****
Гай добивал последнего. Схватил охреневшего верзилу за грудки и с хрустом треснулся лбами. Мужик обмяк и стек на пол. Гай сверкнул ухмылкой во все тридцать два и выкрикнул: — За силой юности — победа! Будете знать, подлецы!!! Благодарных зрителей триумфа оказалось немного: подозреваемые разбросались по залу казино бесчувственными телами. Кое-кто в слабом тике подергивался, отчаянно хватаясь за край стола. Один из охранников свисал с люстры. Та оборвалась с мерзким скрипом и провисла на проводах. — Ну и ну… — выдохнул Какаши и спустил Тонтон на пол. Увитый бусами поросенок с хлопком сбросил хенге и обернулся здоровой увитой бусами свиноматкой. Больше не было смысла скрываться ради конспирации. — …переборщили же мы с разминкой. — Разминок!.. — чувственно воскликнул Гай и тут же показательно припал на ногу, приятно растягивая связки. — Не бывает слишком много! — …нам допрашивать теперь некого, — проворчал Какаши. — Черт. Просил же не налегать на админ-персонал. Ладно… Он обернулся к подергивающей пятаком свиноматке. — Тонтон. Фас. Свинья процокала вдоль зала, огибая уцелевшие столы, и деловито направилась за синюю занавеску с надписью «кипяток». Что-то учуяла. Гай перекинулся взглядами с Какаши и двинулся за Тонтон следом. Вдруг спину прошило ярким присутствием: в казино подоспел клон Хокаге. Наруто явно опешил — с разинутым ртом оглядывался то на люстру, покачивающуюся на проводах, то на обломки обшарпанных столов, то на развалившиеся в красочных позах тела. — Ч… что это такое?.. — сдавленно спросил он. — Добыча информации, — не оглядываясь, бросил Какаши и мыском отодвинул с дороги какого-то мужика. — Пойдем. Свинья что-то засекла. Чувствую, здесь нечисто…****
В прохладной темноте они поочередно спустились по лестнице, слишком узкой, чтобы вместить сразу троих взрослых мужчин. Впереди Наруто чувствовал тяжелый очаг свиньи, а еще дальше, за заслонками стен — трепещущий, человеческий. — …здорово она у вас вымахала, — не преминул заметить он. Помнил Тонтон еще крошечным поросенком. — Здоровое питание, — гордо откликнулся Гай-сенсей. — Мы ей ни в чем не отказывали! В ладони раскрутилась чакра, собралась в большой плотный шар, и Наруто, ни на секунду не сбавив ходу, со всего маху проломил дверь. Покров лиса защитил от мелких обломков. В глаза врезался белый свет. К стене отшатнулся мужик в мятом костюме. — В-вы к-к-кто та… та… такие?! — возмущенно взвыл он. Толстые губы исходили слюной и дрожали. — У-у-уберите свинью!!! — Мы — закон, — устало, но со значением поведал Какаши-сенсей, пуская по руке искры Чидори. Кажется, они с Гай-сенсеем здорово развлекались. — Проинспектируем от и до эту точку. Наруто от всей души понадеялся, что Конохе не прилетит от городских властей за погромы. Мужик давился слюной и, кажется, пытался задом влезть на стену. — Охр… — Нет охраны, — своим особым, угрожающе-замотанным тоном перебил Какаши-сенсей, медленно приближаясь к нему. — Так что здесь есть? Казино. Наркоту толкаете. Что еще? Тела, органы? Информация? Взгляд Наруто упал на письменный стол. Он врубил компьютер, с силой дернул верхний ящик вмонтированного комода — заперт. — Ключ, дядь, — кратко потребовал он. — И пароль. Для убедительности Какаши-сенсей сильней пережал горло толстого мужика. Тот забулькал, выдернул ключ из заднего кармана и перебросил Наруто. — Пароль — три… восемь… два… три… …и все? Замок послушно щелкнул, ящик отъехал, полный одинаковых папок в серых обложках. Слишком все было легко и низкоуровнево. Команды чунинов на такую миссию хватило бы за глаза. Не стоило ему, Хокаге, сейчас отвлекаться на подобный пустяк. Наруто раскрыл верхнюю папку — файлы с колонками непонятных цифр. Явно работа не для него, нужно б было назначить кого-то из отдела дешифровки… Он взялся за следующую папку. Что?! Грудь как ледяным душем обдало. Не веря глазам, Наруто