09
В ясных до рези сумерках пылал очаг чакры. Сверху. Так принял на танто косой удар куная и оттолкнул Сараду ногой. Та пружиной отскочила от ствола и чуть не врезала ему в бок — в последний момент он свернул с траектории ее кулака. Шаринган погас в изможденных глазах, и четкий лес потонул в темноте. Сарада тяжело хватала ртом воздух. Даже оттянув чакру от барабанных перепонок, он слышал, как свистит ее дыхание. Тоже выдохлась. — Достаточно на сегодня, — властно обронил Так. — Это должна… — Сарада перевела дух и с раздражением его поправила: — …должна была сказать я. Он снисходительно хмыкнул. — У тебя плохой контроль, Такеши. Тратишь слишком много чакры на шаринган. — А тебе не хватает выносливости, — парировал Так. — Больше тренируйся. — Ты начинаешь забывать, кто кого тренирует. По указке Хокаге они тренировали друг друга. Сотрудничество, однако, трещало по швам: ни один из них так и не примирился с ролью ученика. Чертовски сложно было воспринимать в качестве сенсея шмакодявку, пусть мнимую. Такеши чувствовал, что и для Сарады он не семпай или тренер, а, в лучшем случае, спарринг-партнер. Он не мог ей дать ничего нового, только помочь с закалкой мышц. А вот сам без ее подсказок едва ли справлялся с собственными глазами. Сарада свысока делилась краткими советами, указаниями, и Так все больше ощущал, что использует шаринган слишком неуклюже, прется слишком… напролом. Можно было лучше. Тоньше. Изящнее. — Тренировки придется прервать, — напомнил Такеши. — Завтра уезжаю в Кумо с пиздюками. — Я буду в Облаке после первого испытания. Возобновим там. Он кивнул. Глаза немного привыкли к темноте. Так подошел к краю возвышенности и окинул взглядом селение, густо усыпанное зеленоватыми огнями. Задумался, прислушиваясь к почти беззвучным шагам за спиной. У Сарады была своя тайна, наверняка связанная с этим проклятым кланом. В чужие тайны Так лезть не планировал — с девчонки достаточно было доверия Хачидайме и остальных — но расспросить об Учиха был смысл. Отца она все равно не может знать. Не может. — Сарада, — позвал он, чувствуя в груди свинцовую тяжесть. — Что ты знаешь об Учихе Шисуи? — Что именно ты хочешь услышать? — уточнила она настороженно. Сарада, очевидно, не собиралась вывалить ему все и сразу. Ждала конкретики. И Так решил начать с главного. — Как он умер? Исключительный вопрос существования шиноби. Ценность их жизни определялась в первую очередь смертью. И еще, как ни старался он сводить все к высоким материям, в нем оставалось немного детской обиды. Если бы отец не умер, жизнь бы сложилась совсем иначе. — Его подставили. — Кто? Она качнула головой. — Их давно нет в живых. За него отомстили, если ты об этом. Крохи открывшейся информации лишь сильнее будоражили любопытство. Так хотел было снова уточнить, но Сарада заговорила сама: — Глаза Шисуи обладали исключительной силой. Твоего отца подставили, чтобы завладеть его шаринганом, — она оглянулась на него странным взглядом, полным тяжелой болезненной ярости. — Ты тоже должен быть осторожен. Береги свой шаринган. Отца… Она и это знает. И… черт. Так сжал кулак. Проклятая сила. Каким надо быть идиотом, чтобы ее желать. А он?.. Желал ли он эту силу? Такеши не представлял, откуда странная девчонка может знать ответы на его вопросы, но любопытство, сдерживаемое долгие годы, толкало его вперед. Даже не любопытство. Куда больше. Скорее, настоящая жажда. — Каким он был? — спросил он сдавленно. — Учиха Шисуи. — Он не похож на тебя. Разве что внешне. По правде… — голос Сарады дрогнул. — Он полная твоя противоположность. Во многом. Он был великим шиноби, но лишь на поле боя. В обычной жизни… Сарада вдруг помрачнела и замкнулась. — В обычной жизни ты больше похож на мать, — закончила она сухо и как-то невпопад. Так понял, что больше ничего из нее не вытянет.****
