Возрождение Малфоев.

— Ты с ума сошел? — прошипела Гермиона, стараясь держать свой гнев под контролем, дабы не сорваться на блондина в заброшенном классе Хогвартса. Малфой практически вытащил её из подземелий, потому что не мог допустить, чтобы «чокнутая гриффиндорская всезнайка» кричала на него на глазах у всего змеиного факультета, где на него и так смотрели недобрым взглядом. Он не хочет доставлять им удовольствие наблюдать, как его отчитывает Гермиона Джин Грейнджер, чьё лицо сейчас сильно напоминало помидор — так сильно она была зла на него. — Еще не совсем. Спасибо за заботу, Грейнджер, — огрызнулся в ответ слизеринец, отворачиваясь от гриффиндорки. У него и так было много забот, он не мог разбираться еще и с ней. Если бы Блейз меньше трепался языком, то всю эту неприятную ситуацию можно было бы избежать. Не то что он хотел скрыть намерения слизеринцев ввязываться в планы Поттера от нее, конечно же, нет! Он бы рассказал ей рано или поздно, но Драко предпочитал второй вариант, желая оттянуть неизбежный момент. Он не хотел испортить то, что у них было сейчас. У него налаживались довольно приятельские отношения с Грейнджер, к собственному удивлению! Малфой позволял себе легкий, по его мнению, флирт, и ему доставляло удовольствие видеть румянец на щеках шатенки каждый раз, когда он говорил какую-то непристойную шутку. Как она смущенно отводила взгляд, когда он слишком долго поддерживал зрительный контакт. Как она пыталась вести себя так, будто все его действия ни капельку ее не волновали. Врунишка. Грейнджер была для него загадкой с множеством слоев, которые он с удовольствием снимал и находил в ней что-то новое. Она, как и он, пьет яблочный сок вместо тыквенного. Ее любимое время года — зима. Ей нравится запах старых книг, и она чересчур печется о здоровье Скорпиуса, игнорируя физиологию волшебников, что не была хрупка подобно маггловской. — О чем ты думаешь, Малфой? — настаивала на своем Гермиона, приближаясь к нему, все больше сокращая расстояние. — Кто позволит собственному ребенку участвовать в этом нелепом глупом плане?! Она переживала. Как она могла не тревожиться? Она очень хорошо знает Скорпиуса. Она знает, каким эмоциональным он может быть. Как сильны его чувства к сестре, и как он предан Селене. Вся эта суета вокруг ее поимки могла негативно повлиять на мальчика, привести к очередному нервному срыву или панической атаке. Она не хотела, чтобы ее мальчику было снова больно. Ее мальчик? Эта мысль ошеломила ее, заставив застыть на месте. — К твоему сведению, я с самого начала не хотел, чтобы он участвовал в плане Поттера, — возмущенно фыркнул Малфой в ответ, все еще стоя к ней спиной. Драко задело то, что Грейнджер сомневается в нем как в отце и в его собственных чувствах к сыну. Неужели она думает, что он действительно мог допустить, чтобы со Скорпиусом случилось что-то страшное? — Тогда почему ты его не остановишь?! — кричала Гермиона. Ей уже было плевать, что кто-то мог их услышать за дверью. Она позволила своему гневу поглотить ее полностью. Она дико смотрела на Малфоя, словно была готова прыгнуть на него в любой момент и расцарапать его красивое лицо, — вот так сильно он выбесил ее. — Потому что я не могу! Я не могу этого сделать! — Драко повернулся к гриффиндорке. Его голос сорвался на крик, но это вовсе не напугало Гермиону, и она продолжала надвигаться на него, пока он все больше отходил назад. — Почему, черт возьми, нет?! — Ты просто не понимаешь, Грейнджер! Ты просто, блядь, не понимаешь! — услышала она надлом в его голосе, и Малфой вдруг стал таким поникшим в ее глазах. Его глаза потеряли тень гнева, и он отвел от нее взгляд, уставившись в пространство. Он устало присел на один из столов и прикрыл глаза рукой, пытаясь вернуть свою привычную хладнокровность, но присутствие девушки только мешало еще больше, так как с каких-то пор она начала странно влиять на него. Ему было трудно держать свою маску рядом с ней, будто его чувства и эмоции были до боли неконтролируемыми, он больше не мог засунуть их глубоко, на задворки своего сознания. Реакция слизеринца привело старосту школы в чувства, успокоив кипящую кровь в венах. Может быть, она слишком остро отреагировала. Гермиона медленно придвинулась к нему, затем прикоснулась к его руке, чувствуя теплоту кожи. Она отодвинула руку от его лица, заставляя его поднять на нее взгляд, но блондин лишь отрицательно покачал головой, стиснув зубы, дабы случайно не издать всхлип. — Драко, — прошептала она, обращаясь к нему. — Помоги мне понять, прошу тебя. Малфой с тяжелым вздохом поднял голову, заставляя себя посмотреть на нее. Взгляд его был уставшим, а лицо выражало беспокойство и муку последних дней. Его эмоциональное состояние было очевидным, и Гермиона чувствовала, насколько он устал за последнее время. В уголках