по-идиотски пялился на фотографию собственного ребенка, точь в точь копирующую фото с регистрационной карточки. Боруто кривился в каком-то сложно-раздосадованном выражении лица, глаза закрашены синим, а рядом беглой строчкой подписано «бьякуган?» — «Стволовые клетки»… — пробормотал он, следуя за текстом в файле. — «Особенности генома»… Быстро перелистнул страницу. Помимо подробнейшего досье на Боруто папка вмещала фотографии других генинов: Хитоши, Джуни, Шикадая, зачеркнутую фотографию Сарады. И везде — досье с указаниями особенностей. — Ой, Наруто… — непривычно тихо окликнул Гай-сенсей. — Ты… — Это секретная информация! — рыкнул Наруто, треснув по столу папкой, так, что листы разлетелись. — Откуда это у вас?! Какаши-сенсей, не оглядываясь, поймал один из файлов. Отпущенный мужик отек по стене. Его колотило, явно ломало потяжелевшей энергетикой — но Наруто не мог и не собирался утихомиривать внутренний пожар. — Ставки на участников экзамена этого года, — бесстрастно заметил сенсей. — Неофициальные, разумеется. — Да если бы только! Тут же впрямую написано, что можно поиметь с каждого… — яростно выдавил Наруто. — …тела. Глаза Хитоши, Сарады и Боруто, органы Джуни… Он лихорадочно листал папку и отшвыривал на стол листы. Напоролся на таблицу с поименным перечислением участников. Имя его шкета и других клановых ребят, ребят с геномами были подчеркнуты красным. — Эй, — Какаши-сенсей перекрутил в пальцах кунай и лезвием надавил толстяку на шею. Тот тонко заскулил. — Кому вы продаете эти сведения? Куда они идут дальше? — С… с… — невнятно свистел мужик, хватал ртом воздух. — Это для трупов… с-с-сборщикам трупов… это не с живых пиздюков! — Значит, существует возможность проникнуть на арену после второго испытания и собрать тела? Под лезвием выцеживалась каплями кровь, стекала по взмокшей шее с клокочущим кадыком. — Я… я ничего об этом не знаю! Не я туда лажу! Наруто сцепил зубы. Мертвые шкеты после второго этапа… Для этих — просто урожай. Особенно невыносимо стало при мысли, что убитого на потеху зрителям ребенка не оставят в покое: распотрошат и по кускам распродадут на черном рынке. И нечего будет даже похоронить. Наруто почему-то представил Хинату, маленькую и бледную, в черной одежде… Насилу тряхнул головой. Нет. Дело не только в Хинате и Боруто. Со сколькими детьми это уже произошло? Сколько таких падальщиков уже поживились? Как мы не замечали? — …и последний вопрос, — мелодично произнес Какаши-сенсей. — Откуда здесь сведения прямиком из кабинета Хокаге? Наруто хрустнул замятым листком в кулаке. В Резиденции завелась крыса.****
Настроение было прекрасным. Боруто удобно умостился на выпуклой круглой крыше, нагретой от солнца. В идеально начищенной полироли отражался закат; закат стекал вниз по скалам ярким теплом. На поверхность крыши аккуратно опустилась карта Кагуры. Семерка. Боруто мигом перебил ее своей девяткой. Новый друг нервно усмехнулся. — …все не могу привыкнуть к этой игре. Никогда ничем таким не занимался. — Ой, брось, ты делаешь успехи! — подбодрил Боруто, поперхнулся, проглотил кусок острого бургера и признал: — Знаешь, в компании играть куда веселее. Я звал пацанов тоже, но они чет… Он пожал плечами. — Немудрено, — Кагура слегка улыбнулся. — Что они не захотели со мной общаться. Мы ведь соперники из разных деревень. — Тебе не кажется, что все воспринимают это всё слишком серьезно? Ну… то есть разве международные события нужны не для того, чтоб шиноби разных стран могли побрататься? Боруто правда не понимал. В лагере устанавливалась неуютная, слишком напряженная атмосфера. По большей части иностранцы вели себя отчужденно, да и ребята из Конохи были не лучше. Он взял бургер одними зубами, выщипнул из колоды две карты и швырнул на крышу. Кагура перекрыл своими двумя, уложил в отбив и выбросил последнюю карту. Элементальный