Химия на кончиках пальцев

Дождавшись, когда Юля уснёт, я выскользнула из дома, даже не застегнувшись толком. Не осуждайте, я всегда ищу приключения на одно место, а тут ещё и состояние такое, что грех не искать. К слову, меня уже начало отпускать и вместо безудержного счастья мной завладела лёгкая меланхолия. Я шла по парку, запорошённому недавно выпавшим снегом (да сколько можно, апрель, ебать тебя раком), и снова размышляла о том, что какое же я никчёмное говно. Загоны буквально переполнили мои мысли, я присела на скамейку и горько разрыдалась. В самом деле, можно было хотя бы учиться лучше, как велели родители, может быть, меня ждало великое будущее после школы? Но нет, я даже на будущее забила болт. Конечно, проще жить сегодняшним днём. Юльке хорошо, она пробивная и в любом случае выкарабкается. А я? Что будет со мной? Не будет же она вечно меня на своём хребте таскать, даже во имя великой дружбы. Да и мне не очень удобно быть обузой. Нет, я точно не человек. Сплошное разочарование не только для родителей, но и для всего мира. Я продолжала самозабвенно загоняться, но по законам жанра, когда казалось, что хуже уже и быть не может, появился он. Мистер, мать его, секс. Он не видел меня, уверенно шагая по ночному парку, но я понимала, что ещё несколько метров, и он меня заметит. В этот момент, клянусь японским богом, я почувствовала себя героиней отвратительного российского сериала, настолько странным казалось это совпадение, что он оказался здесь именно в тот момент. Замерев на месте, я смотрела, как Максим Николаевич быстрым шагом идёт в мою сторону. И, конечно же, не придумала ничего лучше, кроме как ретироваться со скамейки и нырнуть в ближайшие кусты. Кто же знал, что это ебучий шиповник. — Сука! — вырвалось у меня. Колючки оцарапали кожу, и я, не выдержав, выскочила из кустов прямо навстречу Максиму Николаевичу. — С вами всё в порядке? — участливо, но немного настороженно спросил он. Слава богу, в темноте не узнал. — Да-да, я просто заблудилась, — пробасила я и, резко отвернувшись, зашагала в противоположном от него направлении, моментально протрезвев. — Можно спросить, что вы в кустах делали, да ещё и в такое время суток? — усмехнулся он, очевидно, последовав за мной. Сука, да отъебись ты! Неужели не видно, что не хочу разговаривать? — А я писала, — выпалила я, не придумав ничего лучше. Тем временем этот уёбок догадался обойти меня со спины и теперь загородил мне путь. Понимая, что отступать нет смысла, я устало вздохнула и подняла на него заплаканные глаза. Видели бы вы, как резко он переменился в лице. — Лебедева? Ты время видела? — удивлённо спросил он, тут же превращаясь из галантного джентльмена в мерзотную училку Клавдию Ивановну. — Это уже не ваше дело, — грубее, чем следовало, ответила я. — А вы что тут забыли? Следите за мной? Не выдержав, он улыбнулся, а я почти растаяла при виде ямочек на его щеках. Так, Лебедева, соберись! — Я по делам ходил. Живу рядом, по ту сторону парка. Сейчас домой возвращался. — Спасибо за отчёт, — язвительно ответила я, не желая поддаваться его педофильским чарам, — но вы тут очень некстати на пути встали, дайте пройти. — Конечно, проходи, — Максим Николаевич спокойно освободил мне путь, но почему-то продолжил следовать за мной. — Я не нуждаюсь в телохранителе, — вырвалось у меня. Боже, прекрати грубить, он же учитель, а не твой одноклассник! — Извини, но ты школьница, а время час ночи. Мне совесть не позволит тебя одну здесь оставить. Посмотрите, каков рыцарь. — Вообще-то, я хотела побыть одна, — я предприняла последнюю попытку и остановилась, глядя предельно честными щенячьими глазами, надеясь, что хотя бы чувство жалости в нём проснётся. — А почему плакала? — вместо ответа выдал Максим Николаевич, встав напротив меня. — Да не ваше это дело, — я отмахнулась, понимая, что он не отъебётся. Отвернувшись от него, я добрела до ближайшей скамейки и, опустив пятую точку, стала обречённо наблюдать, как он приближается, а после садится рядом. Я демонстративно молчала, глядя вперёд и надеясь, что он почувствует себя неловко. Но Максиму Николаевичу, кажется, вообще было похуй. Или он ебанутый, или ему делать нечего, или настолько велики муки совести. — Вы за что-то грехи пытаетесь искупить? — не выдержала я спустя пару минут тишины. — Ну, может, я в прошлой жизни Гитлером был? — Максим Николаевич криво усмехнулся. — А вот после таких фраз вы меня пугать начинаете, — настороженно произнесла я, покосившись в его сторону. — Хотя чего я удивляюсь? Кто, как не Гитлер, пойдёт мучить школьников химией. — Ты всё ещё сердишься на меня за ту двойку? — он почти с умилением посмотрел на меня. Между глаз бы тебе врезать, шутник