15
Резким ударом бахнула музыка. Дрогнуло сердце. Наруто подскочил с первыми завываньями гимна, повалил плечом батареи из раменных стаканов. Уже?! Они уже начали, ттэбайо?! …соскользнул с раскладушки, путаясь в одеяле, едва не выбил дверь своего чулана и, подтянув штаны, ломанулся в коридор. На полном ходу застегнул ширинку. Мелодия набирала громкость и темп, в уши вжарили барабаны. Он оттолкнулся от подоконника и выскочил из Резиденции навстречу яркому утру. — Приветствуем на открытии Седьмого отборочного экзамена на чунина! — гремели динамики. — В прямом эфире из Кумогакуре… На уличных экранах распускались эмблемы Конвенции Шиноби — объединенные кольца с символами пяти стихий. Наруто съехал к краю пологой крыши и замер против столба с четырьмя дисплеями. Пусть даже раннее утро, сегодня площадь кишела народом: толпа зудела и шелестела, ломилась к экранам; заглушенный гомон то и дело перебивался возбужденными криками. — Хокаге-сама! — завопил какой-то дедок и помахал рукой. К Наруто тут же заоборачивались. — Йо! — он широченно ухмыльнулся и махнул им всем. Своей огромной семье. — Вот-вот увидим наших ребят! На экраны вплывали величественные скалы в тумане. Скрытое Облако. Прямо из камня росли мосты и переходы, и пышные чашеобразные ярусы. Летали вагончики по канатным дорогам, металлическим блеском сияли панели. Деревня дышала лоском и новизной. — А вот и лагерь участников, — возвестил комментатор из телеков. Фокус камеры устремился к обособленной гряде скал. Скалы торчали рогатой короной: один рог, самый крупный, аккурат посередке, рога пониже обступили его кругом и тянулись к нему веревочными мостами. — Специально оборудованная зона… эксклюзив, уважаемые зрители, сюда не попасть просто так… Как же высоко все-таки. Когда сам Наруто посещал Скрытое Облако, скалы не казались такими безнадежно высокими. Никто ж оттуда не шмякнется? Он тряхнул головой, отгоняя идиотский нервяк. Ерунда. Ребята — шиноби, лучшие среди ровесников. Никто из них не способен так облажаться. А Джуни? Слепой ведь… Вниз по скале ухнула стрела поезда-синкансена. Ухнула прямо вертикально, словно собралась врезаться носом в землю, и от ее скорости захватило дух. На мчащейся крыше померещилась желтая макушка… Блин, уже?! Наруто аж перетряхнуло. …показалось. И когда он успел стать беспокойной наседкой, черт подери? Нет… Почему он стал беспокойной наседкой так поздно? — Перемещаемся на арену… Именно здесь мы их встретим, героев этого года! Сквозь виды Кумо подплывала вросшая в скалу могучая арена, увенчанная пятью пластинами над провалом купола. — В этом году в экзамене попробуют себя сто восемьдесят три кандидата, — продолжали меж тем телевизоры. Камера провалилась сквозь стены сразу внутрь. — Больше всех команд выставило Скрытое Облако… На пол арены упали проекции пяти разноцветных колец и скрестились в одну большую эмблему Конвенции. Ребят из Облака, заметно крупных и загорелых, захватило желтым кольцом; участники из Тумана оказались в ярко-синем. — От Кири в этом году двенадцать команд… Туман… От них и через телек веяло какой-то сумрачной зрелостью. — …а вот и команды Песка! Музыка набирала обороты. Торжественная площадка здорово забилась участниками: четыре команды Песка посреди полупустого зеленого круга; толпа из Камня в традиционных одеждах посреди бурого. За пределами эмблемы одинокими горстками выстроились команды Дождя, Травы, Водопада… Одна команда из Инея, одна из Горячих Источников и даже команда из Скрытой Дымки… Пустовала лишь зона огненного кольца. Наруто прикусил щеку. Где же Коноха, даттэбайо? — Вся Арена в экстазе, уважаемые зрители! Уже вот-вот… Точно в такт с громыхнувшим аккордом на Арену дождем пролились молнии. В их ослепительном зареве явился полуголый Райкаге Эй и величественно простер руки. — Приветствую всех… — басом прогремел его голос. — …на Седьмом отборочн… За его спиной мелькнула тень — какой-то шиноби. Райкаге вдруг настороженно замер. — Кажется, у нас, заминка, дамы и господа — растерялся комментатор. — Райкаге-сама прекратил приветствие… Музыку приглушили, и стало слышно, как растерянно шумят зрительские трибуны. — …как видите, Коноха до сих пор не явилась на стадион. Без Листа невозможно начать… Наруто едва не схватился за голову. Твою мать!.. Куда ж они делись, даттэбайо?!****
