***
Скорпиус был немного капризным сегодня. Мальчик мало ел и отказывался от пищи, уверяя, что у него не было аппетита, к тому же, ходил слегка вялым и будто в своей голове, находясь в своем собственном мире, не обращая внимания на других. Когда Гермиона предложила ему выйти на их привычную прогулку, мальчик скривил лицо от мысли, что ему придется активничать и ходить туда сюда по холоду, что сильно удивило девушку. Обычно Скорпиус всегда полон энергии, и чуть ли не сам горит желанием поскорее выбежать на свежий воздух, так как непрерывное нахождение в замке давило на мальчика. Тем более, настало начало зимы, а с этим пошел и первый снег. Скорпиус, увидев первые белоснежные хлопья, падающие на поверхность земли, грезил о том, как он и его мама слепят снеговика, выполняя их старую традицию. Flashback. — Мама! Мама! — кричал мальчик, пока искал достаточно длинные ветки, которые подошли бы под руки снеговика. — Я нашел ещё одну палку! — Ого! Ещё одну? — наигранно дивилась волшебница, наблюдая за сыном с яркой улыбкой на лице. Её ангелочек мог даже сделать самую малюсенькую незначительную вещь, но все равно вызвать улыбку у Гермионы. — А ты хорош! Маленький Скорпиус собрал достаточно деревянных сучков и подошел к матери, что продолжала формировать снежные шары, слепляя их с мастерством, которого девушка достигла благодаря своим родителям. Её семья лепила снеговика каждый раз при первом снеге. Волшебница буквально прошлась по всей территории их скромного дома, собирая весь снег, и слепила три снежных шара разных размеров. — Так, начнём же строить! — весело заявила гриффиндорка. Она подошла к шару среднего размера и хотела его уже поднять, но слова сына остановили её. — Мам, давай позовём папу, — проговорил Скорпиус себе в шарф, что прикрывал нос и рот мальчика. — Пусть он поднимет и поставит на большой шарик! — Считаешь, что я слабая, чтобы поднять его? — Миссис Малфой состроила обидную мину. — Да, — прямо заявил мелкий, не колеблясь и секунды, от чего вызвал у своей матери удивленный вздох, а затем и легкий смех. Мерлин, его прямолинейная честность иногда удивляла даже её. Селена наблюдала за братом и мамой из окна своей комнаты, прячась от холода, укрывшись пледом на своей кровати, пока на её коленях лежал старый журнал, принадлежавший её предкам. «Хроники Малфоев» вызывали у неё скуку, так как читать 1001 способ, как манипулировать, врать, строить интриги и добиваться своих целей через сделки и взаимную выгоду могли выматывать, и девочка потянулась всем телом, расслабляя мышцы, и зевнула. Хоть Селена была уставшей, она все же подняла книгу и продолжила изучать историю своей семьи, делая заметки себе в дневник. Она не могла забросить свою учебу. Дедушка совсем забыл об её обучении, направив все свое внимание на младшего брата Селены. Она не сердилась, по крайней мере, не выглядела так. Она научилась контролировать свои эмоции так, что даже родители не сомневались в ее благополучии. С ней все в порядке. Она в порядке. У нее нет причин для гнева. Скорпиус — наследник. Пусть так и будет. В комнату постучались и Селена, прикрыв книгу пледом, дала добро зайти в её комнату. Из открывшейся двери показалась платиновая голова мужчины, Драко мягко улыбнулся дочери, которая завернулась в плед от холода. Драко прошел в её комнату, присаживаясь на её кровати, пока девочка тихонько толкнула книгу подальше от отца, чтобы он не заметил, каким чтивом увлекается его дочь. — Моя принцесса не хочет выйти на улицу и помочь маме и брату построить снеговика? — спросил Драко, с нежностью смотря как Селена сладко потянулась, словно она только что проснулась от дремы. — Аргх, — вздохнула Селена раздраженно, затянув плед до самой головы, дабы скрыться от серых глаз отца. Драко взял за край пледа и медленно отпустил, открывая слегка недовольное выражение лица блондинки. — Давай, принцесса! Будет весело! — Они делают это каждый год, с тех пор, как Скорпиусу стукнуло три года, — Селена надула губы, не желая подниматься с постели. Она терпеть не могла холод. — Почему бы им не воспользоваться магией? Так было бы намного быстрее. — Ты же знаешь свою мать, — протянул Драко, оттаскивая плед от дочери, и взял её за руки, которые были холодные, к его удивлению. — Она любит делать все по-своему. — Она постоянно говорит, что использование магии лишает это занятие «волшебства», — Селена хмыкнула, затем снова устремила свой взгляд в окно, где Скорпиус защищал свои снежные шары от матери, не позволяя ей притронуться к ним. — Что бы это ни значило. — Твоя мать — исключительная женщина, — Драко пытался взглянуть в серые глаза своей дочери, но Селена отводила взгляд, не желая слушать все те же слова, что говорил отец, всякий раз, когда