***
С ночного инцидента прошло два дня, а Скорпиус продолжал вести себя так, будто это был всего лишь кошмар, приснившийся ему и остальным слизеринцам. Всякие попытки Скамандера вытянуть Малфоя на разговор были строго пресечены Скорпиусом, который не желал вспоминать момент своей слабости. Ему и так было стыдно, что потревожил отца и своих дядей и тетей, поэтому старался вести себя так, будто ничего серьезного не случилось. Скорпиус старался держаться подальше от Гермионы. Ему казалось, что мать ненавидит всех Малфоев, и он боялся, что разоблачит свою секретную связь с ней. Сложив один факт с другим, он решил, что лучше не беспокоить Грейнджер и не приносить ей дополнительных хлопот. Мальчик был уверен, что сможет преодолеть практически любые трудности, но не разбитое сердце матери. Он не хотел, чтобы его отношение к ней изменилось, и поэтому старался оставаться на расстоянии и скрывать свои чувства. Гермиона, с другой стороны, не знала, что происходит в собственной душе. Каждый раз, когда она встречала взгляд младшего Малфоя на себе, чувствовала странное напряжение и дистанцию между ними. Это было неправильно. Она ощущала, как ей не хватало чего-то, и присутствие мальчика рядом могло каким-то образом это исправить. Это беспокоило ее, но она не знала, как подойти к Скорпиусу и разрешить эту проблему. Каждый раз, когда она хотела подойти и извиниться за неуместно сказанные слова, Скорпиус испарялся из поля зрения. Гриффиндорке исключительно повезло этим утром. Прогуливаясь по территории школы, она заметила платиновую макушку на земле, недалеко от Гремучей Ивы. Скорпиус лежал на траве и наблюдал за деревом, которое готовилось к скорой зиме. Хоть на дворе все еще стояло начало ноября, тем не менее, по холодному воздуху чувствовалось скорый снегопад. Вдохнув побольше воздуха и прикрыв глаза, Скорпиус наслаждался умиротворением и тишиной, которая была прервана вторжением одной девушки с гриффиндорским шарфом на шее. — Не помешаю? — глаза мальчика резко распахнулись и были направлены в сторону голоса. Гермиона неловко улыбалась, пока её плечи незаметно подрагивали от холода. Скорпиус хотел поскорее уйти, но по взгляду матери достаточно быстро осознал, что она его никуда не отпустит, пока не поговорит с ним. — Нет, присаживайся, — Скорпиус указал на пустующее место рядом с собой. Гермиона кивнула и не особо грациозно плюхнулась на землю, чем вызвала легкую улыбку у мальчика, которая не была скрыта от глаз девушки. — Ну уж простите, но я не прошла курс «Как леди должна садиться землю»! — возмутилась Грейнджер, пока Скорпиус продолжал улыбаться. — Я не думаю, что курс тебе поможет. Ты всегда все делала по-своему, — ответил Скорпиус. — Что ты имеешь в виду «всегда»? — спросила Гермиона, ухватившись за слова блондина. Скорпиус, сохраняя спокойствие на лице, кричал внутри себя о том, какой же он идиот! Он не может врать матери. Никогда не мог. Даже когда Селена научила его всем специальным уловкам и секретам, дабы мать не поймала на лжи — он провалился с крахом лишь от одного взгляда миссис Малфой. — Ну, с рассказов отца, гриффиндорцы всегда делают так, как считают нужным. Уж слишком вы упрямы, — Скорпиус пытался звучать убедительно и намеренно избегал какой-то зрительный контакт с Гермионой. Гермиона лишь кивнула. Скорпиус врал ей. Гриффиндорка решила опустить эту тему разговора и вернуться к ней позже. — Скорпиус, я хотела извиниться, — начала Гермиона. Она инстинктивно потянулась к руке Скорпиус и сжала её. Руки блондина были холодные. Девушка начала растирать его ладонь, пытаясь хоть как-то передать ему тепло. — Я