его серых глаз промелькнули слезы, и он выглядел так, будто вот-вот проступит слабость. Драко чувствовал себя утомленным, на грани физической и эмоциональной истощенности. — Это наши дети, — произнес он, его голос звучал сдавленным и полным горечи. — Наши. Думаешь, Блейзу и Тео легко знать, что их детей заставили стать Пожирателями смерти? Думаешь, Пэнси и Дафне легко делать вид, что ничего страшного не происходит, когда их дети находятся среди этих убийц? — продолжил он, его голос звучал слабо, словно был лишен всей уверенности. — Что они могут быть схвачены Министерством и отправлены в Азкабан, где их будут допрашивать, а если они не заговорят, то пытать! — Они не могут этого сделать, они же едва взрослые! Это противозаконно. — Ты этого не знаешь… — устало протянул Малфой, не замечая, как переплел их пальцы будто бы на подсознательном уровне. Ее ладонь так хорошо и правильно чувствовалась в его руке, что казалось, будто ей там самое место. — Я был там, в Министерстве. Меня допрашивали авроры, которые мучительно перебирали все мои мысли в поисках улик. Тео едва ходил, мне пришлось тащить его на себе обратно в школу. Гермиона молчаливо стояла, позволяя ему выплеснуть все, что его тревожило и тяготило, ощущая, что ему нужен кто-то, кто его выслушает. И она не возражала против этой роли. Она сильнее сжала ладонь, желая передать всю свою силу ему, ибо он нуждался в ней как никто другой. — Это тяжело, Грейнджер! Это так чертовски трудно! Моя дочь где-то там. И я боюсь за нее. Я боюсь, что она окажется тем человеком, которым ей не суждено стать. У нее не было выбора… — Малфой запнулся на словах, сглатывая ком в горле, затем добавил тихим шепотом. — Как когда-то у меня. Драко открывал ей свою душу. Он говорил медленно, но искренне, немного колеблясь, будто вырывал эти слова буквально из собственной души, боль, что он хранил все это время под маской безразличия. Она видела его. Настоящего. Гермиона слушала, и сердце ее сжалось от сострадания. Она видела перед собой не холодного слизеринца, а отца, переживающего за своего ребенка. Гермиона видела, как сильно это волнует Драко. Ей хотелось обнять его и сказать, что все будет в порядке, но она знала, что это было бы пустыми словами. — Я не могу так поступить с ними, — Драко часто заморгал, прогоняя слезы, и шмыгнул носом. Он нашел в себе силы, наконец отойти от своих внутренних переживаний и снова нацепил равнодушную маску, через которую было невозможно найти хоть один изъян. — Они мои друзья. Им больно, Грейнджер. Возможно, только так они смогут спасти своих детей от когтей Министерства. Малфой продолжал держать Гермиону за руку, подпитываясь ее энергетикой. Он не спешил говорить, все еще пытаясь совладать со своими эмоциями, а она не торопила. И мысль отдернуть руку ни разу не всплыла в ее голове, ибо она наслаждалась этим моментом. В нем было что-то интимное и мощное, словно их души переплелись в момент их разговора. Она сжала его руку еще крепче, не произнося ни слова, потому что слова были здесь лишними. В этот момент она просто хотела быть поддержкой для него. — Не беспокойся о Скорпиусе, он просто отправит сообщение, — первым заговорил Драко после долгих минут молчания. — Я не могу не волноваться, Малфой, — нежно прошептала она. — Прости меня. Я обещаю помочь тебе всем, чем смогу. Малфой лишь усмехнулся ее словам. Слишком ожидаемо от нее — ее гриффиндорский героизм и самоотверженность. Он думал, что именно из-за своей натуры она так сильно любила его сына. Прониклась его болью, захотела защищать от всего плохого, ибо по-другому она просто не могла. Грейнджер чересчур привыкла опекать всех. Она на протяжении всех семи лет опекала Поттера и Уизли от всяких бед, и вот сейчас она взялась за Скорпиуса. — Ты действительно заботишься об этом мальчике, не так ли? — в который раз он задал этот вопрос, но все никак не мог получить ясный ответ, так как сама волшебница не знала, откуда могла появиться такая сильная забота в сторону мальчика. — Почему? — Я сама не знаю, — задумалась Гермиона, затем опустила голову, наблюдая, как Малфой неосознанно поглаживает ее тыльную сторону ладони. Это было так … естественно? Будто он всю жизнь так и делал. — Я узнала его. Он кажется мне таким родным. Таким своим. Она улыбнулась. И снова он видит эту улыбку. Улыбку, что хотел присвоить себе и лишь себе одному. От ее слов что-то странное произошло в его груди. На душе стало спокойно, и все волнение, что охватывало тело, испарилось в одно мгновение, стоило лишь ей улыбнуться ему. Драко посмотрел на Гермиону, словно она была его последней надеждой, и в ее глазах он видел свет в этой темной реальности. Она продолжала очаровывать его без каких-либо усилий. Она была его лекарством, избавлением от всех прочих бед, от тревоги и отчаяния, от которых он мучился. Ее