она обижалась на собственную мать. — У нее все должно быть по-своему. Отношения между дочерью и матерью были сложными. Они не могли понять друг друга. Они не хотели понимать друг друга. Селену не устраивало желание матери делать вещи по-нормальному, без всяких палочек и волшебства, как будто они обычная семья, в жилах которой нет магической крови. Гермиона считала, что они избаловали свою дочь, позволив ей с рождения свободно пользоваться магией и знакомиться с волшебным миром, поэтому она не хотела принимать свою маггловскую сторону, от матери. Забытые родители были навсегда потеряны в Австралии, поэтому она была единственной, кто мог познакомить своих детей с чудесами немагического мира. — Дедушка говорит, что это ниже нашего достоинства — делать все по-маггловски. — Твой дедушка все злится, что его чистокровная родословная разрушена. Ему давно пора смириться с этим, — проговорил Малфой, сжав руки дорогой дочери, давая ей свое тепло. — Не отворачивайся от своей матери только потому, что она другая. Ты должна принять и ее мир, любовь моя. Она тоже часть тебя. Малфой ласково говорил своей дочери, пытаясь донести свои чувства и мудрость до нее. Он заботился о своей семье и старался урегулировать конфликты, которые могли возникнуть из-за различий и недопониманий. В его словах звучала нежность и забота, он хотел, чтобы Селена поняла, как важно принимать свою мать такой, какая она есть, и ценить множество аспектов магического и немагического мира. Селена слушала своего отца, и в ее глазах можно было уловить немного размышлений. Она знала, что отец прав, и в ее сердце зародилось нежное чувство к матери, которое она давно скрывала под слоем обиды и недосказанности. — Почему это так сложно, папа? — прошептала она наконец, взглянув на своего отца с печалью в глазах. — Я хочу быть достойной Малфой, но я также не хочу расстраивать маму своим поведением. — Это моя вина. Я не должен был позволять Люциусу промывать тебе мозги, внушая мысль, что ты должна вернуть уважение семье, — Драко наклонился к ней и обнял ее, зарывшись лицом в ее платиновые локоны. Но Селена хотела этого. Ей очень хотелось вернуть уважение, влияние, богатство и все то, что Малфои создавали на протяжении веков, о чем она читала. Дневник, спрятанный под одеялом рядом с её ногой, навевал на неё скуку, хотя и открывал ей глаза на то величие, которым когда-то обладала ее семья. То, чем она хотела бы владеть сама. То, о чем она сама мечтала. То, что было ее по-праву. Она знала, что та жизнь, которой она жила, ей не принадлежит. Никто не заставлял её так думать, она знала это сама. Она ненавидела их скромный дом, в котором они жили, ненавидела, что её мать с её утончённым умом была вынуждена работать в заурядном отделе Министерства, без всяких льгот и повышений, как бы Гермиона ни старалась. Она ненавидела, что её отец не мог работать из-за своего криминального прошлого, хотя у Драко был огромный потенциал, который не мог быть раскрыт, и поэтому он стал сидячим отцом, заботясь о ней и её брате. Под веселым фасадом, где ее родители были счастливы, несмотря на все трудности, с их уютным домом и детьми, которые были их гордостью и радостью, Селена знала. Их жизнь проходила впустую. — Моя жемчужина, пожалуйста, оденься и выйди к нам. Мы все будем ждать тебя, — Драко улыбнулся дочери в последний раз, затем подарил ей поцелуй в лоб прежде чем спуститься к жене и сыну. Селена ответила улыбкой и кивком. Драко, выйдя на улицу, подбежал к женщине и закружил её в объятиях. — Я поймал её, Скорпиус! Быстрее! Бегите со своими снежками, пока она не уничтожила их все! — кричал блондин, прижимая Гермиону ближе к себе, пока Скорпиус пытался толкнуть самый большой снежный шар, пытаясь заставить его сдвинуться с места хоть на миллиметр. — Я сама слепила эти снежки, мистер Малфой! И ваши слова сильно обижают меня, — Гермиона повернулась лицом к мужу и хотела стукнуть его хорошенько по голове, но слизеринец был быстрее, поймав её ладонь. — Простите меня, миссис Малфой. Я не знал об этой важной детали, — Драко припал горячими губами к кисти ее руки, игриво прикусив кожу гриффиндорки, и подмигнул своей жене. — Тогда мне придется присоединиться к моей дорогой жене и пойти против сына. Иди сюда! Малфой отпустил Гермиону и направился к Скорпиусу, который весело кричал и старался убежать от отца, крича на помощь. Селена наблюдала за этой семейной сценой из окна, надевая шапку и шарф, чтобы мама снова не сделала ей выговор. Она вспомнила не такой давний разговор, между ней и Люциусом. — Я самозванка, — сказала она однажды своему деду. — Почему так? — спросил он, глядя на нее, пытаясь прочесть ее. Язык ее тела, мимика, дыхание, взгляд — все, что могло бы помочь ему