***
К концу завтрака Сэм таинственным образом исчез, вдруг убежав вниз, чтобы «привести в порядок заметки». Как только он вышел, Дин понял, что Сэм снова взялся за свое — за сводничество, — так как Кас и Дин вдруг остались за столом одни. — В общем, — начал Дин, поерзав на стуле и повертев рукой кружку. — Кас, я хочу, чтобы ты понимал: нам не обязательно быть прямо ПАРОЙ в паре… — Парой в паре? — нахмурился Кас. — Что это значит? Это… парой в квадрате? Дин засмеялся. — Я имел в виду, между нами… что-то есть… очевидно… но… можно оставить все, как сейчас. Не обязательно делать из этого что-то еще. Кас, похоже, был совсем сбит с толку. — Между нами что-то есть? — спросил он, глядя вокруг. — Где? Что? Это что-то, способное видоизменяться? Дину пришлось сдержать еще один смешок. Ладно… туманные обороты тут, наверное, были не лучшим выбором. Дин попытался снова: — Что я хочу сказать, так это что ты не должен чувствовать себя обязанным проводить со мной каждую ночь. Ты не должен непрерывно делать мне приятное, понятно? То есть… весь секс — это, конечно, офигенно, но ты не обязан делать этого ради меня — ты же понимаешь? Только если сам хочешь. — Кас все смотрел на него с недоумением, и Дин добавил: — Можешь навещать меня ради забавы время от времени, но только когда ты хочешь. Это не обязанность. И не обязательно оставаться на всю ночь: я же понимаю, что тебе это, наверное, невыносимо скучно. Мы можем быть просто как два независимых человека. Не как прямо ПАРА в паре. Если хочешь. Выражение лица Каса прояснилось, и он кивнул. — Кажется, я понимаю. Ты хочешь, чтобы я не был обременен ожиданиями, а пара в квадрате подразумевает ожидания. — Именно, — кивнул Дин. — Без ожиданий. С обеих сторон. Можешь заглядывать периодически вечерами, время от времени, когда есть настроение. Только когда есть настроение. — И когда у тебя тоже есть настроение? — уточнил Кас. — Да. Суть в том, чтобы делать только то, что каждому из нас хочется, — подытожил Дин. — Никакого давления. У тебя есть дела, у меня есть дела. Можем встречаться, когда у нас обоих есть настроение. Но без обязательств. — Без обязательств, — согласился Кас. — Хорошо, Дин. Ну что же, раз так, у меня на самом деле есть кое-какие дела. Так что… я пойду; и, может быть, загляну позднее. — Он сделал паузу и неуверенно добавил: — Если будет настроение. — Отлично, — улыбнулся Дин. Кас улыбнулся в ответ и исчез. «У, без поцелуя на прощание, — подумалось Дину тут же и мгновение спустя пришлось себя отчитать: — Мы не пара в паре. У нас просто… что-то есть, и все».***
Полчаса спустя снизу вернулся Сэм, неся с собой все свои заметки. — Кас отбыл? — спросил он, оглядевшись. — Да, — ответил Дин, споласкивая чашки в раковине. — Сэм, слушай, я должен прояснить: ты не ожидай, что он прямо сюда переедет или что-то в этом духе. Я привел его к тебе утром, потому что хотел убедиться, что он понимает: я его не стыжусь. Но мы на самом деле не совсем пара. Между нами просто что-то есть, вот и все. — Он поставил кружки сушиться. — Я просто хотел прояснить этот момент. — Между вами что-то есть, но вы не пара? — переспросил Сэм, подняв брови. — Ну, не пара в квадрате, — сказал Дин, отчего-то перейдя на терминологию Каса. Сэм недоуменно на него посмотрел, и Дин пояснил: — У него своя жизнь, у меня своя, просто… мы, наверное, иногда будем встречаться. Я просто не хотел, чтобы ты решил, что… что… что он, типа, будет тут все время… — Дин, — сказал Сэм, усмехнувшись. — Да что бы у вас там ни было… Не обязательно это определять, и ты не обязан выходить за него замуж. Главное, чтоб ты был счастлив, тогда и я доволен. И еще: не обязательно держать меня в курсе всех ваших занятий или сообщать мне ваше расписание. Или докладывать утром о прошедшей ночи. То есть, если ты хочешь мне рассказать — то конечно, но… Дин вдруг поднял голову. Когда Сэм упомянул «прошедшую ночь», это напомнило Дину кое о чем… — Сэм, — сказал он, внезапно потерявшись в воспоминаниях о том, что произошло прошлой ночью на Импале. — Кас иногда делает такую вещь — на самом деле у него даже вроде как репертуар… — НОВОЕ ПРАВИЛО! НИКАКИХ ДОКЛАДОВ! — воскликнул Сэм тут же и засмеялся. — Никаких докладов! Тут я провожу черту. Большей частью потому, что чувствую, от этого я начну ревновать, так что давай не будем, ладно? Но боже, Дин, видел бы ты свое лицо только что. Мистер «я не в паре, между нами просто что-то есть». Ты посмотри на себя. И с этим Сэм ушел, посмеиваясь и качая головой.***