присутствие делает его безмятежным, она приносит ему покой, которого он так долго жаждал. Мерлин, что она творит с ним? — Кстати, как Скорпиус? У меня не было возможности проведать его, — спросила Гермиона, вспомнив первоначальную причину визита слизеринского логова. — То есть? — Он вчера болел, а ты не заметил? — Конечно, заметил! Я же не слепой, Грейнджер! — закатил глаза Малфой, затем, опомнившись, задал вопрос девушке. — Подожди, а вчерашний вечер ты тоже провела с ним? — Отчасти, — призналась Грейнджер, припоминая недавние события. — Я попросила эльфов сварить ему суп, а потом проводила его до подземелий. А что? Вчера Скорпиус сболтнул в полудреме, что именно его мама накормила его супом… Частички головоломки выстраивались воедино в уме. Все же было так очевидно, все знаки были прямо под его носом, но Драко их вовсе ни во что не ставил, отнекиваясь, что это было просто невозможно. С самого первого дня Скорпиус вел себя по-особенному рядом с Гермионой. Он был так высокомерно самоуверен, когда только прибыл к ним, но только одно ее слово поставило его на место. «Выглядел он как провинившийся мальчик, которого только что пристыдила мама, … Его сыну, Малфою, было стыдно из-за упрека Гермионы Грейнджер». То, как он он защищал ее, несмотря на то, что она задела его чувства. «Не говори так о ней! — отрезал его мальчик, и Драко увидел в карих глазах тень гнева. — Она самая умная и способная волшебница!» Скорпиус ведь так открыто показывал свою симпатию в сторону Грейнджер, Малфой и не смел думать, что за дружбой его сына и гриффиндоркой могло что-то быть. Он закрыл на это глаза только потому, что хотел, чтобы его сын был рад. Она была причиной его счастья, и Драко не посмел сомневаться в этом. Грейнджер еще сама вела себя странновато около младшего Малфоя. Строила из себя невесть что, упрекала его за то, что не носил ни шапки, ни перчаток, гуляла с ним, проводила много времени, делала все возможное, чтобы уберечь его. Она любит его, как любая другая мать любит своего ребенка. «Я не знаю, чем ты зацепила Скорпи, но ты ему нравишься, Грейнджер, — сказал Малфой после тяжелого молчания. — Он любит проводить время с тобой. Ты заставляешь его улыбаться — и это самое главное для меня. Я хочу, чтобы он был счастлив. — Я тоже. » Гермиона была слишком заботливой. Иногда даже чересчур несносной. Драко думал, что она как обычно переусердствовала, и не стал задаваться этим вопросом. Это все было из-за большой любви к собственному ребенку. «На ее лице застыл ужас, хотя он надеялся не на такой эффект, когда сам попросил сына сделать трюк, который Скорпиус продемонстрировал ему ранее». Салазар, он ведь еще раньше заметил их сходство! Как же он был слеп. Что ж, теперь он хотя бы знает, от кого Скорпиус получил свои карие глаза и едва заметные веснушки. «Ее глаза очень похожи на глаза Скорпиуса…» Он ведь приметил это там, на трибунах. Возможно, был слишком ослеплен ее улыбкой, что забыл об этом. Боже, что она с ним делала! «Возможно, есть причина, по которой Скорпиус не говорит тебе о ней». Слова Пэнс, подобно грому средь белого дня, неожиданно обрушились на его голову, заставив вспомнить и призвать к здравому смыслу, в котором он так сомневался в последнее время. Скорпиус хранил тайну о своей матери с самого первого дня, не желая даже поведать о таинственной женщине отцу, к которому испытывал глубокие теплые чувства (Драко хотелось верить этому). Героиня войны и Пожиратель Смерти? Золотая девочка и Слизеринский принц? Магглорожденная и чистокровный наследник? Любая интерпретация их пары кричала абсурдом, однако это было правдой. Селена и Скорпиус тому были подтверждения. Интересно, были они счастливы, будучи вместе? Какая была у них семья? Он всегда знал, что скорее всего женится не по-любви, а по принуждению родителей, так как на нем лежала ответственность — продолжение рода Малфоев. Узнай его родители, что его нареченная — магглорожденная, то их тут же бы инфаркт хватил. Люциус бы грозился лишить его наследства, статуса наследника, но всего этого уже не было. Было ли это к лучшему? Он был свободен, освобожден от своего долга. — Драко. Ее зов вытянул парня из собственных дум, заставил поднять голову и встретиться взглядом с ее карими глазами, в которых было столько беспокойства. — Ты в порядке? — спросила Гермиона. В ответ он лишь покачал головой, все еще находясь в трансе, не в состоянии сказать и слова. Хотелось так много рассказать, спросить, а вот дар речи был потерян, делая парня немым. Малфой мог представиться себя с ней. С Гермионой. В других обстоятельствах, где он не был самим собой. Где он мог быть просто Драко, а она — просто Гермионой. Где они могли быть просто парнем и девушкой, … которые полюбили друг друга, невзирая на статус, невзирая на кровь. Были только они, он и она.

