***
— Вставай! Вставай, мать твою! — Лиссандер пихнул Скорпиуса в бок, разбудив его. — Лис, какого черта… — сонно протянул Малфой, приподнимаясь на кровати. Малфой оглянул комнату, не обнаружив ни отца, ни его друзей, солнце уже светило вовсю. Лиссандер стянул с него одеяло и бросил в стену. — На ноги, живо! — Что с тобой, блядь, такое? — Скорпиус не понимал агрессивного поведения кузена, что начало раздражать его самого. — Ты стал мягким, — утверждал Лис, встав перед блондином. — Ты стал мягким с тех пор, как мы сюда прибыли! Ты должен перестать себя жалеть и сделать хоть что-нибудь! — Какого хрена ты от меня хочешь? — устало вздохнул Скорпиус, присаживаясь на кровати. Слизеринец устало протер глаза ото сна, что все ещё были слегка опухшими. Мальчик мог спать долгие часы, теряя понимание дня и ночи, однако все оставалось прежним. Бессмысленным. Скорпиус так устал. Открывая глаза, он был без сил и, закрывая глаза, он падал в сон уставшим. Скамандер наклонил голову в сторону кузена, хватая Малфоя за затылок. Лис крепко сжал руку на коже друга, заставляя молодого Малфоя посмотреть ему прямо в глаза. Серые глаза когтевранца были холодными, утратив привычный блеск, став дымчатыми и невыразительными. Лиссандер был не в себе, и кто мог его в этом винить? Оба мальчика были разбиты тяжелой болью, вызванной потерей дорогой сестры. И оба горевали по-разному. Маленький Скорпиус был ранен, в то время как Лисандр был озлоблен. — Мне нужно, чтобы ты вынырнул из своего состояния, чтобы ты, блядь, там ни переживал, — прошипел Лис. — Да, Селена мертва, но это не конец. Мы пришли ради цели, мы пришли сюда, чтобы предотвратить все то плохое, что с нами случилось! — неожиданно закричал когтевранец в лицо Малфоя. Блондин тяжело вздохнул, его рука перекочевала с затылка кузена на плечо. Лиссандер не мог позволить Скорпиусу сдаться. У них было много забот и совсем мало времени, чтобы терзать себя. — Мы все еще можем предотвратить ее смерть. Скорпиус слушал, внимая его словам. Слова брата встряхнули его, побудив встать и сделать все, что нужно, прямо сейчас. Селены больше нет. Теперь она не сможет защитить его. Теперь Скорпиус должен быть самостоятельным парнем. — Совершенно, блядь, верно, — ответил Скорпиус, кивнув головой. — Ты прав, брат. — Ты чертов Малфой, — Лиссандер снова поднял глаза на брата, с более уверенным лицом. — Ты брат Леди, блядь, пугающей людей до усрачки, Малфой, так что веди себя соответственно. Скамандер ободряюще похлопал кузена по плечу, а затем вышел из комнаты, предоставив Скорпиусу возможность подготовиться ко дню. — Поднимайся на ноги, солдат. Мы идем на войну, — сказал Лис перед тем, как громко хлопнуть дверью в спальню. Скорпиус молча подошел к шкафу и взял школьную форму. Мальчик не задавал вопросов о странном поведении брата. Лиссандеру было больно. Селена много значила для него, и Малфой это понимал. Скамандер наблюдал за сестрой, молча восхищаясь ее властью, которую она обрела, несмотря на то, что была самым ненавистным человеком в школе. Селена Малфой была примером для подражания для когтевранца. Спустившись из спальни, Скорпиус увидел Скамандера, что ожидал его у дверей гостиной Слизерина. Лиссандер рассказал другу, что подслушал о сборе в Выручай-Комнате, созванном Редмондом, который хотел рассказать о планах относительно Пожирателей смерти, которые все еще находились в бегах. Мальчики намеревались пойти туда, хотя им никто ничего не сказал. — Мне нужно, чтобы ты действовал, Скорпи, — сдержанно прошептал Лиссандер, когда они проходили по коридорам. — Ты должен проявить себя, потому что у тебя есть причина быть там! Это все ради Селены. Помни об этом. — Неужели ты думаешь, что они не позволят нам присоединиться к ним? — К собранию — нет, на само задание — да. — Ты с ума сошел?! — Скорпиус остановился и потянул брата за собой. — Ты хочешь, в самом деле, пойти и сражаться с этими Пожирателями смерти? Это безумие. — Тогда называй меня безумцем, Скорп, — прорычал в ответ Скамандер. — Хватит с меня прикидываться добреньким, брат. Мы больше не мальчишки, мы должны вести себя как мужчины, чтобы они воспринимали нас всерьез. Мужчины сражаются за свое дело. За свои семьи. — А еще они умирают молодыми, — огрызнулся Малфой. Лиссандер словно с цепи сорвался. Скорбь заставляла людей делать сумасшедшие поступки, однако Скорпиус не хотел, чтобы его брат добровольно шел на смерть. — Мы уже мертвы, брат, — ответил Лиссандер. — Мы уже покойники на этой земле. На собрание мальчишек никто не приглашал, поэтому Лиссандер решил действовать скрыто. Он наложил на себя и кузена Дезиллюминационные чары и сказал Скорпиусу вести себя тихо, подобно серой мыши. Заметив Долгопупса, что был глух к тихим маленьким шажкам, что преследовали его в сторону Выручай-Комнаты, блондины прошмыгнули за гриффиндорцем внутрь. Скорпиус ничего не сказал про навыки шпионажа кузена, которые казались чересчур хорошо отточенными для юного Скамандера, молча сделав мысленную заметку. В Выручай-Комнате было достаточно душно. Слишком много людей, посчитал Скорпиус. Слизеринцы и гриффиндорцы, за исключением его родителей и тети Даф. Скорпиус посчитал, что желание видеться с друзьями у Грейнджер не было. Однако причина отсутствия отца была Скорпиусу не известна. Интерьер комнаты больше всего напоминал слизеринский стиль. В ней было богато, просторно и элегантно. Потолок был высоким, белые стены делали комнату светлой и чистой, а мебель была сделана из итальянской кожи. Глобус, довольно внушительных размеров, стоял как декорация в углу комнаты. Несомненно, Редмонд позволил своей любимой невесте выбрать именно ту обстановку, которая соответствовала стандартам Изабеллы. В центре комнаты стоял большой круглый стеклянный стол, а на нем — карта какого-то владения и местности вокруг него. — Министерство выставило охрану вокруг родовых домов Пожирателей смерти, однако они не знают о других владениях, которые богатые семьи волшебников имеют по всей стране и за пределами чертовой Англии, — говорил Редмонд, обводя карту пальцем, пока остальные присутствующие изучали кусок