Дин не ожидал, что Кас появится за остаток дня или вечером. И вдруг оказалось, что заняться-то вообще нечем. Примерно в середине дня Дин спросил Сэма, нет ли на горизонте каких-нибудь дел, и Сэм сознался, что вообще-то пропустил пару возможных дел за последние несколько недель, чтобы дать Дину время, так сказать, «разобраться по поводу Каса». Дин вздохнул и усадил Сэма за лэптоп искать охоты, но было уже ясно, что они проведут в Канзасе еще как минимум несколько дней. Так что Дин весь день бесцельно бродил по бункеру. Он вымыл Импалу… снова. Перебрал оружие… снова. И даже съездил за продуктами. И все это время он размышлял. «Нужно подучить кое-какие вещи, — думал он, пока ехал с сумками продуктов из маленького магазинчика Лебанона. — Может быть, разобраться в настенных символах? Или… в межпространственных длинах волн. Или… в уравнениях в частных производных, или о чем там Кас упоминал в тот раз… Может быть, что-нибудь по физике почитать? Или взяться за иностранный язык». В тот вечер он даже очутился в библиотеке, разглядывая раздел книг по физике. Но книги по физике казались слишком сложными. Дин в отчаянии подумал: «Я никогда не выучу достаточно физики! Ему ни за что не будет меня достаточно!» Но потом он вспомнил, что сказала Крольчиха: «Заботься о своем ангеле так же, как он заботится о тебе». И Дину вдруг пришло в голову, что каждая ночь, что они провели вместе, была посвящена тому, что хотел Дин. Конечно, Касу нравились во многом те же вещи, и он явно получал удовольствие в последние пару раз. Но на самом-то деле все равно Кас всегда делал то, что хотел Дин. Вплоть до того, что воплощал его странные фантазии о заячьих ушах и Импале. И Дин ни разу не спросил, чего хотел Кас. Он уставился на книги по физике, думая: «Я спрошу у него, что ему нравится, конечно. Я начну изучать его, как он изучал меня, но… было бы здорово, если я бы додумался до чего-то и сам. До чего-то, что ему точно понравится. Может, он видел что-то, что ему понравилось, в Амстердаме?» Амстердам на самом деле был больной темой, которую Дин старался игнорировать. Мысль о том, что Касу там было страшно, и о том, какие вещи ему там, вероятно, пришлось делать, и что делали С НИМ, очень тревожила Дина. Он боролся с этой тревогой посредством того, что прогонял ее из головы. Но теперь эта мысль засела в его голове прочно. Что произошло там, в Амстердаме? Потом ему пришло в голову кошмарное продолжение: «Что, если он до сих пор бывает в Амстердаме? Сам? Просто ради удовольствия? Без меня?» Дин тут же отправился в свою комнату, где закрыл дверь и включил компьютер. И нашел видео той массажистки. Массажистки из Амстердама.***
Он промотал видео в самый конец, который всегда раньше пропускал. Там была реклама какого-то заведения под названием «Храм утех леди Бархат» со ссылкой на стриминговый онлайн-сервис. Дин кликнул на ссылку, ввел данные кредитной карты и стал нетерпеливо ждать, когда загрузится окно с видео-чатом. Сэм на самом деле отлично наладил интернет: несколько секунд спустя появилось кристально-четкое видео высокого разрешения. Перед Дином возникла женщина. Топлес. В бархатной маске на глазах, в черном бархатном чокере и с черными бархатными кошачьими ушами на голове. В руке она держала короткий хлыст. И… на заднем плане виднелся тот самый массажный стол! Из видео! Дин сразу узнал интерьер и украшения на стене за столом. К столу был привязан какой-то парень. У дальней стены были еще два парня: один, привязанный к стене стоя, и второй, распластанный на кровати в углу помещения. На всех троих были черные кожаные маски, и вдалеке по комнате ходила еще одна девушка, перемещаясь от одного парня к другому в… ха… в ангельском наряде! В белом бюстье, белых чулках и подвязках и в сатиновых перчатках по локоть, с белыми пушистыми крылышками и маленьким нимбом над головой. И даже с белым хлыстом. Дин сказал женщине-кошке: — Это ты леди Бархат? Она ответила лишь: — мммМММммм… — разглядывая Дина какое-то время и проводя рукой по черному хлыстику. — Видно, сегодня моя счастливая ночь, — сказала она наконец на безупречном английском с легким голландским акцентом. — Ты мое восхитительное, соблазнительное угощение… Да, я леди Бархат, и это мой Храм утех. Должна признаться, обычно я спрашиваю клиентов, чего хотят они, но в твоем случае, думаю, я перейду сразу к делу. — Она поиграла со своим хлыстом и провела одной рукой по соскам. — Я хочу, чтобы ты… снял одежду, — сказала она. — Я хочу, чтобы ты… притронулся к себе, шалун. И тогда я скажу тебе, что делать дальше. — Да, гм… нет. То есть, нет, спасибо, — ответил Дин, нервно поерзав на стуле. — Это ты массажистка? Та, что на видео? Ты делаешь этот фокус со щелчками языком? Женщина на мгновение умолкла, потом продолжила соблазнительным голосом: — Это я, сладкий. Не узнал меня в маске? Ну же, милый, давай достанем твой аппетитный член. Помни, ты должен мне подчиняться! Так, мальчики? Мужчины в фоне закивали. — Слушай, кошечка, — сказал Дин, изо всех сил пытаясь придерживаться плана. — Ты, может быть, спуталась с моим другом, и я хочу знать, что у вас было. И если ты его использовала, ты ЗАПЛАТИШЬ, и я говорю серьезно! — Он помолчал, потом продолжил, уже менее уверенно: — И, э… я хотел узнать, бывает ли он у тебя еще… — У меня много друзей, мой сладкий, — сказала она, засмеявшись. Она отбросила длинные блестящие черные волосы за плечо. — Это храм утех. Многие мужчины приходят сюда. Как, например, трое моих рабов, которых ты видишь. Все, что они делают, приходя сюда, — это строжайший секрет. — Он всегда в таком бежевом плаще. Темные волосы, голубые глаза? Синий галстук? Он сказал, что спрашивал твоего совета. Женщина замерла. Как и девушка-ангелочек позади нее. И все трое рабов посмотрели в камеру. Леди Бархат протянула руку к камере и повернула ее немного в сторону. В поле зрения попал стол, полный стопок бумаг, и стульчик. Она села на стульчик, пододвинула его к камере и положила хлыст. Пристально глядя в камеру, так что ее маска почти заполнила собой экран, она