понять, о чем думает его любимая внучка. — Это кажется неправильным. Я не чувствую себя правильно, — Старший Малфой должен был отдать должное девочке: в свои восемь лет она прекрасно держала себя в руках. — Словно я не на своем месте. — И что ты собираешься с этим делать? — Селена усмехнулась его словам. Он всегда так делал. Он хочет, чтобы она думала, сама находила решение, создавала стратегию в своей голове. Люциус считал, что хорошо обучил её, сделал из неё что-то, несмотря на то, что она не чистокровная. Она сделает себя достойной, а пока пусть учится, наблюдает и впитывает все знания, которые он может ей дать. — Я намерена это изменить. В момент, когда Селена ступила ногами на мягкий снег, в неё врезалось маленькое создание с криками. — Сестра! Спаси! Папа гонится за мной! Девочка хотела призвать метлу, но подумав мгновение, опустила руку. Один день без волшебства ей не повредит. Она подняла брата, посадив его на спину и побежала прочь, стараясь спрятаться от родителей, которые пытались поймать своих детей. Селена смеялась. Она чувствовала усталость в ногах и краем глаза заметила, как мать приближается к ней. Гермиона, схватив ее за руку, толкнула дочь на землю, от чего сама миссис Малфой свалилась на собственных детей. Драко, догнав их, застал свою семью, лежащими на снегу, пока они делали снежного ангела. Они веселились, игнорируя холод от первого снега. Они были счастливы, разве нет? End of Flashback. — Скорпиус! Да ты горишь! — воскликнула Грейнджер. Она отметила, что мальчик выглядит чересчур уставшим, и решила положить ладонь ему на лоб. Жар его кожи удивил, ее лицо стало беспокойным, затем она коснулась его щеки и обнаружила, что все лицо горит. — Со мной все в порядке! — Скорпиус одернул руку матери, стараясь сосредоточиться на книге перед собой. Головная боль не позволяла сосредоточиться, слова были будто смазаны, заставляя мальчика щуриться еще сильнее, чем обычно. — Пошли на кухню! Я попрошу эльфов приготовить тебе суп. Скорпиус, зная, что ему никогда не выиграть в споре с собственной матерью, лениво поплелся за ней, собрав все силы в кулак, что в нем были. Он чувствовал себя хуже, чем обычно. Кухня Хогвартса была огромным, уютным помещением, наполненным ароматами свежей выпечки, приправ и готовящейся пищи. Огромные столы были уставлены по всему помещению, и они словно приглашали всех гостей на великолепный ужин. Домовые эльфы суетились везде, исполняя свои обязанности с несравненной преданностью. На одном из столов, практически в центре кухни, эльфы приготовили настоящее пиршество. Были поданы блюда разнообразных кухонь, начиная с английских блюд и заканчивая экзотическими деликатесами из разных уголков мира. Мясные блюда, рыба, паста, овощи, супы, салаты и десерты — все это украшало длинные столы, придавая им вид настоящего феерического праздника, что на самом деле было обычным ужином для учащихся. Скорпиус и Гермиона нашли уютный уголок у одного из столов. Эльфы немедленно подошли, чтобы предложить им меню и напитки. В это время Гермиона попросила суп для сына, настаивая на том, чтобы он съел хотя бы что-то, прежде чем вернется к своим книгам. Домовики не заставили их долго ждать, и через пару минут перед волшебниками стояла тарелка, полная супа, и два кубка с соком. Скорпиус первым потянулся за соком, но, немного отпив, сразу же выплюнул содержимое на пол. — Пинки приносит извинения! Молодому господину не понравился сок! — домашний эльф тут же появился рядом со слизеринцем, протягивая ему кубок с обычной водой, затем приказал другим домовикам убрать беспорядок, устроенным молодым волшебником. — Скорпиус, все хорошо? — удивилась Гермиона, затем взяла кубок мальчика, вглядываясь в жидкость. На вид казался обычным тыквенным соком. — Аллергия…кхм-кхм… на тыкву, — откашлялся мальчик, затем пригубил из кубка с водой, стараясь избавиться от вкуса тыквы на языке. Вот совпадение! У Гермионы тоже была аллергия на тыкву.***
— Давай, Скорпиус! Тебе нужно поесть, — Гермиона уговаривала мальчика проглотить еще одну ложку супа, пока Малфой-младший отрицательно вертел головой. Гермиона вздохнула и сама взяла серебряную ложку, черпая суп из тарелки, и протянула к губам мальчика. — Еще одну! Ради меня, — Гермиона приподняла ложку к губам блондина, на что Скорпиус вымученно скривил лицо, не желая проглатывать суп. Девушка решила применить другой метод. Она снова подняла ложку и стала раскачивать ее в воздухе, делая волнообразные движения, надеясь, что мальчик не откажется от самолетика. Он слабо улыбнулся действиям матери. Скорпиус хотел уже послушно открыть рот, пока она не сказала последнюю фразу. — За маму! Мир будто остановился в эту секунду. Он продолжал пялиться с удивленными глазами