бумаги. — В настоящее время Яксли проживает в одном из поместий своей семьи на севере Йоркшира, невидимом для глаз магглов и волшебников. Пожиратели смерти не водятся только в одном месте, это было бы слишком тупо. Они собираются как минимум раз в неделю. Пожиратели смерти не действуют открыто и часто и всегда небольшими группами, потому что авроры выслеживают их. Значит, поймать Александра будет несложно. Он один, без всякой защиты, так что операция пройдет гладко. План таков… — С каких это пор именно ты отдаешь приказы? — недовольно заметил Уильям. — Пожиратели обычно собираются у Яксли, так что нам уже известно построение его особняка, местность вокруг него, количество прислуги, что он держит при себе, — спокойно ответил Нотт, — что делает меня экспертом и капитаном этой операции. — Как тебе удалось собрать всю эту информацию? — удивился Джеймс. На карте были отмечены даже расположение туалетов. — Этот метод называется «заткнись и наблюдай», — ответил Монди с легким раздражением в голосе. — Я рекомендую тебе, Уизли, следовать ему. — Я не подчиняюсь приказам Пожирателя смерти, — сплюнул Уильям. — Что ж, тебе лучше привыкать к этому, stronzo, — ответил Маттео рыжему, оказавшись перед Уильямом. Уильям, не удержавшись, схватил Маттео за ворот белоснежной рубашки и пригрозил ему кулаком. От резкого движения Уизли присутствующие напряглись и начали действовать инстинктивно. Кто-то приблизился к парням, желая их разнять, другие вытянули палочки, грозя запустить заклинания. Джинни притянула к себе Розу и отошла подальше от намечающейся драки. Однако звук острого металла прорезал слух всем, заставив студентов замереть на месте. — Не хрен связываться с Забини, — проговорила Белла, направляя острый нож к горлу парня. Брюнетка ловко появилась за спиной Уильяма, заставив его кулак замереть в воздухе. — Носить с собой ножи — это у вас от матери? — ухмыльнулся рыжий, припоминая трюк, что сделала Панси не так давно. — Чертовски верно, — ухмыльнулся Маттео, затем его взгляд устремился вниз. В его руке был нож, который тоже был приставлен к Уильяму. Скорпиус задержал дыхание, бросая взгляды от одного к другому, совершенно не двигаясь. Рука Лиссандера все еще покоилась на его груди, удерживая подальше от стычки. Лиссандер не подал вид, что развернувшаяся ситуация как-то его взволновала, однако его рука, которая была поднята перед Скорпиусом, слегка тряслась. — Белла, — устало выдохнул Нотт, прикрыв глаза рукой. — Любовь моя, опусти нож. Девушка с сомнением посмотрела на своего избранника, но опустила нож, надув губы. Обернувшись, она увидела сердитый взгляд Джинни. Она держала Розу в объятиях, словно защищая от сумасшедшей итальянки. — Проблемы, рыжая? — игриво поинтересовалась Изабелла, проходя мимо гриффиндорок, вертя нож в руках. Гарри хотел было двинуться к ней, но Нотт остановил его. — Она дурачится, мистер Поттер, — строго предупредил Редмонд, не двигаясь с места. — Не нужно строить из себя героя. Гарри послушно отошел, однако оглядывался на Пожирательницу с опаской. — Меня окружают идиоты, — вздохнул Редмонд, запрокинув голову назад, всматриваясь в потолок. — Везде меня окружают идиоты, и это помещение не исключение. — Очень вежливо, Монди, — улыбнулся Маттео, продолжая стоять неподвижно с ножом в руках в сторону Уизли. — Маттео, дружище. Помолчи! — огрызнулся Нотт, затем стянул с себя слизеринский галстук, что был предоставлен его отцом. Редмонду было трудно дышать. — Опусти уже этот чертов нож! Поттер, убери своего кузена от моего шурина. Джеймс немедленно подошел к кузену, взяв его за шкирку, отвел подальше от Маттео, который сложил нож и положил в карман брюк. В комнате сразу стало легче дышать. Уильям оттолкнул Джеймса от себя, освобождаясь от его хватки. Уизли раздраженно посмотрел на Поттера, который решил встать на сторону Нотта. Джеймс бросил на парня строгий взгляд. Он совсем не чувствовал себя виноватым, Уильям должен перестать вести себя как гребаный ребенок. Нотт медленно подошел к ним, и звук каблуков его ботинок разрывал тишину в комнате. — Послушай меня, ублюдок, — Монди ткнул пальцем в рыжую голову, — солдаты должны выполнять приказы, а не устраивать беспорядок. Так что давай-ка проясним: мы мирно работаем вместе. Все с этим смирились, только твоя рыжая задница этого не понимает, — прошипел Монди, смотря в глаза Уильяму. — Если ты не умеешь работать в одной команде, вали нахуй отсюда. Мы с Поттером справимся без тебя. — Ты переходишь черту! — рявкнул Рон. — Ваш племянник переступает черту своей незрелостью, так что, — Пожиратель повернул голову в сторону гриффиндорца, злобно оглянув его взглядом, — извольте вдолбить ему ясность в мозги. Нотт отвернулся от Уизли, повернувшись лицом к остальным, и собрался с мыслями. Этот ублюдок Уизли не стоил того, чтобы из-за него падать духом. Брюнет хлопнул в ладоши, чтобы успокоить остальных. — Так! Никаких ссор, никаких драк! — объявил Нотт, проходя к столу, где лежал план особняка Яксли. — На миссию нам понадобится около 10 человек, не меньше. Под моим командованием, Маттео вместе с Джеймсом и, — Нотт взглянул на Уильяма, проверяя его реакцию на свои слова. Уильям сглотнул свое недовольство, однако молча кивнул, соглашаясь с планом слизеринца. — Уильямом будут главной оперативной группой, остальные на подхвате. — Мы можем драться, — недовольно сказал Рон. — Ваши жизни важнее наших, — рассуждал Нотт. — Лучше не рисковать. К тому же, мы опытнее. Яксли будет один, но он — хороший маг, который не сдастся без боя. — Кто же будет на подхвате? — спросила Джинни. — Женщины останутся в замке. — Но! — Женщины останутся в замке, — Редмонд перебил гриффиндорку, повторив. — Я могу сражаться! — Мне не нужно, чтобы вы сражались, мне нужно, чтобы вы остались в замке, — сказал Нотт, а затем отвернулся от девушки. — Я ценю вашу гриффиндорскую отвагу, однако, — Редмонд подошел к Гарри и Рону, — мне нужно бесприкословное подчинение командам, без каких-либо сомнений, — он бросил мимолетный, но предупреждающий взгляд на Рона. — Мы будем там, чтобы схватить человека, а не играть в храбрецов. — Ты