя на крыше с Рубеном, тоже чувствовала Тьму, пусть это и был её отголосок. Как их окружили, а также то, что было дальше. Катрин попыталась найти в себе это чувство иного Света, гораздо сильнее привычного, того, что в ней тогда ненадолго проснулся, и что вновь начал обретать более явные очертания в эти мгновения. Короткая вспышка яркого белого Света озарила ставшую вечной ночь, расходясь во все стороны и сбивая Сына с ног. В то же самое мгновение страж смогла накинуть на себя невидимость Пустоты и быстро устремиться прочь, пока критически ненадолго ослеплённый Светом противник не успел это понять. Энакин шёл меж высоких холмов. Те были увенчаны странными статуями, похожими на серые кристаллы, пульсирующие тусклым светом, походившим на тот, что освещал монастырь отца. — Ты вырос сильным и стойким, как я себе представлял, — послышался голос, а следом за тем, над отвесным склоном одного из холмов, клубы тумана сформировали полупрозрачную фигуру Квай-Гон Джинна. — Учитель? — осторожно спросил Энакин. События, произошедшие на этой планете, заставили его верить в то, во что он прежде никогда бы не поверил. — Ты веришь, что ты Избранный? — спросил Квай-Гон. — Я не знаю, — ответил Энакин, задумавшись на секунду. — Избранный кем? Стражи, как он уже успел узнать, нередко называются избранными Странника. Но кто бы мог избрать его? — Я могу сказать, во что я верю. Я верю, ты вернёшь Силе равновесие, ты сразишься со своими демонами и спасёшь галактику. — А это порождение Тёмной Стороны? Мне уйти, или остаться? Или убить его? — спросил Энакин про Сына. — Не то и не то. — Не понимаю, — опустил взгляд Энакин. Квай-Гон, а это вне всякого сомнения он, как всегда был мудр, но Энакин с трудом воспринимал мудрость, облачённую в загадки. — Недалеко отсюда есть место, где сила Тьмы очень велика. Отправляйся туда. — Чтобы… Уничтожить Сына? — Вспомни обучение, Энакин. Доверься интуиции, — дал последний ответ Квай-Гон и его образ стал меркнуть. — Учитель! — крикнул рыцарь, но призрак рассеялся, как туман. Волнение Силы заставило Энакина вздрогнуть. Это была энергия Света, но её интенсивность тревожила. Джедай не знал, что послужило источником такого всплеска на этой анормальной планете, но был уверен, что ему нужно поспешить к своей цели. — Асока, — голос магистра нарушил тревожный сон девочки. — Да, магистр Кеноби? — спросила та, сев на своей койке. — Придётся изменить планы, — ответил Оби-Ван. — Нужно разобрать узлы возжигания. — Зачем? — удивилась тогрута. — Прометей же всё починил. — Делай, как я сказал, — ответил магистр, выкатывая к пандусу сложенный спидер-байк. — У нас мало времени. — Слушаюсь, — с сомнением хмыкнула девочка и пошла к люку моторного отсека, чтобы приступить к работе Оби-Ван спустился вниз. Ему не нравилось то, что сейчас происходило. Энакина не было слишком долго, Катрин тоже пропала. И это возмущение Силы… Но перед трапом его уже ждали. Отец сам явился к нему. — Где Энакин? — спросил Оби-Ван. — Он пришёл ко мне за советом, но оказался на распутье, где только он выбирает. Отныне его ведёт Сила. — Не нравится мне это… Что вы сделали? — Я? — приблизился Отец. — Ничего не делал. Лишь позволил очертить желание Силы. — Куда он направился? — требовательно спросил Оби-Ван. — К Колодцу Тёмной Стороны, — Отец развернулся, чтобы посмотреть вдаль, на башню тёмного владыки. — Энакин вступил в борьбу против вашего Сына? — В недрах этой планеты существует место, куда устремляется всё, что есть Тьма. — Как туда добраться? — спросил Оби-Ван, оседлав байк. — Вам нельзя вмешиваться. — По-моему, если бы нам нельзя было вмешиваться, мы с Асокой и Катрин не оказались бы здесь вовсе, — посмотрев через плечо на девочку, он обратился к ней. — Корабль на тебе. Я иду искать Энакина. Больше не желая медлить, джедай устремился прочь, к своей цели. Байк Энакина мчался между скал и призрачных деревьев, неся джедая к его