козырь. — Ах-х, ч-черт! — в сердцах проворчал Боруто, сознавая, что продул новичку. Кагура ему нарочно заговаривал зубы с этими «не привык», «не играл раньше»! — О-ой, Боруто! Он обернулся через плечо. У устья моста стоял крошечный Шикадай. От переизбытка вредного чувства Боруто выпятил губу. Спецом же удрал сюда развеяться с новым другом. Чертовски не хотелось вновь выслушивать лекции или вновь идти тренироваться. Или вновь утопать в сомнениях в четырех стенах. — Бо-оруто! Общий сбор! Делать нечего. — Прости, — Боруто собрал отбитые карты, ловко перемешал и спрятал в карман. — Придется идти. Он протянул ладонь, и новый знакомец с готовностью ее пожал. — Ну бывай, Кагура! — Спасибо тебе. За игру и вообще… — Ага. Боруто скатился с крыши, припустил через площадку и нагнал на мосту Шикадая — Говорил же, не шляйся с ребятами из других деревень, — устало цыкнул товарищ. В последнее время Шикадай взялся начитывать ему нотации: об осторожности, о правилах. Как будто решил заменить собой Сараду. Может, это профдеформация капитанов команд? — Че за общий сбор? — поинтересовался Боруто. — Не знал, что у нас такие бывают. — Такеши всех созывает. Все же завтра экзамен, балда. Он тут же скуксился и пробубнил: — Да помню, помню… Точно профдеформация. На мосту продувало сырым ветром. Под порывами конструкция вибрировала и как будто немного раскачивалась. Они поскорее нырнули за дверь в коридор. Из зала с камином долетал нестройный галдеж. Боруто чуть ожил: это сборище невольно заражало предвкушением. По перилам с медлительностью слизня сползала Иноме и распаковывала свежий леденец. В зал стеклись уже почти все команды. Полукруглых черных диванов и видно не было за копошением тел в разноцветном шмотье. — Э-э, а нам места! — расстроился Боруто. — Сам виноват! — Ивабе обернулся с дивана и показал ему фак. — Опоздавшие сидят на ковре! Васаби подкинула в жаркое пламя несколько поленьев, присела на корточки и протянула руки к огню. — Хвост себе не подпали, — фыркнул Арума. — Смотри, чтоб Такеши тебе чего не подпалил, — огрызнулась Васаби. Из-за стенки с камином вынырнула сестренка Мирай и принялась сверять поголовье прибывших со своим блокнотом, тихо шевеля губами. Со стороны люкса вышел Хитоши с плоской диванной подушкой под мышкой, чинно ее расстелил и уселся в строгую позу на коленях. Заранее зажал, гад. На фоне огромного окна возникла высокая фигура Такеши-сана. Банто по-песьи покрутился вокруг его ног. — Сидеть, — скомандовал Так. Боруто как был плюхнулся задом на перильце дивана и только тогда с жутким стыдом осознал, что команда не для него. Банто щелкнул в зевке челюстями, вальяжно разлегся и вытянул когтистые лапы. Он часто дышал и по-хозяйски осматривал сборище. — Сидеть, — повторил волку Так. Банто, растянув темные губы в улыбке, весело посмотрел хозяину в глаза и не шелохнулся. У этого парня есть яйца, даттэбаса. — Черт с тобой, — буркнул Такеши. — Стадо в сборе. С появлением куратора гомон притих. Мирай откашлялась у камина, перевернула лист блокнота и объявила: — Первый этап экзамена на чунина стартует завтра в десять утра! Загружаемся в вагоны в восемь тридцать. Не опаздывать! И не забудьте взять с собой рекомендации джонинов-наставников. Это ваш допуск к экзамену! Боруто разинул рот в добром зевке, едва не выворачивая челюсть. Сестренка Мирай подняла указательный палец. — Сегодня не буяньте, хорошенько выспитесь. Перед сном перечитайте правила, чтобы не подставить Скрытый Лист… Так шлепнул по ладони красным ремнем Иноме. — А теперь подробнее о правилах. Боруто захлопнул пасть. Такеши-сан обвел всех тяжелым взглядом, понемногу задерживаясь на каждом и проникая в самую душу. — Я не собираюсь разжевывать для вас каждое. Однако… Все затаили дыхание. — …есть одно правило. Главное. Дегенерат, который посмеет его нарушить, будет иметь дело со мной. Поленья в камине