можешь на нас рассчитывать, Редмонд, — кивнул Гарри. Нотт перевел взгляд на Поттера и одобрительно кивнул. Гарри по какой-то причине чувствовал, что этому парню можно доверять. Его глаза говорили о том, что молодой Нотт видел жизнь, причем не самую лучшую ее часть. Его уверенность и самообладание, то, как он держал себя, когда говорил или стоял, были поистине присущи лидеру. Трудно было не выразить уважение к нему. Нотт подошел поближе, став между Поттером и Уизли. — Пусть ваша сестра, — шепнул он Рону, а затем повернулся к Поттеру, — и ваша девушка подчинится приказу. Это для ее же блага. Гарри и Рон молча кивнули. Гриффиндорцы в какой-то степени были согласны с его решением оставить дорогих девушек в замке, для их собственной защиты и блага, а также ради собственного внутреннего спокойствия. — Считай, что я тоже участвую, — воскликнул Лонгботтом, поднимая руку в качестве добровольца. Нотт одарил своего будущего профессора одобрительной ухмылкой. — Это нечестно! Как они могут идти, а я нет?! — разозлилась Джинни, приблизившись к Нотту. — Салазар, Поттер, — ругнулся Редмонд, подзывая к себе гриффиндорца. Он молча просигналил брюнету, чтобы он увел свою мать из комнаты. — Вы можете идти, я свяжусь с вами позже. Разбирайтесь со своей семьей сами! У меня есть своя сумасшедшая семейка, с которой нужно разбираться. Джеймс кивнул, однако Гарри опередил сына, взяв Джинни под руку. Рыжеволосая недовольно пыхтела, бубня свои претензии под нос, пока ее жених и брат провожали ее прочь из комнаты. Уильям грозно посмотрел на Нотта, но не посмел ничего сказать, следуя за своими родственниками. Джеймс же молчаливым кивком попрощался со всеми, покинув комнату. Слизеринцы остались в комнате наедине с двумя светловолосыми мальчиками, которые стояли в углу и молчали на протяжении всего собрания. — Тебе нужно разобраться со своей сумашедшей семейкой? — улыбнулся Маттео, цитируя слова Нотта. — Нет, я должен разобраться с тобой, придурок, — Нотт подошел к Маттео, что продолжал стоять и глядеть на жениха сестры с раскрытыми глазами, в которых читалось непонимание. — Я не хотел говорить это в присутствии этих уродов, — сказал Нотт, кивнув на дверь, как бы имея в виду гриффиндорцев, которые только что ушли, — однако мои слова, сказанные Уизли, относятся и к тебе, Маттео. Это и твоя сраная вина тоже. Прекращай провоцировать Уизли. — Ну, это совсем не весело, — хмыкнул Забини, раздражая друга еще больше. — Так уж и быть, всегда же есть Пот… — Нет, — резко крикнул Монди, — Это несмешно, Маттео. Мы здесь не для того, чтобы развлекаться, нам нужно убираться отсюда как можно скорее, так что, блядь, хватит! После крика в комнате опустилось неловкое молчание. Редмонд отвернулся от слизеринцев, тяжело вздыхая. Он не хотел кричать на своего друга, но Маттео, к чертовой матери, должен очнуться от того беспредела, что творит с ним его боль. — Салазар, Редмонд, — протянул Блейз, осознавая, насколько парень был напряжен, — тебе нужно выпить. Итальянец прошелся по комнате, подойдя к глобусу. Он раскрыл шар, в котором хранилось потайной запас алкоголя, что вызвало улыбку у слизеринца. Блейзу хотелось, чтобы атмосфера стала более спокойной, потому что воздух действительно душил всех в комнате. — Mamma mia! Ты даже материализовала наш тайник с алкоголем, principessa, — Блейз улыбнулся дочери, на что Изабелла довольно приподняла плечи, получив одобрение отца. — Умница! — Это одна из комнат в нашем доме? — смущенно спросила Панси, которая не была знакома с этим местом, хотя ей казалось, что она хорошо знает, как устроен особняк Забини, так как она и другие слизеринцы были там частыми гостями. — Да, в Италии, — ответил Блейз, подойдя к стеклянному столу с бутылкой виски и стаканом. — Моему зятю стоит выпить что-нибудь покрепче, так что виски! Чистый. Забини налил небольшое количество янтарной жидкости в стакан и протянул Монди, который вежливо кивнул в ответ, принимая напиток. — Отлично, теперь и днем напиваемся, — вздохнул Нотт. — Заслуженно! — заявил Блейз, хлопнув своего зятя по плечу. — Как ты расправился с этими гриффиндорцами! Хорошего ты парня выбрала, bella, — Забини кивнул дочери. Редмонд опустошил содержимое своего стакана одним глотком, затем опустил стакан с грохотом на стеклянную поверхность, повернувшись снова к Маттео, что продолжал стоять на своем месте и строго смотрел на жениха сестры, явно поведение Монди не очень забавляло итальянца. — Я не шучу, Маттео, — сказал Нотт более серьезным и обеспокоенным голосом. — Ведь ты напрашиваешься на драку с гриффиндорскими выродками не потому, что это «весело», а потому, что тебе нужно почувствовать что-то другое, не так ли? — Монди, — предупреждающе позвала Изабелла своего жениха. Редмонд стоял слишком близко к огню. Блейз переглянулся с Теодором, обменявшись обеспокоенными взглядами, почувствовав тяжесть в воздухе. Маттео смотрел на друга, сжав челюсти, а Нотт все продолжал и продолжал. — Ты хочешь почувствовать что-то, помимо неистовой боли в груди, которая не дает тебе покоя, что-то еще, чтобы отвлечься от этого, я понимаю, — проговорил Редмонд, — однако мне нужно, чтобы ты мыслил рационально. Нам нужен порядок. — Да что ты, блядь, знаешь, Монди? — фыркнул Маттео. Итальянец прошмыгнул мимо друга, подойдя к столу, где стояла бутылка виски. Он притянул пустой стакан Редмонда к себе и, повернувшись, заметил отца, который уже держал бутылку спиртного. Без каких-либо слов Блейз налил сыну виски в стакан, словно понимал, что лучше не бороться с этим, а просто запить боль алкоголем. — Grazie, — шепнул Маттео отцу, перед тем как опрокинуть содержимое стакана в свой организм. Маттео не смотрел на Редмонда, потому что тот был прав. Изабелла была слишком ласкова с братом, чтобы отчитывать Маттео за его выходки, а вот Редмонд — нет. Боль не хотела отпускать его, или это Маттео не хотел отпускать боль? Это было единственное, что помогало ему выжить, сохраняло то немногое здравомыслие, которое у него еще оставалось, но Маттео нужно было чувствовать что-то еще, кроме этого. Пусть даже это будет физическая