***
Flashback. Скорпиусу казалось, что его сейчас стошнит. Ему никогда не было так плохо. Сердце колотилось как сумасшедшее, ладони потели, слава Мерлину, это не было так заметно из-за кожаных перчаток, которые были на нем. Мальчик огляделся, осматривая своих товарищей по команде, которые готовились к игре. Кто-то проверял метла, кто-то пересматривал стратегию игры с капитаном, а сам он стоял в углу палатки Слизерина и чувствовал, что еще минута — и он потеряет сознание прямо здесь, на глазах у всех. И какой черт его дернул пойти на эти отборочные?! Зачем он прыгнул на эту метлу, что скинула другого кандидата на позицию ловца? Сидел спокойно бы себе на трибунах, никому не мешая, и подбадривал бы сестру и ее друзей, нет же! Какая неведомая сила вынудила его, крича, что это был его шанс! Теперь он стоит здесь в квиддичной форме своего факультета, желая провалиться сквозь землю. Карие глаза снова пробежались по помещению в поисках родных лиц. Он нашел двойняшек, которые о чем-то весело переговаривались. Изабелла и Маттео дурачились, размахивая железными битами в разные стороны. Для многих это была первая игра, и все волновались. Можно даже сказать, что нервозность была заразительной, каждый испытывал ее хотя бы чуточку, но только не двойняшки Забини, что стали новыми загонщиками команды. Это не в их стиле париться по поводу какой-то игры. Если проиграют — то выиграют в следующий раз, если выиграют — то снова выиграют в следующий раз. Такая уверенность под руку с безразличием была чужда мальчику. Селены и Монди не было видно. Блондин решил направиться в сторону знакомых лиц. — Ciao, caro! — поприветствовала Скорпи Белла, заметив его на горизонте. Она отвлеклась лишь на секунду и за свою неосмотрительность получила легкий удар битой по затылку. — Cazzo! — Вот поэтому надо быть всегда начеку, сестричка, — паясничал Маттео, но резко получил рукояткой биты под дых. — Вот поэтому надо быть всегда начеку, братец, — передразнила двойняшку Белла, затем ее внимание было захвачено Скорпиусом, который был не в духе. Ей и гадать не пришлось, все было написано на его лице. — Скорпи, все хорошо? — Вы не видели Селену? — прямо спросил мальчик, теребя край униформы. — Она и Монди пошли прорабатывать стратегию, — прокряхтел Маттео, медленно выпрямляясь. — Игра через 15 минут! Они не могут просто взять и поменять весь обговоренный план! — Расслабься, caro, — Белла погладила мальчика по голове, всматриваясь в его глаза, желая прогнать волнение юного ловца прочь. — Их стратегия касается только их, охотников, мы все еще следуем по обговоренному плану, — итальянка ярко улыбнулась ему, затем потрепала волосы на макушке, отчего Скорпиус сам отошел от девушки на пару шагов, недовольно поправляя волосы. — Не боись! Проще было сказать, чем сделать. Маттео успел к этому времени оценить публику на сегодняшнюю игру, выглядывая из шатра. — Ну, посмотрите! — присвистнул итальянец, смотря на трибуны, где виднелись только цвета змеиного факультета. — Эти девушки кричат мое имя, — с гордой улыбкой произнес Забини. — И не только здесь они будут его кричать… — Мерзость, братец, — скривилась Изабелла. — Жалко, что Селены здесь нет, — Скорпиус косо посмотрел на парня. Его самое первое воспоминание с детства о Маттео было связано с Селеной. В тот день чета Забини пригласила Малфоев провести с ними летний день, устроив пикник в саду. Мальчишка видел, как Селена бежала к трем неизвестным ему фигурам, ее одногодкам. Они радушно поприветствовали его, словно давно знают. Девочка с короткими темными волосами, по имени Белла, не переставала целовать его щеки. Ее брат останавливал ее, говоря, что Скорпиус, хоть и милый, но и не игрушка. Маттео предложил показать, как он летает на метле, и маленький Скорпи был в восторге от предложения, активно кивая головой, выражая свою радость. Монди молча пошел за ними, оставляя лучших подружек в саду. Маттео хорошо летал на метле. Сделав пару кругов в воздухе, он опустился к ним, затем протянул Малфою свою метлу, предлагая научить его летать. Скорпиус вежливо отказался, признаваясь, что папа пообещал ему метлу на следующий день рождение и что он сам был намерен научить сына летать. Итальянец улыбнулся, не обидевшись на отказ. Он ответил, что будет ждать, когда они смогут вместе полетать и, может, сыграть в квиддич. Монди тогда отшутился о том, что Маттео ждет не дождется этого, ибо Забини старается показать себя в лучшем свете перед семьей своей «невесты». Мальчик не сильно толкнул друга в сторону, прося того заткнуться. Чуть позже Монди шепнул на ушко, что Маттео без ума от Селены. — Твоей