***

Гермиона коршуном вломилась в спальню мальчиков Гриффиндора. Весь ее вид кричал, что она бежала сюда: взъерошенные волосы пушились копной больше обычного, веснушчатые щёки покраснели, пока ее грудь вздымалась и опадала в такт неровному дыханию. Карие глаза горели безумием. Неожиданное появление старосты школы слегка озадачило парней, которые до ее появления обсуждали стратегию и план для скорого матча по квиддичу. Невилл подпрыгнул на кровати от мимолетного испуга, чуть не уронив книгу по травологии, затем поднялся на ноги, желая поприветствовать подругу. — Ох, Гермиона! — кротко улыбнулся Долгопупс. — Каким ветром тебя сюда занесло? — Вон! — рявкнула девушка, затем подошла к маленькому столику, на котором лежал план поля, резко сложив бумагу пополам. — Я сказала, вон! — Герм, ты рехнулась?! — недовольно крикнул Рон в ответ. — Ради Годрика, то, что ты — староста не дает тебе права вламываться сюда! — поддержал друга Симус, пока Гарри и Дин молча наблюдали за сокурсниками, не понимая, в чем весь этот сыр бор. Гермиона нетерпиливо хлопнула ладонью по столику, заставив всю комнату погрузиться в тишину. Она медленно перевела дыхание, прикрыв глаза, затем снова обратилась к парням, четко проговаривая каждое слово, чтобы им стало понятно. Она не в настроении шутить. — Шевелите задницами, или я покажу, насколько сильно я могу чокнутся. Парни начали медленно двигаться в сторону двери, все еще переглядываясь между собой, кидая вопросительные взгляды в сторону гриффиндорки. — Не ты, Гарри, — сказала девушка, увидев, что Избранный приподнялся с кровати, но после слов подруги, послушно опустился на место. Он встретился взглядом с Роном, и пожал плечами, намекая, что он понятия не имеет, что ему хотела сказать их общая подруга. Рон раздраженно фыркнул, затем закрыл дверь за собой. В руках волшебницы появилась палочка, которую она направила на дверь, запирая ее, чтобы никто их не прервал, и накладывая заглушающие чары, чтобы не дай Мерлин кто-то услышал их. Затем она снова повернулась к Поттеру, который мог прочитать по мимике девушки, что она была сильно недовольна им. — Ты солгал мне! Ты пообещал, что Скорпиус не будет вовлечен в это! — начала говорить Гермиона, сильно хмуря брови. — Я не давал такого обещания, Гермиона! — опроверг слова подруги Гарри. — И вообще, кто тебе такое сказал? — Прошу тебя, Гарри! — взмолилась Гермиона, слегка понизив голос. — От тебя вранья я не переживу. Прошу скажи, что это простое недоразумение, и ты вовсе не хочешь ввязывать Скорпиуса в это. — Тебе нужно успокоиться, — брюнет поднялся с кровати и подошел к ней, опустив руки ей на плечи. — Мы не отправляем его на задание, где он должен поймать Пожирателей в одиночку, он лишь приманка. Он просто отправит сообщение сестре, его даже не будет там, нам только нужен его патронус. — И что тогда? — сердитый тон девушки не поменялся. Гриффиндорка сложила руки перед собой, будто бы отстраняясь от дорого друга, будущие планы которого не приносили ей никакого удовольствия. — Наденете на нее наручники?! Отправите в Азкабан?! — Она — Пожиратель Смерти… — Она — сирота без выбора, Гарри, — отрезала Гермиона твердым голосом, смотря на брюнета с легким осуждением. — Гермиона, она убийца! — Гарри потряс подругу за плечи от напряжения, пытаясь привести ее чувства. — Этот мальчишка наплел тебе какие-то сопливые истории про его сестру, может быть это правда, но она все равно остается убийцей! На ее лице отразился шок. Гермиона открыла рот, даже не зная, что сказать, ей было попросту нечего ответить. Она продолжала смотреть на Гарри с ошеломлённым видом, а он устало вздохнул и чуть крепче сжал её плечи, убеждая выслушать его. — Я могу поверить словам Скорпиуса о близнецах Забини и ребенке Нотте, но она … — парень безнадёжно замотал головой, тихо проговаривая слова, от которых девушка ощущало себя так, словно она подавилась комом в