цели. Ему не нравилась мысль о спуске в место могущества Тьмы, но он понимал, что должен это сделать, чтобы наконец разобраться в себе и в том, как правильно поступить. Запах серы предупредил о приближении к цели и, потому, увидев багряные отсветы на камнях, он уже был готов. Прибавив скорости, Энакин поднялся выше по склону, чтобы машина зависла над пропастью. Та являла собой цилиндрический провал, ведущий в глубины земли, со стенами, испещрёнными мерцающими лавовыми прожилками. Внизу же, целые озёра магмы светились словно само адское пекло. Джедай начал спуск, чувствуя, что его цель всё ближе. Тьма была сильна, как никогда прежде. Будь он ситхом, умей пользоваться её могуществом, и вся вселенная рухнула бы к его ногам. Но Энакин не собирался ступать на сей гибельный путь Вертикальный провал завершился, выведя байк в огромную пещеру. Настоящее адское подземное царство, тянущееся вдаль извилистыми туннелями, дно которых укрывали раскалённые озёра. Запах серы стал почти нестерпим, и джедай по возможности старался дышать ртом, чтобы не чувствовать его. Сперва он задумался, куда направиться дальше, однако его глаза быстро приметили каменный островок, на поверхности которого был нанесён символ, похожий на один из тех, что он уже видел в монастыре Отца и в башне Сына. Приземлившись возле него, Энакин слез с байка. Осторожно озираясь и прислушиваясь к своим чувствам, джедай пошёл по каменной поверхности. Он старался абстрагироваться от жара и зловония, желая уловить суть. — Приветствую. Меж нами возникло недопонимание, — Сын вновь оказался за его спиной, там, где секунду назад ещё никого не было. Энакин резко развернулся на голос, чувствуя, как внутри закипает злость. — Ты убил свою сестру! — произнёс он. — И пытался убить мою ученицу. Сила утратила равновесие, и потому я должен убить тебя. — Должен ли? — с улыбкой спросил Сын. Энакин не желал играть в его игры и зажёг меч, встав в боевую стойку. — Такое грубое орудие бессмысленно здесь… — с ноткой презрения вымолвил Сын и лёгким усилием воли вырвал телекинезом меч из рук Энакина. — У меня есть подарок для тебя. — Я сыт твоими фокусами, — Скайуокер уже не удивился очередной демонстрации превосходства и потому не испытал страха. — О-о-о… Но этот тебе понравится, обещаю. Что, если я могу показать тебе будущее? Энакин недоверчиво взглянул на собеседника. Какой бред… Но неверие быстро сменилось странным, отвратительным чувством чужого проникновения в голову. Словно склизкие щупальца влезли в его мозг. — Нет! — попытался оказать сопротивление Энакин. — Нет, прекрати! — Познай себя! — властно вымолвил Сын, и эти слова проникли в глубины души джедая. — Посмотри, чем ты станешь! Энакин противился, он не желал исполнять приказ, но не смог ничего сделать. Его собственное, присущее всякому джедаю предвидение, усиленное самой планетой, исполнило приказ. И Энакин увидел. Тысячи образов, смазанных, сколотых, как битое стекло, обрушились на него. И все их объединяла Тьма. Нестерпимый жар, пожирающий плоть, ненависть, презрение и безумие. Не джедай и даже не человек, но кибернетический монстр, оружие воли Императора. Лорд ситхов. Предатель. Детоубийца. Тот, кто собственноручно погубил жену и своё будущее. Тот, кто уничтожил Орден Джедаев. Тот, кто губил целые планеты и стал символом страха для всей галактики. Тот, чьё имя шёпотом проклинали на всяком из миров. Дарт Вейдер. С каждой секундой их становилось всё больше, и Энакин не мог уже отделить себя настоящего, и себя будущего, ужасного и ненавистного всем, включая его самого. — Нет, — пропештал Энакин рухнув на колени и сжав голову руками, словно это могло спасти его от ужасных видений. — Нет! НЕТ! НЕ-Е-Е-ЕТ! Видения отступили, и Энакин безвольно склонился вперёд, опершись руками на каменную поверхность, силясь осознать тот кошмар, что только что увидел. — Я совершу столько ужасного, — дрожащим голосом