— А ну быстрее, придурки! — надрывал глотку Так. — Да что с вами такое?! Никакой выносливости. Почти хором шкеты издали замученный стон. Половина команд с утра тянулась сонными мухами. Дети зевали, хватались за рюкзаки и бессовестно шатались на ходу. Ледяной горный ветер сдувал с них запахи спирта и несвежей одежды. Идиоты мелкие. Еще и Банто умудрились споить. Банто-то как… Волчара ковылял рядом, виновато кося на него воспаленными глазами. Така толкнул в плечо провожатый из Облака. Беспокойный и злой. — Быстрее, Лист! Опаздываем, — рявкнул тот и указал на канатную дорогу. — Быстрее пакуйтесь в вагоны. Банто вяло клацнул зубами в сторону его штанины. — Маршрут «Третья платформа — Арена-Кумо»! — крикнула смуглая облачная женщина. — Так, ученые! Где ученые?! Ученые Листа отправляются в сектор I следующим рейсом! Вместо того, чтобы внять позывам какой-никакой совести и наконец поторопиться, шкеты осоловело уставились на припаркованный у площадки красный вагончик. Так клацнул зубами по примеру своего волка. Чем они надувались там, смазкой для дирижаблей? — Живей, я сказал! — рыкнул он. — Мирай! Грузим стадо в вагоны! Кто останется — будет добираться бегом. — Разделимся! — скомандовала Мирай. — Так, вы с Банто поедете с одной группой, я со второй. Она принялась отбирать в свой вагон команды, попутно отхлестывая блокнотом нерасторопных. Такеши ухватил за ворот пиздюка Хачидайме, скользнувшего было в сторону Мирай, и утянул в сторону нижней посадочной площадки. К плененному товарищу подтянулись Шикадай с Джуни. Гранатово-красный вагон в ожидании покачивался на тросе. Так затолкал Боруто в распахнутую глотку кабины и пересчитал свою братию. …все сходится. Лишь Банто топтался на платформе. — Заходи, хмельной, — буркнул Так. К неудовольствию людей Облака, волк остался на месте. С поездами он как-то мирился, но тесная кабинка над пропастью доверия ему, очевидно, не внушала. Еще и с похмелья. На уговоры уж точно времени не было. Такеши подтянул Банто за шкуру, рывком взвалил на руки и вместе с ним вломился в вагон, пахнущий свежей резиной и пластиком. Шкеты вмиг ободрились, зашевелились. Банто грохнулся на четыре лапы и попятился назад к выходу, но Так успел перехватить его за загривок. С тихим хлопком сомкнулись двери. Вагончик висел у станции, словно ожидая сигнала. Так кисло взглянул на часы и, навалившись на перила, невидящим взором уставился в окно. Черт. Опоздали. Будь они мелкой Дымкой или Инеем, никаких бы проблем не возникло. Их бы просто не стали ждать. Но начинать церемонию открытия без представителей Конохи — одной из ведущих деревень Конвенции — было б дерьмовым политическим ходом. …как и опоздание. Кабину тряхнуло, и поросшие зеленью скалы поплыли вниз — вагон поднимался. По правую руку вылез нервный Банто, встал на задние лапы, а передними уперся в стекло. Дымка от облаков сгущалась, затягивала скалистые гребни, неслась мимо окон, рвалась и клубилась. В проплешинах мелькала измельчавшая посадочная площадка; на мгновения выплывали пики скалистых зубьев и тут же скрывались от глаз. Боруто налег на перила рядом с ними, уткнулся в стекло лобешником и осоловело пялился на молочную дымку. Окно потело овальным пятном у его смятого носа. Над крышей скрипел канат. В нарастающем давлении сжимало виски. Так гонял чакру вдоль барабанных перепонок и внутреннего уха, ослабляя шумы. Еще не хватало, чтобы слух сглушило… Нелегко им придется, если