вдруг стали потрескивать оглушительно громко. — Речь об использовании нелегальных девайсов. Так называемых… — Так брезгливо скривился. — …нинджетов. Боруто сглотнул сгустившуюся слюну. В желудке потянуло холодком, как будто образовалась дыра. — Я знаю, кто прихватил с собой в Кумо это дерьмо. Что?! Что… нет… нет-нет-нет-нет… Так хлопнул себя ремнем по плечу. — Чтоб после собрания все эти девайсы были у меня в люксе. Это приказ вам как младшим по званию. Не подчинитесь — я рожи сверну и на задницу натяну. Боруто передернул плечами, но тут же опомнился и попытался состроить невозмутимую мину. Неловко усмехнулся, чувствуя, как сжимается сердце. Нет… ерунда. Он не может знать, откуда? Просто блефует… — Такеши-сан, я не совсем понимаю… — удивился Денки. — Нинджеты — это же секретные разработки. У нас нет к ним доступа. — Кое-какие прохвосты доступ смогли получить. Отку… Нет. Какие у Такеши-сана сверхспособности? Не унюхал бы он котэ. Бьякугана у него не водится. Боруто хмыкнул, ощущая себя несколько увереннее. И резко зыркнул на Хитоши. Этот выходил со стороны люкса. Оттуда, где живет Такеши-сан. Дыхание сперло. Он жутко стремался признаваться Такеши, но осведомленность двоюродного брата была ужаснее в тысячи раз. В глазах потемнело от нахлынувшей атмосферы кошмара. Он сморгнул, разгоняя зернистую темень, и вперился взглядом в Хитоши. Тот все так же сидел с идеальной осанкой и признаков осведомленности не выдавал. Шифровался, гад. Или он все-таки не знает? Может, я просто надумал? — У вас час. Такеши-сан похлопал себя ремнем по бедру и походкой хищника прошествовал в свой люкс. — …а тормозов ожидает возмездие, — прогудел клоунским завыванием старший чувак и засмеялся. Народ разбредался, а Боруто все сидел оглушенный на поручне и в панике соображал, как ему теперь быть. Нет-нет, точно не сдаваться Такеши. Вдруг папане напишет? Лучше просто втихую избавиться от котэ и… И облажаться в бою. Или лучше попробовать без котэ? Он, что ли, не справится без котэ? Он же гений, без всяких нинджетов, сам по себе! Деда хвалил! Боруто самоуверенно усмехнулся, для ободрения тряхнул кулаком и так и застыл с перекошенной глупой ухмылкой, пытаясь нащупать в себе твердую убежденность. Ухмылка медленно стаяла. Убежденности не было. Да и как там говорил дядя Катаске… «Истинная сила шиноби расцветает лишь тогда, когда он находит подходящее оружие». Ведь нинджеты, инструменты нового поколения, и есть его оружие. Как волк для Такеши… Не выбрасывать. Перепрятать. Что-то в этой «оружейной» логике дяди Катаске было неверное. Как будто он, Боруто, всех обманывал. Но… почему же сразу «обманывал»? Разве он виноват, что обманывал? Дурацкие правила виноваты. Почему этот Такеши вообще возомнил, будто использовать нинджеты — это что-то плохое? Почему они все так решили? Что плохого в том, чтоб применять истинную свою силу, полагаясь на техники, созданные другими шиноби? Гадское подспудное чувство несло в себе след холодного ужаса, уже испытанного во сне. Разочарованный разбитый папаня, ледяные прутья клетки под пальцами, шаринганы и змеи… Но то же был просто сон? Он, Боруто, видать, перенервничал, перебздел: кто сместит Хокаге с поста из-за такой ерунды? Подумаешь, сын нарушил идиотские правила… «Отец ждет от тебя высоких результатов, верно?» — прозвенел в ушах противный голосок тетки-журналиста из «Глаза Искры». Даже если все вскроется и папаня будет разочарован… А если я без котэ облажаюсь… не разочаруется ль он сильнее? «Мы все понимаем, что твой отец не может не требовать от тебя соответствующего уровня». «…может ли Хокаге-сама отказаться от тебя, если провалишься?» «Ты уж постарайся, шкет, а то кредит еще не выплачу, — говорил дядька. И почему только слова незнакомого дядьки так глубоко впились в память? — Давай там, нагни всех. Не зря ж пиздюк Хокаге». Боруто зажмурился, замотал