Воздушная тревога

      Праздношатающиеся наводняют Аркадию, гуляют от кофеен к аттракционам, от аттракционов к «Ибице» и обратно, по пути заваливаясь в сувенирные магазинчики. Я шатаюсь вместе с ними и думаю, думаю, думаю.       Темнеет в Одессе долго, особенно летом. Иллюминация загоняет чудный вечерний свет к самому морю, заполняя всё вокруг дешёвым праздником. У нас есть время, и нужно думать.       Малина, как и обещал, упетлял петь серенаду, пока задерживается на работе будущий рогач, господин директор порта Хмелин. Без Чекиста погружаться нет смысла, с Мышью сидеть в квартире я не хочу. Потому что это безумие какое-то.       Так, Грифон. По пунктам. Как папа учил, собираем анамнез.       Пункт первый. Кто такая Мышь? Её светобоязнь — самая настоящая. И аналитик она тоже настоящий. Я проверил по базе — это именно та Екатерина Пушкарёва, которая числится в конторе, не самозванка. Но она почти всегда профессионально владеет собой. Актриса бывшая? Вариант. Файлы с биографией простым смертным суперагентам недоступны, но фото совпадает — и ладненько. Местами её подводит координация, она прячет тело, кроме лица, кистей рук и ног от колен вниз. Грудь, кстати, не прячет, значит, это не скромность, религия или комплексы. Шрамы после какого-то несчастного случая? Это вяжется с проблемами с координацией. Но образ серой скромняжки — идеальная маскировка, она права. Потому что за очками там вполне себе милая мордашка. Будем считать, что разобрались. Катя не опасна. Или нет? Черт с ней. Фото совпало, и ладно. Отложим вопрос до поступления новой информации.       Пункт второй. Прав Чекист, отменять из-за неё поездку по трущобам было как-то уж слишком. Конечно, никто ничего не отменял на самом деле, мы же не в бирюльки тут играем. Просто перенесли пару часов отдыха со вчерашнего утра на сегодняшнее после обеда, а получилось эффектно. Но Ромка сам предложил приударить, а я что, я сделал. З-забота.       Вот. И страховать нас ночью на пляж мы тоже её не возьмём, пусть спит и отдыхает, и что там делают нормальные люди, чьи соседи по квартире не плавают по ночам с аквалангом во всякие порты. Больно нам нужна её страховка. Скорее, просто не хочется лишний раз оставлять одного человека, который много знает или этом, в общем-то, беззащитен. Но как звучит, как звучит!        Катерина что-то не шибко успешно поддаётся моему на всю контору знаменитому обаянию. И, иногда кажется, что смотрит сквозь меня. Или видит насквозь, это с какой стороны заехать. Нет, не прав был Чекист, фигня всё это малиновая. Не честно это, приударять за ней. Бедняге и так от жизни досталось, а тут мы, два рога с Таганрога — добраться до души и забыть вместе с операцией. Не буду я её трогать, баста, карапузики. Закрыли тему.       Пункт третий, а по факту — первый. Мало портов. Нужно ещё искать местного крупного барыгу, у него должна быть инфа, эти всё про всё знают. Пушкаревская шайтан-машина по местной наркоте выдает какие-то мелочи. Видимо, такие скромные объемы героина как в Одессе контору не интересуют, а в открытом доступе такой информации не найти. Это что по трафику, а что по Ветрову — нужны осведомители. Много и разных. Нужно залезть в базу местной ментуры, вот что. Ч-чёрт, это задание — найти вход с выходом наркотрафика, а заодно между делом так, взять Ветрова — для троих практически неподъёмноё. Да кому я заливаю! Его невозможно выполнить втроём! Ни за месяц, что нам выделили, ни за полгода. Хотя бы год, чтобы при этом не лишиться голов!        Но задание показательное, его в купе с остальными предъявят западным коллегам, и потому крайне важное. Мы либо провалим, и нас отправят охранять северные границы страны от полярных медведей, либо провалим и нас убьют.       — Американо с молоком.       Мне дают какую-то бурду за все деньги мира, и я иду к морю. Гадкая, трусливая мыслишка заползает в мозг. Валить нужно. Прямо сейчас. Не вернулись с задания. Утонули с аквалангами. Папа-папа, если бы не ты, я так бы и сделал. Но не могу же я эвакуировать всех!       Мне до «Пушкинского» идти минут десять спокойным шагом. Хватит допить кофе и решить, что делать дальше. Операция без плана, без страховки, без достаточного количества людей. Неужели это и правда ошибка конторы? Господи и боженятки, пусть будет так. Потому что если нас подставляют, если нас сливают, чтобы сдать, например, тем же западным коллегам, то у нас нет никаких шансов. Совсем. Голый, безысходный ноль.       А если сливают… Пусть это будет не Катя.       В прихожей божественно пахнет огурцами.       — Так вот зачем ты их нюхала, — сообщаю я вместо приветствия, заходя на кухню. Мышь режет себе салат, таская из полиэтиленовых пакетиков на столе мидии.       — Нет ничего хуже пластмассовых московских огурцов, — признаётся она и улыбается. Глаза уже не красные, моська довольная. — И помидоров. Невозможно жить в этой вашей столице.       — Переезжай в Одессу, — предлагаю я и вытаскиваю у неё кусочек помидора из миски. — М, реально вкусно. На меня тоже режь.       — Слишком много солнца, — отвечает она легко и цапает ещё мидию. Пакетики жирные, противные, ну кто так ест! Достаю из сушилки большую тарелку, высыпаю мидии и рапаны. Осьминогов уже нет. Съела, зараза. И без меня.       — У тебя семья в Москве? — спрашиваю, и по настороженному взгляду понимаю, что зря это я. Никто мне не ответит.       Пушкарёва что-то для себя решает и отвечает мне вполне вежливо.       — Родители. Отца перевели, когда я ещё в школе училась.       — О, из наших?       — Не совсем. Завскладом был, в обычной части самого обычного ПВО, — улыбается Мышь и тянется за бутылкой домашнего подсолнечного масла, которое мы купили сегодня на Привозе. Откручивает крышечку, нюхает восторженно, — но любовь к армии мне привил. Мама всю жизнь в клубе части проработала. Аккомпаниатором. Я вечно при них. Так что я получилась самой настоящей дочерью полка.       — У меня тоже оба служили, — я достаю тарелки, выбираю парочку одинаковых вилок. Терпеть не могу, когда не из одного сервиза, а тут как на зло — свалили в кучу, что нашли на ближайшей помойке.       — На пенсии?       — Папа — начмед в госпитале. А мама погибла.       Фраза мне даётся легко. Я столько раз рассказывал историю о погибшей матери, правда, не уточняя, что её застрелили на задании, и она получила Звезду Героя посмертно, и столько баб на эту историю повелось, что я уже привык. Это стало частью моей легенды, и тяжесть горя притупилась давным-давно. Правда, на Катьку обрушивать этот боекомплект в полной мере мне не хочется. Да и чую — не поверит она мужским соплям, не того теста пряник.       — Прости.       — Привык, — отвечаю ей честно и беспечно. Мидии вкусные, а рапаны всё-таки взяли жёсткие. Надо было слушать Катерину и брать у другой тётки.       СМС-ка от Малины вжикнула, когда я уже мечтал о пиве, наевшись от души морепродуктов. Всё же, в Одессе их маринуют как нигде.       