спросила: — Ты имеешь в виду Кларенса? Кларенс. Конечно. — Да. Кларенса, — ответил Дин. — Он… мой друг. Послушай, я просто хочу знать, что он с тобой делал. Что он… Был ли он… Слушай, просто можешь рассказать, что было? Что ты с ним делала? Последовала долгая пауза. Леди Бархат всмотрелась в экран. — Боже мой, — произнесла она с абсолютным упоением. — Боже мой! — На ее лице появилась широкая улыбка, и даже сквозь ее бархатную маску Дин увидел довольные морщинки у ее глаз. — Ты тот самый друг! Правда же?! — Тот самый друг? — Друг, которого он пытался ублажить. Да? Как все прошло? Позади послышался всплеск голландского: несколько голосов заговорили наперебой. Леди Бархат обернулась и ответила им быстрой очередью голландского. Дин уловил только слово «Кларенс», увидел, как она указала на него, и трое рабов встрепенулись и вытянули шеи, а девушка-ангелочек подошла чуть ближе. Последовали еще переговоры на голландском: все разговаривали одновременно. Леди Бархат повернулась обратно к экрану. Перейдя снова на английский, она наклонилась к камере и сказала: — Все хотят знать, трахнул ли он тебя. Дин моргнул. — Что? — Трахнул ли он тебя? Дин был настолько удивлен, что только кивнул. Леди Бархат обернулась и сказала «Йа!» остальным. Послышались одобрительные возгласы связанных рабов, а девушка-ангел даже слегка пискнула и подпрыгнула, захлопав в ладоши, так что ее нимб и крылышки заколыхались. Леди Бархат снова посмотрела в камеру. — Он настаивал, что трахать тебя не входило в его планы, но, конечно, мы этому ни капли не поверили. Поэтому мы все хотели знать, чем все закончится! Но он вдруг перестал появляться. Он пропал! — То есть он не возвращался? — уточнил Дин, и ему сразу стало немного легче. — Нет! Мы все просто умирали от любопытства! — Позади нее все закивали. Леди Бархат продолжила: — У нас была теория, что его исчезновение означало: все пошло либо очень хорошо, либо очень плохо. Дин почувствовал, как зарделся. — О-о-о-о, — сказала леди Бархат, широко раскрыв глаза. — Все пошло очень хорошо! Правда же? Я права, да? Я знаю, что права! — Она даже не дождалась его кивка, а снова отвернулась и заговорила по-голландски. Девушка-ангел, которая суетилась, поправляя путы рабов, вдруг появилась перед камерой прямо рядом с леди Бархат, со слегка колышущимся нимбом. Она сказала (с более сильным акцентом, но тоже на грамматически безупречном английском): — Он пробовал минеты? Как были минеты? Он так волновался по поводу техники, но я говорила ему, что все получится! Дин моргнул. Леди Бархат добавила: — Он пробовал анальные бусы? Он сказал, тебе это не понравится, но я очень рекомендовала ему попробовать. С другой стороны экрана вдруг появилась голова в черном капюшоне: один из рабов как-то высвободился из своих пут и заглянул в камеру сбоку, очень близко, так что его гигантская черная маска с двумя дырками для глаз заполнила почти весь экран. Он сказал с сильным шведским акцентом: — Он пробовал массаж? Я показал ему шведский массаж! — Он показал жестом для ясности: размял руками воздух прямо перед камерой сверху вниз, так что размытое изображение его рук перед объективом загородило собой все остальное. — Да, гм… — ответил Дин, вдруг пожалев, что сам не додумался надеть маску, чтобы спрятать горящее лицо. — Да, все прошло… вполне неплохо, но… Еще одна рука оттолкнула голову в черном капюшоне, и над девушкой-ангелом наклонился второй раб. Он сказал хриплым голосом с немецким акцентом: — Тебе понравились зажимы для сосков? Я рекомендовал ему особый вид зажимов. Видишь… — Он задрал черную сетчатую рубаху, обнажив изумительный набор зажимов для сосков — каким-то образом у него их было аж по три на сосок, — и сказал: — Эти зажимы ИСКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ, я ему говорил… Леди Бархат развела руки и плавно оттолкнула обоих рабов. Они неохотно отступили назад, продолжая нависать над ее плечом: один — многозначительно указывая на свои зажимы, произнося губами «Исключительные!» — второй — продолжая изображать руками массаж и знающе подмигивая в камеру. Дин наконец сумел выговорить: — Слушайте, все прекрасно, но… можете просто рассказать мне, как для него все прошло? В целом? — Он добавил, обращаясь к леди Бархат: — Я как-то тревожился. Леди Бархат кивнула, наклонилась ближе и сказала: — Твой друг — он появился несколько недель назад. Наверное, около месяца назад. Он сказал, что ему нужна помощь в том, чтобы научиться дарить своему другу-мужчине замечательные оргазмы, и что у него не было опыта и он хотел бы приобрести кое-какие навыки. Он был… — Она вздохнула, и ее взгляд скользнул к потолку. — Он был такой милый… Трое рабов и девушка-ангел закивали позади нее, говоря с различными акцентами: «Симпатичный». — «Застенчивый». — «Явно нервничал». — «Очаровательный». — «Милый». — «Решительный». — «Да, но такой невинный…» — «На удивление сильный». — «Хорошо пах». — «Поразительная способность задерживать дыхание». Хорошо пах? Задерживать дыхание? Леди Бархат кивнула, соглашаясь со всем, что говорили наперебой позади нее. Она добавила: — Он и правда был очень трогателен. Очень хотел научиться, такое рвение! Даже предложил себя в качестве ассистента бесплатно. Разобрал все мои бумаги. — Она указала на