Строка «…обязан своим практическим применением краху политических курсов в духе сепаратистского милитаризма» нахально двоилась в глазах. Наруто перечитывал ее уже в четвертый раз, но к концу предложения забывал, что было в начале. Свет то мутился, то ярко резал глаза. Этот экзамен… Он знал, что придется много спорить, буквально выгрызая из пасти Конвенции честь Конохи, и в этот раз готовился заранее. За окном давно потемнело. Шикамару отправился домой еще с пару часов назад — в последнюю ночь перед отъездом хотел проведать Шикадая. Наруто тоже собирался поначалу. Надеялся, что успеет закончить с делами и заодно придумает, что бы сказать напоследок Боруто. Везет Шикамару. Может просто прийти домой и сказать своему шкету, что… А что ему можно было сказать? Боруто ведь наверняка хотел проявить себя, дойти до финального испытания, тогда как сам Наруто втайне надеялся, что сын завалится еще на теоретическом тесте и не окажется под Куполом Смерти. Он беспомощно покосился на портреты своих предшественников. Взгляд на миг сфокусировался на Йондайме и снова расплылся: все же он слишком устал. Папань… Четвертый… что мне со всем этим делать? Порой ему хотелось поговорить по душам хоть бы и с одним из своих родителей, но он себя удерживал. Так и не смог простить отцу предательство. И все равно, нет-нет, а поглядывал на его портрет в бессмысленном ожидании. Чувствует ли Боруто хотя бы иногда то же самое? Наруто печально себе усмехнулся. Вот уж вряд ли. Снова плыли перед глазами строки. Видеть уже их было невозможно, и Наруто прикрыл глаза буквально на секунду. В темноте рассыпались последние мысли, и темнота стала уютной, пахучей и тесной, как будто его с головой накрыло миской из-под рамена… …дедуля Теучи замешивал бульон в высокой железной кастрюле. Его окружили зловещие тени — гости из Облака. — Еще лапшу-у! — вопил Наруто, оттаскивая иностранных шиноби с прилавка. — Не забирайте! Где, где моя миска… полная… — …полный крах политических курсов в духе милитаристского сепаратизма! — рявкнул Райкаге и хлопнул кулаком о прилавок, так, что бурлящие соусы чуть не повыплывали из своих железных кастрюль. — Куда соусы?! — в панике заорал Наруто. Возмущение в нем клокотало, больно отдаваясь в ушах. — Соусы испортишь! — Это кровь невинных! …их крикам вторили трибуны. Вторили торжественно и оглушающе, со всех сторон, будто решили взорвать ему голову. — Победитель — Узумаки Боруто! Его шкет бегал на дне арены и радостно подпрыгивал. С трибуны было видно, как он сиял от восторга. «А лапша?» — не понял Наруто, почему-то чувствуя необходимость спуститься. Зачем-то, зачем-то это было нужно… что-то было не так. Что-то не так. Слишком просто… — Хината, посмотри на Боруто, — попросил он, склонившись к жене. — Не видишь ничего странного? Хината активировала бьякуган и сжала плечико маленькой девчонки, сидящей рядом. — У него какой-то гаджет на правой руке. Вокруг запястья… Наруто-кун?.. — Папуля?.. — слабо позвала девочка напоследок. Наруто спрыгнул на арену — трибуны взбеленились от ликования. Он держал для них всех лицо, но ощущал себя чертовски хреново. С таким чувством, наверное, казнили людей. — …что это? — поинтересовался он, крепко-накрепко перехватив Боруто за запястье и обнажив металлический нарукавник. — Это… ну… это… — сын тревожно забегал глазами. Наруто знал, что это за штука. Знал, для чего. Это была полная катастрофа. Гребаное читерство. Зачем только, дурак? Со стороны трибун раздались освистывания и крики. Его ребенок, кажется, задыхался от шока и ужаса. Наруто с сожалением протянул руку и сдернул с Боруто протектор. Ему показалось, что сын взбунтуется, станет сопротивляться, но тот лишь пристыженно опустил голову, не смея возразить. — Ты больше не ниндзя, — Наруто положил ладонь ему на плечо. — А ну идем. Позже мозги тебе вправлю. Боруто затрясло. Он яростно откинул его руку и выдавил жалобным голосом: — Позже?.. Мозги вправишь?.. Папань, ты правда найдешь на это время?! В груди что-то сжалось. — Если бы в твоем сердце было для меня место… то сейчас… се… сейчас!.. — давясь, лепетал Боруто и вконец сорвался на крик. — …этого бы не случилось, ттэбаса!!! Наруто вытолкнуло с арены. Перед глазами снова расплылись рассеянные документы, стопки бумаг, испачканные палочки для рамена… Он усиленно заморгал, пытаясь собраться с мыслями. Веки липли со сна, в голове царили пустота и неприятная легкость, от которой звенело в ушах и немного подташнивало. Он взглянул на свою руку. Пальцы дрожали. Словно только-только подцепил упругую резинку протектора. Ощущение было таким настоящим… Чертовски странный сон. Странный… Боруто бы не стал читерить и уж тем более не стал бы говорить такое. Наруто болезненно сморщился и потер лицо, насилу пытаясь забыть искреннее отчаяние в глазах сына и его надрывный голос. Очень хотелось вернуться к тому освистанному, потерявшемуся Боруто и сделать хоть что-нибудь. Хватит. Этого не было на самом деле. Просто идиотский сон.****