вымолвил он, медленно встав. — Да, — мягко ответил Сын. — Но не обязательно всё будет так. Выбор всё ещё за тобой. — Как? — голос мужчины вернул себе силу. Теперь, осознав, какую угрозу представляет для всего, что любит, он уже ни за что не позволит этому произойти, пусть даже придётся убить самого себя. — Будущее по своей природе изменчиво, — принялся объяснять Сын. — Примкни ко мне! И вместе мы разрушим империю, которую ты видел в видениях, а затем остановим войну, коррупцию и страдания по всей галактике! — Мы принесём мир? — задал свой последний вопрос Скайуокер. — Разумеется, — ответил Сын, возвращая Энакину его оружие. Тот принял меч с решительностью обречённого. Если этот тёмный бог избавит вселенную от Дарта Вейдера и будущего, частью которого он является, то Энакин пойдёт за ним куда угодно. Оби-Ван чувствовал смутную тревогу, приближаясь к своей цели, но он не собирался отступать и бросать здесь своего бывшего ученика. Серное зловоние громадной лавовой пещеры казалось несущественным на фоне давящей ауры Тёмной Стороны. Магистр издалека заприметил фигуру Скайуокера, стоящего на небольшом каменном островке, посреди реки магмы. — Энакин, — обратился к нему Оби-Ван, приземлившись и покинув машину. — Всё в порядке? Бывший ученик выглядел нездорово. Ссутулившись, с посеревшей кожей... Оби-Ван слишком поздно понял, что происходит, когда увидел его глаза, с радужками, отливающими золотом. — План пришлось изменить, — с мрачной решимостью сообщил Энакин, и Силой отправил свой байк в лаву. — Прости. Ты не поймёшь того, что я сделаю для прекращения Войны Клонов. Ты попытаешься остановить меня. Изумлению Оби-Вана не было предела, когда он словно по-новому увидел бывшего ученика. Он знал, что Энакин импульсивен, но не мог представить себе такое. Или его постигла участь Асоки? Сын свёл его с ума? Но прежде, чем джедай успел принять какое-то решение, чёрные молнии Сына обрушились на него сзади, заставив рухнуть на пол и прокатиться несколько метров. — Энакин! — в тщетной надежде обратился к бывшему ученику магистр, с трудом приподнявшись. — Почему?! — Мне жаль… — вымолвил бывший джедай, садясь на байк Оби-Вана. — Я увидел… Что именно джедаи преграждают путь к миру. Сын, стоявший рядом, с усмешкой смотрел, как Скайуокер полетел прочь, и самодовольно обратился к Кеноби. — Отныне он мой, — сказал тёмный бог, после чего устремился ввысь, обратившись горгульей и оставляя джедая одного в этом адском месте. Несколько долгих секунд потребовалось магистру, чтобы принять произошедшее, но он совладал с собой и взял в руку комлинк. — Асока, Катрин? Меня слышно? — спросил он. — Слышу хорошо, — ответила тогрута. — Сын сломал ещё чей-то байк? — устало спросила Катрин. — Да, — не стал отрицать очевидное Оби-Ван. — Но, боюсь, это не самая большая проблема. Энакин примкнул к Сыну. Не связывайтесь с ним. Асока, сделай так, чтобы корабль точно не взлетел. Нельзя, чтобы Энакин улетел с Сыном. Катрин, где ты? — Иду пешком к кораблю, — ответила та. — Не приближайся, — приказал Оби-Ван. — Энакин вместе с Сыном слишком опасны. — Ладно, — с лёгкостью ныряющего в бассейн бронированного титана соврала страж. Энакин спрыгнул с байка у трапа корабля, чтобы стремглав влететь внутрь. Цель была близка, достаточно лишь завести двигатели и вместе с Сыном покинуть планету, чтобы наконец приступить к спасению галактики. Но, остановившись у приборной панели, бывший джедай с разочарованием понял, что кто-то уже поработал над ней. Несколько важных электронных компонентов отсутствовали. Конечно, Энакин знал, как это починить, но вот только за месяц работы паяльником, переделывая другие детали. — Асока… — раздражённо вымолвил он. Очевидно, что это сделала глупая ученица. Катрин просто сожгла бы корабль целиком. Выйдя наружу, он встретил у трапа Сына, который немного задержался в полёте. — Я не могу выйти на связь и корабль сломан, — произнёс