аккуратные стопки на столе. — Очень помог. И, конечно, предложил себя в качестве раба. Дин побледнел. — Ты же не… он же не… — Наконец он выпалил: — Ты его использовала? Пожалуйста, скажи, что нет! Последовала короткая тишина. Дин внутренне сжался, зная, каков, должно быть, был ответ, но потом услышал, как один из рабов вздохнул: «Ах», и леди Бархат улыбнулась. — Он хотел, но я ему не позволила, — сказала она. — Он очень хотел набраться практики — так переживал за уровень своих навыков, — но я велела ему испробовать финальные этапы на тебе. — И… Он не… — Дин даже не знал, как спросить. — Она никому не давала трахать его, — заговорила девушка-ангел с явной досадой. — Даже мне! — Трое рабов кивнули, и тот, что с зажимами на сосках, добавил: — Он выглядел таким аппетитным! А она никому не давала трахать его, и не давала ему никого трахать. Мы все здесь завсегдатаи, мы видели его здесь много раз, но леди Бархат не подпускала к нему вообще никого. Миледи порой просто ужасна! Леди Бархат закатила глаза и сказала Дину: — Когда я поняла, что он неопытен и делает это ради кого-то, кто ему дорог, я ввела правила. Первое правило было: он мог прикасаться к остальным, но не доводить их до самого оргазма. Второе правило: никто не мог касаться его, никогда. Какие-то мелочи я позволяла ему делать: надевать и снимать зажимы, иногда дрочить ребятам. По большей же части он наблюдал за мной. Я объясняла ему технику. Указывала, на что обращать внимание. О, — сказала она, вспомнив о чем-то. — Он у меня оттачивал навыки фелляции на бананах. И на огурце. — Мы завидовали бананам, — вмешался раб-массажист, а раб с зажимами на сосках добавил угрюмо: — И огурцу. — Все трое рабов вздохнули хором. Леди Бархат сказала: — Но я никого к нему не подпускала, не волнуйся. Он был просто так очевидно… — ВЛЮБЛЕН! — сказала девушка-ангел, прижав хлыст к груди, и трое рабов снова романтично вздохнули. — Да, — подтвердила леди Бархат. — Это было весьма очевидно. — Затем она протянула руку в сторону и взяла клавиатуру. Один из рабов сказал: «О-о, секретное сообщение!» — пока она что-то печатала, и Дин увидел, как на экране возникло окно чата. Там было написано: «Ты должен знать: он был испуган. Он пытался скрыть это…» — Я знаю, — сказал ей Дин, вдруг почувствовав комок в горле. — Об этом я догадался. Я поэтому и позвонил на самом деле. В чате появилось еще одно сообщение: «Поэтому я старалась присматривать за ним и велела ему оставлять все лучшее для тебя. Он быстро успокоился, но я все равно оберегала его. Но я позволила ему кое-чему научиться, потому что он так хотел научиться!» Дину очень захотелось схватить леди Бархат сквозь экран и расцеловать ее. — Спасибо! — сумел выговорить он охрипшим голосом. — Спасибо. Леди Бархат кивнула, отодвинув клавиатуру. Она добавила: — Кроме того, он владеет таким количеством языков — он очень помогал с клиентами! У нас здесь бывают все национальности, а твой друг — такой лингвист! Это очень пригодилось. Девушка-ангел наклонилась вперед и торжественно сказала: — Я зову его «наш ангел». — Трое рабов и леди Бархат закатили глаза, но девушка добавила: — Я в это верю. Он вылечил меня от… проблемы, которая у меня была. Я уверена. Я сменила костюм в его честь. На белый — и смастерила крылья. — Она помолчала, подумав, и добавила: — Мне кажется, ему понравилось. Дин невольно улыбнулся. И это вдруг напомнило ему о его втором вопросе. — Эй, бархатная, — сказал он. — И ангелочек, и вы, три мушкетера. Мне нужен ваш совет. Я хочу сделать для него что-нибудь особенное, но не знаю, что ему нравится. Было ли что-то, что ему понравилось? Я имею в виду что-то, что ему могло бы понравиться применительно К НЕМУ? Рот леди Бархат изогнулся в задумчивости. — Я не уверена, — признала она наконец. — Он наблюдал много техник и следил за всем очень внимательно, но я не помню какого-то конкретного интереса. — Она повернулась к мушкетерам и ангелочку. — Что скажете? Последовала пауза. Потом третий раб, который до этого момента вообще не говорил, сказал тихим мягким голосом: — То, что он сделал в первую очередь. Все остальные повернулись к нему. Дин спросил: — Что? — Я бы выбрал это, — сказал третий раб. — Он так сильно хотел ублажить тебя, что, я думаю, первым делом наверняка попытался сделать то, что, по его мнению, лучше всего. Может, ему нравится и что-то другое, о чем ты узнаешь после, но думаю, начать вполне можно с этого. Дин припомнил. Кас сказал: «Существует целая категория только с участием языка, например. Вот, позволь мне продемонстрировать…» Дин улыбнулся этому воспоминанию. — Понял. Хорошо. — И еще, — сказала девушка-ангел, размышляя. — Леди Бархат, ему нравились ваши уши. Он частенько наблюдал за вашими ушами сзади, когда вы не видели. — Хм, — сказала леди Бархат, оглянувшись на нее. — Его и крылья твои просто завораживали. Он глаз от них не мог отвести, когда ты впервые в них появилась. На это Дин рассмеялся. — До этого я мог бы и сам догадаться, — сказал он. — И соски! — сказал парень с зажимами на сосках. — Тебя послушать, так соски — ключ ко всем мировым проблемам, — закатила глаза девушка-ангелочек. — Ну, так и ЕСТЬ, — ответил парень с зажимами. — И он ими интересовался, я уверен! Дин сказал: — Спасибо, ребята. И — леди Бархат — спасибо тебе. Серьезно. Минуту спустя он завершил звонок, попрощавшись со всеми под восторженные возгласы «До свидания! Удачи!» — «Трахни его много раз!» — «Скажи, мы по нему скучаем!» — «И дай ему много раз сам!» — «И обними его от нас!» — «Не забудь полизать его пенис!» — «Передавай от нас привет!» Последнее, что Дин увидел, был раб с зажимами, настойчиво указывавший на свои соски и кричавший с сильным акцентом: «НЕ ЗАБУДЬ про соски! Многие недооценивают соски!»***