сестре я безразличен. — Прекратил бы ты дурака валять и начал бы снова обхаживать мою сестру, — надул губы мальчик, игнорируя крики молодых девушек. — Поверь мне, Скорпиус, — встряла Белла. — Madonna! Твоя сестра в этом плане просто камень! — девушка стала эмоционально размахивать руками, держа железную биту. — Я люблю Селену, правда! Ma che cazzo, è il mio fratello! Мне самой больно смотреть, как она игнорирует его, словно он пустое место. Без обид, fra. — No ti preocupa, sorellina, — Маттео мягко улыбнулся сестре, проворно опустив биту в ее руке, которой она чуть не ударила Скорпиуса. Затем обратился к мальчику. — У меня все под контролем, Скорпи, — заверил Забини. — Это просто часть моего восьмилетнего плана. — А разве это не был пятилетний план? — припомнила двойняшка брату, по инерции взмахнув битой, которая все больше и больше казалось оружием в руках итальянки. — Да, но его нужно было растянуть, потому что я посчитал, что Селена может рассмотреть возможность замужества только тогда, когда закончит школу, сколотит состояние, принесет доброе имя своей семье, завоюет власть над миром, и только тогда, возможно, она согласится выйти за меня замуж. — Логично, — хмыкнула девушка, затем повернулась к ловцу. — Что думаешь, Скорпиус? Однако мальчик не уловил ее вопрос, его глаза были направлены на команду Гриффиндора, которые маршировали из своего шатра в сторону поля, проходя мимо них. Большая часть львиной команды состояла из студентов старших курсов, самыми младшими из них считались — Джеймс Поттер, который стал охотником пару лет назад, будучи второкурсником, да и новичок Дилан Томас, который был на одном курсе с Поттером, но попал в команду лишь в этом году. Ловцом львиной команды была Кэтрин Берметон, что отличалась довольно крупной мускулистой фигурой для девушки, так что ей точно не составит труда сбросить его с метлы. И Скорпиус наблюдал за ними, игроками, которые были выше его почти на две головы, широкоплечими, с подтянутыми телами — результат множества тренировок, что говорило о их мастерстве и опыте в игре. Малфой почувствовал себя мошкой, которую львы прихлопнут в первую же секунду игры. Он начал отступать назад, подальше от двойняшек, не в силах ничего сказать. — Эй, Скорпи? Ау! — снова позвала слизеринца Изабелла, затем вопросительно посмотрела на брата, на что Маттео пожал плечами. Ему удалось поймать мальчика за плечо и хорошенько встряхнуть, выводя из транса. — Скорпиус, все хорошо? — Я не могу этого сделать! Я не могу! О чем я думаю? Я всего лишь 11-летний хилый слабый мальчик! Я не смогу обойти их, они в 3 раза больше меня! — стал тараторить Малфой, переводя испуганный взгляд от одного Забини на другого. — Скорпи, дыши. — Я там и 5 минут не продержусь, мяч попадет мне в голову — и я в нокауте! Буквально! — не прекращал паниковать блондин. — Скорпи, я понимаю, что тебе страшно, — Белла снова начала проговаривать ласковые слова, желая рассеять его волнение. — Ты прекрасно держишься на метле и отличный ловец, тем более, ты будешь не один, — итальянка кивнула на брата. — Мы тебя прикроем и не дадим в обиду. Верно, Маттео? — Мы будем отбивать каждый бладжер в этих тупых львов, не переживай, — ухмыльнулся парень, угрожающе повертев битой в руке. Слова друзей, хоть и немного, но уняли его беспокойство. Скорпиус улыбнулся, убедив их, что он готов выйти на поле и утереть нос тупым гриффиндорцам. Слизеринцы покинули шатер и направились в сторону поля, откуда доносилась сотня криков студентов, что поддерживали команды своих факультетов. От толпы Скорпиус занервничал еще больше, хоть и сохранял непринужденную маску на лице. Отлично, половина школы застанет его позор, а его собственный факультет будет освистывать его с поля, как только он упадет с метлы. — Ты можешь обманывать всех, кроме меня, братик. Я чувствую твой страх. Голос сестры шепотом раздался над ухом, но Скорпиус не спешил поворачиваться к ней. Селена знала его от и до. Слизеринка говорила, что просто чувствует, когда что-то с ним было не так или когда он бездарно пытался лгать. — Думаешь у меня получится? Он нуждался в ее уверенности в своих силах так, как никогда раньше. — Разве я когда-нибудь сомневалась в тебе? — ответила Селена. Скорпиус повернулся к ней, найдя родную улыбку, что приносило такое желанное спокойствие внутри. Уверенность в серых глазах давала ему сил, добавляла подпитку его энергии. Он не мог проиграть, просто не мог, ибо это было невозможно для него. Его сестра была всегда права, и раз уж она настолько убеждена, что у него все получится, что он готов для роли ловца, кто он