бывший джедай. — Мой отец пока ещё силён, но скоро я смогу взять любой из кораблей, — не стал расстраиваться сын. — Мой бывший учитель и Катрин тоже попытаются остановить нас. Втроём они составляют существенный противовес. — Я поверну удачу в нашу сторону, — принял некое решение Сын. — Жди здесь. Превратившись в горгулью, он поднялся в воздух, чтобы после улететь прочь. — Какая злостная клевета, — донеслось до слуха Энакина. Катрин находилась рядом. Было похоже, что она пряталась неподалёку, словно не желая пересекаться с Сыном. Энакин искоса взглянул на неё. — Пришла сама… Тем проще, — произнёс он. — Ты же ещё помнишь, что мы друзья? — спросила страж, остановившись в трёх метрах от него. — Потому ты ещё жива, — бывший джедай развернулся к ней, смерив взглядом безумных золотых глаз. — Сын был прав. Прав во всём. Катрин, поверь мне и встань на правильную сторону, пока ещё не поздно. — Должна признаться, он пугает меня, — Катрин, сейчас сама казавшаяся непривычно потусторонней, чуть усмехнулась. — Я бы предпочла видеть у нас главным тебя, а не его. Горькая усмешка исказила и без того обезображенное Тьмой лицо Энакина. Бывший джедай медленно покачал головой, словно Катрин сказала нечто бесконечно ироничное. — Дрянная шутка. Ты бы так не говорила, откройся тебе то, что стало ведомо мне. — Мне он тоже кое-что поведал, — Катрин мягко улыбнулась, резко контрастируя на его мрачном фоне. — Энакин, Свет вовсе не потерян. — Я стану Злом, Катрин, — произнёс Скайуокер. — Ситхом. Не просто паду во Тьму, но утяну за собой всю галактику. Я не знаю всего, не знаю деталей, но я чувствую то, каким стану. И потому да, последовав за Сыном, я избрал путь меньшего зла. Тебе ли, стражу, этого не понять? — А вот мне он намекнул, что я стану добром, — развела руками Катрин. Энакин медленно снял меч с пояса и с грустью посмотрел на девушку. Она стала для него другом, возможно лучшим другом за всю жизнь. Но он уже бросил Оби-Вана, уже отрёкся от пути джедая, и дружба тоже его не остановит, ведь на весах находится судьба всей галактики. — Тебе не победить, ты помнишь все наши тренировки, — произнёс Энакин. — Присоединяйся к нам и вместе мы спасём галактику. Катрин посмотрела на оружие, сама став мрачнее, после чего сняла свой собственный меч, чтобы просто бросить его на землю. — Я знаю, что так мне тебя не победить, — проговорила она, какое-то время не глядя на джедая, после чего прикрыла глаза, принимая какое-то тяжёлое решение. — А ты знаешь, что мне некуда идти. Я не нужна другим стражам, а джедаи ненавидят меня. Но позволь мне просто показать тебе то, что увидела я, и только тогда я сделаю всё, что ты мне скажешь. Энакин замер, делая выбор. С одной стороны, он боялся, что здесь есть некий подвох. Но, с другой… В отличие от Оби-Вана, Катрин не могла его остановить. И, если после подобной вещи она действительно присоединится к ним, то это того стоило. — Давай, — наконец решил он. Катрин, уже безоружна, приблизилась ещё на шаг. — Ты помнишь, как однажды я показала тебе Кейда. Случайно… — проговорила она, делая ещё один и останавливаясь, приблизившись вплотную, чтобы протянуть руки. — Он помог нам. И поэтому сейчас я просто покажу тебе… Кончики её пальцев засветились золотистым Светом, который вскоре разлился по рукам, достигая локтей. — Это мой способ показать, я не собираюсь вредить тебе, — сказала она, не глядя касаясь головы джедая с двух сторон. В разуме Энакина моментально вспыхнул невероятный калейдоскоп образов, но они были совсем не связаны с этим местом и его обитателями. Тьма, как сила порядка, но она же и перетекающая в деспотию и полное подчинение. Свет, как врывающаяся в этот порядок сила хаоса, но и он же возвращает всему естественный ход вещей. Они выглядели почти противоположностью всему тому, что Энакин знал, но дополняли ту картину мира, которой прежде ему недоставало, объясняли её. — Поведение