головой, пытаясь их всех игнорировать, вымести из себя лишние мысли и голоса. Нет. Нельзя вот так выбросить нинджет, нужно все-таки понадежнее спрятать, как страховку пронести на экзамен — не чтобы использовать, но на всякий случай… — Ой, — на плечо опустилась ладонь: к нему подошел серьезный и настороженный Шикадай. — Ты в порядке? Давно здесь сидишь. Черт, как же палевно! Боруто усмехнулся неловко и мягким движением отстранился. Скатился с подлокотника, побежал прочь, в их комнату, где в рюкзаке был припрятан котэ. — Я Кагуре колоду карт обещал, — соврал он на ходу. — Ща поскорей притащу, пока не ушел!****
Боруто умчался наверх, перепрыгивая через ступеньки. Мирай косо проследила за тем, как мальчишка скрылся за углом, и с чувством выполненного долга вернулась в люкс. Полдела сделано. Такеши прохаживался по коридору, взбалтывая сок. Красный ремень правосудия валялся на телефонном столике. — Всполошился, — доложила Мирай. — Еще б не всполошился. Скоро сдаваться притащится. Она отложила блокнот к ремню, краем глаза цепанула себя в зеркале и незаметно поправила прическу, перетерла в пальцах пряди. Густые, мягкие. И все такие же непослушные. Не так уж помог «Августовый сбор». Все равно не зря сходила. Мирай задорно улыбнулась сама себе. Новый шампунь подкинул идею: подключить его изготовителя, Хитоши, к поискам запрещенных девайсов. И как они сразу не додумались попросить о помощи Хьюгу? Сканирование комнат генинов мгновенно принесло плоды. Она сердито стиснула кулаки. Боруто… Этот проблемный пацан. Никакой ответственности! Единственный протащил нинджет. Он вообще понимает, кто его отец? — Эй, Так! Тот выхлебывал сок крупными глотками. Наконец вытер губы и хрипло спросил: — Ну? — Может, стоило изъять эту… вещь лично? Это ведь надежнее. Зачем было давать ему час? — На рефлексию. Своего рода проработка самосознания. Один из этапов дрессировки нинкенов. — Э? Такеши задвинул пачку сока в маленький холодильник под телефонным столиком. — Дай шкетярине ложную свободу выбора — прочнее закрепишь результат. Псина, стащивший со стола мясо, должен сам поразмыслить, где и почему облажался. Это эффективнее, чем простой шмон. — Какая дрессировка, — пробурчала Мирай. — Это Боруто. Он дрессировке не поддается. Он угнал поезд, блин! Такеши изогнул бровь и кивнул на диван в гостиной. На белоснежных подушках дремал Банто. — По сравнению с этим бандитом, твой Боруто дрессируется так же просто, как породистый нинкен. — Рефлексия… Свобода выбора… — рассуждала Мирай, прогуливаясь в сторону эркера. — Хорошо, если сработает! Завтра первый этап. Если «седьмые» пройдут, мы с ними тут застрянем надолго. Уф-ф. Как знать, что этот бессовестный… Ухо щекотнуло воздухом, и Мирай осеклась на вдохе. Такеши очутился у нее за спиной, очень уж близко. Она заметила в отражении стекла его склонившуюся фигуру, свои испуганные глаза, и в смущении и злости прикусила губу. С этой собачьей непосредственностью вторгаться в личное пространство умел только Так! Его чуткий нос, обдавая теплом затылок, переместился к другому уху. В груди что-то сжалось от напряженного ожидания. Волосы и без того были больной темой, а тут оказались в центре внимания. Что ж это он. Унюхал «Августовый сбор»? Мирай вдруг осознала, что и сама не знает, чего так томительно ждет. Все это было как-то странно и ново. Щекотка от ушей мурашками раскатывалась по плечам, и заготовленные возмущения почему-то проглатывались, вылетали немым дыханием. Такеши отшатнулся. Спустя буквально секунду дверь отозвалась торопливым стуком и в номер ворвался Хьюга Хитоши. — Прошу прощения… Там… Боруто полез на скалу! Пытается спрятать свою… эту… дрянь. Еще мгновение Так соображал. — Вот падла! Рывком бросился к столу и, прихватив ремень, вылетел в коридор. — Че-чего… — выдавила Мирай, оторопев. Уши Хьюги раскраснелись, рваный румянец перетек к щекам. Мирай прищурилась. О терках двух братьев она была наслышана. — Ты следил за ним, что ли? — Я выполнял приказ, — сухо оправдался Хитоши с подчеркнуто каменной физиономией. Чей и какой приказ, уточнять не стал. Или Так перестраховался, или этот «локатор» наслаждался метаниями вспаниковавшего Боруто. — Это конфиденциальная информация, — строго напомнила Мирай. — Никто не должен пронюхать о том, что сын Хокаге собрался нарушить правила. На кону репутация Конохи. — Так точно. Хьюга слегка кивнул.****