горле. — Она потеряна, Миона, для нее не осталось надежды. Ты даже не представляешь, сколько людей погибло от ее руки и сколько может пострадать из-за нее в будущем. — Тело девушки начало подрагивать, но Поттер продолжал. — Какую бы чушь Скорпиус ни наболтал тебе о ней, это неправда, больше неправда. Гермиона убрала руки Поттер, отойдя от него, затем отвернулась, быстро протирая слеза на щеках. Она была в замешательстве, что было причиной ее слез: скорбь о будущем Селены или реакция Скорпиуса на печальное известие о его дорогой сестре? Скорее всего, второе, ибо она совсем не знала Селену, но ей все равно было жаль бедную девушку. Она представила, как тяжело будет Скорпиусу. Как он будет опустошен из-за правды о Селене, возможного печального исхода для нее. И то, что он станет причиной этого. — Ты не можешь так поступить с ним, Гарри… — Гермиона всхлипнула, поворачивая голову обратно к Поттеру. — Я знаю этого мальчика, я знаю, как сильно он любит свою сестру. — У нас нет выбора, Гермиона. Гарри направился в ее сторону, желая уверить, что его слова были правдой. Это возможно был единственной шанс хоть как-то подобраться к разгадке о последнем крестраже. — Это уничтожит его! — вскрикнула девушка, от чего Гарри вздрогнул, замерев на месте. — Если он узнает, что именно он поступил так с ней. — Это Селена сама навлекла на себя это, а не он. Скорпиус будет в безопасности, — Гарри попробовал снова подойти к ней, и на этот раз успешно. Он приобнял ее за плечи, опуская голову на ее плечо. — Все будет хорошо, Миона. Доверься мне. — Я ненавижу этот план, — слабо прошептала она, прикрыв глаза и наклонив голову, опираясь на его собственную. Гарри согласился с ней про себя. Ему самому не нравился этот план, но Уильям был прав. У них оставалось мало времени, каждая минута была на счету, и они не могли позволить себе тратить его впустую. Они пользовались любовью мальчика, чтобы поймать его сестру, которую он надеется увидеть в скором времени. И он увидит ее, как они обещали. Просто на короткое мгновение, перед тем, как ее схватят и отправят на допрос в Министерство. — Обещай мне, — прошептала Гермиона, затем произнесла слова громче, чтобы парень ясно услышал ее. — Обещай мне, что с ним ничего не случится, Гарри! Ты должен. — Хорошо. Обещаю. Гермиона облегчено вздохнула, затем освободилась от утешительных объятий друга и направилась на выход из спальни. Она тронула ручку двери, но слова Гарри заставила ее застыть на месте. — Ты действительно волнуешься за него? За этого напыщенного… — Он ребенок, Гарри! — устало вздохнула Гермиона, закатывая глаза, так как ей уже надоела эта возобновляющаяся шарманка, которую завел Поттер. — Он ничего не сделал. — Смотря на то, как ты его защищаешь, говорит мне, что этот «ребенок» точно принесет нам проблемы в будущем, — не остался в долгу гриффиндорец, затем внимательно посмотрел на подругу, пытаясь вытянуть из нее правду. — Что с тобой стало, Гермиона? Грейнджер спрятала лицо в ладонях на мгновение, затем провела их волосам, не зная куда деть руки. Она озадаченно пожала плечами, не зная, что сказать другу. — Я не знаю, Гарри. Я забочусь о нем. У него никакого не осталось… — девушка уставилась на пол. — Я нужна ему. — Врешь, — возразил Гарри, пристально наблюдая за ее действиями. — У него есть слизеринцы, которые прекрасно могут позаботиться о нем, так в чем твоя проблема, Гермиона?! — Прекрати, Гарри! — заткнула Поттера Гермиона, не желая больше тратить ни сил, ни нерв на это. Он все равно не отстанет. Он просто не поймет. — Просто прекрати. Девушка поспешно покинула комнату, смачно хлопнув дверью. Она так устала от всего. Она осознала в коридоре, что ее ноги направляли ее в сторону подземелий, скорее всего в поисках платинового блондина. Оставался только один вопрос, кого именно она искала? Милого мальчика или же его отца, к которому она в последнее время была неравнодушна?