смертных зависит только от поведения смертных, хоть Тьму ты им дай, хоть Свет, — хорошо различимая речь Катрин, казалось, раздвоилась, прозвучав одновременно в реальности и в его разуме. — Вы видите эти стихии одними, а мы другими, но несут они, в конечном итоге, одно и то же. Я знаю, почему ты не хочешь быть Избранным. Они забросили тебя во всё это, заставляют пройти столь многое, однако ты просто не успеваешь понять, оно разрушает тебя. Поэтому твой учитель тебя сдерживает, он один видит это и хочет защитить. А я видела другую Избранную… Сложно сказать, в какой момент хватка Света стала такой, что из неё стало сложно выбраться, однако же чудесное видение, соприкосновение с ним, нарушилось болью, которая пронзила тело и разум джедая, сцепившись с проникшей внутрь Тьмой. Катрин отшатнулась, глядя на то, как потемнел последний Свет на её пальцах. Энакин схватился за голову и упал на колени, уже второй раз за этот день. Тьма питалась эмоциями, но она же защищала от них, позволяя забыться. Боль как будто уходит на второй план и становится терпима. Свет, напротив, не оставляет места для лукавства и вся острота осознания собственного будущего навалилась на Энакина. Он вновь переживал всё то, чего так страшился: гибель Падме, горящий храм джедаев, ненависть учителя, агонию собственного тела и осознание смертей миллиардов разумных по его вине. Но, вместе с тем, Свет давал и другой ответ на этот вопрос. Будущее ещё не произошло, и только от него самого, от Энакина Скайуокера, зависит то, кем он на самом деле станет. Не от Оби-Вана и Совета, не от неведомого Ситха и политиков, и даже не от Катрин, открывшей ему дорогу. Только он, и никто другой, несёт ответственность за самого себя. Преклонившись перед Сыном, он лишь сменил хозяина из видений на другого, возможно, даже более страшного. Проклятый раб, вечно ищущий того, кто скажет, что делать… Дикий крик, который, казалось, не способно исторгнуть человеческое горло, вырвался наружу из истерзанного джедая и, наконец, блаженное забытье наступило. Мужчина рухнул ничком, лишившись сознания. Катрин опустила руки, глядя на него. — Ты уж прости, Энакин, — она вдохнула ночной воздух, чувствуя, что грядёт какая-то новая буря. — Но упаси господь, чтобы ты был главным. — Думаешь, что так правильно? — спросил Отец, появившийся рядом с ней. — Позволить ему помнить? — Он получил это пророчество, когда ничего не знал, — отметила Катрин. — Теперь он знает, — Отец взглянул на Энакина, лежащего на земле. — Я стёр бы ему память, вернув всё на свои места, и всё ещё могу это сделать. Но выбор за тобой. — Он будет помнить, — твёрдо произнесла Катрин. Отец степенно кивнул, принимая её выбор и оставляя ей самой возможность разбираться с последствиями, которые неизбежно наступят при любом из исходов. — Нам нужно вернуться в монастырь, — сказал он. — Самые последние шаги. Катрин посмотрела на Энакина, и сама понимая, что нести это придётся не только ему одному. Но Свет там, откуда она родом, мог прийти и изменить даже невозможное. Он может быть спокоен и смирен, как здесь в этой галактике, а может быть непокорен и мятежен, как сам Странник. — Да… Хорошо, — кивнула она. С трудом Энакин открыл глаза. В первый миг ему показалось, что ему снился кошмар, но затем он осознал, что это был не сон. Теперь этот кошмар всегда будет с ним… — Где я? — слабо спросил он, осторожно сев. — В моём монастыре, — ответил Отец. Они, вместе с Катрин и самим Скайуокером, находились на площадке, где ещё недавно джедай проходил испытание. — В коридоры времени, с твоим будущим, тебе лучше не заходить, — протянула страж. — Я… — Энакин почувствовал острый приступ стыда из-за собственных недавних поступков. Да, он увидел образ воплощённого кошмара и это было непередаваемо ужасно. Но затем он же сам предал Оби-Вана и едва не напал на Катрин. Здесь уже нельзя свалить вину на этого будущего Дарта