такой, чтобы перечить? — Послушай, мой принц, — Селена обратилась к нему прозвищем, которым отец любил его называть. — Будь собой. Это твоя стихия. Существуют лишь ты и снитч, остальное не так важно, — сестра наклонилась к нему и оставила поцелуй на лбу, после прислонилась к брату. — Ты можешь. Одна фраза, два слова, но столько воспоминаний. Она говорила ему это, когда он в первый раз сел на метлу. Когда он впервые практиковался в магии. Когда он прошел к Распределяющей Шляпе, из-за всех сил унимая дрожь в коленках, и увидел ее. Она сидит за столом, наблюдает за ним и беззвучно произносит эти слова. Скорпиус выпрямил спину и горделиво поднял подбородок, былой тревоги больше не было, на ее место пришла решительность. Она ухмыляется гордо и важно, оценив изменение в его поведении. — А теперь лети туда и сделай так, чтобы я написала о твоем триумфе нашим родителям, дабы они тобой гордились. Скорпиус кивнул и бодро направился прочь от сестры, запрыгивая на метлу, и улетел прямиком вверх. Лицо девушки резко потеряло улыбку, и она прошла мимо своих товарищей, небрежно бросив одну фразу двойняшкам. — Если я увижу бладжер хоть в десяти метрах от него, вы будете в ответе за это, — сказала Селена угрожающим тоном, на что двойняшки молча кивнули. Они знают, как сильно Селена опекает брата и что она готова разорвать глотку любому, кто посмеет хоть пальцем его тронуть. Тем более, это была их первая игра. Малфой скорее всего нервничала, вот и огрызается на лучших друзей. Она ненавидела проигрывать, еще больше —признавать собственное поражение. — Эй, Малфой! — кто-то крикнул из гриффиндорской команды. Девушка рассмотрела Джеймса, что активно махал ей, ярко улыбаясь. — Удачи! Селена вежливо кивнула, но все же снизошла до кроткой улыбки парню, отчего лицо Поттера приобрело глуповатую улыбку во все зубы. Эй, Малфой? Она что корова, которую можно было позвать, помахав ручкой? Cazzo, у этого Поттера отсутствовали манеры, а про навыки флирта Маттео вообще молчал, дивясь, как девушки могли бегать за этим пустоголовым идиотом. Маттео злобно покосился на охотника другой команды, затем наклонился к уху блондинки. — Для начала я проломлю ему череп, чтобы стереть улыбку с его тупого лица, а потом получу в награду… — он нежно провел пальцами по ее щеке, заставляя девушку повернуться к нему лицом, — твой поцелуй. Селена была прекрасна. Тугой конский хвост подчеркивал ее длинную шею, а слизеринская форма отлично сидела на ее фигуре, даже в спортивной одежде она выглядела безупречно. Стоило Маттео лишь отойти от нее в пару шагов, как Малфой схватила его за предплечье, останавливая. — Если так сильно хочешь моего поцелуя, — блондинка тайком кивнула в сторону Кэтрин, ловца Гриффиндора, — сломай ей руку. Обе. Парень удивленно уставился на девушку, на чьих губах красовалась коварная ухмылка. Она ведь шутит, да? Раньше он не замечал в ней этого отголоска жестокости. Действительно, Селена была холодной, строгой и способной к манипулированию, но он никогда не ожидал от нее проявлений насилия по отношению к окружающим людям. Он верил, что слухи о ней и тех парнях в лесу не были правдой, они быстро утихли, не без ее помощи. — Ты несерьезно, верно? — Ты постоянно говоришь, как сильно любишь меня, — Селена невозмутимо поправила ворот его формы, затем лукаво подмигнула, — давай посмотрим, как далеко ты можешь зайти ради меня. Она подняла руку на уровне его лица, но словно опомнившись, резко отступила и отошла от парня. Он смотрел ей вслед, гадая, показалось ли ему или Селена намеренно хотела прикоснуться к нему? Селена, что обычно игнорировала его, не позволяя даже и дружеского рукопожатия в ее сторону? End of Flashback.***
— Как ты можешь не знать, как вызвать Патронуса? — спросил Рон. — В последний раз, когда я проверял, я был ещё тринадцатилетним мальчишкой, который даже не закончил второй курс Хогвартса, идиот, — Скорпиус огрызнулся и отошел подальше от гриффиндорца в страхе, что подхватит тупость от него. Первое занятие с Поттером было катастрофой. Блондин был вынужден проводить время в окружении гриффиндорцев, что постоянно перебивали друг друга, желая вставить свои пять сиклей, советуя тот или иной метод, помогая ему вызвать Патронус. По теории, все казалось проще простого. Вспомнить самое теплое и счастливое воспоминание, одновременно представляя, как из кончика палочки выходит белый и яркий поток света, что могло принять и физическую форму, если постараться. К несчастью, после первого часа тренировки Скорпиус был готов кидать бомбарды в стену, а не Патронус. — Ты должен расслабиться, — проговорил Гарри, наблюдая