***

В Выручай-Комнате шел ожесточенный спор между двумя сторонами — львами и змеями. Тема спора была проста и понятна со стороны львов — принять их условия, ведь они так уверены в своем превосходстве, а значит, их сторона неоспоримо права. Однако змеи — мастера извращать суть дела, чтобы добиться своего, выставлять львов дураками, обманом принуждая их делать то, что они хотят. Хватит ли сил у львов, чтобы повернуть события в свою пользу? Интерьер комнаты выбирал Тео, пришедший первым. Его друзья сразу узнали комнату в поместье Нотта, которую они использовали для дружеских посиделок: большой круглый стол из темного стекла, обсидиановые стулья с подушками. Широкие книжные полки размером со стены, рояль в углу, на котором Драко играл, пока Даф и Панс кружили вокруг, под смех Блейза и Тео. Такое славное детство. Обстановка комнаты была под стать слизеринцам, которые позвали гриффиндорцев для серьезного разговора, точнее для заключения сделки. Выгода за выгоду. Услуга за услугу. Условия сделки, заключенной Блейзом, были выгодны обеим сторонам, поэтому Драко был уверен, что она будет заключена в считанные минуты. Особенно с его умением вести переговоры, которое практически передавалось по наследству и было первым уроком из тех, что дал ему отец. Было решено, что дискуссию будут вести Малфой с Забини, представляя Скорпиуса, который был не силен в таких вопросах. На это открытие Малфой удивлённо поднял брови, но потом прикинул, что потеря статуса наследника могла сделать обучение будущего поколения Малфоев ненужным. Теперь они обычные люди, а не члены аристократии. Обычным людям не нужно уметь убеждать и лгать, чтобы проникнуть в суть происходящего в Министерстве и манипулировать Министром магии, чтобы тот выполнял их волю. — Мы на это не соглашались! — воскликнул Уильям, приподнимаясь с кресла. — Что ж, план изменился, — проговорил Блейз, исподтишка наблюдая за двумя очкариками. — Джеймс, я знал, что этот хорек выкинет что-то подобное, — Уильям повернулся к кузену, что хранил молчание, затем ткнул пальце в сторону слизеринцев, что сидели на противоположной стороне стола. — Мы не можем им доверять! — Я не понимаю, Скорпиус, — обратился Джеймс к блондину, что стоял поодаль от слова, делая вид, что одна из книг зацепила его внимание, давая добро отцу и дяде разобраться со всем. — Я думал, что мы уже договорились? Хорошо, что Лис сообщил им о его сделке с Поттерами. Скорпиус стоило сразу пойти к отцу с этой новостью, но что-то остановило его. Он сразу прибежал к кузену, так как привык высказать свои мысли ему, но скорее всего он просто забыл. Забыл, как полагаться на свою семью. Забыл, что он действительно может высказать им свои переживания, без надобности запихивать все в себя и пытаться от этого избавиться, игнорируя это. Забыл, что он больше не один. Мальчишка был острым на язык, довольно умным и талантливым в магии, но некоторые аспекты все-таки не являлись его сильной стороной. Он пренебрег уроками деда, не слушал Селену, которая сама хотела его обучить. Теперь он жалеет о своих словах, которые он однажды небрежно сказал сестре: «Мне это не нужно, зачем мне это вообще надо? Я стану профессиональным игроком в квиддич!». — Что не так, Поттер №2? — ухмыльнулся Драко, притягивая внимание парня от сына к себе. — Вы все равно получите Пожирателей смерти, так что это хорошая сделка. — Нам нужно, чтобы он привел Селену. — Тогда извольте объяснить, зачем вам нужна его сестра? — Забини прищурился, желая выведать ответ. — Она может знать что-то, — ответил Гарри, сохраняя спокойствие. Стоило ожидать, что Малфою не понравиться их соглашение с его сыном без его ведома, но гриффиндорцы были на грани отчаяния. Им нужно выведать о последнем крестраже. — Как и остальные Пожиратели, — прохладно ответил Малфой, затем сделал выговор Джеймсу, который был на грани сломать себе шею, стараясь хоть мимолетно поймать взгляд мальчика. — Хватит пялиться на Скорпиуса! Я простил, что вы обманом принудили его согласиться на ваш план, не стоит злить меня еще больше. — Это не так! — опроверг слова слизеринца Джеймс, но Драко остро посмотрел на него, словно предупреждая, еще одна ложь и он в следующую минуту окажется в Больничном крыле. — Скорпиус, я дал обещание! И я намерен сдержать его! — Джеймс снова попытался позвать блондина, но мальчик играл глухого и немого, послушно выполняя приказ отца — не вмешиваться. — То есть вы не намеренны отправить Селену на допрос в Аврорат, затем запереть в Азкабане? — Блейз наклонил голову в сторону. Его голос звучал насмешливо. Он не купился ни на одну фразу, прозвучавшую из уст парня. — Нет! — Раз уж так, —задумчиво протянул Малфой, затем решил поменять тактику, на которую изначально он согласился с друзьями. — Хорошо, Скорпиус