боль. — Маттео… — Я — хороший боец, Монди, — перебил Маттео друга, все еще избегая его взгляда. — Я подчиняюсь приказам. Я понимаю, что стоит на кону, и если тебя так сильно беспокоит мои стычки с гриффиндорцами, то так уж и быть, — Маттео повернулся лицом к Нотту, надев маску хладнокровия, — я прекращу. Брюнет подошел к итальянцу. Нотт, хоть и был доволен обещанием Маттео, что он с этого момента предпочтет равнодушие кулакам, все же хотел смягчить реакцию своего друга. Монди обхватил своего шурина за плечи, похлопывая по ним, стараясь взбодрить Забини. — Мы будем жить в другом мире, брат, — промолвил Редмонд с надеждой в голосе. — Скоро это все закончится. — Звучит как тост, — ухмыльнулся Маттео, затем потянулся в сторону бутылки, желая налить себе и Нотту. — Монди, левитируй еще стаканов. — Мерлин, с вас одного хватит. Из дальнего угла донесся недовольный голос, но там никого не было. Лиссандер взмахнул палочкой, снимая с себя и Скорпиуса маскировку, раскрывая их присутствие. — Скорпи! — Изабелла подошла к блондину, с раскрытыми объятиями. — Что ты тут делаешь? — Нам хотелось узнать, что вы собираетесь делать по поводу Яксли, — объяснил Лиссандер. Когтевранец уверенными шагами подошел к столу. Он взял бутылку из рук Забини и поставил ее обратно на стол. — Малыш Скамандер, рад тебя видеть, — с ухмылкой поприветствовал Маттео мальчика. Итальянец был удивлен внезапным появлением мальчика из Когтеврана, однако нельзя сказать, что он не был рад видеть Лиссандера снова после нескольких лет. — Все еще возишься с живностью? — Все еще одержим моей Леди? — парировал Лис. — Хватит пить, ты уже и так достаточно набрался с утра. Услышав последнюю фразу мальчишки, Изабелла подняла брови и посмотрела на брата, на что Маттео лишь пожал плечами, не отрицая, что пригубил к бутылке уже с раннего утра. — Наблюдательный, как всегда, — заметил Нотт, затем подошел к мальчику, вытянув руку для рукопожатия. — Рад видеть тебя, Лис. — Опусти руку, Нотт, — сказал блондин. — Мы никогда не были близки. — Но ты был близок с Селеной, — возразил Монди. — Она всегда говорила о тебе, как о своем маленьком подопечном. Изабелла растерянно смотрела на жениха и брата, а также бросала несколько вопросительных взглядов на Скамандера, пытаясь вспомнить его в своей памяти, но безуспешно. Она повернулась к Скорпиусу, пытаясь найти ответы на вопросы о его новом друге. — Лиссандер, мы учились вместе, — шепнул Скорпи девушке. — Он с Когтеврана. — Это мальчишка, который все время кружился вокруг Селены, — заявил Маттео. — Ее «хвост». Лиссандер сердито посмотрел на Забини. — Он — семья, — вступился за кузена Скорпиус, заметив неприязнь в серых глазах. — На самом деле, Лис… — Что вы будете делать, когда окажетесь в особняке Яксли? — перебил блондин своего кузена, не давая ему раскрыть их родство. Лиссандер изучал карту, которая все еще лежала на столе, а затем посмотрел прямо в глаза Редмонду. — Вы попадете внутрь, и что тогда? Застигните его врасплох? И как именно это произойдет? — Мы планируем выпить с ним чаю, — подтрунил Маттео. — С печеньем. Потом, вежливо спросим, знает ли он, где лежит последний крестраж, а затем… — Не пытайся быть смешным, Забини, — огрызнулся Лис. — Тебе не идет. — Воу, Лис, — удивился довольно грубому тону мальчика Блейз. — Ты в порядке? — Ты сам на себя не похож, — проговорил Теодор, не узнавая милого мальчика, у которого были странные повадки, и у кого всегда была яркая улыбка на лице. — Я не в порядке. Лиссандер стоял, не обращая внимания на то, что он полностью разрушил свое прикрытие в виде милого, чудаковатого мальчугана, который улыбается и привносит позитив в жизнь людей. Ему нужно было начать действовать во имя будущего, которого он желал. Будущего, которого он заслуживал. — Мы скорбим, — рука Скорпиуса оказалось на плече когтевранца, унимая его пыл. — Мы не в порядке. Поймите нас. Селена была моей сестрой, и она… — Была мне как сестра, — закончил Лис за Скорпиуса, положив свою руку поверх его, с чувством благодарности. Скорпиус отстоял позицию Лиса, как настоящий брат. Для этого и нужна семья. — Мы просто хотим помочь, чем можем, — добавил Скорпиус. — Я ценю это, — начал Нотт. — Но я не могу позволить неопытным мальчикам участвовать в операции, что требует боевой подготовки и строгой дисциплины. — Мне уже приходилось участвовать в подобных операциях, Нотт, будучи в Ордене. — Ты не сражался, Лиссандер, — строго отметил Нотт. — У меня есть опыт! — Этого недостаточно, — Нотт прервал какие-либо аргументы Скамандера, не желая продолжать разговор. — Мне нужно безоговорочное подчинение, однако ты уже начинаешь сомневаться в моем авторитете, как лидера всей операции. Лиссандер открыл рот, чтобы что-то сказать и поспорить с Редмондом, но Скорпиус оттащил его назад, крепко сжав за плечо. Мальчик повернул голову в сторону кузена и выглядел весьма недовольным его вторжением. Скорпиус сузил брови, безмолвно умоляя друга не вмешиваться. Редмонд был прав. У них нет опыта, необходимого для участия в этой миссии. Скорпиус считал, что им нужно быть намного умнее, а не отправляться на бой с более опытными убийцами, которые могут причинить вред мальчикам. Им нужно придумать лучший способ оказать помощь в той ситуации, в которой они оказались. Лиссандер не был согласен, но слизеринец видел в глазах Скамандера, что горе затуманило его взор, как и рассудок. Лиссандер был гораздо умнее, но мальчику было тяжело, что сподвигло его не мыслить ясно и рационально. — Лис, все будет хорошо, — заверил его Теодор. — Нам хватает сил для этого задания. — Отец, — Монди повернулся к парню, — если была бы возможность избежать твоего участия, я бы… — Все нормально, Монди, — Теодор поднял руку, давая понять, что его вполне устраивает нынешнее положение дел. — Хоть как-то окупится моя подготовка в рядах Пожирателей. — Мы готовы слушать тебя, капитан, — Блейз шутливо отсалютовал младшему Нотту, однако Изабелла прикоснулась к его локтю, приобнимая отца. — Papà, ti prego, — Изабелла посмотрела на него жалобным взором, — non andare… — Ha ragione, — Маттео говорил по-итальянски, словно