заготовленный Купол Смерти на такой высоте. На первый взгляд Скрытое Облако не казалось такой беспощадной локацией, как льдистые долины Снега или Суна с ее пресловутыми демоническими пустынями. На самом деле же генинам из Кумо, привычным к разреженному воздуху, играли на руку перепады высот. Сущая мелочь, которую эти проспиртованные идиоты ощутят уже сейчас, на подъемнике. За пару недель, может, привыкнут, когда проблюются, но ключевая разница даст о себе знать не на церемонии открытия и даже не на первом этапе, а в реальном бою, когда они, разгоряченные схваткой, начнут задыхаться… Сквозь стены вагона проникли вибрации шума с трибун. Такеши обернулся к переднему окну. Приближалась гигантская арена. И даже опоясывающие ее полустанки были насквозь забиты народом. Он приготовился ломиться через толпу.****
Боруто, как мог, отпихивался от мельтешащих людей. Приходилось перебирать ногами мелко и быстро, пока Такеши-сан, будто псину, тащил его за воротник. Они пробились в коридор с бетонными стенами, и только тут Боруто наконец отпустили. В спину напоследок прилетел толчок ладонью, и его выбросило прямо на стадион. — И наконе-е-ец появилась Коноха! — громыхнуло сверху. Зал накрыло аплодисментами. От шума, масштабов и яркого света аж дух пробрало. Глаз резанула острая вспышка, а потом еще одна. Бахнули барабаны, и грянул тяжелый торжественный гимн. — Ой, Боруто! — позвал Шикадай. — Погнали. Вслед за товарищем Боруто заторопился в круг огня. Обвел взглядом ошеломительно гигантские трибуны. В темноте, в до слепоты ярких вспышках размывались силуэты множества зрителей. — Цирк, — хрипло сказал Джуни. — Мы — дрессированные твари. Боруто сглотнул. Его и вдохновляло такое бешеное внимание, так, что хотелось выпрямиться повыше, махать всем подряд и улыбаться во все зубы, и накрывало каким-то тошнотворным позывом. — Я вновь, — прорычал со своей ложи старик Райкаге. Таким голосом, словно сейчас пойдет убивать, — рад приветствовать гостей и участников. И Коноху. — Такое чувство, — фыркнул Шикадай. — Что он бы рад поприветствовать нас о ближайшую скалу. — Стремный дедан, — согласился Боруто. И втянул в голову в плечи, на автомате ожидая замечания от Сарады за бестолковые разговорчики. …да блин. — …суть в многостороннем обмене, — вещал сквозь зубной скрежет Райкаге. Выражения его грозного лика подхватывали плазмы под потолком. — Дружба меж нациями в эту эпоху мира и процветания… В эпоху мира и процветания Боруто не довелось поприсутствовать при объявлении войны, но что-то подсказывало ему, что войны объявляют с таким лицом и именно таким тоном.****
Тьма… Ширма опущенных век надежно ограждала от мира; тело будто окаменело в медитативном стазисе. Спокойных вдох. Легкие раздул густой влажный воздух. Мысли Орочимару то расплывались во вкусных фантазиях о лаборатории двойника, то срывались в бездну пророчества старой жабы. «Заплутали в изгибах одинаковых троп… Забьется ласточка в зеркальной ловушке…» Существа настолько древние никогда не бывали просто добры. Какую цель преследовал мнимый пророк? Хотел запутать их метафорами, отвадить от Мёбокузан и проблемы Наруто-куна? Или просто чокнулся еще пару сотен лет назад и мнил, что его бредовые ассоциации были понятны окружающим? Сам не понимал, что видел? Видел ли вообще? От однообразной недвижности Орочимару успел подустать, но Сарада в этом нуждалась. Процесс синхронизации с телом все еще длился. По осколкам встраивался в память опыт уничтоженной личности: обрывки примитивного девичьего быта. Ритм сердца ускорился. Очнулась. Дернулись веки. Щели света распахнулись солнечной зеленью. Свежо и сыро; по листу над головой легко барабанил дождь. Сарада выглянула из-под временного укрытия, и на очки брызнуло каплями. Сквозь рваную тучу пробивалось полуденное солнце. В мокрой траве нежились жирные слизняки, ловя серо-бурыми тушками пятна