отправит сообщение Селене. Джеймс стал заметно менее напряжён, затем он посмотрел на Гарри и кивнул своему отцу. План не полностью сорван. — Но… — Малфой задержался на словах, на губах снова заиграла усмешка, — Министерство не будет замешено. Селена останется в замке, под нашей опекой. — Драко слабо кивнул в сторону слизеринцев, затем обворожительно улыбнулся. — Никто не посмеет к ней прикоснуться. — Да черта с два! Ни за что на свете! Уильям внезапно вскочил со своего места, хлопнул обеими руками по столу и практически выплюнул эти слова в сторону двух сидящих перед ним юношей. Его резкое движение напугало Тео, который уже собирался выхватить свою палочку, но Блейз молча подал ему знак остановиться, доверяя Драко, что бы тот ни вытворял. — Уильям, успокойся, — сказал Гарри, краем глаза смотря на довольную улыбку Чеширского кота, которую нацепил блондин. — Они играют с нами, дядя! — Нет никакого подтекста, я просто хочу, чтобы она была в безопасности, Поттер. — слизеринец проигнорировал выпад рыжего, устремив взгляд прямо на Избранного. Лицо Малфоя посерьезнело, выдавая его искреннее желание, помочь дочери. Он хотел, чтобы она была в безопасности. Как и любой другой родитель. В тот момент, Драко напомнил Поттеру его мать — Нарциссу Малфой. Она бежала по полю боя, даже не борясь и не защищаясь, просто бежала к замку, чтобы найти своего мальчика. Потом она спасла Избранному жизнь, возможно, даже не подозревая, что благодаря ей чаша весов склонилась на их сторону, и они выиграли войну. А все потому, что единственное, что ее волновало, — это благополучие ее дорогого сына. — О, как будто тебе не все равно?! — не переставал кричать Уильям. — Она моя дочь, ты, безмозглая свинья! Конечно, я забочусь о ней! — рявкнул Драко в его сторону, потеряв терпение на миг. Он продолжал расслабленно сидеть, но на его лице можно было прочитать раздражение, что постепенно трансформировалось в гнев. — Знаешь, кто она еще? — засвиряпел Уильям, отчего остальные трое слизеринцев стояли словно на иголках. Дафна и Пэнс не шевелились, сжимая палочки за спиной, пока Тео тихо обходил стол, готовый в любой момент нейтрализовать Уизли. — Ебучий Пожиратель Смерти, который убивает людей ради собственного удовольствия! Скорпиус незадолго прекратил притворяться, что был увлечен книгами и стал зрителем эмоциональной сценой, развернувшейся за столом. Он наблюдал за реакцией отца, а так же следил за тем, чтобы гриффиндорцы не заметили, настороженного Нотта, что подкрадывался к Уильяму. Блейз не сводил глаз со своего друга, слишком боясь, что слова рыжего могут попросту вывести его из себя. Драко держался. Тонкие крылья ноздрей раздувались от частого дыхания, а желваки заметно напряглись на скулах, сжимая кулаки от злости. — Уильям, прекрати! Джеймс не был так уж поражен всплеском эмоций своего кузена, он знал его достаточно хорошо, чтобы предсказать его реакцию, но это ничуть не помогало им. Не следовало поддаваться на подобные провокации, но Малфой будто был осведомлен за какие ниточки стоит потянуть, чтобы противник потерял бдительность. — Яблоко от яблони не далеко падает, да? — напоследок сказал Уизли, скривив лицо от отвращения. — Заткнись, Уильям! — закричал Джеймс на рыжего, что заставило Уизли прикусить язык и вернуться на свое место. С каждой секундой повисшая в комнате тишина становилась всё более напряжённой. Но Драко знал, что первый кто сломается будет проигравшим. И он молчал, и Блейз вместе с ним. Они позволяли этой молчащей тяжести постепенно разъедать гриффиндорцев изнутри. Гриффиндорцы были другими. Они предпочитали решать все открыто и честно. Искусство манипулирования и умение заговаривать на ура — это была сильная сторона слизеринцев, что делали их виртуозами в искусстве словесных поединков. Гриффиндорцы не обладали такими навыками. Они были прямолинейными и открытыми, и в этой игре у них не было никакого шанса против слизеринцев. Скорпиус был натянут как струна, чувствуя как напряжение покрыло его мышцы. Он побледнел ещё сильнее, сглотнув от нехорошего предчувствия. Ему казалось, что он сейчас может услышать биение собственного сердца. Взгляд его скользил с одного собеседника на другого, и он не мог не заметить, как его отец, Драко Малфой, мастерски управлял этой ситуацией. Скорпиус был восхищен. Драко долгое время оставался спокойным и хладнокровным, он быстро реагировал на слова и действия собеседников, незаметно используя психологические трюки, чтобы заставить оппонентов нервничать и терять контроль над собой. Это был настоящий урок для Скорпиуса в искусстве общения и манипуляции, и он не мог оторвать взгляда от мастерства своего отца. Он напомнил ему Селену. Скорпиус заметил, как его отец ведет переговоры с такой уверенностью и мастерством, что