сказала не подумав, все еще веря предубеждениям, хотя… Их давно пора отпустить. Малфои, так же как и все, настрадались от войны и заслуживают шанса на новую жизнь. Такие родные прикосновения. Её мягкие теплые руки. Скорпиус с теплотой вспоминал прошлое. Его рука покоилась в ладонях матери, словно он снова был маленьким мальчиком, которого она нежно обнимала, даря любовь и заботу. Скорпиус вполуха слушал Гермиону, предаваясь воспоминаниям. Воспоминаниям о теплых детских днях семейного счастья. Flashback. — Я клянусь! Эта девчонка сведёт меня в могилу! — ворчала миссис Малфой, в девичестве Грейнджер, пока терла маленькие ладошки между рук. Она позже натянула перчатки на маленькие ручки своего шестилетнего сына. — Никогда не повторяй за сестрой, Скорпи! Всегда тепло одевайся и слушай свою маму, хорошо? — Хорошо! — бодро кивнул маленький Скорпиус. Селена снова вышла летать на метле в зимнюю холодную погоду, не надев ни шапку на голову, ни перчатки на руки, чем сильно злила свою мать, которая боялась, что, не дай Мерлин, простудится или хуже, подхватит ангину. — Дорогая, любовь моя, — мистер Малфой подошел к жене, обнимая её со спины и даря поцелуй в щеку. — Нет причины для беспокойства! Полетает полчасика и вернётся. И ты меня ещё называешь королевой драмы. Гермиона повернулась к мужу, положив руки на бока. Для сына Гермиона Малфой выглядела грозной, однако Драко лишь сильнее заулыбался при виде сердитой жены, которая казалась ему еще более очаровательной, чем обычно. Он притянул девушку к себе и оставил легкий поцелуй на её мягких губах, но злость на старшую дочь никуда не ушла, а лишь перешла и на мужа. — Это все из-за тебя! — Гермиона легко ударила мужа по груди, стараясь выбраться из крепких объятий слизеринца, но все её «попытки» были безуспешные. — Зачем надо было дарить метлу, как только ей стукнуло 6 лет? — Потому что моя принцесса попросила — и её слово для меня закон, — объяснился Драко. — А слово жены для тебя что? — возмутилась Гермиона, но на небе показалась знакомая фигура, парящая в воздухе. Она поспешно отстранилась от мужа и начала кричать в воздух. — Селена Нарцисса Джин Малфой! А ну быстро спустилась с этой чертовой метлы! Гермиона направилась к дочери, оставляя отца с сыном позади. Драко тут же подхватил своего маленького принца на руки и покружил того в воздухе. — Папа, а когда у меня будет метла? — шепнул Скорпиус отцу. — Точно не в этом году, мой принц, — ответил Драко, наблюдая, как его любимая жена и дочь спорили между собой. — Тебе придется продолжать тайно летать у дедушки с бабушкой. End of Flashback. Требовательный голос матери вывел Скорпиуса из транса и возвратил в реальность. Вернувшись из своих воспоминаний, он наткнулся на обеспокоенное лицо Гермионы. Его ладонь все еще покоилась между её двух ладошек. — Скорпиус, все хорошо? — поинтересовалась гриффиндорка. Мальчик лишь легко ей улыбнулся и сжал ладонь в своей руке. — Прекрасно. — Ты уверен? Ты подозрительно долго смотрел в одну точку, — продолжала спрашивать Гермиона. — Я просто вспомнил кое-что. Кое-что приятное, — ответил Скорпиус. Они просидели на улице ещё некоторое время, обсуждая окрестности Хогвартса и сам замок. Гермиона рассказывала о своем любимом месте во всем замке — Астрономической башне, откуда открывался прекрасный вид на звездное небо. Гриффиндорка любила проводить свободные вечера там, наслаждаясь красотой Луны и созвездий. Она делилась с мальчиком историями о том, как она с Гарри и Роном бродили по замку ночью, будучи младшекурсниками. — Я боялся ходить по замку сам по себе на первом курсе, — признался