лучей. «Вовремя проснулась. Скоро прибудет Минато», — громко подумал Орочимару. Сарада сунулась обратно под защиту листа, достала из подсумка круглый хлебец. «Решила, что будем делать?» Хлебец хрустнул и рассыпался по нёбу сухими крошками. Сарада запрокинула голову. Лист протекал. Некая тварь прогрызала в нем отверстие и капала внутрь слизью. «Спасем мир? Расторгнем призыв Минато и займемся моей лабораторией?» Сарада задумчиво жевала хлебец. «Нужно больше информации, — наконец откликнулись ее мысли. — Прошлая я почти ничего не знает». Техника Йондайме мигом выдавила их из Мёбоку в коридор убежища. Орочимару сразу понял, что это его территория. В такой близости сознание начинало резонировать с двойником. — Я мог бы перенести тебя обратно в деревню, — деликатно предложил Минато. — Не сейчас. Они зашли в кабину лифта. «Ярус… хм. Третий. Нет. Второй», — подсказал Орочимару, вслушиваясь в запах присутствия себя. Под пристальным взглядом Минато Сарада ткнула круглую кнопку. Двери сомкнулись. Над потолком загудел механизм, лифт поплыл вниз. Минато стоял в шаге, спокойно опустив руки. С позиции их недоразвитого детского тела он даже казался высоким. Орочимару любовался своим творением. Столько лет прошло, а Минато сохранился таким свежим, будто вчера призвали. Техника накрепко привязала его к миру живых. Только кажется спокойным, а сам начеку. Пытается понять, что мы решили? — Где Итачи? — резко спросила Сарада. — Итачи… — Минато как будто растерялся. — Он ушел. Мысль Сарады возмущенно взбурлила: «Опять то же самое». Орочимару это тоже не нравилось. Послания в воронах за две недели оставались нетронутыми. Саске-кун и Минато не признавались, куда делся Учиха Итачи. А такого человека всегда стоило держать в поле зрения. Умер? Без Карин долго бы не протянул. Если умер, это просто проверить. Двери лифта с легким скрипом разъехались. Влажное помещение благоухало гниющим болотом. По обе стороны от бетонной дорожки застыли квадратные пруды, затянутые коврами ряски. Эхом накрапывала вода. Сеть крупных труб на уровне груди испустила шипящий газ. В растворяющихся белых парах над водой копошился ребенок. Зацепив ногами трубу, он свесился вниз головой и вылавливал в пруду каких-то тварей. Его руку по локоть облепило ошметками ряски. Второй рукой он прижимал к животу стеклянную банку: горлышком вверх, чтобы не пролить. В банке извивались то ли пиявки, то ли мелкие черные змеи. Заметив их, ребенок перестал плескаться и проводил внимательным взглядом. Дитя казалось знакомым. Такой мальчишка им уже попадался — бледный, с золотыми глазами, только этот был младше. Клонирование. Я поставил на поток выращивание не только ингредиентов, но и рабочей силы? Орочимару разрывало от самодовольства и предвкушения. Чакра пульсировала. Уже близко. Из болотной оранжереи они вышли в полутемный коридор. Орочимару прислушивался к внутренней тяге и подсказывал: «Вторая дверь слева». Сарада шагнула в щель. На кушетке слева лежал ребенок, обклеенный проводами. Поодаль, на фоне горящих экранов компьютерного аппарата, выделялся силуэт. Чакру пробило импульсом, сжало на долю мгновения и отпустило потоками по каналам. Мышцы Сарады окаменели в напряженном тонусе. Готовность к атаке. Силуэт не шевелился: тоже ощутил резонанс. Рука так и замерла на пульте управления. Качнулась в ухе шипастая магатама. Человек медленно повернул голову, и Орочимару встретился взглядом с самим собой. Тонкий змеиный зрачок расширился и пульсирующе сузился. Второй он, вольный, глазами пожирал Сараду. Не мог не ощутить связи. Должен был понять, кто перед ним: желанное тело Учихи, непокорный сосуд. Приют осколка его личности. Точно так же Сарада не могла не чувствовать его опасную мощь, совершенно непредсказуемую. Он видел ее насквозь, видел то самое, о чем не подозревали даже самые близкие. Меня. Второй он улыбнулся краешком