за бесполезными попытками мальчика. — Я не понимаю! Я все делаю правильно! — он вскрикнул от досады, а затем свирепо посмотрел на своего учителя. — Что не так?! — Ты слишком зациклен на результате, а не самом процессе, — ответил за отца Джеймс. — Или он просто не может, — Уильям стоял и наблюдал за провалом Скорпиуса издалека, довольствуясь процессом. — Как я уже говорил, Пожиратели не способны на заклинание Патронус. Скорпиус опустил палочку. Может, Уизли и прав. Может, он действительно не мог воссоздать своего Патронуса, ибо что-то злое, темное было в его душе. В мыслях возникли сцены из детства, как люди шептались за его спиной, держась на расстоянии, в страхе, что он, маленький и невинный ребенок, мог сделать им что-то. Как они смотрели на него с отвращением, как на ничтожество. «Мамочка, люди шепчутся, что я Пожиратель Смерти. Это правда? — спросил маленький Скорпиус. — Люди говорят глупости, мой дорогой. Ты — мое солнышко, смысл моей жизни, самое дорогое, что есть в моей жизни и в жизни твоего отца. Ты — наше все, — Гермиона прижала свое дитя ближе к сердцу, чтобы Скорпиус не видел, как на глазах его матери блеснули слезы. Люди были жестоки к ее детям, и она не могла ничего сделать, дабы защитить их от такой несправедливости. Миссис Малфой убаюкивала своего сына в объятиях, не заметив маленькую тень за дверью, что проскользнула незаметно в соседнюю комнату, принадлежавшей старшей дочери». Заметив необычную перемену настроения в Скорпиусе, Гарри объявил, что на сегодняшний день было достаточно. Скорпиус молча направился прочь из Выручай-Комнаты с опущенной головой, погруженный в собственные мысли. Зайдя в спальню мальчиков, он с гневом хлопнул дверью за собой. Пройдя к кровати, он снял ботинки и агрессивно швырнул их в сторону, затем снял свитер и залез под одеяло, завернувшись в него, словно в кокон. К его счастью, в спальне не было никого, так что Скорпиус мог насладиться тишиной и покоем. Занятия с двумя Поттерами и препирательства с обоими Уизли вымотали его, так что в момент, когда он нашел удобную позу, погрузился в глубокий сон. Мысли и размышления о Патронусе не оставили его даже в мире Морфея, он видел все воспоминания, которые перебирал во время практики, считавшиеся достаточно счастливыми для вызова Патронуса. Любимое Рождество, день, когда отец подарил ему первую метлу, его 10-летие. Все они казались в равной степени счастливыми, вот только белый поток энергии все никак не материализовывался из его палочки, что бесило Скорпиуса. Скорпиусу приснился кошмар.***
Мальчик вздрогнул, почувствовав прикосновение чьей-то руки на своем рту. Поморгав пару раз, прогоняя пелену ото сна, он узнал очертания лица родной сестры, что приставила палец к губам, прося не произносить ни единого звука. Что-то было не так. Он почувствовал это в воздухе и увидел в Селене, которая, собрав его вещи, начала запихивать их в маленькую сумочку, которая, казалось бы, должна была быть намного меньше, чтобы уместить все вещи, но с помощью какого-то заклинания Селена смогла расширить ее внутри. Он удивленно пялился на сестру, не понимая, что происходит. — Что случилось? — спросил Скорпиус, но Селена шикнула на него, прося замолчать. Она ходит туда-сюда по его комнате, хватая все возможное, что хоть капельку казалось необходимым, одновременно кидая все в маленькую сумочку с черной дырой внутри. — Кто-то напал на дом дедушки с бабушкой, — протараторила девушка, копаясь в его вещах. — Мы получили Патронус от бабушки, но само сообщение было непонятное, так что отец решил пойти и проверить. Что-то случилось — и тебе нужно уходить. Мальчишка не отставал от сестры, требуя объяснений, что сейчас творилось в их доме. Она наложила Силенцио на него, дабы хоть как-то заткнуть мальчика, затем пихнула ему в руки сумку, что весила всего ничего. — Мой эльф перенесет тебя на вокзал Кингс-Кросс, — начала объяснять Селена, накидывая на его плечи мантию. — Дождешься меня там, затем я посажу тебя на поезд во Францию, где тебя встретят наши дальние родственники, — Селена палочкой стала заметать следы погрома, что устроила, собирая вещи брата. Затем она резко потянула его за шевелюру, вырвав несколько блондинистых волосинок со скальпа, отчего Скорпиус скривился от боли. — Вместе с ними ты уедешь на другой континент, в Америку. И только попробуй вернуться назад, если только я не скажу. Мозг Скорпиуса горел от новой информации. Он даже не успевал корректно обработать ее в голове, ибо скачки от секретного эльфа сестры до таинственных родственниках из Франции, которых он никогда не видел, да еще он уезжает в Америку, что