Скорпиус, пряча свой поникший взгляд, уставившись на траву. — Глупо этого бояться. Замок сам волшебный и живет своей жизнью. Он бы не допустил первокурснику потеряться здесь, — улыбнулась Гермиона. — Я не боялся потеряться, — пояснил Скорпиус. — Я боялся того, что моя сестра могла бы сделать, если бы заметила мое долгое отсутствие. — Сестра? — удивилась Гермиона и внимательно посмотрела, пытаясь построить образ сестры Скорпиуса в голове. На ум лишь пришел Малфой в юбке, что лишь вызвало легкий смех у девушки. Ей было тяжело представить женскую версию Малфоя. — Селена. Она старше меня на три курса. Она училась вместе с Поттером. — У неё красивое имя, — ответила Гермиона. — Твоя сестра, должно быть, сильно опекала тебя, раз уж ты так боялся её. Разговор о сестре вызвал в Скорпиусе некую печаль. Он молча вытащил руку из ладоней матери, сказав, что они могут опоздать на завтрак, и направился к замку. Гермиона, смущенная его настроением, смотрела на свои руки, которые казались ей такими пустыми.***
Сидя за слизеринским столом, Скорпиус наблюдал за сокурсниками своего отца, и единственная мысль, что приходило к нему в голову — лишь то, какие они все беззаботные. Дядя Блейз, как обычно, кидал свои шутки направо и налево, флиртуя буквально со всеми, однако единственная девушка, по воспоминаниям Скорпиуса, с которой он должен был флиртовать — показывала нулевую реакцию в сторону итальянца. Пэнс разговаривала с тетей Даф, рассказывая ей последние тренды в волшебном мире моде, которые она вычитала в одном из любимых журналов. Дафна слушала подругу, но не могла не кидать грустные взгляды в сторону Нотта, который полностью игнорировал слизеринку. После допроса Министерства Тео снова носил маску неприступности, ибо воспоминания, которые его заставили показать, были болезненными, и поэтому брюнет ходил хмурым несколько дней. «Как они вообще все сошлись?» — пришла мысль в голову Скорпиуса. Хотя, кто он такой, чтобы судить? Его собственные родители ненавидели друг друга на протяжении многих лет, но они каким-то образом нашли что-то в друг друге, и их союз в глазах Скорпиуса был идеальным. Он сам был свидетелем моментов, когда мама и папа не могли даже видеть друг друга, но при этом их глаза сверкали от любви, каждый раз, когда они говорили друг о друге, все еще находясь в ссоре. Возможно, в этом и заключалась сила настоящей любви — способность видеть красоту и добро даже там, где кажется, что это невозможно. Внезапное движение в воздухе отвлекло юного Малфоя от собственных мыслей. По виду, обычная совиная почта, и все же что-то было не так. Газета приземлилась перед тарелкой Скорпиуса. Один лишь взгляд на заголовок заставило его всего похолодеть. Он обернулся на стол Гриффиндора и встретился с таким же обеспокоенным взглядом Джеймса. «Нападение в Косом Переулке: сезон охоты на магглорожденных волшебников открыт?» — гласил заголовок газеты. После завтрака гриффиндорцы и слизеринцы были приглашены на срочный сбор в Выручай-Комнате. Благо, было воскресенье, так что студентам не нужно было на занятия. Несмотря на протесты Уильяма, Джеймс позволил Скорпиусу позвать отца и его сокурсников на их собрание, так как ситуация напрямую касалось их всех. Заголовок потревожил студентов Хогвартса, заставляя посеять слух о том, что это все проделки Пожирателей, которые все еще находились в бегах от мракоборцев и Министерства. Подозрительные взгляды были направлены на стол Слизерина, вот только сами студенты змеиного факультета выглядели обеспокоенными новостями. Убитых, к счастью, не было, но трое волшебников были доставлены из Косого Переулка в больницу Святого Мунго с тяжелыми ранениями. И все магглорожденные. «Пророк» утверждал, что волшебников сначала похитили из их домов, затем изувеченными бросили на улицы Косого Переулка. По мере чтения статьи сомнения Скорпиуса по поводу, за кем именно стояли эти нападения, пропали после прочтения о том, что на телах жерт нашли шрамы, будто бы нанесенные ножом — А.