на девушку, не скрывая своего шока от слов, что были произнесены. Она же не могла догадаться. Или догадалась? Гермиона достаточно умна и ,может, сама как-то поняла, разузнала его секрет. Волшебница продолжала держать ложку, не понимая реакцию Скорпиуса. — Ох, прости! Я сказала по привычке! Не подумала! — начала оправдываться Гермиона, только потом поняв, какую глупость сказала, не заметив, как ложка упала снова в тарелку. — Ничего, — прошептал Скорпиус, затем опустил взгляд. Он приподнял ложку, затем отсалютовал ею девушке. — За маму. Девушка не могла понять, что чувствовала в тот момент. Это казалось таким правильным… сказать это. Ему. Разве это не должно быть необычным для нее? Она не чувствовала себя так. — Ты, должно быть, скучаешь по ней, — сказала она, после долгих минут тишины между ними. Он никогда не говорил о семье. Иногда мог обронить пару слов о сестре, но ничего большего. — Да, очень, — Скорпиус сидел с опущенной головой, не желая встречаться взглядом с Гермионой, боясь, что она все поймет. Прочитает в его глазах, либо он сам не удержится, послав к черту то, что он старался защитить. Или он боялся? Что не примет? Что разочаруется в нем? Что возненавидит его, ее мальчика? — Уверена, она любила тебя… — она взяла Скорпиуса за руку и приподняла его подбородок. Мальчик увидел теплую родную улыбку на лице гриффиндорки, от чего он задержал дыхание, боясь сказать что-то, — и очень гордилась тобой. — Спасибо. Спасибо, мама.***
Скорпиус расстался с матерью перед дверьми в подземелья, пообещав, что сразу отправиться в постель и хорошо поспит. Он целых десять минут пытался прогнать ее, хотя она была твердо намерена пройти с ним аж до спальни, чтобы самой убедиться, что он точно ляжет в кровать и не станет делать никаких глупостей, что могло плохо отразиться на его нынешнем состоянии. Салазар, Скорпиус знал, что его мать была паникершей, и то, что она чересчур опекала его, но забыл, каково это —чувствовать на себе. Ее опеку. Вживую. Однако мысли об отдыхе пошли прахом, не успел Скорпиус ступить и шага в гостиную, где уже ожидали его Скамандер и слизеринцы. — Скорпиус! Вот ты где! — Лис схватил своего кузена за руку, потянув его в сторону кресла, куда Скорпиус уселся из-за слабости, что чувствовал по всему телу. — Лис, что за…? — Я тут рассказал о «просьбе», что предложил тебе Джеймс, твоему отцу и его друзьям, — перебил блондина когтевранец, вводя Малфоя в курс дела. — И они тут придумали план, который тебе должен понравиться. Эй, ты меня слушаешь? Лиссандер щелкнул пальцами перед носом слизеринца, стараясь притянуть его внимание к разговору, но Скорпиус чувствовал, как ненароком его веки тяжелели и начали слипаться, отчего он лениво зевнул. — Да, простите. Мне что-то нездоровится, — объяснил свое состояние Скорпиус, затем вдохнул побольше воздуха, ударил себя по щекам, постараясь взбодриться. — Тебе лучше поспать, — Драко хотел уже сам отвести сына в постель, но Блейз перебил его. — Это займет минуту. — Блейз, ребенок болен… — Драко, у нас нет времени на это! — Блейз! — Панси встала с кресла и подошла к итальянцу. Она схватила его за локоть, утягивая подальше от Скорпиуса. Затем притянула к себе, чтобы он смог услышать ее шепот. — Не дави на него. Успокойся. Ее горячее дыхание словно пробудило сознание Забини, напомнив, что он выше этого. Это было не похоже на него. Блейз — умный рациональный парень, и он может совершать поступки, не поддаваясь своим эмоциям и не отпугивая своих друзей. Это не был какой-то чужак — это его племянник, черт возьми! Он перевел дыхание и покачал головой, словно хотя вытрясти все лишнее из своего разума. — Это может быть наш единственный шанс, — продолжила шептать Панси, затем отпустила локоть парня. Слизеринка затем обратилась к блондину, желая сгладить неудобную ситуацию. Она приблизилась к Драко, и мягко коснулась его ладони. — Одно твое слово — и мы прекратим, — брюнетка хотела поймать взор друга, но все внимание Малфоя было занято мальчиком, устало сидевшим в кресле. Руку он не отдернул, уж слишком он был отвлечен сыном, что даже не слышал подругу, что стояла рядом. — Драко… Блейз, наблюдая за своими сокурсниками, почувствовал, как все его тело напряглось. Она стояла слишком близко к нему. Прикасалась к нему. Так нежно, почти с любовью. — Пап, все хорошо, — решил уверить отца сын. Скорпиус прервал напряжение в комнате своим голосом, на что Драко лишь кивнул, давая зеленый свет другу. — Скорпи, слушай дядю Блейза внимательно, — Забини присел на корточки перед своим названным племянником. Скорпиус тут же напрягся, собирая свои последние силы, чтобы сфокусироваться на словах дяди. — Нам нужно, чтобы ты отправил Патронус не своей сестре, а одному из наших детей. Ты