рта. — Минато, — окликнул он с бархатной хрипотцой. — Оставь нас. Едва ощутимое присутствие за спиной растаяло. Вряд ли надолго. Шиноби уровня Минато уходили так просто только затем, чтобы снова вернуться уже незамеченными. Двойник, плавно ступая, приблизился на пару шагов. Напряженная до предела Сарада замерла. Чакра прилила к глазам, и движения второго его проросли предсказуемой четкостью. Прощупывали друг друга. Пытались понять обстоятельства, мотивы. Просчитать опасность. Сознание какого периода возродилось в этом теле? Что могло узнать оно в своем джуиновом заточении об Учихе Сараде? У техники перерождения не было слабостей, так они думали. Второй он наверняка даже не подозревал, что можно переселиться в тело и так и не заполучить над ним власть. В золотых глазах сверкнул хищный огонек. Сейчас был прекрасный момент додавить ее. Их двое: снаружи и внутри. А она одна, ослабленная молодым телом, лишенная силы Мангеке. Зря пошла у него на поводу и так свободно вломилась в змеиное логово. Надеялась заручиться поддержкой двойника? Поставить на место? Неужели до последнего момента не представляла, чем это грозит? Сарада медленно перемещалась, держась на расстоянии и не упуская из виду второго его. Гипнотический танец жертвы и хищника, в котором хищником каждый считал себя. Орочимару плавился в сладости предвкушения. Уже представлял, как полноценно вольется в нервную систему девичьего организма, облизнется, сожмет свои пальцы. Змей в шкуре ребенка, никем не замеченный вторженец. Связи с местной молодежью расторгнуты. Семья не настолько близка. Он достаточно знает подноготную Сарады, чтобы отыграть полагающуюся роль. И подловить его могут лишь двое. Учиха Саске. С дочерью сухие, но доверительные отношения. Взаимопонимание. Узумаки Наруто… Предвкушение ошпарило вспышками жарких воспоминаний. Орочимару внутренне передернуло. Глаза Наруто-куна заглядывали Сараде в самую душу. Их связывали особые узы, и Орочимару с досадой сознавал, что с этой ролью ему справляться не хочется. Мне и не справиться. Захлебнувшись пресной горечью, он завис на грани подступающего триумфа. За пределами тела не было желанной свободы, только липкая паутина связей. Вырвавшись из одной неволи, он увяз бы в другой. Опасно… Не хотелось играть в игры с Хокаге и Саске-куном. Не сейчас, когда они на пике сил и способны раскусить его притворство. Проще выждать. А до удобного случая пускай девчонка сама побудет его маской. — Почему не покажешься? — спросил второй он, явно обращаясь к своей же заточенной личности. — Не дозовешься, — процедила Сарада. — Дочь Саске-куна. Не помню, чтобы отмечал тебя. Неужели моя чакра передалась тебе через семя? Мимические мышцы их лица дернулись в гримасе отвращения. Сарада остановилась. — Тебе мало одного себя? — Вопрос качества. Мне всегда мало. Второй он глядел жестоко, с жадностью. Не успел обжечься, все еще жил мечтой о теле Учиха. И Сарада тоже это чувствовала. — Ты не захватишь мое тело. Один раз уже не сумел. Второй тоже не сможешь, — бросила она холодно, и что-то в ее давящем голосе напомнило молодого Саске-куна. Взгляд двойника сверкнул остротой. — Самоуверенно. — Объективно. Она поправила очки. Орочимару поскребся. «Сарада, бесполезно. Ты не убедишь того меня. Он не понимает, с чем имеет дело. Позволь мне…» «Не лезь. Тебе я тоже не доверяю». «Ты же уверена, что мы все равно не сможем захватить твое тело. Ничем не рискуешь», — поддел он с удовольствием. Сарада не отвечала. Схлынувшая досада сменялась злостью. «Нам нужны союзники, — зашипел Орочимару. — Нужен этот я. Протяни руку. Позволь нашим чакрам слиться, и я обращу его на нашу сторону». Упрямая. Она вполне могла уйти из лаборатории, нажив себе еще одного врага в лице второго его. И к черту захват тела… Но существовать в заточении без возможности связаться с самим собой было невыносимо. Пальцы тела