Я. Зайдя со слизеринцами в Выручай-Комнату, Скорпиус узнал интерьер, уж сильно похожий на одну из штаб-квартир Ордена Феникса. Комната была в светлых тонах, с широкими окнами, которые пропускали много света в комнату. Пол был покрыт светлым паркетом в пастельных тонах. По периметру стояли кожаные диванчики цвета лесного ореха, пока посередине комнаты стояло величественное круглое зеркало, окруженное золотой рамой, украшенной узорами и волшебными символами. — А что они здесь делают?! — возмущенный голос Рона послышался от противоположной стены. — Дядя Рон, они имеют полное право находиться здесь, — ответил Джеймс спокойным тоном и кивнул слизеринцам в знак приветствия. — Прошу, присаживайтесь. Скорпиус заметил новые лица среди гриффиндорцев. Помимо Уизлеты, с которой Малфой официально еще не был представлен, на одном из кресел расположилась молодая версия профессора Долгопупса и белокурая девушка, в которой Скорпиус узнал мать Лиссандера — Полумну Лавгуд. Скорпиус Уизли не любил, и на то были причины. Однако, увидев матерей своих лучших друзей, Альбуса и Лиссандера, Скорпиус подошел к ним и вежливо представил себя, как полагается по этикету. — Скорпиус Малфой, — блондин протянул руку. — Приятно познакомиться. Джинни Уизли, я полагаю? Джинни выразительно посмотрела на брата. По словам Рона, отпрыск Малфоя — это заносчивый надоедливый ребенок, готовый войти в пубертат, а перед ней стоял довольно милый учтивый мальчик. — Насколько я слышала, ты должен быть заносчивой копией своего отца, — заметила Джинни с легкой усмешкой, протягивая руку для рукопожатия. Скорпиус ловко поймал руку волшебницы и оставил легкий поцелуй на тыльной стороне ладони. У всех гриффиндорцев от такого вежливого жеста Малфоя аж глаза чуть не вылезли из орбит. — Уж так на всех Малфоев влияет тупость вашего брата и племянника, — ухмыльнулся Скорпиус, заметив злобный взгляд Рона на себе. — Благо, это у вас не семейное. Драко лишь наблюдал за сыном и не мог скрыть гордой улыбки. Скорпиус, хоть и был воспитан как аристократ из благородной семьи, но при этом сохранил остроумие и находчивость своего отца. Несмотря на прошлые предубеждения, он не принял на себя ненависть к магглорожденным и предателям крови. Это оказало настоящее влияние на Драко, заставив его чувствовать гордость и уважение к сыну. Скорпиус, представившись Лавгуд, так же оставил легкий поцелуй на её ладони. Скамандер стоял недалеко от матери. Скорпиус посмотрел на него вопросительным взглядом, на что Лис лишь отрицательно покачал головой. Видимо, блондин, как и его друг, еще не признался матери, что он её сын. Невилл подошел к Скорпиусу и протянул тому свою руку. — Невилл Долгопупс, можно просто Невилл, — Скорпиус крепко пожал ему руку. — Надеюсь, мою руку целовать не будешь. — А можно? — съехидничал Скорпиус, на что получил испуганный взгляд Невилла. Блейз посмеялся над шуткой блондина, подмечая свое влияние в воспитании младшего Малфоя. Он повернулся к Драко с важным видом и кивнул в сторону Скорпиуса. — Моя школа, — шепнул другу Забини, гордо похлопывая себя по груди. Джеймс попросил внимания всех присутствующих, встав рядом с зеркалом. — Того, что мы опасались, случилось, — с тяжелым сердцем