Такеши выпрыгнул на крыльцо. Щеки обдало влажным холодным ветром. Барабанные перепонки налились чакрой. Прорезались смех и голоса, протекающие сквозь окна общежития. Крик ночной птицы. Тихий перестук сорвавшихся камней… Щ-щенок. Он завернул вдоль стены. Аккуратно ступал по камням. Ноги покалывало острыми листьями кустарников. Скала, в которую врастало их общежитие, уходила тонким зубцом в темноту пропасти. Спускаться по ней было сложно и неудобно. И все же где-то на ней спрятался пиздюк Хачидайме. Пологие участки скалы оборвались. Такеши схватил в зубы ремень и сполз пониже, уперся мыском в выступ. Подогнал к стопам чакру и присел на корточки параллельно земле. Мир перевернулся. Над черной пропастью, расправив огромные крылья, планировал кондор. В шуме ветра вновь мелькнул перестук камней. Так перехватил ремень и пробежался по скале, перепрыгивая через зелень. Внизу показалась макушка Боруто: копошился у заросшей расщелины. Пацан воровато огляделся, мазнув по нему рассеянным взглядом, принялся было вновь запихивать что-то в щель. И тут опять медленно поднял глаза. Дошло наконец. Такеши щелкнул ремнем по бедру. — Дерьмо! — выпалил Боруто. Мышцы ног налились чакрой, Так шуншином рванул к пацану. Тот распался на клонов. Один выбросил ладонь, метя в живот. Мягкий кулак. Такеши хлестнул ремнем по запястью. Клон взвыл, схватился за руку, и Так пнул его в грудь. Пацан с воплем сорвался со скалы, лопнул в пустоте облачком. — Ладонь шторма! Один из щенков наскочил на ладони к двум другим и, подброшенный фуутоном, взмыл вверх мимо него. Ударом ноги Так сбил обоих клонов. — Урою, говнюк! Боруто, видимо, настоящий, зацепился за ветку сосны и исчез за краем скалы. Решил, что смог удрать с помощью своих копий? Так, зло прищурившись, бросился наверх следом. Не уйдешь.****
Кнопки и шкалы на панели налились зеленым свечением. С нарастающим гулом система разгонялась. Кэнджи прокрутил до второго щелчка круглую ручку, переключил питание, положил пятерню на панель и всеми пальцами сдвинул на треть ползунки. Черные экраны медленно светлели. Экранов было много, с десяток. Сейчас в их пустоте сверкали лишь блики лампы, но завтра они оживут, наполнятся образами с камер наблюдения. Именно в этой комнате будет решаться, какие кадры экзамена увидит весь мир в международной трансляции. Стоит все проверить заранее. Кэнджи пролистнул на главном экране каналы. Выбрал на пробу CW-147-T — одну из камер лагерного комплекса. В сумерках крупным планом колыхались пучки сосновых игл. Вдали, на тонком зубце скалы, приютилось общежитие с огромным стягом Киригакуре. Окна уютно отсвечивали. Там, за стенами, генины готовились к грядущему испытанию. Кэнджи улыбнулся. Не так давно они проходили это со своей двадцать первой командой. И вот теперь: он — главный оператор трансляции, Такеши-тайчо и Мирай — кураторы и смотрители… Общежитие Кири заслонило щекастой рожей. Огромный голубой глаз зыркнул прямо из экрана, и потянулась неравномерная чернота. Мелькнули ноги в сандалиях. Камера дернулась и покосилась. Мелко закачалась, цепляя сосновые иглы и транслируя все тот же умиротворенный покой далекого общежития. Мимо неуловимой тенью промчалось нечто. Пикирующий ястреб? Шиноби в телесном мерцании? Кэнджи, встрепенувшись, врубил все каналы лагеря. Пустые экраны вмиг заполнило изображениями. Давешний