желая решить семейную проблему, не позволяя другим узнать подробности. — Papà, è meglio che non ti intrometti. — Дядя Драко больше подходит для этого, ведь он тренировался в рядах Пожирателей смерти, — рассуждал Редмонд, понимая контекст разговора. — Да, но, — Панси взяла Блейза за руку и прислонилась к плечу итальянца, обеспокоенно вздыхая, — я не думаю, что он сейчас в том состоянии. — Что с отцом? — спросил Скорпиус. — С ним все хорошо? — Ну как сказать, — вздохнул Теодор, почесывая затылок. — Он присматривает за Грейнджер, пока Даф присматривает за ними обоими. — А с мамой что-то случилось?! — Скорпи, они потеряли дочь, — Изабелла притянула к себе мальчика, устанавливая с ним зрительный контакт. — Они хоть не знали Селену, но само понимание, что твоя сестра, она, — итальянка не договорила, заметив, что даже само упоминание о смерти старшей дочери Малфоев заставило лицо Скорпиус посереть. — Я понимаю, но, — Скорпиус озадаченно покачал головой, — Селена для них чужой человек, я не ожидал, что они будут настолько разбиты ее, — Скорпиус, запинаясь на последнем слове, словно он морально готовился принять факт того, что новость о его сестре была правдой, тихо прошептал, — потерей. — Известны ли тебе побочные эффекты ритуала, который вы использовали, чтобы попасть сюда? Скорпиус отрицательно покачал головой. — Ритуал, что мы использовали, был на основе крови, — проговорил слизеринец, припоминая детали обряда. — Кровная связь с нашими родителями и привела нас сюда. — У подобной магии есть последствия, Скорпи, — рассказал Редмонд. — Она оставляет сильный магический след, так что Пожирателям легко удалось понять, куда именно вы убежали, а так же она имеет сильное воздействие на людей, с кем мы связаны по кровной линии. — Какое именно? — Они, как правило, почти сразу же начинают испытывать теплые чувства к кровным родственникам, — пояснил Монди, молча глядя на державшихся за руки Панси и Блейза. — А также к их значимым партнерам. — А поскольку ты их сын, у них срабатывает главный родительский инстинкт, — добавила Изабелла, — что, возможно, вызвало появление привязанности и к Селене. Не важно, что они никогда ее не знали, они знают, что она их ребенок, и как родители, они обязаны скорбить по ней. — Хочешь сказать, что моя опека над вами — это побочный эффект того ритуала, который вы провели? — спросила Панси, проанализировав услышеное, стала кидать взгляды на двойняшек. Затем она перевела взгляд на будущего мужа, произнося слова с некой грустью в голосе. — И твоя симпатия ко мне тоже результат этого? — Скажем так, из-за этого ритуала ты легко вжилась в роль заботливой матери, что будет угрожать ножом любому, кто тронет ее детей, — улыбнулся Блейз, затем поднял ладонь аристократки к своим губам, запечетляя легкий поцелуй на коже девушки. — И помогло мне осознать, что моя судьба находится прямо перед моими глазами. — Одним словом, это ускорило события, которые в итоге произойдут в будущем, — сказала Изабелла, обнимая Малфоя. — Как ты? Как ты держишься? — Я, — Скорпиус оглянулся вокруг, замечая, что внимание слизеринцев было настроено на нем, что заставило его тело скорчиться, словно кокон, желая спрятаться, — в порядке. Я не хочу об этом говорить. Слизеринцы понимающе кивнули, однако их заинтересованность в состоянии мальчика была от их любви к нему. Все они кого-то потеряли. Редмонд и Изабелла — подругу детства. Маттео — свою любовь. А Малфой — сестру. Они делили общую боль. — Если мистер Малфой не будет в состоянии пойти на миссию, то что тогда? — Лиссандер перевел тему разговора, чувствуя нервозность кузена. — Если Драко не готов, тогда я вызываюсь… — Папа, — Изабелла снова посмотрела на отца умоляющим взглядом. — Нам нужен дядя Драко. — Я постараюсь поговорить с ним, — смирился Забини.***
Гриффиндорка заперлась у себя в башне, не желая никого видеть, отдав пароль от своей гостиной только Драко и Гринграсс. Гермиона не знала, что именно она чувствовала в этот момент. Потеря предполагаемого ребёнка ушла, сменившись растерянностью. Она понятия не имела, что за человек Селена, только слышала описания от других. В основном от Уильяма, и не очень хорошие. Скорпиус почти не говорил о своей сестре и, вероятно, никогда не скажет, чтобы не затронуть свою боль от потери. Ей стали сниться сны, не очень яркие. Она видела маленькую девочку с вьющимися платиновыми волосами, которая убегала от нее. Как ни старалась Гермиона поймать ее и поговорить с ней, у нее ничего не получалось. Эта девочка преследовала ее во сне, и Гермиона считала, что подсознание мучает ее. Драко никогда не покидал ее, только в те моменты, когда она спала, затем бежал в подземелья, чтобы проведать сына, и заставал Скорпиуса не вылезающим из своей спальни. Блондин оказался между своими близкими, не в силах помочь ни одному из них, и это убивало Драко. Наблюдение за страданиями и болью матери и ребенка выматывало, но каждый раз он заставлял себя держаться, потому что у него не было другого выбора, кроме как продолжать надеяться, что этот кошмар, в котором оказалась его семья, закончится. Слизеринец лежал на кровати старосты школы в ее спальне, прямо напротив будущей жены. Гермиона, хоть и была повернута к нему лицом, не смотрела на него, а будто сквозь него. Потерянные карие глаза не были опухшими, но темные круги контрастировали со светлой кожей веснушчатого лица. — Я не могу сейчас смотреть на Скорпиуса, — отчаянно вздохнула Гермиона, прикрывая глаза. — Я не могу заставить себя сделать это. Каждый раз, когда я смотрю на своего мальчика, я думаю… через какую боль он прошел и продолжает проходить, — девушка умолчала, что вид Малфоя перед ее глазами тоже отдавался болью в груди, ибо Скорпиус был сильно похож на своего отца, однако гриффиндорка понимала, что Драко был единственным, за кого она держалась, дабы не упасть в бездну отчаяния. Он был ей нужен, лишь одно его присутствие давало ей некое умиротворение, утоляя боль. — И я чувствую вину за то, что не могу взять себя в руки, прийти и проведать его, потому что боюсь, что сломаюсь на его глазах, а ему сейчас