за цирк тут происходит?! Скорпиус ощутил, как его сердце ушло в пятки в тот момент, когда произошел хлопок и в комнате внезапно появился незнакомый мальчик. Увидев его, он почувствовал внезапное чувство беспокойства и страха. Эльф, что трансгрессировал вместе с мальчиком, держал его крепкой хваткой, словно боясь, что он может сбежать. — Как вы просили, моя леди, — Барт поклонился и протянул флакон девушке. Селена, не теряя времени, выхватила флакон из рук эльфа и начала добавлять в него волосы брата. В тот момент, когда она направила палочку на незнакомого мальчика и произнесла «Империо», Скорпиус почувствовал, как ужас и шок охватили его. Его сестра, его кровная сестра, только что использовала непростое и запрещенное заклинание перед его глазами. Это было слишком ужасным и шокирующим для него, и мальчик не мог поверить в то, что видел. Его сердце кольнуло от ужаса и отчаяния, видя, что происходит.. В его мире, где он всегда стремился к добру и справедливости, это было нечеловеческим актом. Скорпиус оставался неподвижным, но глаза выразили все чувства: шок, страх, бессилие. Он чувствовал себя заключенным свидетелем нечеловеческого действия, но не мог ничего с этим поделать. — Пей, — приказала Селена, протягивая флакон брату. Грохот и крики, раздающиеся снизу, заставили сердце Скорпиуса замереть. Он почувствовал, как адреналин пронзает тело, когда услышал отца, кричащего о приближении опасности. Нервное напряжение наполнило воздух в комнате. — Гермиона, он здесь! Беги! — Я никуда не пойду без тебя! Скорпиус начал спешить к двери, готовый бежать на помощь родителям, но жесткий хват Селены на запястье заставил его остановиться. Он обернулся к ней, увидев в глазах сестры гнев и решимость. В момент напряжения он заметил несмазанные слезы на ее щеках, что еще больше усилило его беспокойство. — Даже не думай об этом, — гневно прошипела Селена. Но он должен. Там мама и папа. Они должны узнать, что с ними. Селена отвернулась к эльфу и приказала ему увести Скорпиуса отсюда. Краем глаза блондин заметил, что на месте незнакомца стояла его точная копия, только карие глаза самозванца были более безжизненными, в них не было видно никакой воли. Это ужаснуло Скорпиуса. Что Селена была намеренна делать с ним? Скорпиус открыл рот, желая закричать, чтобы она отпустила его к родителям. Но из его горло даже и писк не вышел. Селена крепко обняла брата, ее объятие было полное любви и защиты. Его сердце разрывалось на части, когда она поцеловала его щеку и сказала напоследок. Ее голос дрожал от эмоций. — Помни мои распоряжения, мой принц. Я безмерно дорожу тобой, Скорпи. Я скоро увижу тебя, но… — Селена запнулась, проглатывая слезы, что вырывались наружу, — если вдруг мне повезет меньше, знай: все, что я делала в своей жизни — это защищала тебя и старалась принести благополучие нашей семье. Скорпиус едва удерживал слезы, когда она говорила. Он обнял сестру еще крепче, чувствуя, что еще чуть-чуть — и слезы сестры смешаются с его собственными. Это было их прощание, и он понимал, что Селена делает для его блага. Но боль в сердце была невыносимой, когда он расставался с дорогой сестрой, которая всегда была рядом с ним, защищая и поддерживая. Она была его всем. Пронзительный крик матери пробил озноб по коже, заставив Скорпиуса оттолкнуть сестру и попытаться снова пробить свой путь к двери, но домовик успел остановить его. — Присмотри за ним, — велела Селена, смахнув слезы с бледного лица. — Я позову тебя, как только смогу. Если в течение часа я не выйду на связь, то… Ты знаешь, что делать, Барт. Скорпиус пытался выбраться из крепкого захвата домовика, но Барт достаточно крепко держал мальчика, и последнее, что он увидел, как Селена подняла палочку на его точную копию и произнесла самое ужасное заклинание, что было известно этому миру. — Авада Кедавра. Слова были произнесены так спокойно, как будто она делала что-то обыденное. И в следующее мгновение копия Скорпиуса рухнула мертвой кучей на пол. Скорпиус проснулся на станции Кингс-Кросс, но домовика его сестры рядом с ним не было. Первые мгновения он просто сидел, находясь в неком трансе, полностью потерянный, и не зная, что делать и куда идти. Селена сказала ждать, но это ожидание было нестерпимым. Что произошло дома? Кто напал на дедушку с бабушкой? Все ли хорошо с ними? Кто именно пришел за Малфоями посреди ночи? Увидит ли он свою семью снова? Он не мог себе позволить терять время. Медленно поднимаясь со скамьи, Скорпиус направился к выходу со станции. С каждым шагом он становился решительнее. Доверяя своей памяти, мальчик продвигался по лондонским улицам, вскоре переходя на бег. Ему необходимо было добраться до места, где он мог бы найти убежище. Дом его лучшего друга, дом Блэков.***