Окунёмся завтра?

      О, как он быстро!       — Катерина, сегодня погружение отменяется. У Малиновского романтический вечер.       — Быстро он, — похвалила Катька и отодвинула салат. — Посвятим вечер аналитике?       Мы три дня анализируем, и никуда не сдвинулись. Мы пойдем брать быка за рога.       — В каких бильярдных зависает Полянский?       В фейсбуке нашего фигуранта нашлось только два крайне элитных и крайне приличных бильярдных клуба Одессы, где он зависает. Как-никак, директор порта. Он, наверняка, бывает где-то ещё, но это мы с кандачка фиг узнаем. Сегодня понедельник, и едва ли господин Полянский заявится, чтобы покатать шары прямо в начале недели. Наша задача сделать так, чтобы он туда заявился хотя бы в середине.       — И что для этого нужно? — уточняет Катя, вынимая из чемодана тусклое платье какого-то болотного цвета. Она бросает на меня выразительный взгляд, и я отлипаю от дверного косяка, поворачиваюсь к ней спиной и даю себе слово не подглядывать. Она об этом не догадывается, и отходит в дальний угол комнаты, где я могу её увидеть только если выгнусь всем телом. Хитрая. Черт, как просто было бы сейчас повернуться и разом получить ответы на половину моих вопросов о ней.       — Я хорошо играю в бильярд. В таких элитных клубах новые игроки бывают редко, а уж новые сильные игроки — и подавно. Потому на них всегда спрос, и если Полянский реально помешан на бильярде, он не упустит меня. Ты играешь?       Я всё-таки поворачиваюсь, но она уже одета и смотрит на меня с плохо скрытым торжеством. Она знала, что я не выдержу, что ли? А платье ничего. Но не годится.       — Есть ещё варианты? Это элитный клуб, туда нужно что-то среднее между дизайнерским платьем и кроссовками.       — А мне обязательно идти? — спрашивает Мышь строго, и лицо её каменеет. — Я там зачем нужна?       Ну что я ей скажу? Что мне скучно одному, что ли? Или что я надеялся, что у неё есть платье получше, и она всё-таки станет наживкой для Полянского, если её накрасить?       — Будешь обеспечивать мне легенду.       — Врёшь.       — Вру. Переодевайся, я жду тебя.