меньше всего нужна слишком чувствительная мать. — Все в порядке. Блейз и Тео позаботятся о нем, — Драко нежно погладил ее сумасшедшие волосы. Его пальцы почти невесомо проводили по скуле девушки, наслаждаясь нежностью ее кожи. Гермиона неожиданно схватила блондина за запястье, прекращая его действия, и подняла свой взгляд на него. — Если ты заботишься обо мне, а другие заботятся о Скорпиусе, — задумалась гриффиндорка. — Кто заботится о тебе? Драко переплел их пальцы, даря своей нареченной легкую улыбку. Слизеринец постарался сделать свое выражение лица расслабленным, не давая гриффиндорке понять свои истинные эмоции. — Не думай об этом. — Драко, ты не можешь игнорировать это вечно, — Гермиона сжала его руку, настаивая открыться ей. — Я сказал: не думай об этом. — Драко, поговори со мной… — Блядь, Грейнджер. Прекрати это, — огрызнулся слизеринец. Малфой отпустил ее руки, затем вскочил с кровати. — Я тебе уже говорил, что со мной все в порядке! — Тебе ведь тоже больно… — Я тебе уже говорил. Миллион раз. Я в порядке! — не унимался блондин. — Драко, — Гермиона медленно приподнялась с кровати, принимая сидячее положение, даже движения казались причиняли ей дискомфорт. Карие уставшие глаза встретились с серыми, в которых скрывалось раздражение. — Она была твоей дочерью тоже. Ее слова были подобны смертельному заклинанию, что пульнули в самое сердце. Селена была его дочерью… Драко знал, что ему больно. Ее смерть сбила его с толку. Каково это — потерять ребенка, которого ты никогда не знал? Должно ли это быть чертовски больно? Ну, если так, то Драко мог с этим согласиться. Он чувствовал себя виноватым в ее смерти, как будто это он убил Селену. Если бы Малфой лучше знал, что делать раньше, он бы сделал другой выбор, правильный выбор… Все сложилось бы иначе. Если бы он был лучшим отцом для своей дочери, если бы он был достаточно сильным, чтобы защитить свою семью… Могло ли все сложиться иначе? Он никогда не узнает. — Ты не в порядке, Драко, — грустно прошептала Гермиона. Драко тяжело вздохнул, переводя дыхание. Слизеринец опустил голову, будто стараясь овладеть своими чувствами. Парень лгал. Он не был в порядке. Слизеринец, вместо того, чтобы отдаться скорби, предпочел игнорировать ее. Несмотря на то, что все эти затаенные чувства вылились в депрессию, которую Малфой прятал за спокойной маской. Блондин не мог потерять себя прямо сейчас, когда на его глазах страдали женщина, которая была ему очень дорога, и сын, которого он любил. Он должен был быть сильным ради них. — Я попрошу Даф прийти сюда, — бросил Малфой, прежде чем направиться к двери спальни. — Драко, — тихо отозвалась Гермиона, но дверь громко захлопнулась, оставляя девушку наедине с ее болью и тишиной.***
Было решено как можно скорее отправиться на миссию. Намерение состояло в том, чтобы сделать засаду неожиданной, чтобы у Яксли не было ни малейшего шанса на побег. Слизеринцы и гриффиндорцы снова собрались в Воющей Хижине, выбрав дом как место, куда они смогут трансгрессировать обратно, если что-то пойдет не так. — Драко, ты уверен, что сможешь это сделать? — спросил Блейз, поглядывая на друга, что за все время произнес ни слова. Слизеринца поставили перед фактом, что он был нужен для этой операции, и Малфой, не пытаясь как-то возразить, кивнул, будучи готовым выдвигаться. — Да, Блейз, я уверен. У меня нет другого выбора. Ибо для Малфоя существовали только два выбора на данный момент: правильный или же смерть. Блейз кивнул, однако апатичное поведение блондина его беспокоило. План, разработанный Ноттом, был достаточно простым. Редмонд и Маттео вместе с Джеймсом и Уильямом были ответствены за саму атаку и захват Пожирателя, пока остальные, которые были на подхвате, должны были сохранять бдительность, чтобы не дать Александру сбежать, а также высматривать других Пожирателей Смерти, которые могли появиться из ниоткуда. Редмонд ручался, что все должно пройти как по маслу, ибо студенты находились в более выигрышной позиции за счет количества. — Только попробуй умри — я тебя из-под земли достану! — пригрозила Изабелла, притянув жениха за шею к себе. Итальянка вместе с отцом провожала группу на миссию. Забини были намерены ждать их возвращения в Воющей Хижине. — Твое желание — закон, милая, — улыбнулся Монди, прежде чем слегка чмокнуть ее в губы. — Меня от вас тошнит, — закатил глаза Маттео. — Тебя это тоже касается, братец! — Ты знаешь меня, сестренка, — Маттео ухмыльнулся, обняв двойняшку за плечи. — Я всегда нахожу свой путь обратно. — Давайте вернемся в целости, — сказал Джеймс Поттер, взявшись за волшебную палочку. — Вернемся, — подтвердил Маттео.***
Дафна бесшумно приоткрыла дверь в спальню гриффиндорки, стараясь не потревожить Гермиону, что все еще лежала в своей постели. С тех пор, как Малфой покинул ее, Грейнджер едва шевельнулась, сосредоточив свой взгляд на невидимой точке на стене. Она уловила скрип открывающейся двери, но взгляд от стены не отвела. — Я знаю, что это ты, Гринграсс, — сказала Гермиона, после чего дверь распахнулась, являя блондинку на пороге. — Что бы Драко ни сказал тебе, я в порядке. Ты можешь идти. — Я думала, что мы с тобой переступили эту черту, — Дафна подошла к кровати и села рядом с ней. — Ты можешь обращаться ко мне по имени, Даф тоже приемлемо. — С каких пор? — С тех пор, как ты уснула слезах на моей кровати, пока я держала тебя, — ответила слизеринка. В ее голосе не слышалось насмешки над слабостью Гермионы, она лишь констатировала факт. Дафна увидела девушку в самом уязвимом положении и была рядом все это время, пока Гермиона плакалась на ее плече. — Ты не обязана это делать. — Гермиона, — Дафна устроилась на кровати лицом к гриффиндорке, устанавливая зрительный контакт. — Я тоже мать. Я понимаю, что тебе больно. И это нормально, — блондинка положила ладонь поверх ладони Грейнджер. — Однако ты должна перестать думать о горе как о боли. — Тогда, — Гермиона не убрала ладонь, позволяя возникнуть неожиданной связи между двумя абсолютно противоположными девушками, — что же я чувствую, если не боль? — Горе — это просто любовь. Это вся та