Скорпиус проснулся весь в холодном поту посреди ночи. Он оглянулся и понял, что всё ещё находится в спальне слизеринцев. Он помнил ту ночь отчётливо. Не было ни одного дня, когда бы он не думал об этом снова и снова. Он побежал к Поттерам, где поведал Великому Гарри Поттеру обо всём, что произошло с ним, не зная в тот момент, что Тёмный Волшебник, Тёмный Лорд, чьё имя было нельзя называть, вернулся. И первыми его жертвами стали Малфои. Следующие дни Скорпиус ходил хмурым и молчаливым, будто погрузившись в собственный мир. Он стал изолироваться от окружающих, перестал являться в Большой Зал на обеды и ужины, отказывался от еды, предпочитая скитаться по школе, как призрак, проводя множество часов в библиотеке. Иногда он засиживался там до поздней ночи, поглощая знания и отвлекаясь от своих мыслей. Драко был в замешательстве и беспокойстве. Он понимал, что с сыном что-то происходит, но не знал, как ему помочь. Каждый раз, когда он пытался подойти к Скорпиусу, чтобы заговорить, мальчик уходил от него и предпочитал убегать на уроки к Поттеру или в библиотеку. На одной из прогулок у Чёрного Озера Малфой обратился к Гермионе, выразив свою обеспокоенность: — Говорю тебе, Грейнджер, Поттер как ходячий дементор без капюшона! Как только Скорпиус начал проводить с ним время на этих «занятиях», он весь притих и приуныл. Гермиона молча кивнула, разделяя его беспокойство. Она не ходила на эти тренировки из принципа, не хотела участвовать в этом деле, зная, какие эмоциональные раны они могут нанести Скорпиусу. И, как оказалось, её опасения были обоснованными. Скорпиус странно вел себя в эти дни. Скорее всего, сказались те же «занятия». Он даже перестал приходить на их ежедневные прогулки, которые так любил. Единственное, помимо полетов на метле, что помогало ему отвлечься от своих мыслей. — Почему, по-твоему, он так и не смог освоить Патронус? — Некоторые волшебники вообще не могут произвести Патронус до тех пор, пока они не переживут какой-нибудь психологический шок, но у Скорпиуса совсем иной случай. Все его счастливые воспоминания связаны с людьми, которых больше нет, или которые, — хмуро ответила девушка, пиная камень на земле, — больше не могут быть с ним. — Для него это слишком болезненные воспоминания, не так ли? — вздохнул Драко. Он посмотрел на Гермиону, что грустно смотрела себе под ноги. Салазар, от этого вида у него болезненно защемило в груди. Малфой стиснул зубы от злости, злости на себя. В этой ситуации он не мог помочь ни сыну, ни девушке, по улыбке которой он скучал. Драко понимал, что она тоже переживала из-за ситуации с Скорпиусом, и ему так хотелось её поддержать, хоть как-то показать свою заботу. Мягким прикосновением он взял её руку в свою, пытаясь передать поддержку через касание. Прикосновение холодных пальцев заставили Гермиону вздрогнуть, однако она лишь сильнее скрепила их пальцы, передавая ему своё тепло. Эти Малфои явно страдали плохой циркуляцией крови, подумала Грейнджер. Для неё уже было привычно греть руки Скорпиуса, что были всегда холодными, как и у Драко. — Я не могу больше оставаться в стороне, Драко, — тихо сказала Гермиона. — Я должна что-то сделать, чтобы помочь ему. Ты наверняка подумаешь, что я спятила, но его боль — это моя боль, — гриффиндорка посмотрела блондину в глаза, предчувствуя, что найдёт в них непонимание, может, даже намёк на насмешку, однако Драко стоял, внимательно внимая её словам. — Разве это не абсурд? — Я так не думаю, — ответил Драко. — Тебе небезразличен этот ребёнок. — Я слишком привязалась к этому мальчику, — задумчиво протянула девушка, — и так быстро, — Грейнджер приостановилась, вспоминая вещи, что не выходили из головы в последний месяц. — Я все время думала об этом. Об этом чувстве, которое возникло с момента его появления. Я не могу от него избавиться. Он не может. У него нет права, и он должен уважать решение Скорпиуса. Малфой твердил себе, что не ему говорить ей об этом. У Скорпиуса была чёткая причина не рассказывать ни ему, ни ей об их отношениях. Слова Панси до сих пор засели и крутились у него в голове, каждый раз, когда он хотел рассказать ей всё. Драко стоял, глядя на неё со смешанными чувствами внутри себя. Он чувствовал, что момент подходил, что он должен был сказать правду. Но одновременно он был в плену слов Панси, слов, которые наполнили его сомнениями и страхом. Гермиона смотрела на него ожидающе, и Драко мог видеть, как она ждет, чтобы он что-то сказал. Она ждала