Бургеры были еще теплые. Боруто вынимал их по одному из хрустящего пакета и лихорадочно пихал в сумку поверх белья и сменных футболок, бережно сложенных маманей на самом дне. Тц. Подавит все приставкой и дисками. — Вытащи пока бургеры, — распорядился он, повернувшись к клону. — Я за коробками. Попробуем распихать их по ящикам. Сам Боруто стремглав проскочил на первый этаж. Прокрался к кухонной стойке, забрался с ногами на тумбу и выудил с верхней полки пирамиду пустых коробочек для бенто. С криком оступился и чуть не съехал на пол вместе со всей пирамидой. Из гостиной выглянула встревоженная маманя. А он так и застыл на тумбе с идиотским видом и нервно на нее покосился. — Боруто? — окликнула мягким голосом мама. — Тебе помочь? — Не-не, справлюсь, — торопливо отказался Боруто и, создав одноручной печатью еще одного клона, передал ему часть коробок. — Завтра отъезд, тебе стоит выспаться, — заметила маманя. — Может, пора уже… Она ничем не выдавала свою тревогу, вела себя как обычно — спокойно и заботливо. Но Боруто все равно чувствовал, что их огромный пустой дом переполняет тревожное напряжение. — Потом-потом, — отмахнулся он, соскользнув на пол. — Мне еще карты собирать, диски, ну и все остальное… Он точно знал, что не заснет. Будет думать об этих экзаменах в темноте, прощаться мысленно с маманей и этим пустым домом, ругать себя за то, что потащил на экзамен Джуни, а потом ругать себя за то, что в Джуни не верит. Лучше уж посуетиться при свете. Погромче. — Кста-ати! — неожиданно озарило его. По всему телу пробежалась ледяная волна паники. — Я ж забыл карты в кармане штанов! — Ну и дебил! — клон закатил глаза. — Гр-х, и почему ты такой растяпа? — Заткнись, ттэбаса! — надулся Боруто. — Не стоит ругаться… вам, — мама ободряюще улыбнулась им обоим. — Карты на письменном столе. Я выложила их перед стиркой. Они с клоном наперебой ее поблагодарили и, пихаясь боками, рванули обратно в спальню. Первый клон, небрежно развалившись на компьютерном кресле, крутился на сидении и озирал рабочее место в поисках ништяков, которые можно было бы прихватить с собой. Выдвинув заедающий ящик, он взвесил в руке коте и поинтересовался: — Эй, мы все-таки берем эту штуковину? — Ф-м, — Боруто отвел глаза. — Да нет, наверное. Не берем. Не клади в сумку… — он оглядел своих клонов. — …положим в рюкзак. Мы не то чтоб ее берем. Мы ее просто… короче, просто!.. — Ты ж в курсе, что тебе за это будет? — буркнул второй клон и эффектным жестом уронил на пол коробки. Первый уже нашел его рюкзак, шустренько затолкал коте внутрь и закрыл молнию. — Ничего не будет, — возразил Боруто. — Я же не пользоваться беру. Просто на всякий случай. — Неубедительно! — хором возвестили клоны. — Вот почему бы не воспользоваться? — дивился первый. — Что здесь такого? Все равно никто не заметит… — А ничего, что это нечестно? — нахмурился второй. — Отдай его дяде Катаске! — Ну уж нет, бери с собой, ттэбаса! — Тише вы, тише, — прошипел Боруто. — Маманя услышит! А если маманя услышит, у нее появится повод увидеть. Он призывал клонов, чтобы раз за разом заполнять пустой дом шумом и, иногда, чтоб разрешать внутренние дилеммы. Но клоны не помогали. Их споры в реальности звучали точно так же, как его склоки с самим с собой в голове, и к взвешенному решению приводили редко. Только сильнее запутывали и раздражали. Шум от них тоже был странный. Нормальный вроде бы шум, но почему-то он не распылял глухое ощущение пустоты. Дом не становился живым. Таким, например, как дом Сарады и Мико. Боруто развеял клонов. Сел на кровать, подтянул к подбородку колени и