сам сказал, что у них все еще есть надежда на спасение, так что ты должен связаться с одним из них, — начал объяснения плана Блейз. — Только об этом нужно молчать, чтобы Уизли и Поттеры не узнали. — А как же Селена? — немного взволнованно спросил Скорпиус. — Если твоя сестра верна тебе, то она придет вместе с ними. Тебе не о чем беспокоиться, но мы должны быть предельно осторожны, — Нотт присел рядом с другом, продолжая убеждать мальчика в правильности их замысла. — Также нам нужно взять обещание с них, что с нашими детьми ничего не произойдет, и они не будут выданы Министерству. — Да, это правильно, — Скорпиус кивнул словам дяди, затем напряг веки, дабы все еще находиться в фокусе своих мыслей. — Они постараются поймать их на незнакомой им территории, так что мы убедим взять нас с собой, чтобы проконтролировать ситуацию и убедиться, что с твоими друзьями ничего не случилось. Идет? — Блейз положил руку на макушку блондина, ожидая ответа Малфоя. Скорпиус хоть и колебался, но утвердительно кивнул словам своего дяди, затем повернул голову в сторону отца. Он устало вздохнул, осознавая, что у него даже сил не осталось, чтобы встать с кресла. — Пап, я устал, — произнес Скорпиус с мольбой в глазах. Отец понял сына лишь по одной фразе. Драко молча подошел к креслу и поднял мальчика на руки, затем направился в спальню, чтобы уложить своего сына в кровать. Мальчик положил голову на плечо отцу и, позволив глазам отдохнуть, нырнул в мир Морфея. Драко ощутил тепло сына. Черт, он весь горел. Похоже, у Скорпиуса была лихорадка. Блейз заметил, что Паркинсон взирала на него пронзительным взглядом, в ее изумрудных глазах был виден гнев. — Пэнс, послушай… — начал разговор Забини, убедившись, что Малфои покинули комнату, но у мисс Паркинсон были другие намерения. — Нет! Ты послушай меня! — брюнетка пригрозила ему, схватив за ворот рубашки, и притянула ближе к себе, чтобы он смог расслышать ее шепот, больше похожий на шипение змеи, что наконец поймала свою добычу. Забини был выше девушки, так что он стоял неподвижно, пригнувшись к ее лицу, что аж шея побаливала. Она плевала слова ему в лицо.— Мои родители уже заперты Министерством в нашем собственном, блять, доме, но если ты облажаешься и позволишь им забрать еще МОИХ детей… — Панси замолчала, посмотрев вниз на его штаны, точнее на его пах, отчего парень невольно сглотнул, — я отрежу твоего дружка и скормлю его гиппогрифу. Панси отпустила парня и направилась прочь из гостиной, к лестнице, ведущей в спальню девочек. — Стоп! Ты и Пэнс… — Дафна была слишком удивлена резким срывом подруги. Она уставилась на итальянца глазами, подобные блюдцам, наполненных непониманием и настороженностью. — Даф, не сейчас! Он держался за голову. Она готова была лопнуть от навязчивых мыслей, тревоги и стресса. — Ты знал об этом? — Дафна уставилась на своего жениха, но Нотт просто отвел глаза в сторону. Ему нечего было сказать. — Невероятно, — блондинка раздраженно вздохнула, встала со своего места и направилась следом за подругой, оставляя в комнате двух парней с когтевранцем. — Все же я не согласен по поводу леди Малфой, — сказал Лиссандер, припоминая план. — Если Поттер и Уизли охотятся именно за Селеной, будет слишком рискованно для нее приходить сюда, — ответил Забини, затем сел в кресло, где недавно сидел Скорпиус, и задумался. — Скорее всего, она владеет большей информацией, чем другие Пожиратели. — Это, к сожалению, … — Лис надул губы, задумавшись, — скорее всего правда. — Насколько ты уверен в этом? — Нотт посмотрел в сторону блондина, пока тот пялился в потолок. — Вероятность того, что она на самом деле гораздо больше вовлечена в дела Темного Лорда, составляет около 98,67%, — мгновенно выдал когтевранец, затем опустил голову, заметив удивленные лица слизеринцев. — Простой расчет, — мальчик подошел к креслу у камина и сел в него, положив одну ногу на другую, удобно устраиваясь. — Насчет Забини и Нотта я не настолько сильно уверен. Не поймите меня неправильно, но у ваших детей кишка тонка — быть приближенными Лорда. — С твоих уст звучит как оскорбление, — Забини прищурился, наблюдая за Скамандером, но Лиссандер лишь добродушно улыбнулся, снова напомнив им милого, слегка чудаковатого мальчика, которого они встретили в тот день, когда путешественники во времени только явились. — Я восхищался Селеной с того самого дня, когда увидел ее на платформе, уезжая на первый год обучения в Хогвартсе, — объяснился блондин, в разуме появились яркие картинки воспоминаний, что хорошо отпечатались в памяти. — В поезде мне все говорили, чтобы я не связывался с ней — столько силы в столь юном возрасте! Даже старшекурсники боялись ее, — Лиссандер мечтательно вздохнул, затем задумчиво уставился в огонь, горящий в камине. — Наверное, очень трудно пережить свою первую влюбленность. Нотт и Забини понимающе переглянулись. Мальчишка просто влюбился в сестру Скорпиуса, это не конец света. Лиссандер продолжал глупо улыбаться, надеясь, что выглядит достаточно убедительно для слизеринцев. Он подумал, стоит ли еще подпереть щеку ладонью, но резко передумал, продолжая сидеть неподвижно в кресле. Он должен выглядеть влюбленным подростком, а не полным идиотом.***