щекастый шкет свалился с сосны на крышу общаги Конохи, съехал на заднице и затерялся в зарослях. Вновь появился на другом экране. Обернулся с дикой рожей и припустил прочь из кадра. За пацаном, размахивая ремнем, мчался озверевший Перевертыш и что-то орал. К-капитан… — Че за херня? — лениво спросил Цухими — бесячее жирное недоразумение, назначенное Кэнджи в напарники. — Да чтобы я знал… Пацан пронесся по мосту, выскочил на центральный гребень скалы, быстро огляделся. За его спиной возник Так и взмахнул ремешком. Мальчик отлетел с беззвучным криком. — Спорим на песят рё… — Цухими поворошил пальцами в пустом хрустящем пакете, выуживая оттуда обломки чипсин. — …что пиздюку кранты? Кэнджи качнул головой. Как будто у него были лишние пятьдесят рё.****
Черт-черт-черт! Плечо ломило, ногу прожигало болючей полоской: чертов Так успел несколько раз садануть и попасть. Боруто влетел на крышу — недавно здесь резались в карты. Стопы съехали по пологому борту. Сзади вновь шандарахнуло жутким присутствием. Он спрыгнул на площадку и стартанул вперед, не разбирая дороги, нырнул за край скалы в сумерки. Полупроехался-полупробежался вниз, едва цепляясь чакрой за вертикальную землю, мыском обо что-то споткнулся — все тело набилось вдруг жуткой легкостью. Сердце сжалось в испуге. Из горла вырвался жалобный вопль. Бездна елей надвинулась хищным рывком, нарукавник котэ канул вниз, вылетев из-за пазухи, а его самого неумолимо тащило следом. Нет… нет-нет! Резануло подмышки натянувшейся курткой. — Попался. Боруто с запинкой выдохнул. Сердце все еще колотилось как бешеное. Не столько уже пугал Такеши-сан, сколько голодная пропасть. Как щенка, его за шкирку втянули обратно на скалу и швырнули к ближайшему камню. Боруто сжался. — Я… я не… Такеши-сан припал на колено и придвинулся. Тяжелый взгляд гипнотизировал настолько, что Боруто дышать позабыл. Эта молчаливая злость оказалась пострашнее побоев. — Когда до тебя дойдет? — стальным тоном спросил Такеши. Пытаясь спрятать глаза от его взгляда, Боруто невольно разглядывал клановые метки на щеках: темные треугольники с чуть округлыми боками. — Детство закончилось. Ты вляпался в смертельную игру, Боруто. Первый этап экзамена был запланирован лишь на завтра, на второй можно было и вовсе не пройти, но ему думалось, что смертельная игра началась здесь и сейчас, под пронзительным взглядом Такеши. — Этот экзамен на чунина — не только на силу. Талант и способности помогут тебе выжить, но от них не будет никакого толка, если ты безмозглый пиздюк. Заруби себе на носу: вступая в дерьмо, ты втягиваешь за собой в дерьмо всю деревню. Это ответственность. И пока у тебя ее нет, не будет и малейшего шанса стать чунином. От слов Такеши-сана сердце кололо горечью, а мышцы неожиданно слабли. В горле скребло. Боруто попытался сглотнуть, но язык сухо проехался по небу. Он опустил глаза и уставился на свой живот. Хотелось сжаться еще пуще и просто исчезнуть. — Глупо полагаться на приборы, — рыкнул Так. — Главное твое оружие, единственное, на которое можно рассчитывать всегда — это ты сам. Подумай об этом. Он выпрямился и перекинул ремень через плечо. — Идем. Боруто поднялся, придерживаясь за камень. Бить его вроде не собирались. Но гонка утомила, а уныние утягивало остатки сил. Он представил, как заходит в общежитие и ребята встречают его осуждающими взглядами — того самого «дегенерата», о котором Такеши вещал на собрании. Представил глаза Шикадая, Денки, Ивабе… — Можешь сказать остальным, я вломил тебе за то, что ты полез на скалу, — сказал вдруг Такеши. Боруто ошарашенно взглянул на него. Не верил своим ушам. — Огласка ни к чему. Ни мне, ни тебе. Надеюсь, что урок ты усвоил. Он поджал дрогнувшую губу. Хлопнул себя руками по бедрами и согнулся в поклоне, жмурясь от благодарности. — Взбрыкнешь так еще раз, прибью, — сухо отвесил Такеши. — Хай!