Дин закрыл лэптоп и поставил его на стол рядом с бумбоксом. Он особенно не надеялся, что Кас явится в этот вечер, но был очень доволен тем, что у него появился план на следующий раз. Минеты! Конечно! Кас начал сразу с минетов (с языком), так что и Дин собирался начать с них же. Как просто! Кошачьи уши и крылышки определенно обладали потенциалом, но для этого Дину потребуется реквизит (и теперь, когда он задумался о реквизите, он сильно загорелся идеей опробовать перья и на Касе). Но с минетов можно было начать сразу. Это было логично: минеты всегда были верным средством стимуляции человеческого пениса, и, конечно, теперь у Каса был человеческий пенис, так что ему, должно быть, было любопытно, какие при этом ощущения. Минеты! Дин сгорал от нетерпения. Он переоделся ко сну и уже собирался забраться в постель, как вдруг хлоп-хлоп: появился Кас! Снова рядом с Траволтой. Кас сказал: — Дин, мне подумалось: может быть, сегодня может быть периодический вечер. — Периодический вечер? — переспросил Дин, сев в кровати. — Ты сказал, чтобы я заглядывал периодически вечерами, только когда есть настроение. Я решил, что у меня есть настроение, и подумал: может быть, сегодня как раз такой периодический вечер. — Кас неуверенно посмотрел на Дина. — То есть если у тебя есть настроение? — О, — сказал Дин, уже откинув одеяло и выскочив из постели, — да, на самом деле у меня есть настроение. — Он подошел к Касу, взялся руками за лацканы его плаща и начал снимать его с плеч Каса. — Конечно, мы не пара в квадрате, — сказал Кас, позволив Дину стянуть с себя плащ и даже услужливо приподняв для этого локти. — Без ожиданий, — добавил он. — Без ожиданий… — повторил Дин, немного отвлекшись, потому что боже, Кас в этом темном костюме выглядел отлично. Дин едва ли видел его когда-нибудь в одном этом костюме, без плаща. В темном костюме, с темными волосами… «Но наверняка без костюма будет еще лучше», — подумал Дин. Он повернулся, чтобы бросить плащ на кресло. Прежде чем он развернулся обратно, пиджак Каса пролетел по воздуху мимо его носа и тоже приземлился на кресло, и к тому времени, как Дин посмотрел на Каса снова, тот уже расстегнул манжеты и половину пуговиц на рубахе. — Без ожиданий, — согласился Дин, опустив руки Каса вниз. — Дай я расстегну, Кас… вот так… да… — О да. Теперь Дин мог расстегнуть на Касе рубаху. Пуговицы спереди. По одной. Дин развязал его галстук. Галстук, да. Галстук снят, рубаха снята. Да. О да. Кас был обнажен по пояс. — Не пара в квадрате, — пробормотал Кас снова, глядя на Дина. Дин сделал вдох, просто глядя на него несколько мгновений. — Да. И без ожиданий, — сказал он. — Между нами просто… что-то… есть. И все. — Просто что-то есть, — повторил Кас, на секунду закрыв глаза, когда Дин начал медленно проводить рукой по его груди. Потом, не открывая глаз, он добавил: — Хотя… я не уверен… что понимаю. Что… между нами есть… Дин? — Не знаю, — ответил Дин, сделав шаг ближе и наклонившись для поцелуя. О да. Да. Это электричество. Этот огонь. Этот волшебный язык. Упоительный запах Каса. И Кас так близко, так чертовски близко, эта колючая щетина, боже, Дину стало ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ НРАВИТЬСЯ это ощущение колючей щетины. Он пробежал пальцами по подбородку Каса туда-сюда, смакуя это ощущение, как от наждачной бумаги, на коже. И волосы Каса, эти прелестные волосы… Дин запустил пальцы одной руки Касу в волосы, в то же время пробуя на вкус его губы, его язык, наклоняясь к нему, пробуя на вкус его шею… — Это… и есть то, что между нами? — спросил Кас охрипшим голосом. — Этот… набор действий? Дин приподнял голову от его шеи. — В том числе, да. — Мне нравится это что-то, — прошептал Кас. — Это еще не все, — ответил Дин, улыбаясь. Он получал чистое незамутненное удовольствие, меееедленно расстегивая ремень Каса, и пуговицу на его штанах, и молнию, и… да… медленно стягивая штаны Каса с его бедер. И нижнее белье. Глядя на то, как появляется его член, уже полувставший. Кас по собственной инициативе сбросил ботинки, и Дин опустился на колени — опустился на колени прямо у его ног, и ЧЛЕН Каса оказался ПРЯМО перед ним. Дину пришлось заставить себя взглянуть вниз, сосредоточиться на том, чтобы снять с Каса штаны и носки. Ну вот. Штаны, носки, нижнее белье — все снято. Дин отбросил все это в сторону. Он поднял глаза. На стоявшего перед ним Кастиэля, глядевшего на него сверху. Совершенно обнаженного. Обнаженного и прекрасного. И совершенно не стыдившегося, стоявшего перед ним с прямым вызывающим взглядом, с уже торчащим членом. Дин едва мог дышать. Он чувствовал, что его член тоже напрягается, и приказал ему мысленно: «Вниз, дружок. Сегодня все для Каса. Только для Каса». — Достанешь крылья? — спросил Дин. — Я имею в виду… только если есть