это напомнило ему его сестру, Селену. Сразу бросалось в глаза сильное сходство между отцом и сестрой. Оба обладали тем же холодным, но проницательным взглядом, оба умели подчеркнуть свою точку зрения с таким авторитетом, что собеседники чувствовали себя мелкими по сравнению с ними. Это была врожденная способность обоих Малфоев — управлять ситуацией, будто бы они рождены для того, чтобы быть лидерами и влиять на окружающих. Flashback. — Скорпиус, — позвала сестра брата. Было субботний день, большинство учеников змеиного факультета проводило свое время в Хогсмиде, набивали животы в «Сладком королевстве», либо же напивались в «Трех метлах» сливочным пивом. Принцесса Слизерина расположилась в гостиной, развалившись на длинном кожаном диване, у ножек которого небрежно лежали ее туфли. Ее присутствие спугнуло младшекурсников, что убежали из подземелий, не смея тревожить покой белокурой красавицы, на чьих бедрах лежала книга и карта, на которой девушка что-то вырисовывала. — Да, сестра, — отозвался мальчик, мирно сидя в соседнем кресле. — Куда делся Альбус? — спросила девушка, не отрываясь от бумаги. — Что-то его не видно в последнее время. — Он в последнее время занят… — Избегает меня? — Селена понадобился один взгляд, дабы понять, что младший брат врет ей. Скорпиус сглотнул и отложил книгу в сторону. Он игнорировал слухи, намеренно не поднимал тему во время разговора, так как решил оставаться слепым и глухим ко всему этому. Селена — его сестра. Она всегда здесь, чтобы уберечь его. Это была его вина, что он спровоцировал ее на поступки, что не должны предаваться огласке. Скоро все утихнет и будет как раньше. — Он чуть-чуть побаивается тебя, — объяснил Скорпиус, теребя пальцами корешок книги. — Уверен, что это пройдет. — А ты? — Что, прости? — блондин недоуменно уставился на сестру. Селена сложила карту и книгу, затем повернулась к нему. Поставив руку на подлокотник дивана, она слегка наклонила голову. Девушка около двух минут беспристрастно глядела на братца, заставив его занервничать. Она мягко улыбнулась и задала вопрос брату в шутливой форме. — Боишься меня, братик? End of Flashback. И вскоре одна из сторон сдалась первой. — Как мы можем доверять вам? — прервал тишину тихий голос Джеймса. Брюнет сидел, опустив голову, молча признавая поражение. — Что? Тебе нужна подписанная бумажка? — колко ответил Малфой, затем наклонился в строну гриффиндорцев. Положив локти на стол, блондин грациозно скрепил пальцы и опустил подбородок на ладони. В его тоне слышались нотки азарта, он желал увидеть, насколько далеко он может их подтолкнуть. — Или рискнешь на Непреложный обет? Уильям хотел принять вызов, судя по тому, как он упрямо начал засучивать рукав, но Джеймс схватил его за плечо и сердито посмотрел на него. Уильям прочитал в глазах кузена приказ: не делать никаких глупостей, на что рыжий обидно фыркнул, стряхивая его ладонь со своего плеча. — Не думаю, что нам стоит заходить так далеко, — решил Гарри, с досадой кинув взгляд на сына и племянника. — В этот раз мы выбираем довериться вам на слово. — Как и мы вам, — ответил Драко. — С Селеной могут прибыть и ее соратники, а именно наши дети, — Блейз перевел разговор на другую проблему, требующую обсуждения. — В этом случае они получат такую же защиту, что и Селена. — Они не играют никакой роли, — Уильям повернул голову к дяде, высказывая свою точку зрения. — Мы должны отправить их в Министерство. — Министерство не будет иметь к этому никакого отношения! — встряла в разговор Паркинсон, наскоро подойдя к столу. — Боитесь, что ваших щенков отправят в Азкабан, где им самое место? — Уильям явно нарывался сегодня, подумал Скорпиус, закатив глаза на слова рыжего. — Еще одно слово, Уизли, и я сама перережу тебе глотку, — тихо зарычала Панси, готовая буквально прыгнуть на рыжую сволочь и расцарапать ему глаза своими острыми коготками. — Либо соглашаетесь, либо никакой сделки, — она хлопнула по столу, подтверждая, что это ее последнее слово. Драко и Блейз никак не возразили подруге и стали выжидать ответ. — Хорошо, мы согласны, — Поттер, на удивление, довольно шустро согласился, чем вызвал недовольство племянника. — Дядя! — Уильям, я знаю, что делаю, — уверил парня Избранный, выглядя довольно уверенным в сомнительном решении. — Поттер, — Пэнс обратилась к гриффиндорцу, — если ты не сдержишь слово, и хоть один из моих детей потеряет лишь волосок, — ее лицо снова приобрело холодное самообладание, голос девушки, хоть и звучал спокойно, был пугающе угрожающим, — я засажу тебя в клетку с голодными львами. — Приму к сведению, Паркинсон. — Есть еще один вопрос, требующий обсуждения, — в первый раз за все время подал голос Скорпиус. Все взгляды были обращены к нему. — Я не знаю, как вызывать Патронус.