хоть какого-то объяснения, не важно откуда, но главное, что помогло бы ей утихомирить эту пустоту внутри. Но он молчал, его губы были запечатаны тем секретом, который он не мог разглашать. Это было одним из самых тяжелых испытаний: нести в себе эту правду и в то же время оставаться немым. Гермиона наверняка заметила его внутреннюю борьбу, и Драко молча надеялся, что она поймёт, почему он не может сказать правду. Вместо этого он продолжал держать её руку в своей, словно это был его способ поддержать, даже если он не мог поделиться всем, что знал. — Грейнджер, — начал он, — иногда в жизни случаются вещи, которые мы не можем объяснить логически. Иногда привязанность появляется мгновенно, как вспышка. Это не обязательно что-то плохое. Это может быть знаком судьбы. Гермиона уставила свои глаза на него, и её выражение было полно смешанных эмоций. — Ты считаешь, что это судьба? — спросила она. — Я не знаю, Грейнджер, — признался Драко. — Но я знаю, что иногда нам нужно доверять своим чувствам, даже если мы не можем их объяснить. Мы слишком сложные существа, чтобы подчиняться только логике. — То есть, и у этого тоже отсутствует логическое объяснение? — Гермиона кивнула на их ладони. Драко вдруг решился, улыбнулся ей и внезапно дернул Гермиону к себе, обхватив её талию и прижав к своей груди. Её тепло, её запах — всё это придало ему чувство уюта и защиты. На мгновение он забыл о всех своих сомнениях и страхах, о тайне, которую он носил внутри. Так близко быть с ней было невероятно важно, намного важнее, чем логическое объяснение. — То, что между нами, не поддается никакому объяснению, Грейнджер, — его ладонь прильнула к её щеке. В карих глазах он прочитал удивление от его действий, но не встретил никакого протеста. Они стояли так некоторое время, в мгновение, когда мир вокруг них казался несущественным, их момент был подарком времени, что принадлежал только им. Они вдыхали аромат друг друга, наслаждались теплом и морозным воздухом. Малфой медленно приблизился к её лицу, что носы касались друг друга. Мерлин, он так хотел поцеловать. Он ощущал, как пульсирует её сердце в унисон с его собственным, и это напряжение витало в воздухе, словно электричество. — Нам нужно возвращаться в замок, — прошептала Гермиона, отстраняясь от парня, и направилась в сторону школы. Одна из причин, почему Малфой желал рассказать правду Гермионе, была та, чтобы ей было легче принять факт того, что между ними было, есть и будет какое-то необычное притяжение. Это было невероятно, что-то непривычное для неё, но, к счастью, она не сопротивлялась, а скорее делала маленькие шажки. И Драко не давил. Он лишь жаждал понимания, ощущения, что она тоже чувствует это. Но в этот момент он лишь кивнул и начал шагать, следуя за девушкой, которую он в скором или в нескором будущем назовёт своей.***
— Мы здесь для групповой терапии? Скорпиус сидел посреди комнаты и выглядел довольно усталым. Отец застал его в библиотеке, где он на минуту задремал, и попросил пойти с ним, заманив его на какое-то собрание с другими учениками. Слизеринцы вместе с Лиссандером собрались в Выручай-Комнате с Гермионой, которая толком не объяснила, по какой именно причине они все находились здесь. — Можно так сказать, — улыбнулась Гермиона, она была рада видеть мальчика после недолгой разлуки. — Я слышала, что у тебя проблемы с заклинанием Патронуса. — Ну, думаю, только глухие об этом не слышали. — Я хочу помочь тебе, Скорпи. — Почему они здесь? — Скорпиус перевел взгляд на публику. — Мы тоже рады тебя видеть, дружище, — Лиссандер подарил другу яркую улыбку, отчего Скорпиус обречённо вздохнул, мирясь с компанией на урок, что теперь преподаст его мать. Она не могла быть хуже, чем Поттер. — Большинство теплых воспоминаний должно быть связано с этими людьми, поэтому всякий раз, когда ты будешь вспоминать свое детство и людей, которые в нём присутствовали, ты увидишь, — Гермиона оглянулась на всю комнату, затем снова сосредоточив взгляд на Скорпиусе, — что они не призраки, они здесь, мы все здесь для тебя, Скорпиус. Скорпиус опустил взгляд, явно не горя желанием говорить об этом. — Какие воспоминания ты использовал как свой ресурс для заклинания? — Разные, но ни одно из них, очевидно, не достаточно счастливое для Патронуса, — устало вздохнул Скорпиус, вспоминая свои провалы. — Ну, давай начнем хотя бы с одного, — Гермиона присела напротив. — Закрой глаза, так тебе будет лучше вспоминать те моменты детально. Расскажи мне о первом воспоминании. Скорпиус послушно кивнул, затем прикрыл глаза и начал перебирать свои воспоминания. — Мой первый полёт на