сжались в кулак. Сарада колебалась. Орочимару распушил чакру и рискнул, потянулся на пробу из своего ментального гнездища. Учиха не стала мешать. Он смелее вытянул ложноножку, вливаваясь в чакроканалы правой руки и вытесняя пекущую чакру хозяйки. С лица второго его сползала кривая улыбка. Чувствовал. — Он хочет что-то сказать тебе, — предупредила Сарада. Согнув руку в локте, она потянулась к двойнику. Тот протянул ладонь навстречу. Чакра рябила в каналах нарастающими волнами. Подушечки пальцев коснулись холодной кожи, и чакра схлестнулась. От накатившей эйфории Орочимару едва не вышибло из собственного сознания. Слияние с самим собой. Потоки свежей информации, пропитанные родным потоком энергии, отрезвляли, проясняли пространства, заполняли событиями годы. Пробуждение… Хмурое лицо Саске, поджатые губы… Нашел. Распечатанный свиток, информация о риннегане. Качнувшаяся черная челка, радужка с концентрическими кругами… Фальшивые улыбки Минато и хруст печенья. Запахи питательного бульона инкубаторов. Десятки зародышей… Связь прервалась резко и вышибающе. Отзвуки эйфории растаяли в глухой пустоте; в толчках пульса ошарашенной Учихи Сарады. — Довольно, — хрипло сказала она.****
От обмена памятью с самим собой Орочимару испытал тлеющий восторг и тут же — разочарование. Трижды потерпеть неудачу, пытаясь завладеть телом Учиха? Немыслимо. Но оказаться заключенным в теле девчонки и все-таки извлечь из этого выгоды — это уже на него походило. Дочь Саске-куна прогуливалась у цилиндров с зародышами, наклонялась и вычитывала с дисплеев генетические модификации свежих Логов. Орочимару наблюдал со стороны за ее детским тельцем, проводя по губам языком. Не наивный ребенок, нет. Игрок со своими планами, пока неясными. Даже его засланная личность не была в них посвящена. Каким-то образом они с Учихой умудрялись существовать в симбиозе и одновременно отгораживаться друг от друга. Сарада выпрямилась и впилась в него взглядом. В ее черных глазах играли отсветы инкубационных цилиндров. Орочимару чувствовал кожей ее вызревающую злость. Рано или поздно этот поток куда-то направится… — Тебе позволили проводить эксперименты над людьми? Накатило раздражение. Тайная комиссия из Конохи по контролю этичности экспериментов в этом году уже наносила ему визит. Не хватало только отчитываться еще раз перед своим будущим телом. — Я провожу эксперименты над собственными гаметами. Это не запрещено. Сарада сжала губы и обвела комнату взглядом. — Ладно. В любом случае, что-то намечается. Могут понадобиться резервы твоих лабораторий. Орочимару осклабился и будто бы радушно прошелестел: — Договорились. В комнату пробрался Лог-24, беспечный, в полураспахнутом халате. В свете цилиндров его бледная кожа казалась зеленоватой. Он подвинул к стеллажу колесный стул, опасно влез на сидение и зашуршал баночками с биодобавками. Орочимару косо глянул на время в углу экрана. — Полагаю, церемония уже началась. Почему ты все еще здесь, дитя мое? Он говорил почти ласково, но Лог, привыкший к игре его интонаций, должен был различить угрозу. Бестолковый ребенок опустил в карман пузырек и спрыгнул на пол. — Главное успеть на первый этап, правда, Родитель? Он сощурился, улыбаясь. Ни деликатности. Ни пунктуальности. Ни совести. — Не забудьте кальций, — елейно напомнил Орочимару вслед уходящему сыну. — Хай-хай, — донеслось из коридора. Характерно встряхнулись таблетки в коробочке. Сарада оглянулась в сторону опустевшего коридора. — Твои «гаметы» тоже участвуют? — Что-то не так? — поинтересовался Орочимару. — Отогакуре не помешают лишние квоты. Не просто так ты спросила об экзамене. Что-то тебя зацепило, Сарада-чан. Душу насквозь пробурило стрелой знакомого взгляда. Яркого и ядреного, возбуждающе чистого. — Хочу попросить об услуге, — совсем не просящим тоном сообщила Сарада. — Среди участников будет парень. Узумаки Боруто…