Аббатство Сен-Морис, Италия, 1386г.
Отец Мартин почти бежал по темным коридорам, с арками готических переходов древнего монастыря, он оборачивался, видя, как тени буквально сгущаются по углам, заворачиваясь вихрями и бросаются под ноги, пытаясь задержать. Он коротко семенил полными ножками и время от времени вытирал пот со лба и лысой макушки, неистово молясь внутри и с болезненным выражением лица, держась за правый бок. Бежать с каждым шагом было труднее, монах не мог отдышаться, но ужас, сковавший сердце, заставлял собираться каждой клеточкой тела и искать убежище в келье, где были кресты и где он чувствовал себя в безопасности. Еще раз обернувшись, монах на мгновение замер, сердце ощутимо болезненно пропустило удар и почти рухнуло в пол из цельного грубо отесанного камня. В конце коридора стояла высокая фигура, вполне себе материальная, увенчанная на голове рогами. — Отстань от меня… — выкрикнул он в пустоту коридора и эхо с разных сторон донеслось до него обрывистыми всполохами собственных же фраз. Святой отец вскинул руки и пробормотал неразборчивую молитву, наскоро и суетливо перекрестившись. Он не мог оторвать взгляда от фигуры, казалось она гипнотизировала, притягивала к себе. Монах через силу прикрыл глаза и морок спал, он продолжил своё бегство, теперь уже спиной чувствуя погоню за ним зла, ощутимо сильную. Вот уже келья: отец Мартин вбежал и успев закрыть дверь облегченно плюхнулся на колени перед Святым Распятием. Он переводил дыхание и оттирал пот со лба и лица трясущимися руками. Вдруг он как-будто остолбенел и остаток волос на его голове вздыбился в зверином страхе. Монах боялся пошевелиться и осторожно поворачивал голову в сторону ощущения, вызвавшего непреодолимый ужас. Голова святого отца задрожала, и он начал неистово креститься и молиться. Перед ним, опершись бедром об стол, стоял высокий седовласый мужчина в брюках и странном коротком плаще. Он немного устало и даже с сочувствием смотрел на монаха. Тот заскулил от страха. — Не бойся Меня, Мартин, — хрипловатым голосом продолжил пожилой джентльмен, — Я не причиню тебе вреда, ты мне нужен… — Уйди от меня, нечистый, — злобно проорал монах и снова начал креститься. Он снова повернулся к кресту и начал молиться. Но видение не пропадало. — Что тебе нужно? — почти истерично проорал святой отец на мужчину, — Я не твой, я служу Господу нашему Иисусу Христу… — Знаю, — неожиданно устало проговорил Сатана, — А я служу его Отцу, Шепфа. — Уйди, Сатана, — прошептал тот в отчаянии, холодея всем телом. — Я бы с удовольствием, я знаешь ли не люблю Средневековье — мрак, никаких развлечений, страшные женщины, — Сатану передернуло от последних слов, — Но ты мне нужен. — Зачем?! Я верный слуга Бога, — опять истерично, всем видом показывая ужас, дрожа телом, проговорил бедный монах. Сатана снова вздохнул и, подняв глаза к потолку, прошептал: — О, Шепфа, Ты один видишь, как мне тяжело работать с гениями, способными видеть тонкий мир… Монах изумленно смотрел на молящегося Дьявола. Сатана воспользовавшись моментом одним шагом пересек узкую келью и притронулся пальцами ко лбу святого отца Мартина. Тот раскинул руки в стороны и, подняв голову, закатил глаза. Видения всегда накрывали святого отца неожиданно и образы яркими обрывками и нестройными рядами теснились в голове, требуя выплеснуться на бумагу. Очнувшись, монах увидел себя распростертым на холодном каменном полу и с готовностью описать свои видения. Он огляделся: в келье не было никого, кроме него. Не спеша, немного обреченно, святой отец встал и поплелся к своему столу, с грохотом отодвинув стул и медленно опустившись на него. Он сложил руки в молитвенном призыве и, громко вздохнув, приступил к изложению того, что только что увидел: «Я видел Тьму, я, презренный раб Божий, стоял на ней, она была такая же незыблемая, как пол подо мной. Тьма была плотной, вязкой как масло, её можно было резать, и горькой на вкус. Если бы я ещё остался в ней, задохнулся бы сразу же, ибо я не мог дышать. Но появился Свет. Я видел Свет, он был ярким и обжигающим, он бы мог спалить меня, но не спалил, ибо Светом был Ты, о, Шепфа. Я видел в Свете Твой Образ и ты был прекрасен, разрезавший тьму Собой, принесший Жизнь, давший возможность видеть, слышать и дышать Тобой. Я видел, что ты, как скульптор, лепил Землю, Солнце и основные светила, Твои благие руки создавали этот мир и всё, что в нем было, было правильным и красивым, всё благоухало и дышало Тобою, Творец! Ты создал Ангелов и Демонов, определив каждому свой удел: Ангелу — благость, а Демону — злоба. И каждый из них довольствовался своим и не посягал на другое. Ты создал их для служения Себе и человеку, чтобы испытывать душу и знать, чего каждый из нас стоит и в какую сторону более склонен. Ты создал нас, людей, и это был венец Твоего творения, о, милостивый Шепфа. Ты дал нам свой образ, приставив к каждому Ангела и Демона, чтобы мы нашли Твое подобие на дне своей души. Мы прекрасны — мы можем любить. То чего не было у Ангелов и