Вейдера. — Сын нарушил ещё один запрет, — произнёс Отец. — Теперь тебе предстоит жить с этой ношей. Энакин сдержанно кивнул, усилием воли подавляя волну гнева и горечи, что грозила вновь поглотить всё под собой. — Коридоры времени симулируют возможное развитие событий. Я даже видела, как погасла наша звезда, — Катрин покачала головой. — Но этого не произошло. Только возможная вероятность. Именно эта мысль и вселяла надежду в сердце Энакина. Будущее не предопределено. И теперь он знает, чего именно должен избежать любой ценой. — Учитель! — раздался радостный крик Асоки. Свуп-байк, под управлением Оби-Вана, на котором сидели оба джедая, спускался по дуге. — Всё в порядке? — настороженно спросил Оби-Ван, слезая с машины. — Ху… — Энакин осёкся, взглянув на Асоку, которая обратилась в слух. — …же некуда. Не переживай, справлюсь. Катрин помогла. Оби-Ван удивлённо взглянул на девушку. Он уже понял, что с Энакином произошло нечто похожее на то, что Сын прежде сделал с Асокой. И, выходит, Катрин может вывести жертву из подобного состояния? Возможно, не стоило использовать её как сторожа для корабля? — А могла и убить, — иронично пошутила страж. — Но мы должны остановить Сына раз и навсегда, — отбросил переживания Энакин и твёрдо поднялся на ноги. — У нас мало времени, — взял слово Отец. — И у тебя только один шанс. Ты знаешь, что должен сделать. — Замечательно, — сообщил о себе Сын, на этот раз появившийся в воздухе, чтобы медленно спуститься вниз. — Персональные проводы. — В последний раз прошу тебя. Одумайся, Сын мой, — воззвал к нему Отец. — Тебе не хватит сил удержать меня, старик, — Сын не собирался его слушать. Он оказался близко к своей победе, и даже не думал отступать. — Тебе, в конце концов, пора понять. Эта планета — вовсе не мой путь! — То, что ты сделаешь, разрушит всё! Это последний шанс остановиться! Умоляю, смирись и не губи себя. — Не могу, — отвёл взгляд Сын. — Тогда… Так тому и быть, — вынес вердикт Отец, отступая на шаг назад. — Я люблю тебя, Сын. — Правда? — насмешливо спросил тот. Скайуокер, чувствуя, что должен сделать, зажёг меч и нанёс первый удар. Но Сын легко принял его на запястье, отражая так, словно то было из сплава кортозиса. Ещё несколько взмахов, и все они также не достигли никакой цели. На мгновение Энакин растерялся, не зная, какую стратегию применить. Тёмный бог воспользовался этим, схватив его рукой за горло и поднимая над землёй. Этот образ, удушение, напомнил джедаю об излюбленном приёме его тёмного альтер эго, с той лишь разницей, что Дарт Вейдер использовал Силу. Это напоминание разозлило Энакина и световым мечом, который всё ещё был зажат в руке, он ударил по лицу Сына, целясь по глазам. Удар не причинил реального вреда, но явно разозлил врага. С криком боли и ярости, он отшвырнул джедая как бесполезную тряпку. Оби-Ван и Асока зажгли свои мечи, но и они не могли противостоять Сыну, когда тот обезоружил их своим телекинезом, и отшвырнул самих джедаев прочь. Катрин, понимая, что осталась последней обороной, направила на него свой меч, наполняя тот Светом, от чего оружие вспыхнуло пламенем. — Только попробуй, — угрожающе произнесла она. Сын рассмеялся и обрушил на неё град красных молний. Катрин поставила перед собой новый щит из Пустоты, но, как и в прошлый раз, ей не хватило сил продержать его слишком долго, из-за чего стража вскоре отбросило назад. Отец, воспользовавшись тем, что Сын был сосредоточен на схватке с джедаями, использовал Силу, чтобы забрать кинжал, висящий на его поясе. Прежде оружие было оставлено им в усыпальнице Дочери, перед тем, как Скайуокер встретил его у входа. Очевидно, если жизнь Сестры не остановила Сына, то и почтения к её посмертному покою от него ждать не стоило. — Что?! — вновь рассмеялся Сын. — Собираешься убить меня сейчас? — Я надеялся, что ты устоишь перед Тёмной Стороной, останешься её повелителем, а не рабом. Но, как вижу, ждал