говорил Джеймс. — Пожиратели нашего времени вышли на наш след. Мы подозреваем, что нападение в газете было именно их рук дело. — Поттер, здесь без сомнения, — добавил Скорпиус. Его лицо переменялось и стало серьезным. Брови были нахмурены, а в глазах был фокус. — Это они. Они охотятся за нами. — Не в первой. Мы уже дрались с Пожирателями. Справимся. — самоуверенно сказал Уизли, от чего получил подзатыльник от сестры. — Ау! — Это не те Пожиратели, с которыми вы сражались, — сказал Джеймс. — Сами-Знаете-Кто больше не доверяет высокородным волшебникам без какого-либо опыта в дуэлях, — говорил Уильям, шагая по комнате. — Эти Пожиратели были тренированы убивать и без палочки. Они быстрее, сильнее и не знают никакой жалости. Уильям приблизился к зеркалу. При одном взмахе его палочки на стеклянной поверхности вместо собственного отражения появился незнакомый юноша в черной мантии. Блондин с короткой стрижкой, глубоко посаженными глазами и самодовольной улыбкой на лице. — Александр Яксли. 20 лет. Выпускник Дурмстранга. Самая верная собачонка Лорда. Хорошо разбирается как и в политике, так и в бою. Играет важную роль в Министерстве и так же является одним из основных командующих в рядах Пожирателей. Отличается чрезмерной жестокостью, многие из наших пали от изощренных пыток при его допросах. Слабостей мы никаких не выявили. Ублюдок — настоящий садист, поэтому советую не попадаться ему. Он оставляет свои инициалы на телах собственных жертв специальным ножом, оставляя пожизненную метку. Число убитых — 73 человека. — На телах жертв были вырезаны его инициалы … — протянул Невилл, охваченный шоком от осознания. — Вот урод! — прошипел Рон, сжимая кулаки. Скорпиус знал Яксли лишь по отчетам, которые он втихую читал в Ордене. От этого парня шел мороз по коже… Уильям решил продолжить. Со взмахом палочки поверхность зеркала поменялась, и на ней представился молодой привлекательный юноша. Брюнет с притягивающими карими глазами. Лицо парня имело хладнокровную экспрессию, без намёка на усмешку, и уж тем более, подобие улыбки. В глазах скрывалось усталость и безразличие. — Редмонд Нотт. 17 лет. Слизерин, очевидно. Сокурсник Джеймса, в школе особенной одаренностью не блистал, — проговорил Уильям, затем кинул взгляд в сторону слизеринцев. — Узнаете схожесть? Теодор в ужасе уставился на отражение в зеркале, которое показывало его сына. Дафна заметила, как его плечи начали дрожать, а дыхание стало прерывистым. Нотту захотелось смеяться, вероятно, от истерического напряжения. Судьба сыграла с ним жестокую шутку. Получается, как его отец и он сам, еще его собственный сын стал Пожирателем. Дафна обняла Теодора за плечи, шепча ему ласковые слова на ухо, дабы успокоить его и вместо того, чтобы оттолкнуть подругу, как он обычно делал, он принял её поддержку. Скорпиус почувствовал себя виноватым за то, что сам не рассказал дяде о судьбе его сына, да просто не мог. Он наконец-то почувствовал себя счастливым и в безопасности за такое долгое время. О Пожирателях, которые выискивали его и его товарищей, вспоминать вовсе не хотелось. — Нотт, хоть и ленился в школе, но он гораздо умнее, чем кажется. Он хороший тактик и планирует не на один, но аж на 5 шагов вперед, — подал голос Джеймс, глядя на собравшихся слизеринцев и немногих участников ОД, которые внимательно слушали информацию. — В бою не лучший, но и не худший. В его таланты можно включить зелья и ловушки. Однажды отравил всю команду наших разведчиков, что им пришлось неделю отсиживаться в лазарете. — К счастью, его уязвимое место было легко найти и оно у него не одно… — Уильям стукнул