настроение. Но если ты хочешь, то… — У меня есть настроение, — прервал Кас. Раздался удар грома. В воздухе почувствовалась статика. Дин уже дважды видел, как материализуются крылья. Но никогда еще Кастиэль не стоял над ним вот так, совершенно обнаженный, как какой-то прямо Адонис, позволяя Дину просто смотреть. Дин впитывал это зрелище. Его длинные, стройные, мускулистые формы: наклон плеч, грудь, брюшной пресс, этот ЧЛЕН, эти ноги, руки — все такое безупречное; и все это время Кас не спускал с него своих выразительных голубых глаз. А теперь еще этот раскат грома, и эти невероятные крылья вдруг… Боже. Правый. Он был настолько впечатляющ. Не только прекрасен, но и… впечатляющ. Чертовски впечатляющ. Обнаженный, с сияющими крыльями… и да, с торчавшим членом. Обнаженный ангел во плоти. «Мое, — подумал Дин, вдруг захваченный безумным инстинктом собственничества, пожирая глазами тело Каса снизу вверх, от его твердеющего члена к крыльям и обратно к члену. — Мое! Все это мое! Мой ангел. Мой!» Ну ладно. Ладно. Момент настал. Дин никогда раньше никому не отсасывал, но — «мое, все мое!» — подумал он, и подобрался на коленях ближе. Дин вообще впервые рассматривал член Каса так близко. Он видел его второпях в ночь на Импале, но сейчас горел свет, и Кас просто терпеливо стоял перед ним, так что Дин смог… рассмотреть все. «Какой симпатичный член», — была его первая мысль. Он казался как раз нужного размера. Идеальной длины, идеальной толщины. Идеальной твердости. Он был просто… прекрасен. Дин обхватил его рукой. «Какой он гладкий!» — была вторая мысль. Теперь у него было время сосредоточиться на каждом ощущении. В каком-то смысле член, конечно, очень походил на его собственный, но в то же время во многом и нет. Впервые Дин обратил внимание на то, как он ощущался в руке. Бархатисто-мягкий. Нежный. Гладкий. Такой мягкий снаружи, но твердый внутри. И такой горячий. Практически лихорадочно горячий. И безупречно чистый. Мелкие волоски у основания аккуратно подстрижены. («Наверное, так было, когда Кас занял оболочку», — предположил Дин.) Он наклонился ближе. Член… даже пах приятно. Этим восхитительным ароматом, исходившим от Каса: вереском, и горным ветром, и… чем-то еще… Дин высунул язык и осторожно лизнул, услышал, как Кас втянул воздух, и… о… Третья мысль была: «Это, должно быть, самый вкусный член на свете». Корица и соль, и соблазнительный мускус мужественности, и этот дикий аромат гор и вереска, пронизывающий все. Дин был так удивлен тем, насколько все это ему понравилось, что уже собирался спросить на полном серьезе: «А что, все ангельские члены такие приятные на вкус?» — когда вдруг почувствовал на своей голове руки Каса, отталкивавшие его. Он поднял глаза и увидел Каса, который зажмурился, тяжело дышал и отталкивал Дина. Что? Кас выдавил: — Дин, это… это… доставляет чрезвычайное удовольствие, но… у меня были идеи насчет способов стимуляции для тебя, я хотел кое-что опробовать на тебе. На ТЕБЕ, и… А! — Дин оттолкнул в сторону руки Каса, наклонился к нему снова и обнял губами головку. Кас замолчал так резко, словно выключили переключатель, и даже свернулся над Дином, охнув. «Хех, — подумал Дин. — А это занятно!» Он выпустил изо рта член, улыбаясь, и сказал: — Дело в том, Кас, что мне тоже надо опробовать кое-какие способы стимуляции. На ТЕБЕ. Давай-ка ты ляжешь вот тут на кровати, а я попробую следующий. Продолжение первого. — Но… тебе тоже нужна стимуляция, — произнес Кас обеспокоенно. — Ты тоже… заслужил… стимуляцию, Дин… — Мы уже посвятили мне с десяток вечеров. Теперь твоя очередь, — ответил Дин. Он поднялся на ноги и толкнул Каса к кровати. Кас уперся, глядя на Дина с тревогой, так что наконец Дин попросил: — Кас. Позволь мне. Это доставляет мне радость. — Ну… ладно… — сказал Кас слабым голосом, в конце концов позволив Дину подвести себя к кровати и усадить. Когда Дин толкнул его на спину, Кас слабым голосом добавил: — Но только если у тебя есть настроение. — У меня ОПРЕДЕЛЕННО есть настроение, — уверил Дин. Кас был именно там, где Дин хотел его видеть. Ровно там, где он уложил Дина в первую ночь недели назад. Теперь он сам лежал на спине на кровати со свисающими ногами и крыльями с обеих сторон. Дин развел в стороны его колени, устроившись между ними, и взял в руку его член. Кас все бормотал тихие протесты: — Мы не… пара в квадрате… никаких… ожиданий… АХ, ДИН, о, а… — Дин наклонился и снова обнял головку губами. Кас застонал: — Это… невозможно приятно, Дин… это… А! — Эффективно? — подсказал Дин, на секунду оторвавшись. — ДА, — выдохнул Кас, зарывшись пальцами Дину в волосы. Дин снова лизнул головку, прямо как Кас делал с ним, и Кас выпалил: — Это так эффективно, я и понятия не имел… это… аххх! — Приносит удовольствие? — спросил Дин и сделал вдох поглубже, думая: «Не забывать прикрывать зубы!» — и заглотил член Каса насколько смог глубоко. — О ДА, — застонал Кас, заерзав бедрами. — ДА, ЭТО ПРИНОСИТ УДОВОЛЬСТВИЕ, ДА! И тут Дин запаниковал. Член Каса заполнил его рот полностью, до самого горла, и на мгновение Дина охватила уверенность, что он подавится. Но он заставил себя выждать несколько секунд, задержав дыхание, и постепенно начал привыкать. Он устроился немного комфортнее, нашел более удобную позу и попытался дышать через