Демонов. Злой и умный Демон однажды, ослушавшись Твоего правила, взял прекрасного Ангела силой, родив при этом страшную силу — страшное существо, настолько противоестественное и чуждое этому миру, что его не могло терпеть даже Твое бесконечно глубокое небо. Имя ему — Мальбонте. Ему не суждено было обрести какую-то форму, ни одно тело не вмещало его, ни одна душа не принимала. Не понимая своей силы оно принесло много бедствий обитателям земли и небес. Смешалось всё и добро и зло, разум существ и людей смешался, порождая уродливые формы. Мальбонте — страшно никак существо, а как идея смешения добра и зла. Все просили уничтожить его. Но Ты, о, великий Шепфа, не смог убить его, потому что это и Твое создание тоже, ты любишь всё, что дышит. Ты запер его в лабиринте, из которого нет выхода, пока нет. Любой забредший туда из-за глупости и любопытства или в попытке найти ответы на мучащие его вопросы находил погибель от рук существа по имени Мальбонте. Но, о, всемогущий Шепфа, видящий сердца и всё, что будет наперед, Ты знал, что наступит время и спокойным временам на небесах и на земле придет конец. Я слышал тишину, когда Ты думал, мне тогда казалось, что остановилось даже движение звезд и планет. Внезапно спокойствие разрушил крик младенца, то была очаровательная девочка с изумрудными глазами — невозможно красивая Душа. Из темноты её выносили Твои сильные руки, о, всеблагой Шепфа, но я видел, что Твои слезы падали на её лоб. Ты видишь её судьбу и даже Ты ничего не можешь сделать, чтобы спасти её, ибо знаешь, что Мальбонте заберет самое прекрасное, что видели Небеса и земля, ибо он не уйдет пока не пожнет свою жертву — Непризнанного, Ангела, Демона и Человеческую Душу. Кубок с кровью будет полон и он придет. Ничего не приносит злобному Мальбонте успокоения и рыскает он в поисках выхода и не находит его, но чувствует, что скоро будет его время и он поборется за свое право прийти и установить свои законы бытия, свергнув всеблагого Творца, убив иерархию, уничтожив правила, вызвав из темных недр анархию. Победа или проигрыш? Каковы шансы? Пятьдесят на пятьдесят? И он готов рискнуть, я услышал и его дыхание и оно было омерзительным. Я упал на колени перед Тобой, о, Шепфа, и плакал и молил за душу этой девочки. Я чувствовал, что Ты рыдал со мной и я еще больше полюбил Тебя, мой Бог. Ты приставил к этой душе — величественного Демона и прекрасного Ангела, самых совершенных созданий, которых когда либо видели небеса. И они встали рядом, презрев вражду, стерев претензии сторон к друг другу, объединившись в едином порыве спасти Небо и Землю. Я видел это и это было прекрасно. Каждый из них по-своему, но с бесконечной любовью смотрел на прекраснейшую из человеческих Душ. Они готовы идти до конца, я видел решимость в их взглядах и я видел мечи наизготове». Отец Мартин оторвался от своих записей и, уткнувшись лицом в рукав рясы, горько зарыдал.***
Люцифер захлопнул толстый и тяжелый фолиант. Его тяжелый взгляд медленно обвел замолкших Дино и Вики. Оба — бледны. Дино был в смятении и растерян. Вики испуганно смотрела на мрачного Демона, а в её взоре он видел принятие своей судьбы и готовность. — Чтобы ни случилось, я с вами, — хрипло произнес Дьявол, и его глаза с рубиновым отсветом блеснули немного печально с толикой обреченности. Вики в порыве протянула к нему руку и пожала ладонь. В этом не было какой-либо скрытой подоплеки, чувственности, это было настолько живо и по-человечески, что Люцифер ошеломленно посмотрел в изумрудные глаза девушки, излучающие мягкий свет и не нашелся ничего ответить, не нашел в себе силы оттолкнуть теплую руку, только немного сжав в ответ. Он посмотрел на своего вечного соперника, тот поджал губы, но в его глазах он не нашел ненависти к себе, может только ревность. Демону не хотелось, чтобы мягкий плен ей рук отпустил его, но девушка, улыбнувшись, вновь подсела к Дино и их руки с ангелом крепко переплелись. — Гребанный святоша, и тут ему повезло, — проворчал Дьявол, но уже без злобы, и с вызовом посмотрел на Ангела. Вики громко рассмеялась, её смех подхватил Дино, а потом во всеобщее веселье втянулся и Люцифер.***
А за столом в кабинете у Сатаны разыгрывалась настоящая баталия. Белых становилось мало и Серафим Ребекка заметно нервничала. Сатана улыбался и предвкушал победу. Он не заметил лазейку и опытный хитрый Серафим сделала ход. Сатана поздно спохватился и недовольно хмыкнул, но затем расплылся в улыбке искусителя. — Прекрасный ход, Бэкки, браво, — произнес он, беря её руку и целуя пальчики. Она рассмеялась и чуть щелкнула хозяина ада по носу. — Не ты ли мне говорил, Сэт, что любая пешка может стать королевой, — Серафим откинулась на спину кресла и расслабилась, тряхнув каштановыми локонами. Сатана немного с обидой, чуть потирая кончик носа, проворчал: — Научил на свою голову. Ребекка Уокер рассмеялась и неожиданно проговорила: — Где твой обещанный глифт, Сэт? — Давно пора расслабиться перед следующим ходом, Бэкки, — проговорил вкрадчивым голосом Сатана.