съежился, тупо уставившись вниз. Вот бы папаня пришел… То есть, нет, черт возьми! Пусть только попробует, ттэбаса! Он соскочил и выкинул в воздух кулак. — Чем ты тут занимаешься? — уточнил любопытный голосок откуда-то сверху. Боруто подпрыгнул на месте. — Д-деда?! Деда Минато улыбнулся ему с потолка и ловким кувырком спустился на пол. Странным он был дедом. Появлялся внезапно и редко. Никогда не ругался и выглядел моложе папани, даром что лицо его испещряли глубокие борозды. Не как морщины, а, скорее, как трещины… И глаза. Глаза деды были как у зомби: ярко-голубая радужка тонула в непривычно черных склерах. — Ты чего вдруг, дедуль?.. Чаще они встречались на тренировочных площадках где-то в лесу у самых границ и здорово шифровались. Или вообще занимались в стране Рисовых Полей, где дедуля нес пост. Но чтобы он ни с того ни с сего появился в комнате? Боруто мельком глянул на трехзубый кунай, висящий под потолком, — подарок деда. Рабочий, значит… — Заглянул пожелать тебе удачи, — сообщил дедушка. — О, — протянул Боруто. — Вот как… Он плюхнулся обратно на кровать и растерянно заулыбался. — Как ты себя чувствуешь? — спросил деда. — Готов к экзамену? — Я?.. Конечно! Все отлично, отлично! Боруто демонстративно вскинул кулак. — Правда? А ребята из команды? Доверяешь им? — Ага, — кивнул Боруто. — Только… только вот, — он нервно помял волосы на затылке. — По правде, команда недавно распалась. — Х-м?.. И как же ты собираешься выходить на экзамен? — Не-не, все в порядке, — замахал руками Боруто. — Мы нашли замену, взяли нового чувака. — Вот как, — задумался деда. — Что же, Шикадай… Все-таки решил участвовать от Суны? — Да не, ты не понял, дедуль! Шикадай с нами. Это… Сарада. Боруто насупился и отвел взгляд. При мысли о последней встрече с Сарадой стало не по себе. — Сарада? — деда Минато удивился. — Я не знаю… она странная была. С ней как будто стряслось что-то, но она не говорила, даже прогоняла. Распалась вороньем… Деда нахмурился. — Вороньем, говоришь. — Я ничего ей не сделал. Ну, ничего такого. Обычно она орала «Боруто-балбес! Шаннаро!» — передразнил Боруто. — И все. А тут… — он вздохнул. — Она как будто по-настоящему меня ненавидела. Он вопросительно посмотрел на деда. Его серьезная собранность немного пугала. Дедушка как будто всек что-то, чего так и не понял он сам. — Отказалась от важного экзамена. Начала тебя ненавидеть. Распалась на воронов. Думаю, я знаю, в чем дело. — А?! В чем, в чем? — тут же взбудоражился Боруто. — …менструации. — Э? — Вам не объясняли в Академии? — аккуратно уточнил деда. Боруто, заинтригованный, покачал головой. Деда по-свойски похлопал его по плечу. — Однажды тебе объяснят. — Э-э! Почему не сейчас? — Не стоит лезть в ее девичьи секреты, — улыбнулся деда. — Это не совсем… этично. Да и накануне экзамена у нас есть задачи поважнее, верно? — Угу, — послушно откликнулся Боруто. Ничего не объясняющие объяснения дедушки странно успокаивали. По крайней мере, деда вроде бы не переживал. Возможно, эти «мен-струации» Сарады… это было не так страшно, как он думал. — По правде, я еще пришел к тебе, чтобы напомнить об одной вещи. Предупредить. — М? — По поводу наших тренировок. Ты можешь использовать расенган и заготовки под Хирайшин. Однако, Боруто, — дедуля наклонился к нему и слегка стиснул плечо. Почему-то прикосновение не было теплым. — Не пытайся сражаться на скорости шуншина. Тебе недостает концентрации. Пока что. — Но, деда! — возмутился Боруто. — У меня ж получалось… — Я запрещаю. Недоработанные техники, в первую очередь, — твоя слабость, а не преимущество. — Но расенган я тоже недоработал! И ничего. — Проблема твоего расенгана лишь в мощности, — отрезал дедушка. — Сражаясь же на высоких скоростях, ты подвергаешь себя опасности… Боруто скривился. После десятка секунд использования шуншина он и правда терял концентрацию. Иногда даже сознание. — …твой шуншин пока что… своеобразный. Я бы назвал его… м… «Непререкаемый, но сильно смертельный для пользователя карнавал бешеных игл, заключенный в стальные оковы…» — «…порывистого урагана, что спускается с небес супер-решительной карой», — восхитился Боруто