нос. Он восстановил дыхание и попробовал надавить языком на ствол. Кас сдавленно застонал, и Дин даже почувствовал гордость, подумав: «Да у меня прирожденный талант!» Потом он сообразил, что, на самом деле, забрал член в рот не полностью. Может быть, ему еще стоило попрактиковаться на бананах. Или лучше даже на огурце: член Каса казался существенно толще, чем средний банан. И прикрывать губами зубы было гораздо сложнее, чем Дин полагал, так что он снова чуть не подавился и у него кончился воздух — член Каса казался просто НЕМЫСЛИМО длинным. «Определенно огурец, — решил Дин. — Надо попрактиковаться, надо поработать над навыками фелляции». И тут у него вдруг совсем закончился кислород, он не мог вдохнуть даже через нос, так что ему пришлось на секунду выпустить член изо рта. — Прости, Кас, — сказал он, спеша отдышаться. — Я пока новичок в этом, прости пожалуйста. — ЗА ЧТО ТЫ… ИЗВИНЯЕШЬСЯ, — простонал Кас, снова начав ерзать на кровати. — ЭТО… ТАК ПРИЯТНО… АХХХ, о, Дин, это… о… — Дин уже набрался уверенности и начал заниматься членом сбоку, облизывая и пощипывая его губами вдоль ствола. Кас выдохнул: — Дин… это… это тоже… часть того, что… между нами? Того, что между нами есть? — В том числе, — ответил Дин, улыбаясь. Он снова набрал воздуху и забрал член в рот, удерживая Каса за бедра. На этот раз он уже приспособился и заглотнул чуть глубже. И вошел в ритм, скользя по стволу ртом. «Вот так, теперь я понял, — подумал он. — Быстро приноровился! У меня и правда прирожденный талант!» Прошло несколько упоительных минут, Дин чувствовал себя все комфортнее, работая ртом вверх и вниз, обвивая языком ствол и головку. И о боже, чувствуя, как бедра Каса начинают двигаться под его руками, слыша его стоны, видя, подняв глаза, как Кас мотает головой, ерзая на постели… как начинает терять контроль. «Спасибо, Амстердам», — подумал Дин. И потом вспомнил, как раб сказал: «Не забудь про соски!» Дин протянул руку, нашел наощупь сосок Каса и стиснул его. — А, АХХХ! — вскрикнул Кас. — Дин, СДЕЛАЙ ТАК ЕЩЕ! Ого. Вот это «эффективно»! Дин повторил. Кас вскрикнул снова, его дыхание ускорилось, и он выдавил, в то время как Дин периодически стискивал его сосок: — А, Дин, я… я… я… АХ! АХ!.. Я… близко, близко… можно я… эяк-А! А! А! Можно я эякулирую… в твой рот? Только если… у тебя есть настроение… А! Еще один новый опыт, но Дин был настроен решительно. Он на мгновение отстранился, чтобы ответить: — У меня очень даже есть настроение. — Он нырнул вниз и сделал засос снова. Член был каменно твердый. Дин еще раз ущипнул Каса за сосок, Кас натянуто сдавленно промычал: «ХНННХ!» — и его крылья вдруг дернулись. Мощными, широкими хлопками — раз, два, три раза, — посылая по комнате порывы ветра. Траволта упал на пол, секс-качели начали бурно раскачиваться, и на третьем хлопке Кас замер, его ноги напряглись, крылья затрепетали, так что все перья задрожали. Дин подумал: «Я довел его до оргазма, он кончает из-за меня, он кончает из-за меня», и горячий, набухший член Каса вдруг начал выстреливать в рот Дина быстрыми очередями. Во рту у Дина, глубоко в горле, вдруг образовался обильный поток солоноватой жидкости. Он словно просто возник там, вдруг заполнив горло, в то время как Кас дергался на кровати в судороге, издавая придушенные высокие вскрики: «А… А… А…» — и ежесекундно делая короткие беспомощные хлопки крыльями. Дин вообще не мог дышать. Он почувствовал, что захлебывается, словно его накрыло гигантской океанской волной. Он беспомощно закашлялся, но не отстранялся, обхватив руками бедра Каса и плотно обняв его губами. Он был твердо намерен не выпускать член Каса до конца его оргазма. «И если я захлебнусь, боже, это ли не смерть!» — подумалось Дину мельком. Потому что ничего вкуснее он в жизни не пробовал. Ощущения были чего-то горячего и пенистого, солено-сладкого, с ароматом корицы и дождя. Лучше виски, лучше кленового сиропа, лучше шампанского. И лучше всего: чувствовать, как Кас при этом вздрагивает в экстазе, слышать его вскрики, чувствовать, как он кончает и кончает Дину в рот, под его руками. «Как же обалденно, как же обалденно!» — подумал Дин. В какой-то момент он наконец смог начать дышать через нос. Он сумел сглотнуть (и это оказалось вовсе не такое большое дело, как он предполагал. Ну немного солоноватая жидкость, подумаешь…) После этого он какое-то время сидел на корточках, удерживая обмякающий член Каса во рту еще несколько минут, пока Кас расслаблено вздыхал на кровати, раскинув крылья, расправив кругом свои маховые перья, и так и держа одну руку вяло у Дина на голове. В конце концов Дин выпустил его член и улыбнулся ему. — Дин, — произнес Кастиэль, глядя на него вниз. — То, что между нами есть… мне это нравится. — Да, мне тоже, — согласился Дин, улыбнувшись шире. — Мне это чрезвычайно нравится. Это так хорошо. — Полностью согласен, — ответил Дин, отошел к тумбе у кровати и вынул пару влажных салфеток (он всегда держал там запас, рядом со смазкой и сухими салфетками, на всякий случай.) Он вскрыл одну упаковку, вернулся к кровати и принялся вытирать член и яички Каса. Стирать с них слюну, остужать их. — Я могу привести себя в порядок, Дин, — сказал Кас, выгнув шею, чтобы видеть его. — Я знаю. Но мне нравится, — ответил Дин. — Это тоже