хренов. — Не особо, но моя пятая точка очень даже сердится. — Это ещё почему? — Меня мать мухобойкой отпиз... Отлупила, — я осеклась. Ну давай, Лебедева, мало ты перед ним материлась, чего теперь стесняться. — За мат извините. — О, — произнёс он с коротким смешком. — Да с кем не бывает. Даже прощения не попросил, падла, может, я самое сокровенное ему рассказала? Я как можно незаметнее покосилась на него и отметила, что ему уж очень идут эти снежинки в волосах. Ох, дура, ну и о чём ты опять думаешь? Понимая, что сама чувствую себя уже как-то неловко, я встала со скамейки. — Пойду я. — Домой? — Максим Николаевич посмотрел на меня слегка встревоженно. Нет, на блядки. — К Юльке. Подруга моя, Брынская, мы за одной партой сидим. Кстати... — я задумалась, стоит ли держать язык за зубами, но остатки алкоголя во мне решили, что нет. — Вы ей нравитесь. Ну, это я так. К слову. Не выдержав, Максим Николаевич негромко рассмеялся, а мне захотелось пальцем у виска покрутить, еле сдержалась. — Не переживай, Лебедева, я заметил. Она очень милая, кстати, можешь ей передать. — он встал, мягко улыбаясь, и от этой улыбки мне снова стало не по себе. Нет, нет, нет, я не поддамся, нет! — Позволишь проводить тебя? — Нет! — как-то слишком эмоционально выкрикнула я слово, крутящееся в моей голове, и тут же стушевалась. — Извините, я это... Просто тут рядом. Отвали, пожалуйста, тебе сложно что ли? — Тогда показывай дорогу, только давай без квестов по мотивам жизни Ивана Сусанина, — как ни в чём не бывало сказал Максим Николаевич, я чуть челюсть в снег не уронила. — А зачем было спрашивать? — пораженно произнесла я и посмотрела на него снизу вверх, всё же направляясь в сторону Юлькиного дома. — Не знаю, — он беспечно пожал плечами, глядя куда-то вперёд. — Наверное, из вежливости. Ну и странный же тип. То улыбается, как самое милое солнышко на свете, то на второй год обещает оставить. Хотя какой красивый, блять, но нельзя об этом думать. Я же не ведусь на внешность, правильно? Вот и хорошо. Я почти счастливо выдохнула, когда мы дошли до Юлькиного подъезда. Ну и угораздило же меня повстречать учителя в такое время суток, кто бы мог подумать. — Вот и пришли, говорила же, что не надо провожать, — протараторила я и нервно рассмеялась. — Так что давайте, идите домой и ложитесь спать, время-то позднее. По привычке я уже потянулась к нему с прощальными обнимашками, но вовремя осеклась и, краснея, как помидор, пулей метнулась в подъезд, не дожидаясь его ответа. Ну что я за дурища такая? Понятно, что алкоголь во мне говорит, но надо же забыть, что передо мной химик, а не какой-то Вася Петров. Обниматься полезла, ага, и что он теперь подумает? Юлька бдела у окна, и я, честно говоря, знатно обосралась, когда зашла в квартиру и увидела фигуру в белой ночнушке. — Господи Иисусе, — выдохнула я, опускаясь в кресло под её строгим взглядом. — Ты чего меня пугаешь? — А сама?! — возмутилась подруга. — Свалила куда-то среди ночи, телефон не взяла... — Ты же спала, зачем встала? — А нехуй дверями хлопать, как сердитый батя, — процедила Юлька сквозь зубы и снова легла на диван, забираясь под одеяло. — И что это за пацан с тобой был? Не удержавшись, я прыснула. Юля смерила меня недоумённым взглядом, и я поспешила объясниться: — Боюсь, если скажу, ты меня убьёшь. — Да с чего это? — Это химик был. Но ты ничего такого не подумай, его просто совесть мучила... — поспешила оправдаться я, но подруга меня перебила: — Извини, что лезу в твою личную жизнь, но какого чёрта ты с химиком по ночам разгуливаешь? — Случайно встретила. Вообще, я не хотела с ним пересекаться, но он доебался, этакий джентльмен. Кстати, он сказал, что ты милая, — на этих словах я улыбнулась во все тридцать два, демонстрируя величайшее счастье по этому поводу. Юлька, однако, моих восторгов не разделяла. — А какого лешего вы обо мне говорили?! — она резко села и возмущённо уставилась на меня. — Ну, как... — я замешкалась, понимая, что мой пьяный мозг сотворил что-то лишнее, и опустила взгляд на свои руки, сцепленные в замок. — Он же тебе нравится. — Боже, ну я же не всерьёз! — Юлька почти взвыла, закатив глаза к небесам и чуть ли не заламывая руки. Тоже мне трагедия. — Да, красивый мужик, конечно, но он же, блять, учитель! Я тебе кто, чтобы на учителя западать? Совсем уже из ума выжила. Она плюхнулась обратно на диван и отвернулась к стене, всем своим обиженным видом показывая, что разговор с подругой-сукой закончен. Я тяжело вздохнула и, стараясь не обременять себя чувством вины, встала с кресла. Надо было сразу идти спать, а не шляться. И вообще, это химик виноват, так что... А стоит ли воспринимать этот случай как ещё один повод ненавидеть его?