и, усмехнувшись с ложной скромностью, добавил: — Можно еще «…но лишь на краткий отрезок вечности». — Это замечательно… В общем, надеюсь, ты меня услышал. Полноценно использовать его можно будет, когда отрезок вечности станет чуть менее кратким. — Ладно-ладно. Обойдусь как-нибудь. — Молодец, — похвалил деда Минато. — Ты и так отлично справишься, Боруто. Ты очень талантливый шиноби. У Боруто перехватило дыхание. Он довольно зажмурился, разулыбался по-идиотски и весь съежился, чтоб тут же не раскачаться на кровати от распирающей гордости. — Правда так думаешь? Что я справлюсь? — Я же учил тебя немного. Как и твоего отца. Могу сравнить. — О-о-о, ты учил папаню? Расскажи-расскажи! — Боруто вдруг представил, как стремно выглядит его интерес, и несколько стушевался. — То есть… п-ф, какая, собственно, разница… Дедушка сделал вид, что не заметил смены его настроений. — Учил. Хирайшину. Наруто и беременную Карин. Это было… — деда подзавис, как будто затрудняясь подобрать формулировку. — Непросто. Боруто насмешливо хмыкнул в ответ.****
С появлением Йондайме суета в комнате Боруто заметно стихла. Хината то и дело подходила к лестнице и поднималась на несколько ступенек, вслушиваясь в негромкий разговор. Помешать она так и не решилась. Это было бы лишним. И в то же время Хината опасалась, что Йондайме покинет их дом так же незаметно, как появился. Не выглянув к ней, не перекинувшись и парой слов. Она во второй раз навела порядок на кухне и в тревожном ожидании уселась в кресло. Взгляд упал на плюшевую лягушку, пусто улыбающуюся с полки напротив. Когда-то давно Наруто-кун любил притаскивать подобные уютные безделушки, а выросшая в аскетизме Хината им только радовалась. Теперь смешные игрушки, искусственные подсолнухи казались мертвыми и сухими, но что-то мешало ей выкинуть их окончательно. Как будто с этими мертвыми игрушками из дома уйдет последняя оболочка Наруто-куна… — Хината, — окликнул Йондайме, спускаясь по лестнице. — Здравствуй. Хината встрепенулась и вскочила с кресла. — Отоо-сама, — она слегка поклонилась. — Я… спасибо, что пришли. Столько лет прошло, а он оставался все таким же молодым, в белом безупречно чистом плаще Хокаге. Время его словно бы не касалось, лишь понемногу оседало во взгляде усталостью. Даже не стариковской усталостью, скорее какой-то потусторонней. Наверное, таким и должен был быть взгляд человека, глубоко застрявшего на перекрестке мира живых и Чистого Мира. — Полагаю, бессмысленно просить тебя звать меня папаней? — усмехнулся Йондайме. Хината с тоскливой улыбкой опустила взгляд. Этот человек всегда вел себя так непринужденно, словно ничего не случилось. Словно Наруто-кун не отказался от нее и все они до сих пор были семьей. — Переживаешь за сына? Ее едва не передернуло от невинного вопроса, но она привычно себя удержала. — Я… я верю в Боруто, — ответила Хината. — В конце концов… его же тренировали вы, отоо-сама. Пусть не так долго. Четвертый ответил ей непроницаемой любезной улыбкой, и стало понятно, что он готов к любому исходу. Однажды он нашел мужество запечатать Кьюби в своем новорожденном ребенке… Хината бы не смогла. Даже во имя спасения мира она, верно, не стала бы подвергать Боруто такому риску. Он шиноби. Ему в любом случае придется… — Хината, — позвал Йондайме. — Они не пропадут. С талантом Боруто и мозгами Шикадая. В конце концов, это не война. — Пожалуй. Пока что не война… По взгляду Четвертого Хината видела, что он понимает. — Наруто не оставит ребят на произвол судьбы. — Наруто-кун… — Хината замялась. — Ему тоже непросто. Эти правила… они не позволят ему вмешаться. — Ты достаточно давно знаешь моего сына, чтобы понимать, как именно он следует правилам. В груди затеплилась нежность. Даже связанный сетями Конвенции, Наруто-кун способен был защитить их Боруто и остальных детей. Йондайме верил в это. — Наруто-кун… да уж. — Он приходит домой? — спросил он вдруг. — Навещает вас с Боруто? — Конечно! — поспешила уверить его Хината. — Иногда… В последнее время он очень занят. Мягкая улыбка Йондайме пропала. Глаза мигом стали серьезнее. — Это из-за Сарады. Она ведь вернулась, верно?