по поверхности зеркала палочкой и там показались парень и девушка. — Знакомьтесь, Изабелла и Маттео Забини! Двойняшки. Так же сокурсники со Слизерина. Маттео — самый сильный борец из всех их шайки. Владеет палочкой виртуозно и знает все боевые заклинания, как свои пять пальцев. Изабелла хороша в рукопашном бою, сломала мне челюсть и руку в одной схватке, а Джеймсу — нос. — Заклинаниями? — поинтересовалась Джинни. — Слишком тупа, чтобы освоить хоть какие-то боевые проклятия, отделывается легкими заклинаниями, — сморщил Уизли нос от отвращения. — Обычно работает в паре с братом и женихом, которым и является Нотт. Скорпиус обратил внимание на Блейза, который внимательно осматривал предполагаемых будущих детей. Нет сомнения, что они были Забини. Черные непослушные волосы и тон смуглой кожи, явно унаследованные от него. Маттео смотрел на него с ехидной улыбкой, а вот дочь, наоборот, с высоко поднятым подбородком и гордым взором. Зелено-сероватые глаза двойняшек никогда не были чертой семейства Забини, но он предполагал, кому они могли принадлежать. Забини краем глаза глянул на Панси, которая анализировала внешность двойняшек с зеркала. — Все трое являются семьей, что делают их слабыми точками друг друга, что для нас — преимущество. — Орден теперь играет на чувствах врагов, Уизли, — съязвил Скорпиус, сидя в стороне. — Как же низко мы пали… — Это война, Малфой. Как говорится, на войне все средства хороши, — ответил Уильям, повернувшись к Малфою — Если не хочешь драться с горячо любимыми слизеринцами, то не беспокойся… Я никогда тебе бы не доверился в этом, уж больно боюсь, что перебежишь на их сторону. Следующий по списку… — Число убитых! Ты забыл сказать число убитых, — прервал рыжего Скорпиус, поднимаясь со своего места. — Их нет, — ответил Джеймс. — Это неподтвержденная информация! — рявкнул на кузена Уизли. — Нотт и Забини хоть и Пожиратели, но они никогда никого не убивали! А знаешь почему, Уизли? Они не могут! Они попросту не могут этого сделать! — Скорпиус начал кричать на всю комнату, не сдерживая эмоции и гнев, который пылал в его молодом теле. Маттео, Изабелла и Редмонд были его семьей. Он вырос с ними. Он с ними играл, разделял самые теплые моменты детства, они его защищали от обидчиков в школе. Он надеялся, что вдали от Лорда сможет найти последний крестраж и избавить дорогих людей от ужасной участи. Скорпиус, по опыту отца, понимал, что любимые друзья не могут служить этому сумасшедшей змее добровольно. — Редмонд отравил несколько людей, и нам пришлось их перенести из их укрытия в главный штаб, — продолжал Малфой. — В ту же неделю Пожиратели напали на то укрытие, которое пустовало к тому моменту. Какое совпадение! Маттео считается одним из сильных бойцов, ты и Поттер не раз с ним дрались. Сколько раз он послал вас в Аваду, которая ни разу не достигла своей цели? Если считаешь, что ты достаточно ловок, чтобы отбить или уклониться от его заклинания, то ты еще тупее, чем кажешься, Уизел. А Изабелла…как ты смеешь? — Скорпиус подошел к Уильяму и толкнул его со всей силы, заставив рыжего пошатнуться и потерять равновесие. — Как ты смеешь плохо отзываться о ней?! У неё настолько доброе сердце, что она не Аваду, но даже мизерное проклятие не может послать в человека! — Ты забываешься, Малфой! — Уильям схватил Скорпиуса за свитер и начал кричать на мальчика. Драко и Блейз поднялись со своих мест, но Лиссандер остановил их. — Ответь тогда, где они? Где твои слизеринцы? Почему не присоединяются к Ордену, как ты когда-то сделал?! Почему служат, а не сражаются?! Они обычные трусы, у которых нет духа, чтобы