любовь, которую ты хочешь отдать, но не можешь. Вся эта нерастраченная любовь скапливается в уголках глаз, в комке в горле и в пустоте в груди, — Гермиона почувствовала, как глаза снова стали слезиться, пока слизеринка говорила. — Горе — это просто любовь, которую некуда девать. — Я, должно быть, сильно любила ее, ибо… — девушка запнулась, желая успокоить слезы, что было сложно контролировать. Она считала, что все уже выплакала, но, к собственному сожалению, оказалась не права. Гермиона так устала плакать. — Это невыносимо больно. — Она твоя дочь. Конечно, ты её любила, — уголок пухлых губ блондинки приподнялся, — и я не сомневаюсь, что она знала об этом. Гермиона тяжело вздохнула. Девушка сменила положение, повернув голову в сторону потолка, и задумалась. — Что же мне делать, Дафна? Я чувствую себя такой слабой. — Отпусти боль, позволь своей любви взять над ней верх, — ответила слизеринка. — Гермиона, ты не можешь быть сильной постоянно. Я понимаю, что во время войны у тебя не было просто выбора, однако, — Дафна притронулась к плечу шатенки, заставив ее обратить внимание на Гринграсс, — сейчас все по-другому. У тебя есть человек, на которого ты можешь положиться, который позаботится о тебе. Перед глазами всплыл образ Малфоя. Парень доказал Гермионе, что был готов пойти на все ради гриффиндорки, и продолжал это делать, несмотря на то, что Гермиона, сама себе не признавая, поняла, что она просто не может никого представить рядом с собой, кроме Драко. Он уважал ее, ее принципы и ценности, несмотря на то, как они различались с его собственными. Блондин не отходил от ее постели, забыв о собственном благополучии. Драко действительно вырос из маленького задиры в отвественного и любящего мужчину, который не подозревал, что завоевал сердце заучки Гриффиндора. — А дальше? — А потом направь свою любовь на Скорпиуса, на Драко, но самое главное — на себя. Позволь этой любви к своей дочери исцелить тебя. Гермиона прикрыла глаза, молча соглашаясь с Дафной. Слизеринка улыбнулась, затем привстала с кровати. — Где сейчас Драко? — Он вместе с Тео отправились на миссию, — с некой грустью в голосе вздохнула Дафна. Блондинка, хоть не показывала нервозность, однако тянущее чувство под грудью, словно органы сами выворачивали себя наизнанку от тревоги, не могло покинуть ее. — Они пошли вместе с Редмондом, так что я уверена, что все пройдет отлично. Редмонд, прежде чем уйти из замка, провел с матерью профилактическую беседу, дабы понизить уровень паники, что Даф испытывала за любимого и их сына. Молодой человек заверил ее, что более чем способен руководить всей операцией, и пообещал, что не станет рисковать ни своей жизнью, ни благополучием отца. Редмонд должен вернуться к ней. Брюнет, который был копией Тео и едва походил на нее, все еще тревожил ее сердце. В глазах Даф он был бесценен, и ей было очень больно видеть, как в столь юном возрасте парень вынужден жить в режиме выживания, лишь бы обезопасить себя и своих близких от Темного Лорда. — Миссия? — Гермиона приподнялась на локтях, с недоумением посмотрев на слизеринку. — Гермиона, не беспокойся. Это поимка одного Пожирателя, ничего большего. Это 9 человек против одного, Редмонд уверил меня, что все пройдет хорошо. — Скорпиус? — затем спросила гриффиндорка, чуть успокоившись. — Он и Лиссандер прячутся где-то в замке, — Дафна ухмыльнулась. — Они не гриффиндорцы, так что не думаю, что они влипнут в какие-то неприятности. — Не будь так уверена, Скорпиус все же мой сын. Слизеринка улыбнулась, затем привстала с кровати. — Ты не ела целый день, — проговорила Дафна, оказавшись на ногах. — Я попросила эльфов приготовить нам что-нибудь и накрыть в гостиной. Панси тоже присоединиться к нам, надеюсь, ты не против. Гермиона помотала головой. Слова Дафны на самом деле оказали на нее волшебный эффект. Осознание того, что гриффиндорка была сильно привязана к дочери отдавалось теплотой в груди. Девушка почувствовала голод, поэтому медленно встала с кровати, собирая все свои силы в кулак для такой простой вещи. Слабость в теле все еще присутствовала, однако Гермиона решила игнорировать ее, ибо знала, что это пройдет, как только еда окажется в организме. — Мы будем ждать тебя внизу, — Дафна подарила ей одобряющую улыбку, прежде чем закрыть дверь. Гостиная в башне старост не была такой большой по сравнению с Гриффиндорской, и вовсе казалось маленькой комнаткой по сравнению с гостиной Слизерина в подземельях, что имела огромные размеры. Это не удивительно, ибо эта гостиная была предназначена только для двоих людей. — Ну, хотя бы обилие красных тонов отсутствует, — отметила Панси, что сидела на подушке у кофейного столика. — У Гермионы тут довольно уютно, — проговорила Полумна, что расхаживалась по гостиной. — Нам действительно нужно быть здесь? — спросила Джинни с явным раздражением в голосе. — Ну, твой жених велел мне держать тебя подальше от неприятностей, — Панси указала на Лаванду и Розу, — а твой брат велел им присматривать за тобой. А Лавгуд, я понятия не имею, что она здесь делает. Полумна улыбнулась, ничуть не обидевшись. — Честно говоря, — Дафна поставила тарелку с жаренной курочкой на кофейный столик. — Когда ты сказала, что приведешь компанию, я не ожидала, что будет столько народу. Я беспокоюсь, что это будет слишком много для Гермионы. — Я бы не стала их приводить, если бы мои дети и их отец были в опасности, если бы вот эта, — Панси указала на раздраженную рыжую, — сделала какую-нибудь глупость, что, собственно, скорее всего и произойдет. — Заткнись, Паркинсон. Внезапно звук шагов заставил присутствующих в комнате замолчать и обратить все взгляды на Гермиону, что неловко стояла на ступенях лестницы. Гриффиндорка была обескуражена большому количеству людей в собственной башне, особенно присутствием тех людей, которых она и вовсе не ждала. Она встретилась взглядом с Джинни, и неприязнь была очень легко читаема на веснушчатом лице. — Похоже, обед будет насыщенным, — прошептала Лаванда дочери на ухо. Дафна поднялась со своего места и подпрыгнула к Гермионе, подхватывая ее за локоть. — Прошу простить