Малфой был обеспокоен состоянием своего сына. Он надеялся, что это не больше, чем простая лихорадка. Драко мягко опустил мальчика на кровать, затем помог снять ему обувь. Скорпиус вяло залез под одеяло, даже сил не осталось и глаз открыть хоть на секунду. Его сильно клонило в сон. — Мерлин, ты хоть что-нибудь поел сегодня? — Драко неосознанно начал убирать комнату, чтобы хоть чем-то занять руки. Парень уже сделал заметку в голове, что нужно отправиться в Больничное Крыло за жаропонижающим и, может, заскочить на кухню к эльфам и попросить их сварганить что-нибудь легкое для Скорпиуса. Мерлин, теперь он играет и роль мамочки. — Суп, — простонал Скорпиус, затем повернулся к отцу спиной, натянув одеяло до самого носа. Ему было холодно. — Суп…мама. Драко парализовало в тот момент, когда его сын произнес это слово. Запретное слово. Это слово он никогда не употреблял, и всякий раз, когда слизеринец пытался расспросить мальчика о загадочной женщине, которая была его матерью и, предположительно, женой Драко, Скорпиус молчал, после чего парень старался больше не поднимать эту тему. — Дала суп, она дала суп, — пробормотал мальчик явно неосознанно, так как Скорпиус был слишком утомлен, чтобы хоть что-то соображать. В таком состоянии Скорпиус был уязвим. Его бдительность была ослаблена, и он пробормотал то, что никогда бы не сказал в обычной ситуации. Драко медленно подошел к кровати, почти на цыпочках, чтобы не потревожить своего мальчика. — Мама угостила тебя супом? — прошептал Малфой, затем он тут же закрыл рот рукой, чтобы не выпустить из себя шокированный вздох. — Мгм, — сам Драко думал, что ему просто показалось, что его сын положительно хмыкнул, а затем он снова произнес это слово своими устами. — Мама.***
— Что ты хочешь этим сказать, Драко? — спросила Панси, пока блондин нервно ходил кругами по ее комнате. Он ворвался в спальню и начал нести какую-то чушь о Скорпиусе и его якобы матери, о том, что мальчик знает, что она учится в Хогвартсе и, возможно, проводила с ним время сегодня днем. Она с Дафной переглядывались в то время, как Малфой выливал на них информацию, что он только что услышал от сына. — Ты что, не слушаешь меня?! Он сказал, что его мама угостила его супом, его мама! — прорычал блондин, сжимая ладони кулаки от раздражения. — Панси, она здесь! Она с нами в замке, наверное, ходит с нами на одни и те же занятия! Это моя жена, о которой мы говорим! — Она еще не твоя жена, к тому же, возможно, есть причина, по которой Скорпиус не говорит тебе о ней, — ответила Паркинсон спокойно, оставаясь хладнокровной. Девушка произносила каждое слово холодно. Ее дорогой друг находился под воздействием эмоций и плохо соображал. К счастью для него, Панси нелегко было сбить с толку, она всегда старалась сохранять холодную голову и ясный ум. — О, например? — парень возмущенно раскинул руки в стороны, демонстративно глядя на подругу. — Я не знаю, может быть, ваш брак был ужасным, и вы развелись, или она сбежала и оставила тебя со Скорпиусом, все может быть. Но мы точно знаем, что для него это был травматический опыт, и мы не хотим больше беспокоить ребенка. Драко повернулся к Гринграсс, надеясь на ее поддержку. Дафна неловко опустила глаза, не желая встревать в разговор, и предпочитала молчать, дабы не обидеть слизеринца. — Даф? Немного поддержки? — требовательно спросил Малфой, он смотрел на подругу с приподнятыми бровями, словно она была просто обязана поддержать его сторону в этой дискуссии. Дафна, хоть и неловко, опустила глаза, не желая вступать в конфликт. Она не хотела обидеть слизеринца, но она чувствовала, что Панси права. — Она права, Драко. Есть причина, по которой твой сын не рассказал тебе о своей матери, и мы должны это уважать, — проговорила Дафна. — Ты знаешь, что Скорпиус сейчас не в стабильном состоянии, возможно, он просто наплел это во сне, не понимая, что опять делает. Не стоит воспринимать это слишком серьезно, — Панси подошла к парню, надеясь, что голос разума, ну или по крайней мере ее голос, сможет достучаться до Малфоя. Она мягко прикоснулась к плечу Драко, пытаясь успокоить его. Ее голос был спокойным и рассудительным. Драко вскоре прекратил ходить и опустился на кровать, прикрыв лицо руками. Его плечи дрожали от напряжения, и