дать отпор! — Ты прав, Уизли. Они и есть трусы, — Скорпиус не пытался освободиться от хватки Уильяма, лишь смотрел ему в глаза с болью в сердце. — То, что они трусы, не значит, что они плохие люди. У них есть, что защищать. Скорпиус Малфой продолжал гневно глядеть на Уильяма, не отступая назад. Его руки сжимались в кулаки, но он не сопротивлялся, не пытался освободиться. Гнев и боль заставляли его оставаться на месте и не поддаваться агрессии. Напряжение в комнате нарастало. Гермиона оглядывалась на Гарри и Рона, глазами прося разнять их, но сам Поттер не знал, что делать, а Рон и не намеревался что-либо предпринимать — младший Малфой сам нарвался. Лиссандер продолжал удерживать Драко на месте, убеждая его, что Скорпиус справится с ситуацией. — Твои слова — это предвзятость и несправедливость! — крикнул Скорпиус, отпуская дыхание тяжелыми рывками. — Как ты можешь так говорить о них?! Они мои друзья, моя семья! Уильям стоял там же, глядя на молодого Малфоя с непоколебимой уверенностью. Он не собирался менять свое мнение, даже под давлением Скорпиуса. Рыжий парень был убежден, что сын Драко Малфоя неспособен честно судить о своих соратниках из Слизерина. — Ты не можешь их обвинять в том, что они Пожиратели! — продолжал Скорпиус, слова его прорывались сквозь гортань с горечью. — Ты не знаешь, что с ними произошло, что заставило их выбрать этот путь! — Это не делает их лучше! — возразил Уильям, его голос был столь же напряжен, как и у Скорпиуса. — Это лишь подтверждает их предательство и трусость! Теперь гнев Скорпиуса обратился и против Уильяма. Он не мог понять, почему рыжий парень так настойчиво настаивает на своей точке зрения, не хотел даже послушать его аргументы. — Пожиратели — это не просто выбор! — вскричал Скорпиус. — У них выбора и нет! Они служат под страхом смерти, страхом за жизни родных! Чтобы ты сделал, если твоим любимым угрожало опасность?! Что?! Уильям смотрел на Скорпиуса, словно пытаясь проникнуть в его мысли. Его глаза отражали смешанные чувства — упрек, разочарование, но и некоторое сомнение. — Ты слишком наивен, Скорпиус, — произнес Уильям тихо и спокойно. — Не все могут изменить свои убеждения, даже если это принесет им боль и страдания. Некоторые выбирают легкий путь, а не тот, который может быть правильным, может быть трудным и опасным. Твои любимые слизеринцы просто выбрали легкий путь. Скорпиус отвернулся от Уильяма, его сердце стучало сильно, и казалось, что оно разобьется на части. Внутри его боролись эмоции: гнев, сожаление, отчаяние. — Может быть, ты прав, — проговорил Скорпиус тихо, едва слышно. — Но я не могу просто бросить их. Они моя семья. Уильям немного поколебался, прежде чем ответить. — Я не говорю, что ты должен их бросать, — сказал Уильям более мягко. — Просто будь осторожен. Они Пожиратели, и ты не знаешь, на что они способны. Скорпиус снова обернулся к Уильяму, его глаза были наполнены слезами, но он отказывался их выпустить. — Будь готов к последствиям, — сказал Уильям, отвернувшись от Малфоя. — Война не прощает слабости. Напряженная атмосфера все еще присутствовала в комнате. После слов Скорпиуса у Нотта отлегла мысль о том, что его чадо могло добровольно вступить в ряды Пожирателей. Тем не менее легче не стало. Его сын повторял его же судьбу. Запуганный одинокий мальчик, который не знал, что делать. Дафна продолжала крепко обнимать своего друга. Образ сына подарил ей надежду, в которой она нуждалась. Быть может, Теодор наконец прекратит упрямиться и позволит любимой быть с ним? После недолгой паузы Уильям решил продолжить. — Следующая по списку … Селена Малфой!