меня за неожиданных гостей, — прошептала блондинка, проводя Грейнджер к столику, где уже была расставлена различная еда. — Панси сказала, что ей нужно присматривать за Уизли. — Почему? — У рыжей шило в одном месте, поэтому меня оставили присматривать за ней, — разъяснила Паркинсон, что не любила тянуть кота за хвост, и сразу перешла к делу. Джинни вскочила со своего места и бросилась к брюнетке, выглядя при этом весьма рассерженной. — Послушай меня, Паркинсон, — прорычал Уизли в лицо слизеринке. — Я боец, а не слабая девчонка, которая будет ждать в подземельях, пока ее спасут. Мой жених и мой сын находятся там, на этом чертовом задании, и я имею полное право быть там, чтобы защитить их. — Тогда почему ты здесь? — Дафна встала перед подругой, вглядываясь в лицо рыжеволосой. — Почему ты здесь, Уизли? Почему твой жених не взял тебя с собой? Чтобы защитить его? А? Джинни не сказала ни слова, но и не перестала глазеть на Гринграсс. Обычно мягкая в общении слизеринка подошла к девушке, заставив Джинни сделать шаг назад, словно отступая. — Может, ты и не считаешь себя слабой девушкой, попавшей в беду, но ты все еще женщина. То, что ты умеешь драться, не означает, что ты должна это делать, — произнесла Дафна уже более спокойным тоном. — Ты хочешь сражаться, не потому что ты хочешь на самом деле этого, ты хочешь защитить своих близких. И это нормально. У нас, — Дафна провела взглядом по комнате, — материнский инстинкт просто выше крыши, с момента появления детей здесь. Тебе страшно за них, нам тоже. Не веди себя так, словно ты единственная, кому не все равно здесь, наши дети тоже там, однако ты должна верить в них. Они разберутся с этим. — Как я должна верить Пожирателям? — выплюнула Джинни. — Твой жених и сын верят в моего сына, так что ты должна тоже верить. И честно говоря, Редмонд прав, — Дафна ухмыльнулась, посмотрев на гриффиндорку надменным взглядом. — Ты была бы лишь обузой. Тонкие крылья ноздрей раздувались от частого дыхания, а желваки заметно напряглись на скулах. Джинни круто развернулась и зашагала в сторону выхода. Оказавшись в шаге от двери, рыжеволосая почувствовала, как ее запястье крепко сжали. — Браун, какого …? — Сядь на место, Уизли, — строго сказала Лаванда, оттаскивая ее от двери и не давая уйти. — Твой брат держит меня в ответе за тебя, успокой свои нервы и сядь. — А ты готова сделать все, что угодно, лишь бы угодить моему брату, — наседала на девушку Джинни. — Ты просто жалкая. Готова броситься на любого, только бы они обещали хоть чуточку любви. Уизли попыталась вырвать руку из захвата, но Лаванда лишь сжала запястье сильнее, впиваясь ногтями в кожу волшебницы. — Ауч! С ума сошла?! — Я нянчусь с тобой не из-за твоего брата, — прошипела ей в лицо Лаванда. — Только потому, что в будущем у нас появится ребенок, не означает, что я буду «кидаться на него». — У тебя наконец-то появилось немного чувства собственного достоинства? — усмехнулась рыжая. — Да, блядь, появилось! — Лаванда подтащила Джинни к одному из сидений и толкнула ее на него. — Однако он все еще отец моей дочери, а ты — ее любимая тетя, так что мне лучше позаботиться о тебе, дабы ты не саботировала безопасность Рона. И Поттера тоже. Джинни скрестила руки в разочаровании и попыталась отстраниться от остальных присутствующих, а Лаванда невозмутимо сидела рядом со своей будущей невесткой. Браун улыбнулась Розе и слегка склонила голову, как бы подтверждая, что ситуация была решена успешно, но напряжение в комнате было ощутимым. Роза нервно сглотнула, глядя туда-сюда между девушками, которые явно недолюбливали или даже ненавидели друг друга, и вот она сама, пытающаяся сидеть тихо и не привлекать к себе внимания. Ссора между тетей Джинни и матерью заставляла ее чувствовать себя неловко. Она знала, что отношения между этими двумя женщинами были натянутыми, но Роза не знала, что они были настолько плохими. — Кто-то хочет попробовать этот чудесный салат? — с улыбкой спросила Лавгуд, которая уже держала в руках тарелку.***
Погода за оконным стеклом, казалось, соответствовала настроению светловолосого мальчика, когда он нежился на кухне в окружении домовых эльфов, которые проходили мимо Лиссандера, как будто его не существовало. Скорпиус сидел рядом с ним, уплетая сразу три порции еды, и его трудно было осуждать, учитывая, что последние несколько дней слизеринец почти не ел, поэтому Лиссандер был благодарен за то, что к молодому Малфою вернулся аппетит. Лиссандер не разговаривал с тех пор, как Редмонд отказался допустить его к миссии. Когтевранец был угрюм из-за уязвленной гордости, а также из-за собственного признания в своей глупости. Скорпиус был прав. Горе и гнев затуманили взор Скамандера, заставив принимать сомнительные решения, которые он не принял бы в здравом уме. Селена бы посмеялась над ним. Маленький мальчик, который возомнил себя бойцом? «Опасное оружие в твоем распоряжении — это твой разум, Лис», — как он мог забыть мудрость своей Леди. Леди Малфой. Лиссандеру было трудно принять ее смерть. Это казалось что-то сродни невозможным. Леди Малфой была умна и расчетлива, предугадывая возможные варианты развития событий так, чтобы каждый из них был ей на руку. А теперь… ее не стало. Так просто. Селена просчиталась. Селена не учла, что Лорд узнает о Скорпиусе, который должен быть мертв, а на самом деле был вполне жив и процветал в Ордене. Она не учла возможность, что Скорпиус не послушает ее приказ и убежит к Поттерам. Даже Леди Малфой не была так уж и идеальна. — Все еще дуешься из-за Редмонда? — спросил Скорпиус, прерывая поток мыслей Скамандера. — Нет, — ответил блондин с хрипотой в горле. — Я понял, что это была плохая затея. — Ну слава Мерлину! — вздохнул облегченно Малфой. — Я не могу перестать думать о Селене, — признался Скамандер. Он взглянул на мирно горящую плиту и увидел, что она разгорается. — Как именно она умерла. Скорпиус посмотрел на кузена с озадаченным выражением лица и нахмурил брови, выражая свой гнев по поводу его слов, но внимание Лиссандера было приковано к пляшущему огню. — Леди Малфой заслуживает хотя бы достойной смерти.