входит в то, что между нами, Кас. Кас уронил голову обратно и позволил Дину продолжать. Дин осторожно работал салфеткой, не торопясь обтирая весь чудесный член Каса, потом перейдя к его мошонке и к остальному паху. Все это время чувствуя на себе спокойный взгляд Каса. — То, что между нами есть, нравится мне в чрезвычайной степени, — заметил Кастиэль. Дин улыбнулся про себя. — Слушай, Кас, — сказал он, поставив Траволту обратно и потом сев на секс-качели. — Мне очень хотелось сделать это для тебя сегодня, но я хочу, чтобы ты понимал: тебе необязательно оставаться на всю ночь. — А, — сказал Кас, сев на кровати. — Да, я должен оставаться только периодически. Я помню. — У тебя же, наверное, дела какие-нибудь? — спросил Дин, уже чувствуя тоску. Но он должен был убедиться, что Кас не чувствовал себя должным все время проводить с ним. Кас кивнул. — На самом деле, у меня есть дела. Я должен обсудить кое-какие вопросы с одним ангелом — насчет вулканов в Новой Зеландии… Пожалуй, мне пора. Я планировал заглянуть сюда только ненадолго. — Он сел как следует и повел плечами, нахмурившись. Раздался треск статики, вспышка света… …крылья пропали. Дину стало необъяснимо грустно от их исчезновения. Но Кас не мог постоянно разгуливать с крыльями на виду. Кас посмотрел на Дина. — Дин, это было восхитительно. Но… ты уверен, что тебе не нужно, чтобы я остался? У тебя вообще еще не было никакого оргазма — ты уверен, что это ничего? — О, я в полном порядке, — ответил Дин, заставив себя пожать плечом. — Мне не нужны оргазмы каждый раз. Кроме того, я ведь вполне независимый. — Это правда, — согласился Кас. Он встал, и Дин смотрел немного грустно за тем, как Кас начал одеваться. — Я тоже вполне независимый, — заметил Кастиэль. Он застегнул штаны и ремень. — Полагаю, мы оба вполне независимые. — Определенно, — кивнул Дин. — Мы оба чертовски независимые. Ты же вообще практически мистер одиночка! У тебя, наверное, повсюду имеются свои комнаты? Всяческие укромные места, где ты любишь зависать? Тут тебе, наверное, медом не намазано… Кас застегивал рубаху. Он обвел взглядом комнату Дина. — Вообще-то, — сказал он, — у меня никогда не было своей комнаты. Твоя кажется… вполне славной. — Он почему-то снова остановился взглядом на Сумрачной Искорке. Потом прочистил горло, подобрал свой пиджак и плащ и оглянулся на Дина. — Это очень хорошо, что у тебя есть своя комната, Дин. Независимому человеку вроде тебя обязательно нужна своя комната. — Да… — ответил Дин без энтузиазма. Своя комната. Дин ведь всегда этого хотел. Правда. Кас посмотрел на него несколько мгновений. — Но… может быть, периодически я буду оставаться здесь на ночь, — сказал он. — Безусловно. Но только когда есть настроение, — ответил Дин. Кас улыбнулся, подошел к нему и провел рукой по макушке Дина. До самого затылка. Дин чуть не растаял. Кас сказал: — Ну тогда до встречи. — Он уронил руку. — Дин. Я так рад, что между нами что-то есть. Хлоп-хлоп. Он исчез.***
Дин продержался всего тридцать секунд, прежде чем начал дрочить. У него образовался целый новый набор красочных воспоминаний, скопившихся в ожидании того, чтобы на них подрочили, так что Дин решил, что за дело надо взяться тут же. Как Кас вскрикнул, когда Дин добрался до его соска… как он захлопал крыльями! Как подрагивал его член, когда он кончал в рот Дина… Как выяснилось, первый вывод был жив и здоров, и Дину потребовалось, наверное, минуты полторы, чтобы кончить самому — тяжело дыша, дергая за член, даже не пытаясь поймать сперму, а просто заляпывая ею пол. Закрыв глаза, вспоминая, как Кас извивался на кровати. Пора снова мыть пол! Дин вымыл пол, принял душ, опять оделся ко сну, застелил кровать (все постельное белье когда-то успело сбиться). Потом побросал миллион полосатых подушек, как-то оказавшихся на полу во время минета, на одну сторону кровати. Он выключил свет и лег в постель. Вытянул ноги, наслаждаясь имевшимся пространством. Целая огромная кровать для него одного. Целая своя комната. Как ему всегда и хотелось. Кровать была очень большой. И очень пустой. Вообще пустой казалась вся комната. Кровать была прохладной. Даже очень прохладной. Прямо-таки холодной. Дин свернулся на боку, пытаясь подоткнуть вокруг себя тигровое покрывало. И как он никогда не замечал, какой холодной была эта кровать? Может, в бункере термостат сломался? Дин практически замерзал в этой огромной пустой кровати. И как он раньше не обращал внимания? Вчера ночью ведь было так тепло… …ах, да… вчера ночью здесь был Кас. «Он вернется, — подумал Дин. — Может, порой даже будет оставаться на ночь. И я все равно люблю быть один. Мне так лучше. Больше пространства. И свободы. И независимости. Могу делать что хочу. В любое время». Он лежал какое-то время, размышляя. «Черт, кровать такая пустая…» Потом: хлоп-хлоп. — Кас? — позвал Дин, протянув руку, чтобы включить лампу. — Мне пришло в голову, — сказал Кастиэль, уже снова стряхивая плащ. — Может быть, сегодня может быть два периодических вечера. Периодический вечер для секса и также периодический вечер, когда я остаюсь у тебя на ночь. Я понимаю, что это два периодических события, совмещенных в один вечер, но что ты на этот счет думаешь? Если ты в настроении? — Забирайся, — ответил Дин, откинув край одеяла.