от тебя слишком многого. Обратного пути давно нет, — занеся перед собой кинжал, Отец сжал его рукоять обратным хватом, направив острие на самого себя. — Отец… — оторопело вымолвил Сын. Но было уже поздно. Старик вонзил оружие в своё тело, пронзив живот. — Нет! — крикнул Сын, и гром вторил ему. Бросившись к старцу, он подхватил его, мешая упасть. — Что ты натворил? Всё должно было быть не так! — Да, дитя моё, но у меня не получилось нашего будущего, ни в этот раз, ни в прошлый, — произнёс Отец. — Ты и я связаны воедино. Твоя Сила бежит сквозь меня. И вот, я забираю твою Силу. — Пожалуйста… — взмолился Сын. — Не умирай! — Я всегда знал, — Отец обнял своего ребёнка в последний раз. — В тебе есть добро. Но, когда тёмный бог, лишившийся силы, прильнул к своему отцу, тот встретился взглядом со Скайуокером и коротко кивнул. Звук загоревшегося меча заставил Сына дёрнуться, но руки отца крепко его держали. Синий клинок Избранного пронзил обоих насквозь. — И всё-таки ты меня предал, отец, — с горечью, из последних сил, сказал Сын. С последним судорожным вдохом жизнь покинула его, и старик, на сколько хватило сил, опустил тело на пол. — Дело сделано, — с грустью констатировал Скайуокер. Да, он собственноручно убил Сына. Да, он желал ему смерти. Но, видя страдания отца, вынужденного уничтожить собственного ребёнка, он не мог не сочувствовать. И Скайуокер знал, что это очень важное чувство, ведь именно оно разделяет Энакина Скайуокера и Дарта Вейдера. — Теперь… — тяжело дыша, заговорил Отец. — Я умру. И на этот раз окончательно. Моё сердце разбито. Но осознание того, что это было не напрасно, того, что теперь вы… — отец резко вдохнул, собирая последние Силы. — Помни, Избранный. Именно твой долг в том, чтобы защищать Равновесие. Не сворачивай со своего Пути, как бы тяжело тебе ни было и, самое главное, береги своё сердце… Древний старец, видевший рождение и гибель цивилизаций, существо, подобное Страннику, завершил свой путь. Жизнь покинула его и упавшее на пол тело исчезло, оставив после себя только пустые одежды. В это мгновение к Энакину подошла Катрин, остановившаяся по его правую руку. Она часто сравнивала стражей с полубогами, но ничего не знала об этом на самом деле. Просто безбашенные существа с огромной силой и непониманием, зачем та им дана. Однако же здесь, в этом новом мире, подобное чувство её впервые по-настоящему покинуло. Всё здесь обретало свой смысл. Даже то, что сегодня произошло. В это мгновение мир дрогнул. Сила, прежде наполнявшая его, стала исчезать, а чудеса, создаваемые ею, стали разрушаться. Джедаи чувствовали, как он будто пустел, теряя своё наполнение со смертью последнего из богов. Парящие острова рухнули, белый кристалл над монастырём упал, расколовшись на тысячи осколков. Те, разлетевшись прочь, замерли на какой-то миг… Чтобы из центра их облака разошлась пурпурная волна, вспыхнувшая пламенем. Белый Свет, невероятно яркий, залил всё вокруг, точно так же, как при попадании на эту планету. — Генерал Скайуокер, на связь, — голос Рекса вернул Энакина в реальность. Джедай сел в пилотском кресле шаттла, чтобы оглядеться, и обнаружить всех товарищей, просыпающихся на своих местах. Голограмма верного клона повисла в воздухе, над приборной панелью. — Мы слышим вас, Рекс, — отозвался Энакин. — Как слышно? — Да, сэр. Порядок. Мы обеспокоены — вы исчезли со всех радаров на миг. — На миг? — удивился Энакин. — Ха… Нас не было гораздо дольше, Рекс. — Сэр, я не понял… — неуверенно ответил клон. — Поясните, пожалуйста. — Тебе лучше не знать… — с мрачной уверенностью ответил джедай, направляя корабль к ангарам крейсера. — Мы возвращаемся. Катрин, всё также находившаяся на заднем сидении, как и до всего случившегося, опустила взгляд на свои руки, чтобы увидеть в них знакомый бумажный фонарик, оставленный ей Кейдом-6. — А вот я, похоже, здесь надолго, — проговорила она со слабой усмешкой.