дыхание было неровным. Он испытывал внутреннюю борьбу, пытаясь справиться с собой и ситуацией. — Я не могу, Пэнс… Я не могу. Мне кажется, я схожу с ума, — прошептал он, его голос звучал сломленным. Он ощущал себя уязвимым и слабым, и это было совершенно не похоже на обычного Драко Малфоя. — Я так устал, и даже не могу этого показать, потому что если я выйду из себя, Скорпиус может снова сорваться, а я не могу допустить, чтобы это случилось с ним, не после всего, что он пережил. Слова Панси о том, что есть причина, по которой Скорпиус не рассказал о матери, раздирали его. Он жаждал узнать правду, но одновременно боялся разоблачения какой-то тайны, которая могла бы повредить сыну. Панси смотрела на Малфоя с сочувствием. Ей было больно видеть его таким, сломленным и потерянным. На мгновение она почувствовала, что Драко выглядит так, как будто он сорвал свою маску собранности, которую всегда носил в обществе, чтобы скрыть свой истинный вид. Блондин был в расстройстве, его глаза были наполнены отчаянием, а ладони дрожали, пока он прикрывал лицо. Панси знала, что он старался держаться, чтобы быть сильным для своего сына, но сейчас он был на грани слома. Дафна стояла в стороне, она также чувствовала себя беспомощной. Она хотела бы поддержать Драко, но также видела, что Панси была права. Важно было не доводить Скорпиуса до точки, где его эмоции выйдут из-под контроля. Гринграсс подошла ближе к Малфою и обняла его, стараясь утешить. Она понимала, как ему было тяжело, и как он боролся с этой ситуацией. — Все в порядке, Драко. Все будет хорошо. Надо просто продолжать жить и надеяться на лучшее, — утешала его блондинка. — Как оказалось, надежда бесполезна, Даф, — обреченно ответил Драко, подняв голову и устремив свой взгляд на девушку. — Мне не нужна надежда, мне нужен план действий в этом дерьме, чтобы вся моя семья не погибла, а собственная дочь не стала убийцей. В серых глазах Малфоя отражалась безысходность, которая угнетала его душу. Он чувствовал себя пленником неверной судьбы, и это было невыносимо. Горе за семью, вина перед своей дочерью и страх за ее будущее тяжелели на его плечах. Драко продолжал размышлять вслух, его голос звучал слабо и дрожал от эмоций. Он пытался выразить свои страхи и тревоги, но слова словно покидали его, несмотря на старания. — Я боюсь за свою дочь, Даф. Я не могу отделаться от мысли, что, возможно, это моя вина. Моя вина в том, что она сейчас где-то там, выполняет его поручения, как какой-то… — Драко не мог закончить фразу, так как эмоции заглушили его голос.***
Скорпиусу приснился сон. Он был ярким и таким детальным. Казалось, что он уже переживал его. Это было где-то в конце декабря, ох, канун Рождества! Скорпиус и мать любили Рождество. Его сестра была далеко, в Хогвартсе, на первом курсе. Он завалил ее письмами, задавая множество вопросов о школе волшебников, о занятиях, о замке, о школьной команде по квиддичу — обо всем. Она ответила только один раз. Даже не ему. Она ответила родителям. Они волновались, потому что Селена редко писала им. Только коротко и всегда отвечала, что в школе хорошо, но учеба отнимала много времени, поэтому она слишком занята, чтобы писать им в ответ. Но вот, наконец-то, у нее начались зимние каникулы! Скорпиусу не терпится увидеть свою дорогую сестру. О, Мерлин! Она дома! Она встречает родителей с улыбкой на лице, ведь так по ним соскучилась. Она видит его — не прошло и минуты, а он уже в ее объятиях, ощущая любящее тепло, которого ему так не хватало все эти месяцы. Она казалась счастливой, но ее глаза… Почему он видит в них столько грусти? Зайдя в ее комнату, мальчик увидел, что сестра лениво лежит на кровати, уставившись в стену. Селена выглядела грустной. Может быть, она плакала? Он лег рядом с ней, как обычно делал, когда она рассказывала ему сказки на ночь или когда он боялся спать один в своей комнате, или когда был расстроен. Она всегда была рядом, чтобы утешить его. — Селена, тебе грустно? — Нет, я просто устала. Иди сюда. Скорпиус послушно прижался к ней. Он скучал по этому ощущению. В ее объятиях он чувствовал заботу, защиту, безопасность. Она была, есть и будет рядом с ним. В этом он не сомневался. Нужно только подождать еще немного, и он тоже будет с ней в Хогвартсе! — Тебе нравится школа? — Мда, — прошептала она ему на ухо, обнимая. — Я не жалуюсь. — Почему ты мне не писала? Я так по тебе соскучился, — сказал Скорпиус, и Селена услышала обиду в голосе младшего брата. — Я даже получил письма от двойняшек и Монди! Но не от тебя. — Прости, — он имел право сердиться на нее, и она это понимала. Селена полностью игнорировала письма, которые каждый день присылала ей семья, надеясь получить ответ от девочки, но не могла им