метле, — самое первое, что он выдал. — Отец подарил мне мою первую метлу. Селена уже во всю летала сама, и я с нетерпением ждал этого момента. Маме не нравится квиддич, да и сам полёт на метлах для детей казался ей чересчур опасным занятием, так что нам приходилось учиться летать у дедушки с бабушкой, в секрете от неё, — Гермиона заметила, что уголок губ Скорпиуса приподнялся. — Я не умею врать маме, всегда не умел. Селена беспокоилась, что я проговорюсь ей в тот же момент, как мы очутимся на пороге дома, поэтому она научила меня паре трюков, чтобы я не проболтался. Она говорила: «ты самый честный Малфой за всю историю семьи», я был слишком мал, чтобы понять колкость в её голосе. — Продолжай, — тихо попросила Гермиона. — Отец говорил, что быть честным — это не недостаток, а, наоборот, одно из качеств достойного человека. Он всегда говорил, что я характером больше пошёл в мать и как он рад этому, ибо «воспитывать вторую копию себя была бы та ещё работёнка», — Драко усмехнулся своим словам, и ведь правда, сын больше походил на Гермиону. Это никак не обижало его. Скорпиус был послушным, верным и всегда делал то, что правильно. Мерлин, может действительно стоило Шляпе отправить его на Гриффиндор? — Родители думали, что я попаду на Гриффиндор, мне самому как-то было всё равно. Я просто надеялся, оказавшись в Хогвартсе, что сестра больше не будет грустить. Каждый раз, когда она приезжала на каникулы, первые дни запиралась в своей комнате. Она врала родителям, что учёба выматывает её, поэтому ей нужно было пару деньков отдыха, — брови Скорпиуса резко нахмурились, однако Гермиона не останавливала его. Мальчику надо было докопаться до сути, до самых страшных и ужасных воспоминаний, дабы отпустить. Ему нужно было выпустить всё наружу. — Я слышал её плач в соседней комнате, но она отказывалась говорить, что было не так. Она улыбалась родителям, притворялась счастливой перед ними, но… — Скорпиус шмыгнул носом, не мог остановиться, даже если бы захотел. Воспоминания захлестнули его целиком, он видел одну сцену за другой, не в состоянии прекратить этот поток мыслей. — Над ней издевались в школе. Я могу только думать, насколько это было тяжело для дочери Пожирателя Смерти. Вот тут Драко напрягся. — Люди называли нас выродками Пожирателя Смерти, а нашу мать — его шлюхой, — мальчик начал всхлипывать, смешанные эмоции и боль заставили его прерываться. Гермиона слушала его с живым сочувствием, и в её глазах была видна грусть, вызванная его рассказом. — Мы были детьми. Я даже не знал, что это значит, пока мне Селена не рассказала. Слова мальчика заставили Драко чувствовать бурю эмоций внутри себя. Гнев, горечь и безвыходность ворвались в его сердце. Это были последствия его собственных ошибок прошлого, и теперь его дети платили за них. Он сжал костяшки пальцев, сдерживая свой гнев, но горькая правда не покидала его. — Я всегда думал, что люди просто слишком слепы, чтобы увидеть, что мой отец — хороший человек, которого несправедливо обвинили. Им нужен был козел отпущения, человек, которого можно обвинить во всем, в каждой мелочи. Они даже не пощадили женщину, что сделала столько всего доброго этому миру. Они не простили ей её слабость. Любовь, — Скорпиус неожиданно улыбнулся, хотя слёзы всё ещё ручьём струились из глаз, и он даже не пытался их остановить. — Она полюбила его, этого «монстра», что люди боялись и презирали. Но она, самое светлое создание, снизошла до него. Она была готова бросить все, лишь бы быть с ним. Отец много раз говорил мне эту историю перед сном: светлая фея полюбила жуткого монстра, несмотря на все препятствия и противоречия, что стояли между ними. Повзрослев, я понял чья именно эта история. Сердце гриффиндорки обливалось кровью. Это новое открытие было для неё шоком. — Я так скучаю по ним, я так скучаю по маме и папе… — Скорпиус, открой глаза. Он открыл глаза, но копна густых волос прикрыла ему весь вид перед собой, пока руки девушки притянули его ближе к себе. Гермиона обнимала его. Крепко, не намереваясь никуда отпускать. Его глаза вдруг широко раскрылись, и он посмотрел на неё, словно только тогда осознав, что сказал. — Мы здесь. Мы здесь, рядом с тобой, — Гермиона прошептала ему на ухо, поглаживая платиновые волосы ребёнка. Эмоции накрыли Скорпиуса как буря, и он не мог сдержать слёзы. Переживания, которые давно накапливались, вырвались наружу, и маленький мальчик начал рыдать. Его дыхание перешло в дрожь, сердце колотилось как сумасшедшее, и словно весь мир обрушился на него. В этот момент он ощутил, насколько болезненным одиночество было для него всё это время. — Мама.