ответить. Рука не поднималась, чтобы поднять перо и вылить всю свою боль на бумагу. У нее не было сил рассказать им правду о своей школьной жизни, о том, как она ужасна. Как она ненавидела быть дочерью Пожирателя Смерти и его шлюхи. О том, что ей приходится терпеть все издевательства и злословие в адрес своей семьи, стиснув зубы. Теперь она дома. Она в безопасности. К сожалению, ненадолго. Ей придется вернуться в эту дыру и пережить весь кошмар заново. Боже, почему судьба так ненавидит ее? Ее семью? Все существование дома Малфоев? Она задумалась: может быть, ее страдания — это своего рода месть за все грехи, которые совершала ее семья на протяжении веков? Может быть, существует некий путь искупления, как в тех маггловских фильмах, которые она смотрела вместе с матерью? Злодей раскаивается в своих злодеяниях и получает прощение от общества. Была ли это ее история? Скорпиус взглянул на ее лицо, затем мягко улыбнулся Селене. Он не мог долго на нее злиться. У него было слишком много любви в сердце в сторону сестры. — Я не могу дождаться письма! Еще немного — и мы будем вместе гулять по замку. От этой мысли у нее мурашки прошлись по коже. Селена была в ужасе. Нет, только не ее младший брат. Он слишком хороший, слишком невинен, слишком наивен, чтобы попасть в этот ад, выдаваемый за школу. Дети могут быть очень жестокими. Они съедят его живьем. Она не может допустить, чтобы это случилось с ним. Она не может допустить, чтобы он узнал о ее опыте быть ребенком человека, которого все еще винили в смертях многих людей. Уголки губ слегка приподнялись, имитируя подобие улыбки. Селена взяла ладошку Скорпиуса и прикоснулась к ней губами, оставляя нежный поцелуй на коже. — Тебе там понравится. Я тебе это обещаю. Очередное воспоминание о сестре. Скорпиус часто вспоминал Селену и не мог дождаться их встречи. Он так скучал. Скорпиус проснулся отдохнувшим и в довольно сносном расположении духа, к его удивлению. Температура спала, лишь незначительное головокружение было напоминанием о болезни, что покинула его тело. В комнате было пусто, наверное, слизеринцы ушли на утренние занятия. Шуршание под кроватью в дальнем углу комнаты заставило его повернуть голову и насторожиться, однако через секунду там показалась знакомая макушка кузена. — Утречка, братец. — Утро, кузен. Лиссандер вылез из-под кровати, а точнее, выполз из-под кровати подобно гусенице, обмотанной теплым одеялом вокруг своего тела, что немного сковывало его движения. Он ловко освободился из своего кокона и подошел к кровати Скорпиуса. — Как себя чувствует наш пациент? — спросил Скамандер, прикоснувшись ко лбу друга, затем положил ладонь и на свой лоб, чтобы сравнить температуры. — Жара нет, значит, уже лучше! — Голова немного болит. — Ты хорошо заставил волноваться своих родителей, — Лис присел на кровать, вспоминая утренний инцидент с улыбкой. — Тетя Миона… — Тетя Миона? — сказал Малфой, удивленно приподняв одну бровь, смотря на кузена. — Ой, — когтевранец растерялся. Лис едва знал родителей кузен и кузины, только по словам Скорпиуса и Селены, и он никогда не встречал других членов дома Малфоев. Но они все еще были его семьей. — Да, тетя Миона. Что-то не так? — Ох, извини, — ответил Скорпиус. — Просто непривычно слышать. — Мы ведь родственники, так что я подумал… — начал оправдываться Лис. — Да, ты прав! Прости! — слизеринец замахал руками, снова перебив кузена. — В самом деле мы семья. Ты можешь называть ее как хочешь, только аккуратней. — Не беспокойся, братишка. Ты хорошо меня знаешь. Лиссандер бодро похлопал Малфоя по плечу, словно показывая, что он не сболтнет лишнего, так что блондин может облегченно выдохнуть. — По поводу тети Мионы! Она пришла утром, хотела тебя проведать, но дядя Драко успокоил ее, сказал, что твое состояние более менее в норме. И знаешь, — Лис начал рассказывать ситуацию, что произошло этим утром. — Она вся нервничала и дрожала, но он как-то успокоил ее, обнял за плечи, и она просто… Клянусь Кандидой, это была искра! — Искра? — Искра! — утвердительно высказал Лис, затем неожиданно понизил голос. — Но произошло и нечто неприятное… Скорпиус напрягся, желая узнать больше. — Что это, кузен? — Ну, я не знаю, как это изложить, — мялся когтевранец. Лиссандер попытался выбрать слова так, чтобы как можно мягче донести информацию до своего кузена. — Выкладывай. — Ну, вмешался мистер Забини, тема твоего участия в плане Поттеров была затронута и… — он медленно произнес, взвешивая каждое слово. Лиссандер остановился, покачав головой. Он посмотрел на брата с лицом «можешь сам догадаться, что произошло дальше», затем отвел взгляд в сторону. — Блять, — Скорпиус раздраженно вздохнул и упал обратно в постель. А ведь утро так хорошо начиналось.